БАМ 14 Разные неожиданности

  Однажды в обеденный перерыв я пошла за продуктами. Неожиданно в магазин вошла целая делегация во главе с начальником и главным инженером мостоотряда. В составе этой делегации я увидела начальника треста МС-10 Блинкова Леонида Соломоновича и явно кого-то из более высокого начальства. Так и оказалось. Пока Олег Сергеевич объяснял что-то этим высоким  начальникам, ко мне подошел главный инженер Ковалев Виктор и тихонько шепнул:
 – Это  комиссия из министерства во главе с заместителем министра Минтрансстроя. Сейчас  мы отсюда пойдем в детский сад.
     Забыв о необходимых продуктах, я бегом вернулась в детсад. Быстро предупредила  всех сотрудников А тут уже и комиссия на пороге.  Провела их по всем группам и другим помещениям. Мои сотрудники оказались на высоте.  Все у нас было в порядке. Особенно умилили комиссию спящие малыши (это был тихий час), самодельные кроватки и стеллажи для игрушек, сделанные нашим плотником Сулевой, берёзка в кадке, украшающая музыкальный зал, и, почему-то, медные колокольчики над каждой входной дверью. Все потрогали тёплый пол в групповых комнатах. Детсад очень понравился всем членам делегации. Когда они уходили, Леонид Соломонович задержался, поблагодарил за приятное впечатление и спросил, есть ли у меня какая просьба. Просьба была: я попросила дополнительно ввести в штат должность уборщицы, т.к. нянечки убирали только в группах, а кроме групп было еще немало помещений. Должность уборщицы нам ввели в тот же день.
 
     Однажды, возвращаясь из Тынды, где я была два или три дня, не помню точно, по какой надобности кроме совещания в РОНО,  меня встретила хозяйка нюкжинского аэродрома  известием о том, что в моем детском саду был пожар. Надо ли говорить, какие страшные картины рисовало моё воображение всю дорогу до Мостового?  Вбежав в детсад, я не увидела явных следов пожара. Мне рассказали, что на возгорание ночью среагировал наш бдительный сторож Барсик, а Светлана, не растерявшись, сразу побежала к главному энергетику Леониду Ефимовичу Эпельфельду. Благо, его дом, как и наш, стоял через дорогу от входа в детсад. Но его не было в Мостовом – опять что-то добывал в Тынде. Его сосед, директор школы Валентин Фёдорович Саленко, проснулся на заполошный крик и побежал вместе с ней.  К счастью, огонь, вспыхнувший  из-за проводки, не успел разгореться. Валентин Фёдорович отключил рубильники, а потом они вдвоём сбили пламя мокрыми тряпками и спасли детский сад, за что я им до сих пор безмерно благодарна. Пострадавшие обои и линолеум были быстро заменены и скоро об этом пожаре забыли.
    Не меньшую благодарность я пронесла до сих пор и к жене Леонида Ефимовича Татьяне Александровне Постоловой. Она по своей инициативе оформила необходимые документы по нашему детскому саду и направила их на конкурс Всесоюзного Совета научно-технических обществ (ВСНТО) на лучшее изобретение на БАМе. Видимо, комиссия учла  трудности строительства и оборудования трассового детсада и то, что впервые на трассе пол был отапливаемым, сохранена зеленая зона вокруг детского сада, многое было сделано руками работников мостоотряда. Двадцать третьего апреля 1980 года мне вручили диплом ВСНТО №6232 за работу «Детский сад на 90 мест». Это – целиком  заслуга Татьяны Александровны, т.к. я понятия не имела ни о конкурсе, ни о том, какие документы нужно для него подготовить. А вот отблагодарить её за всё, что она сделала, я не смогла – не знала,  как. Мой долг перед ней так и остался неоплаченным, и сознание этого мучает меня до сих пор.
    Вот это признание необычности нашего детского сада и открыло мне дорогу в ряды КПСС. Я давно мечтала о вступлении в партию, в рядах которой прошел всю войну и погиб на Одере брат моей мамы Чумин Иван Михайлович. И, наконец, меня сочли достойной.
    На вручение партийного билета я приехала в Тынду.   Нас оказалось двое: я и бригадир одного СМП. Мы недолго ожидали окончания совещания, которое проводил 1-й секретарь горкома Есаулков (вот забыла его имя-отчество) . Я думала, что нас на несколько минут пригласят в кабинет, скажут дежурные слова (так мне вручали комсомольский билет). Оказалось всё не так. Хозяин кабинета вышел в приемную:
 – Я занят! Ни с кем меня не соединять! – и повернулся ко мне:
 – Филиппова? Прошу.
