Волшебный мир

– Ну что, Тереза Дурова, бери слонов и веди их на прогулку!
– Бабуль, я не хочу гулять. Давай лучше дома поиграем?
– Нет-нет-нет, слонам нужен свежий воздух!
– А «Исцеление любовью» скоро начнётся!
– Успеем. Ну, Тереза Дурова, давай, одевайся! Слойку со сгущёнкой в Большом магазине тебе купим. И продуктов…. Для слонов! 
И они шли гулять то со слонами, то с пупсом Алисией в кружевном конверте. Девочка Катя и её бабушка Нина Петровна. Бабушка была старше Кати ровно на полвека, и поэтому Катя всегда хорошо помнила, сколько ей лет. «Тебе пятьдесят пять, а мне пять. Тебе пятьдесят шесть, а мне шесть», – любила приговаривать девочка.
– А, там у вас кукла! А мы-то думали, что настоящий ребёнок! – качали головами соседки, с любопытством заглядывая в кружевной конверт, который Катя держала в руках.
Катя с удовольствием читала вместе с бабушкой книжки. Уже в два года она гордо декламировала «Муху-Цокотуху» и «Тараканище» Чуковского перед гостями.
Немного позже папа даже записал на аудиокассету, как дочь читает стихи.
В детском саду Катю редко брали в танцы, зато постоянно давали ей длинные и сложные стихотворения, выучить которые другим будет не под силу. А ещё девочка была талантливой маленькой актрисой. «Простите, Нина Петровна, – извинялась воспитательница-постановщик спектакля. – Не обижайтесь, что я даю вашей внучке отрицательные роли. Василису-царевну любая девочка сыграет. Иное дело – Лису Алису или Страха, слугу Кощея Бессмертного. Тут не всякий справиться сможет!»
Бабушка всегда была уверена в том, что у Кати всё получится. «Кольца молодожёнам могут подавать только дети с пяти лет!» – строго сказала однажды работница ЗАГСа. «Ничего. Наша девочка и в три года подаст», – возразила бабушка.
«Ты балуешь её! Балуешь, Нина! – журили бабушку приятельницы-соседки. – Такие ей дорогие шоколадки покупаешь. Ещё и сыр «Президент»! Как будто она у тебя президентская дочка!» Однако Нина Петровна никого не слушала. Она покупала Кате с пенсии гостинцы и разрешала ей выносить во двор любые игрушки. Бабушка верила, что внучка уже взрослая и ничего не испортит и не потеряет.
Вечерами Катя очень любила смотреть со своей бабушкой фильмы. Не мультики, а настоящие фильмы. Взрослые. Длинные-длинные. Каждый серий на сто. «Да ты же там ничего не понимаешь!» – смеялись родители. Но Катя не обращала на их насмешки никакого внимания.
С каким нетерпением ждала девочка следующей серии! А серии заканчивались как нарочно на самом интересном месте.
– И кто так делает? Кто решил, что тут конец будет? – негодовала Катя, печально глядя на бегущие по экрану финальные титры.
– Режиссёр, – отвечала бабушка.
– И зачем так сделал режиссёр? Скажет она или не скажет? Пойдёт туда или не пойдёт? Непонятно!
– Ну, подожди денёк, завтра в это же время продолжение будет, – улыбалась бабушка.
Легко ей говорить! Для неё денёк – это как минутка. Раз – и пролетел. А для Кати день тянулся очень-очень долго. Ну, невозможно для неё было столько времени просто сидеть и ждать! Поэтому Катя брала кукол, распределяла между ними роли из фильма и доигрывала сцену сама. Только родителям нельзя было об этом рассказывать: они взрослые, серьёзные люди, они не поймут. А бабушке всё рассказать можно было. Она, хоть тоже взрослая, всегда всё понимала: и что шкаф предназначен не для сервиза, а для кукольной мебели, и что в комнате сейчас не беспорядок, а цыганский табор. И даже что азиаты, которые делают на Южном рынке ключи – это китайцы, самые настоящие. А вовсе не вьетнамцы или буряты, как говорил папа.
Вместе с бабушкой можно было сделать всё, что угодно. Даже уехать на крайний север в гости к тёте и дяде. На чём? Конечно же, на детских санках, которые стояли на балконе! «Мы поедем, мы помчимся на оленях утром ранним…» – пела бабушка, усадив Катю в санки. И стены комнаты таяли словно по волшебству. Девочка оказывалась на далёком Ямале, среди суровой тундры и видела, как её весело встречают родные.
А ещё Катя очень любила смотреть со своей бабушкой передачу «Что? Где? Когда?» Она знала по именам всех знатоков и мечтала когда-нибудь сочинить трудный-претрудный вопрос, такой, чтобы никто из взрослых на него не ответил. Однажды Катя сделала из картона «бриллиантовую сову» и поставила её на полку за стекло. Она часто смотрела на самодельную птицу и представляла, как будто она настоящая.
