Petri
С рождения парнишка впитывал
Мысли с душного твиттера,
Любил скверики Питера. Видимо
Мало старался. Характер критика
Все глубже зарывал таланты юного лидера.
Видимо, мало трудился.
Видимо, таким уж родился.
Видимо, не докрутился.
Видимо таких невидимо.
А над головой протекают поребриков реки.
Не был в Петергофе, зато спал на Литейке.
Стоял у Петропавловки, как на линейке.
Ветер в лицо, стужа. И дождь поливает из лейки.
Город чуждого духа
Стравливал души слабых.
Романтиков белой прозы,
Уютненьких старых пабов.
Поклонников субкультуры
Пьяных историй бардов.
Дурных компаний клубов,
Бряцающих стеклотарой.
Копейки стали целью - необходимостью.
Творчество стало бременем, не одержимостью.
Не удивил людей уникальности "мнимостью".
Выход один. На паперти просить милостыню.
Чернила с бумагой,
В пустую потрачены средства .
Поэзия его сущность
С самого раннего детства.
Внутренне сгорает от
Желания быть известным.
Но отсутствие действий
Досталось ему по наследству.
Влажность, холод и сырость каменных мостовых,
Сухость и криворукость поставленных запятых
Толкали к одинокому "крокодилу" на четверых,
Новым видам и образам построек типовых.
Панельки и хрущевки
Из окон желтого дома.
Голос в голове - симптом
Тревожного синдрома.
В груди его нет сердца ,
В дурной башке солома.
А цель, что была прежде,
Сейчас уж неискома.
Доктор: " Парень, послушай. Тебе не жить
Тяжелая форма рака. Последней стадии.
Не стоит себя заморачивать и изводить.
Конец всегда один у вашей творческой братии".
Последние полгода
Прожил в Колпинском хосписе.
Полкапли веры
Лишь осталось в молодом гностике.
"Я мог бы стать писателем.
Мастером ахростиха".
Забвения минуты.
Родным осталось поставить
Парочку росписей.
***
А что взамен? Осталась память семьи.
Черно-белая карточка на базальте.
Железная оградка. Две низких скамьи.
Черновики и воспоминания о Канте.
Свидетельство о публикации №220060301040