Он не сел во главе стола, а разместился напротив меня с края стола заседаний. И стал расспрашивать о семье, о работе, почему приехала на БАМ, почему решила вступить в партию (на этот вопрос я ответила, что мой дядя, политрук, погиб коммунистом, я хочу быть в рядах партии, которая победила фашизм, и это не пафос - так я понимаю свой долг перед его памятью.Ведь у него не осталось детей.) А потом он  долго рассказывал о том, что БАМ – не обычная стройка, где для строителей никак не обустроен быт. Задача коммунистов на этой стройке века – не только выполнять план, но и творчески подходить к любому делу, идет ли речь о работе, отдыхе или бытовых потребностях людей. Беседа наша длилась почти полчаса, по окончании он вручил мне партбилет с добрыми напутствиями и удивился что я еще не представлена к медали «За строительство Байкало-Амурской магистрали».
   Не знаю, кто меня представлял к этой награде, но через год в этом же кабинете он вручал мне эту награду. И снова это не были дежурные фразы, а беседа старшего доброго товарища.  Так и запомнился мне этот человек – настоящий коммунист, а не бездушный функционер, каких немало.
    Лишь в одном его слова расходились с действительностью: в той Тынде было немало «балков» - слепленных кое-как времянок. Всё самое лучшее для быстрого строительства отправлялось в трассовые посёлки. А в Тынде строили многоэтажные дома. Уже стала застраиваться ими  главная улица Красная Пресня. Ожидалось, что балки будут сноситься по мере переселения их обитателей в многоэтажки. Однако, Тында до сих пор не от всех избавилась
     Еще в Тынде, во время работы в детском саду «Солнышко», я стала членом актива Тындинского РОНО.  И вот однажды на пороге мостовского детсада появились два методиста РОНО. Я решила, что это проверка нашего детсада. Провела их по всем помещениям, показала всю документацию. Им всё понравилось. Сказали, что доложат о своем впечатлении начальнику РОНО, но у них ко мне просьба: завтра мне вместе с ними нужно проверить эвенкийский детский сад в Старой Нюкже. Накормив коллег плотным ужином и уложив их спать на широкой маминой кровати, завела будильник на 5 часов утра. К 6 часам за нами подъехал УАЗик начальника МО. К семи часам  мы уже были в детском саду «Орочён» (в переводе с эвенкийского «Олененок»). Это был двухгрупповой детский сад эвенкийского колхоза. Нас радушно встретили повара, которые готовили для детей на обычной печи, которую топили дровами. Мы сняли пробы блюд. Всё было очень вкусным. Старшая медсестра принимала детей, осматривая кожные покровы, зев. Вернула одну маму, приведшую ребенка в грязной одежде и немытого. Проверка её документации подтвердила, что к своим обязанностям эта девушка из Гомеля относится очень серьезно. В акте проверки мы выразили ей благодарность. Этого нельзя было сказать о воспитателях. Уже при проведении зарядки стало понятно, что с детьми разговаривают только криком. Зарядку проводили под удары  огромного (я подумала – шаманского) бубна, от которого звенело в ушах и начиналась головная боль даже у нас, взрослых. Завтракали дети с большим аппетитом, а повара с удовольствием давали им добавки. Чувствовалось, что это не напоказ – дети привычно поднимали руку, а повар сразу же добавляла понравившееся ребенку блюдо. Видимо, так было всегда.
  Уже наступило время проведения занятий, а заведующей всё ещё не было. Занятия в обеих группах прошли со всеми мыслимыми и немыслимыми нарушениями. Трудно было найти хоть что-то положительное. Наконец, появилась заведующая, но в каком виде! Она была пьяна! Настолько, что не понимала, кто мы  и почему задаем ей вопросы. На наш вопрос сотрудникам, часто ли это случается, был дружный ответ: «Постоянно».  Конечно, по итогам нашей проверки, её немедленно уволили.
  Года три назад  в "Однокласниках" я встретилась с женщиной, которая работала в администрации Нюкжи уже после нашего отъезда. Она сообщила , что Усть-Нюкжа теперь переименована в посёлок Юктали, а о той скандальной истории с увольнением заведующей детским садом "Орочён" помнят до сих пор.