Одно не нравилось девочке – что передачу показывают по телевизору так поздно. В один прекрасный день она даже написала письмо в Москву, «самому главному начальнику по всем передачам». Она попросила его показывать «Что? Где? Когда?» пораньше. Чтобы дети могли тоже смотреть. Бабушка взяла это письмо и положила его в самый настоящий конверт с голубой маркой. И на следующий день Катя сама бросила его в почтовый ящик. Совершенно уверенная, что оно дойдёт. А ещё Катя однажды написала письмо Рыжему Апу – тому странному зверьку, что мелькал в рекламе йогурта по телевизору. Катя просила, чтобы Рыжий Ап подарил ей ролики и чтобы он пришёл к ней на день рождения.
Бабушка никогда не говорила Кате: «это невозможно», «так не бывает», «ты не сможешь». Она делала всё для того, чтобы внучка  как можно дольше верила в Чудо. В то, что зимой под ёлку подарки приносит дедушка Мороз. В то, что маленький голубой стульчик подарила не баба Шура из соседнего подъезда, а настоящая Снегурочка. И в то, что после праздников ёлка уходит в лес. В парк Юности. Он ведь тут рядом совсем, через дорогу. «Какие глупые люди! – думала Катя, глядя на выброшенные в мусорный контейнер ветки. – Ведь ёлочка могла бы обратно в лес уйти!»
Ещё девочка очень любила рукодельничать. «Глупенькая. Эти тётки из других городов о тебе даже не знают. А ты им к Восьмому марта весь день открытки клеишь!» – качали головой родители, заставая Катю за аппликацией.
«Ну и пусть клеит! Что вы привязались-то? – спорила бабушка.  – Сами не роднятся ни с кем и ребёнку не дают».
Наступает вечер, и Катя готовится ко сну.
– Бабуля-я-я, иди сюда-а-а! – кричит девочка.
– Иду-иду-иду-иду! – кричит в ответ бабушка и спустя несколько минут, домыв посуду или достирав бельё, наконец-то приходит.
– Расскажи мне историю про Андреяшку! – просит девочка.
– Ох, да я уж все истории тебе пересказала!
– Ну, ещё раз расскажи!
И бабушка никогда не отказывает.
– Хорошо-хорошо…. Ну, кружусь я однажды на кухне, делами занимаюсь. А Андреяшка мне кричит: «Мам, я пряду». Я ему в ответ: «Пряди, сынок, пряди». А сама готовить продолжаю. Через некоторое время он опять: «Мам, я пряду». И я ему отвечаю то же самое. Потом вдруг интересно стало, что же он такое там делает. Захожу – а он мне почти весь свитер распустил! И довольный сидит, смеётся!
Андреяшка – это Катин папа. Но не сейчас, конечно. А когда-то давно, когда маленьким мальчиком был. В детстве он очень любил кататься на лыжах, а ещё – ловить рыбу и собирать гильзы на полигоне после учений. Но больше всего Андреяшке нравилось читать, и поэтому вырос очень умным. Окончил школу с золотой медалью, а университет – с красным дипломом. А потом он стал Андреем Юрьевичем –  строгим преподавателем и  кандидатом физико-математических наук.
Иногда бабушка рассказывала внучке не про Андреяшку, а про прабабушку Марусю и прапрабабушку Катю:
– Позвонил однажды мне братик мой, Коля. Поговорила я с ним, трубку положила. Бабушка Маруся заходит и спрашивает: «Ты ватрушками-то брата угостила?» Я ей: «Да как же, мама? Я же говорила с ним по телефону!» А она ворчит: «Эх, пожалела, для родного брата пожалела!» Старенькая была она уже тогда. Не понимала. Вот так-то.
– А ещё? Расскажи ещё!
– Ну, слушай. Собралась я с Андрюшей и с мамой в Воронеж. Купила билеты на самолёт. А мама так руками и всплеснула: «Нина! У нас ребёнок, чемоданы! Как мы в самолёт поместимся?» Я её успокаиваю: «Мама, ты что! Самолёт – он огромный, он как большой-большой автобус!» А бабушка Маруся мне: «Да? В самом деле так? А я-то думала, что он не больше нашего балкончика. В небе-то вон какой махонький летит!»
– Ещё, бабуль!
– Ну хорошо, ещё одна история, последняя. Давно это было. Шла тогда Великая Отечественная война. Бабушка Маруся и бабушка Катя в то время в деревне под Воронежем жили. Вбежали немцы к ним в избу. «Schneller! Schneller!» – кричат. Это значит «быстрее». Так и выгнали их немцы из дома. Только и успела бабушка Маруся мешочек с сухим горохом схватить. Несколько недель они вдвоём в холодном окопе сидели, одним только горохом и питались. Хотели их, как и других жителей села, в плен угнать. Да сжалился палицай, оставил их в селе. Приказали бабушке Марусе и бабушке Кате в сарае жить да за коровами ухаживать. Доили они коров, а молока даже лизнуть не могли. Немцы с автоматами стерегли их. Так что Катя и Маруся одними помоями питались. О кусочке свежего хлеба мечтали…. Апрель уж на дворе, день Победы скоро. Парад по телевизору покажут.
