Глава 16. Его война. Заговорщики

     Продолжение: http://proza.ru/2020/04/13/702
  – Привет, Миша! – открывая дверь кубрика Магомед услышал за спиной голос техника по транспорту. – Майор тебя ищет, надо «перетереть» * один вопросик. Собрались в нашем кубрике, тебя ждём!
  – Скажи, что сейчас буду, вот только «манатки» ** положу, – чертыхнувшись про себя произнёс Магомед. Только-только хотел прилечь– ноги от прогулки по минному полю как чугунки, а тут опять какая-то «вводная» *!
    Вот беспокойное хозяйство-то! И дёрнул же меня чёрт сюда служить податься. Сменял шило на мыло!
    У дверей соседнего кубрика, куда вчера переехал на проживание Стифук, в нерешительности, явно кого-то поджидая толпилась парочка бойцов из второго взвода.
   «Толпилась» для двух человек, может и «громко» сказано, но в данном случае– точно. На месте не стояли ни доли секунды– как пара молодых жеребчиков сучили копытами, что выдавало их крайнее волнение.
   Да, и как не волноваться! Похоже, что «вычислили» «бомбометателей» и пришло время держать ответ за ночные проделки.
  Этот «явно» – ждать долго не заставил– в конце коридоре замаячила коренастая фигура: тяжёлой поступью и угрюмо опустив голову шёл их взводный командир Штокол.
   К дверям подошли почти одновременно. Штокол, явно не торопясь кивнул Михаилу– иди первым. Бойцы, истолковав жест командира «по-своему» ломанулись в проём, протиснувшись в половинку распашных дверей одновременно с сапёром.
   В помещении, бывшем когда-то классной аудиторией, заставленном двухъярусными кроватями, напрочь закрывающими свет и без от того тусклых окон, за сколоченным из не струганных досок столом, рядком, сидели трое: майор Стифук, старшина Туманыч и техник автомобильный Ябуба, вид имевших напыщенно суровый и важный, а в сумеречной темноте–ещё и грозный– прямо-таки расстрельная «Тройка» НКВД*** образца одна тысяча девятьсот тридцать восьмого года.
  –Присаживайся, Магомед, – обратился майор к вошедшим сурово сдвинув брови и слегка басовито приглушив голос указавна место за столом подле себя.
    А вы, а****олы стойте– где стоите, – продолжил Стифук махнув рукой в сторону порога.
  – Ну, ****ское семя! Кто из вас двоих студентов- разночинцев* ночью бомбу в меня метнул? – недобро ухмыльнувшись, в полголоса, задал майор вопрос прибывшим, и, не дожидаясь ответа продолжил:
 – Куриными мозгами тяжело, б…ь думать! Вы же, суки такие, чуть жизни нас со старшиной не лишили– хорошо, что не успели мы срать присесть, а то бы так бесславно наша командировка и закончилась: с осколком в заднице и полными штанами дерьма.
    В комнате повисла гробовая тишина, показавшаяся проштрафившимся вечностью и стало отчётливо слышно, как стрелка старинных каминных часов, невесть как очутившихся в неподобающем для нахождения месте, перепрыгнув с минутки на минутку громко брякнула, и тут же, раздался душераздирающий скрежет часового механизма и вслед за ним громкий и надтреснутый бой часов.
    Магомед, ещё не успевший отойти от прогулки на свежем воздухе вздрогнул, уронив на пол рабочий журнал. Массивная пишущая ручка из наборного цветного плексигласа, служившая закладкой страниц, вывалилась и гулко загремела по полу, со звуком, как кому-то могло почудится в зловещей тишине, катившейся по бетонной отмостке гранаты.
   – Колитесь, сучары! –истерично рявкнул Стифук так, что казалось заплесневелый, невесть как оказавшийся целым в кутерьме войны гранёный стакан покоившийся в центре стола и служивший пепельницей, разлетится вдребезги.
    Бойцы благоразумно молчали, испуганно вжав головы в плечи.  И казалось проглотив языки от страха.
    Набычившись пуще прежнего помалкивал и взводный.
    Молчали все. Минуту, другую… Бесконечно долго продолжаться это не могло и Стифук прервал под затянувшуюся паузу: 
    – Разбираться, кто именно из вас кинул гранату – не буду, Штокол пусть разбирается, но то, что вы у меня на «крючке» – помните! Малейший «косяк» *****, с вашей стороны– спрошу вдвойне!
