Австрийский блокнот. Первый день

В этот час город уже давно проснулся. Я увидела картину, которую больше застать не довелось: центр, еще не отданный на откуп туристам. В восемь утра здесь уже появляются неизбежные японцы, ну, а в семь… Это час местных жителей: собачников, велосипедистов, хозяек с кошелками, первых посетителей кофеен и охотников до свежих газет. По мостовым Старого города стучали каблучки молодых менеджериц, одетых в летние льняные пиджаки. По мосту прогуливался бомж, важный, как император, и изредка сплевывал в Дунайский канал. Несомненный яппи в белоснежной рубашке стоял у сосисочного киоска и заказывал «айн франкфуртер». «Который час?» – спросил у меня мальчик на трамвайной остановке. И, ответив без заминки, ощущаю волшебное чувство: значит, меня уже пронизывают ритмы Вены, значит, пусть какие-то 5 дней, но я здесь своя, я часть этого города…

А город – между прочим, хоть опростившаяся и глобализированная, но древняя имперская столица, – подчиняет своей воле мягко и решительно. Какие группы, какие экскурсоводы? Если даже одна, сама себе хозяйка, идешь гулять по плану, под руководством путеводителя, а на деле тотчас про этот план забываешь и устремляешься туда, куда глаза глядят и ноги несут… Понесли они меня не строго к собору Св. Стефана, а немного вбок, и я опомнилась, лишь когда обнаружила, что взбираюсь по переулку Сальватор куда-то в гору. Среди домов я увидела стиснутую памятниками архитектуры  со всех сторон очень узкую, очень высокую церковь Мария-ам-Гештаде. Может, так было нужно? Этот узкий переулок, этот крутой подъем наверх, эта церковь-ракета, которая вот-вот оторвется от своей тяжелой платформы и взлетит прямо в небо, – сложились в картину, символический смысл которой мне теперь видится очень хорошо. Весь мой отпуск в Австрии прошел под знаком трудных копаний-раздумий вперемешку с легкими и радостными озарениями.

Но я побывала, конечно, в сердце Вены – в соборе святого Стефана. Рано утром, когда еще туда пускают не за деньги (позже решетку закрывают и у входа появляется билетер), можно обойти весь собор. Сразу узнать и венгерскую чудотворную икону Пёчской Мадонны, и удивительно нежную и миловидную Мадонну-защитницу прислуги, и резную епископскую кафедру, перила которой покрывают каменные жабы и змеи. Позже, когда в соборе появятся служащие туристической индустрии, я сделала то, что делают все туристы – поднялась на лифте на смотровую площадку Северной башни, к колоколу Пуммерин (на Южную башню придется взбираться пешком по винтовой лестнице) и сфотографировала панораму красных венских крыш, а потом за такую же сумму (4 евро) спустилась в катакомбы. Проникнуться духом Вены хорошо помогает прогулка по крипте, где стоят бронзовые сосуды с внутренностями Габсбургов. По испанской традиции монархов в этой стране после смерти подвергали потрошению, и их внутренности хоронили здесь, сердца – в придворной Августинеркирхе, а сами тела – в крипте церкви Капуцинов. Потом начались оссуарии. То аккуратные штабельки берцовых костей, то беспорядочные свалки всяких обломков. «Pest, meine Damen und Herrn!» - театрально воскликнул наш экскурсовод и заставил нас обернуться: за решеткой были отдельно сложены кости людей, 300 лет назад умерших от чумы.

День только начинался, и я успела еще очень много. Например, отдохнуть на траве в Бурггартене. Обнаружить в этом очень веселом месте, где молодежь любит позагорать на газонах, печальную статую Франца-Иосифа. Это, оказывается, теперь единственный в Вене памятник императору, правившему Австрией 68 лет. Жена императора, Елизавета-Сисси, при жизни не баловавшая его своим вниманием, даже после смерти стоит в другом саду: ее белый мемориал украшает собой один тихий уголок Фольксгартена.

Потом мне захотелось прогуляться по Шёнлатернгассе (недалеко от моей гостиницы) и найти там «окаменевшего» василиска, который, по преданию, успел обратить своим взглядом в камень многих жителей Вены, пока один находчивых горожанин не показал петуху-оборотню зеркало.

