Маленькие рассказы. Мамины истории

    Давно не писала я маленьких рассказиков, больше года. Как-то не задалось.
   
    Я вам пару коротких историй расскажу... Это мамины истории, когда она была девчонкой в послевоенные годы.
 
    Жили в Забайкалье, есть такое село БыркА... даже район такой был. Сказать, что там лето сухое и жаркое - это ничего не сказать. А на маме был, кроме уборки в доме, готовки еды, т.к. она была уже взрослая, в последних классах, весь большущий огород... - прополоть сорняки, которые почему-то росли не по дням, а по часам, и полить все грядки. На картошку воду жалели, она была привозная или "приносн`ая".
    Вот однажды собирались девчонки на танцы в субботу, заранее лелея в себе эту "мечту-идею", по выражению героя Валерия Золотухина. И кто-то из подруг маме посоветовал накрутить бигуди на сахарный сироп, чтоб потом кудри хорошо держались. (Но надо отметить, что у мамы были густущие, каштановые волнистые и длинные косы. Деда наш был польских кровей, вот оттуда и такие волосы.)
И мама, с утра накрутив на тряпочки с сахаром свою "гриву", проходила так весь день..., по жаре-то!
    Когда за ней зашли девчата, она ещё поливала огород...- ведь надо было ведрами и лейкой полить всё!! Закончив, быстро умылась, надёрнула сарафан из ситчика, "выходные" парусиновые тапочки и взялась снимать бигуди, чтобы предстать во всей красе. Да не тут-то было...
    Они просто вросли в волосы... Голова под тоненьким платочком превратилась в самую настоящую "сахарную головку". (В то время сахар-рафинад именно "головами" продавали в сельпо.)
    Девчонки хохотали с визгом... А мама просто засунула голову в бочку с водой для полива, намочила свою невероятную красоту, отлепила бигудюшки и пошла с мокрыми волнистыми волосами на танцы. Но опыт остался!

    В те годы там же, в Бырк`е, жила семья старшего брата мамы, Александра.
Жена его с красивым и необычным именем Феофилия,(имя Феофилия - происходит от греческого, "любящая Бога",) работала в районном сбербанке. Детей у них не было. У них проживал Вова, племянник Филы, как все её называли, от старшей сестры, которая с семьёй жила в Молдавии. Причину этого проживания я не знаю, а сама выдумывать не стану, суть не в этом.
    Вова с мамой были ровесниками и, как рассказывала мне она, очень сдружились, хоть не кровная, но родня всё равно. Про учёбу как-то история умалчивает, были у них общие интересы или нет. Но вот "шкодные" не редко совпадали. В кино и на танцы ходили вместе: она, вроде бы, под братской защитой, а он, в случае чего, под прикрытием для тётки.
    Школьники выпускных классов были сплошь переростками, многие не могли учиться в годы войны, а с её окончанием снова возобновили учёбу. Некоторые сели за школьные парты, вернувшись с фронта. Поэтому у взрослых людей и развлечения были не совсем школьные... Но иногда они были как у совсем "оторванных" школяров.
   
    Возле дома Александра и Филы, поскольку он был частный, по вековой сельской традиции располагался огород. С голубым палисадником или белым, белёным известью, как у всех добропорядочных хозяев. А в огороде, вдоль высоченного, выше человека ростом, плотного забора из горбыля, выглядывали большеголовые золотистые подсолнухи.
    Поскольку детворы в доме не было, то им давали спокойно вызревать до той поры, пока все семена не нальются спелостью и вкусом, не станут чёрными или тёмно-серыми. Потом, в долгие зимние вечера, в бестелевизорную эру, Фила с удовольствием сощёлкивала семечки под чтение журналов или книг.
    Чтоб уберечь эти тяжёлые, налитые спелостью головы подсолнухов от посягательства бесстыжих птиц, каждую из них заботливо обвязывали марлей или ветошью.
    И каково было негодование и расстройство хозяйки, когда по утрам она иногда нет-нет да и замечала сиротливый, обезглавленный, несчастный стебель подсолнечника. Буквально со слезами на красивых серо-голубых глазах она ругалась на большого сторожевого пса Кучума, лентяя и бесполезно жрущего, по её словам, неудосужевшегося даже гавкнуть на воришек.
    А тот выслушивал её претензии с наклонённой виновато, умной большеухой головой, считая ругань совершенно необоснованной. И приходил к заключению, что хозяйке полагается, видимо, по статусу быть время от времени чем-то недовольной и показывать свою хозяйскую "хватку". Поэтому он молча уходил от неё подальше, дабы не слышать всех сыплющихся на его немолодую голову
 "посылов", и укладывался поудобнее.

    И пёс был прав в искреннем непонимании своей провинности. Ведь поздно вечером приходили его любимая Лула, сестра хозяина Александра, и всегда озорной и весёлый, кудрявый красавец Вова, племянник хозяйки, который жил вместе с ним, Кучумом, в доме на совершенно законных правах. Кучум обнимался и скалился своей радостной улыбкой, пока Лула гладила его по кудлатой холке и трепала за ухом. А в это время Вова тихо проходил за дом, в сторону огорода и охраняемых "как зеница ока" подсолнухов, выбирал самый спелый, прятал его под рубаху и степенно, не спеша, проносил мимо охранника-Кучума. Потом они удалялись с Лулой и вдали ожидающей компанией молодёжи в ночную гулянку.
А Кучум ложился спать за высоким забором возле своей будки. Честно говоря, он частенько не слышал, когда Вова возвращался домой под утро.

    03.06.2020г.

на фото из семейного архива моя мама и Володя.