  И, резко сменив тон истерично рявкнул:
   – Пошли вон, скоты! Бойцов как ветром сдуло.
    Замешкавшемуся в дверях взводному Стифук успел прорычать:
   – Штокол, стоять!! Старший сержант, взрослый, возрастом всего-то на пару годков, чуть моложе майора, образованием– «вровень» и умом не отстал, развернулся на голос, зло, и;сподлобья взглянул на Стифука.
   – Иди к столу, присаживайся, – сменив тон продолжил Стифук, показав на табуретку напротив и дождавшись, когда тот усядется, продолжил:
    –Ты всё понял? Тебя сказанное –в первую очередь касается. Будешь в нашей «команде», – говоривший обвёл взглядом присутствующих, как бы очерчивая круг «своих» – всё будет у тебя нормально– получишь и погоны офицерские и в должности подрастёшь. Держись поближе к коллективу!
  –Я вот, для чего вас собрал? Решать, что-то надо, с капитаном. Соберём вокруг себя нормальных мужиков. Вчера себя он уже показал: «пьяными скотами» обозвал, с «кормёжкой» поджимать пытается. В обиду личный состав не дадим!
   Негромкий, одобрительный гул голосов прокатился по кубрику.
    Петровича на «место» в феврале в Грозном поставили и этого– тоже «обломаем», а там и с руководством краевым в Главке решим– кто действительно в отряде командир, а кто так– одно название. Своих не забудем, – старую песню на тот же лад «завёл» майор.   
    – Вот, скажи, – обращаясь к Магомеду продолжил речь первый зам. –Тебе это надо было шарахаться по минному полю с этим придурошным? Толку-то от вашего «похода» – никакого! Кому такое геройство нужно и к чему? А, завтра придумает «чехов» по кустам искать– с него сдастся! Надо ему будет выслужиться– отряд «положит», глазом не моргнёт! Карьерист он ещё тот! За ордена- медали воробья в поле загоняет!
   – Согласен я с тобой, командир! – подал голос Ябуба. Мутный «перец» этот капитан! В отряде всё «права качал», строжился – здесь умничает, опять свои порядки устанавливает. А нам это надо?  Надо сделать так, чтобы сняли его с должности. На «арапа» не взять, чтобы струхнул и носа не высовывал, как в первую командировку было. Как лучше всё уладить давайте «кумекать» вместе будем.
   – Вот, что! – со своего места голос подал Штокол, – надо на него рапорт написать в штаб, в Грозный и всем отрядом подписаться.
   Указать, что груб, обзывается, голодом заморить хочет и всякое-такое прочее.
  – В армии, – речь повёл Стифук коллективные рапорта запрещены были, в милиции, думаю, что та же практика– только индивидуальные.
  – Неее, – подал голос молчавший доселе Туманыч. Не пойдёт так дело – засс…т народ рапорта писать. Одно дело– закорючку чиркнуть на общей «портянке», а другое– самому каракули выводить, да мозг ломать. По себе знаю!
  – Согласен! – речь взял сапёр. Получатся рапорта, под «копирку» – писать-то сильно не, о чем и сразу видно будет, что сговорились. А так-то подписался под общим листом и сиди поглядывай, что из того будет.
  – Замполита в нашу команду «подтянуть» надо. С политруком вроде как авторитетнее бумага пойдёт. На то и поставлен, чтобы интересы личного состава защищать– отстаивать. Пока не разобрался «что к чему» и не определился на чьей стороне будет– надо поговорить с ним. Я на себя «темку» возьму, – как бы размышляя вслух продолжил разговор Стифук.
   На том и порешили– надо писать, а чтобы не откладывать дело в «долгий ящик» послали старшину раздобыть бумаги. За сим дело не стало– у хорошего хозяйственника на все случаи жизни всегда и всё припасено!
   Штокола отправили бойца с красивым почерком, из «своих», в меру болтливого подыскать– тоже дело не долгое и не прошло и десятка минут– только-только, что перекурить по сигаретке и успели, как инициативная «пятёрка» перебивая друг друга, начала надиктовывать новоявленному писарчуку слезливый текст.