Еще я услышала, как звучит австрийский диалект. Точнее, как он звучит, когда все вокруг практически только на нем и говорят. Со второго же раза забыть про Guten Tag и начать здороваться Gruess Gott, как здесь принято. И на прощание говорить не Wiedersehen и, не дай Бог, не Tschuss, a Wiederschauen (знакомые накоротке и в Австрии, и в Баварии вообще говорят друг другу на прощание Servus).

А еще можно пройтись по Грабену и Кернтнер-штрасе, месту скопления дорогих магазинов и изысканных кафе. Попробовать в одном из них яблочный штрудель (и понять, что мой собственный, по семейному рецепту, как минимум не хуже!). Объехать Внутренний город по кольцу – Рингу – на трамвае № 1 (в обратную сторону ходит трамвай № 2). Вся дорога заняла от силы полчаса. Вообще после российской мегаломании и разбросанности Вена удивляет и очаровывает своей компактностью. Расстояния не приводят в отчаяние. Там все рядом. Если вы поселились в центре, то суточный проездной билет можно не покупать (экономия – 5 евро в день). На вылазки за пределы Внутреннего города туристы обычно решаются ради дворца и парка Шёнбрунн, Венского леса и района Гринциг, известного своими заведениями с молодым вином и музыкой, парка развлечений Пратер, Центрального кладбища и комплекса газгольдеров XIX века. Я была только в Шёнбрунне, потому что и для центра Вены пяти дней мне оказалось недостаточно.

В завершение этого длинного дня я еще пошла в МАК – Museum der angewandten Kunst, музей прикладного искусства. Очень хотелось увидеть этот уникальный музей без нафталина, где вместо скучных витрин с экспонатами и этикетками каждый зал представляет собой авторский проект, инсталляцию кого-либо из непоследних людей в мире современного авангарда. Во вторник этот музей открыт до полуночи. Я протянула деньги кассиру, но деньги он не взял, и вместо билета я получила почему-то бесплатное приглашение на новую фотовыставку. В первый день я еще не очень освоилась с языком и не решилась объяснить, что мне надо не только на выставку. Пошла туда же, куда шли все – в музейный подвал.

Выставка была посвящена войне в Конго, случившейся, кажется, в 1996 году. Кошмарные фотографии: беременные проститутки, искалеченные дети, раненые, нищие, оставшиеся без крова… Каюсь, мои нервы не выдержали. Все-таки уже двое суток я, можно сказать, не спала и почти ничего не ела. И я ушла искать что-то более умиротворяющее. Оказалось, что можно бесплатно осмотреть подвальные залы с Учебным собранием. Там предметы быта сгруппированы по материалам: «Фарфор», «Стекло», «Ткань», «Металл». Есть очень душевный зал «Мебель», где собраны стулья и диваны от барокко до хайтека. И наконец – даже не зал, а зальчик, напоминающий 5-метровую кухню в хрущевке, а в нем – первая в мире встроенная кухня, которую в 20-е годы придумала архитектор Маргарита Шютте-Лихоцки. Это была гениальная женщина. В ее кухне все настолько детально продумано и приспособлено к рукам, настолько хорошо организовано пространство (гладильная доска, обтянутая материалом в цвет кухонного фасада, например, закреплена на стене и при необходимости опускается), настолько умилительна своей функциональной безупречностью такая вещь: ряды выдвижных ящиков 10х10 под рабочим столом, с этикетками "Мука", "Рис", "Соль", "Сахар", "Овсяные хлопья". Я выдвинула один ящик (там все это можно делать) - оказывается, внутри его моющаяся алюминиевая емкость с желобком. Покупаешь - высыпаешь - пользуешься - сразу видишь, когда закончатся припасы.

Еще в тот день я увидела множество работников дорожной полиции, шатающихся по городу в форме, но как будто бы и не по делу. Слишком, даже для Австрии, веселых и словно бы подгулявших. Профессиональный праздник отмечали? Так и не выяснила.

После всего осталось только доплестись до отеля, упасть и уснуть. И понять в последние секунды перед погружением в другую реальность, что Вена приоткрылась мне сразу со всех своих сторон. В первый же день она позволила ощутить и безмятежную радость, и ужас, и догадку, что мой отдых не будет таким простым и бездумным, как мне этого хотелось бы…

Продолжение http://proza.ru/2020/06/03/1411