– А давай прямо завтра устроим парад? – придумала Катя. – Медведь будет генералом. А утёнок солдатом. Бабуль, а ордена у нас есть?
– Нет орденов. Но это ничего. Ты их возьми и нарисуй!
– Обязательно нарисую!
Мама тоже любила проводить время с Катей. Но всё время почему-то работала в каком-то дворце. Как настоящая королева! Зато мама приносила с работы замечательные книги: золотая, серебряная, изумрудная, жемчужная книга лучших сказок мира. Но самым любимым Катиным произведением был "Волшебник Изумрудного города" Александра Волкова. Свою игрушечную собачку она назвала Тотошкой. В четыре года и в шесть лет Катя была на Чёрном море. И пёсик тоже ездил вместе с ней.
Девочка всегда вела себя хорошо: и дома, и в детском саду. Она была уверена, что у мамы на работе есть подзорная труба для наблюдения за дочкой.
Папа тоже всё время работал – преподавал студентам высшую математику. У него был большой чёрный дипломат, компьютер и что-то не совсем понятное для Кати – интернет. Когда интернет настраивался с помощью модема, раздавались причудливые звуки. «Что это?» – спрашивала Катя. «Это так компьютеры разговаривают между собой», – говорила мама. Кате нравился компьютер. Иногда ей даже разрешали на нём поиграть.
Когда Кате исполнилось семь лет, она перестала считать себя маленькой: у неё появилась младшая сестрёнка Алина – крохотная, розовощёкая, несмышлёная. «Почему же она всё время спит? Спит да плачет. И как ей не скучно?» – с досадой думала Катя и мечтала о том, чтобы малютка поскорее подросла, поумнела и с ней можно было играть.
В этом же году Катя пошла в школу. Училась она на «отлично», особенно хорошо ей давалось чтение и письмо. Родители были очень этому рады. И бабушка тоже. Она каждый месяц покупала своей внучке большую «пятёрышную» шоколадку.
Во втором классе Катя серьёзно заболела. «Пневмония», – сказала врач, а после начала писать рецепт, проговаривая вслух по слогам какие-то непонятные слова. – «Так, значит, а-мо-кси-цил-лин или э-рит-ро-ми-цин». «Интересно: что такое пневмония?» – подумала девочка. Взрослые объяснили ей, это «что-то с лёгкими». Через несколько недель Катя вылечилась, и с тех пор стала часто играть во врача. Ей даже настольную игру «Я доктор» родные подарили.
Отношения с отцом у Кати порой были трудными. Он тоже любил её. Водил купаться на Волгу, на дикий пляж. Рвал с ней в диких садах по осени яблоки. Привозил ей из командировок гостинцы: то лошадку из Москвы, то статуэтки негритят из Америки. Но иногда он так сильно ругался, что Катя боялась его.
– Обязательно погром устраивать нужно! – гневно сказал однажды отец, глядя на разбросанные игрушки дочери. – Посадила куклу на полку и представляй, что она в комнате!
«А ведь и правда, – подумала тогда Катя. – Можно же всё представлять! Тогда и родители ругать не будут. Ведь они ничего не увидят, ведь все игрушки тогда будут у меня в голове. Да и представить всё, что хочешь, можно! Даже те игрушки, которых нет у меня и никогда не будет. Дальние страны, разные чудеса…. Совсем как в книжке!» 
С тех пор она всё реже разбрасывала игрушки и всё чаще садилась за тетрадку. Вырезала из журналов о Барби картинки, приклеивала их на разлинованную страничку, а внизу делала записи, похожие на маленький рассказик.
Через несколько лет журналы о Барби Катя у бабушки просить перестала. Но тетрадки свои вести продолжила. И сама не заметила, как выросла. Как окончила школу, как поступила в ВУЗ на медицинский факультет. Тетрадки остались с нею, но большая их часть перекочевала в компьютер. Когда-то Катя была для бабушки то Терезой Дуровой, то цыганкой Кармелитой, то девочкой Элли из Канзаса. Теперь собратья по перу называют Катю Стефани Майер. Пока, может быть, только с иронией. Но Кате нравится. Если от прозвища нельзя избавиться, то почему бы его не полюбить?

****
Иногда меня спрашивают, почему я стала писателем. И я отвечаю, что просто не могла им не стать. Всё детство моё прошло в волшебной стране, в удивительном мире загадок, сказок и стихов. Там, где всегда побеждают свет и добро. Там, где возможно всё. Этот мир подарили мне мои родители, моя младшая сестра и в первую очередь, конечно же, моя любимая бабушка.
Когда мне исполнилось семнадцать лет, бабушки не стало. В той квартире, где когда-то был мой маленький волшебный мир, теперь живут другие люди. Но сердце моё до сих пор хранит память о нём. Я возвращаюсь в него всякий раз, когда кликаю по экрану и открываю чистую страницу….

(21.05.2020)