    Успел Стифук и переговорить «накоротке» и с замполитом. Как бы невзначай встретив того в коридоре отвёл в сторонку и начал прямо, без обиняков:
 – Народ в отряде недоволен! Писать рапортину– надумали на имя генерала, в ГУОШ– жаловаться на капитана. Скотами обзывается, народ за быдло держит. Ты с нами или против?
   Вчерашний Гаишник покрутив задницей, помыкав нечленораздельно и пытаясь выгадать время для обдумывания сказанного, всё же сдался под напором Стифука выдавив:
  –Конечно, я с бойцами, с народом! Получилось слегка пафосно и фальшиво, но слово не воробей– вылетит не поймаешь.   
  – А, раз с нами, то пойдём в кубрик. Народ готов.

   Бумаги извели много, пока мало-мальски толковый текст с прегрешениями отца-командира выплакали из-под пера.   Получилось куцем, на одну страничку и не очень складно, но вполне жалостливо.
   Кто-то предложил строчку вставить про то, что «порядки», как в армии устраивает. Штокол возразил, что в прегрешения командиру армейскую дисциплину нельзя вменять, скорее звучит как похвала, но слушать его не стали и появилась строка: Устраивает порядки, как в армии!
   Заканчивая челобитную приписали:
     С целью недопущения снижения боеготовности отряда милиции особого назначения просим освободить от занимаемой должности капитана…
     Первым подпись поставил Ябуба, за ним Стифук, третьим–замполит.
        Места на первой странице совсем не осталось и перевернув лист начали расписываться на обратной стороне.
     Так оказалось ещё удобнее: не надо вникать в текст– чиркни закорючку и, готово! Вскоре уже с десяток подписей красовалось под документом.
   –Маловато будет, надо по кубрикам пройтись– с народом переговорить, – бросил кто-то из присутствующих.
    Так и порешили: Не торопиться, собрать побольше подписей, народ подготовить. Есть ещё время– день, два пока оказия в оперативное управление штаба соберётся, с ней и отправить. Замполит повезёт– так надёжнее будет.
    Николай Николаевич может и хотел, что-то возразить и на лице вроде, как бы промелькнула тень сомнения, но увидев десяток пар глаз, смотревших на него настороженно-выжидающе от реплики благоразумно воздержался, рассудив по-житейски просто: Назвался груздём– полезай в кузовок, да и человек я в отряде новый, а сразу хрен разберёшься в интрижках внутренних, но похоже, что Стифук ситуацию контролирует и за ним стоит личный состав– его и держаться. Кадровый военный, Африку прошёл, опыт боевой есть, а с этого физкультурника…толку… толку не будет. Мало того, что с людьми язык общий найти не может ещё и гонору воз и маленькая тележка.
   А вслух Николай Николаевич тихо и вкрадчиво добавил:
  – Капитана снять с должности не проблема– думаю, что решится всё легко. Надо сразу вопрос поставить ребром, чтобы назначили командиром товарища майора, –повернувшись в пол-оборота к Стифуку подобострастно взглянув ему в глаза.
  – Согласны! Достойный командир, опытный! – послышались голоса.
  – А дальше, дальше с должностями разберёмся, я думаю, по цепочке. Никого из наших людей не забудем и с должностями, и с наградами!
   Вот это кульбит*****!  На лету переобулся! Посмеиваясь в кулачок подумал про замполита сидевший тихонько Стифук.  Надо с ним поосторожнее– при случае продаст и отца родного– глазом не моргнёт.
  Общим хуралом* ещё вопрос подняли: Как с капитаном поступить, пока рапорт по штабным кабинетам ходит– толи открыто игнорировать его указания, а может и не спешить на прямой конфликт идти, дождаться случая? 
   Со своим характером капитанишка быстро «дров наломает», а нам того и надо.
  Так и порешили– не торопиться и ждать– время терпит.
    Вроде, как и всё обсудив только-только начали расходиться– на пороге запыхавшийся пучеглазый боец в лихо сдёрнутом набекрень берете– посыльный от командира:
   – Стифука и замполита вызывают на срочное совещание к коменданту гарнизона!
   
    
 *«перетереть» – поговорить о деле (блатной, разг.)
  **«манатки» ** – мелкие вещи, пожитки(разг.)
*** «Тройка» НКВД– Орган внесудебного вынесения приговоров, существовавший в 1937—1938 годах в период чисток.
**** «косяк» – прегрешение (разг.)
***** кульбит – кувырканье, колесо, переворот, прыжок, переворачивание