Десять дней забравших мою душу

Глава вторая

   В первое мгновение в голову приходит, что это какой -  то развод на деньги. Затем приходит понимание,  это не так. За первые дни пребывания девушки вели себя вполне пристойно. Чужим незнакомым себе голосом   интересуюсь:
             - Для какой цели деньги? - 
  Тут мысленно корю себя за излишнее любопытство. У  каждого могут быть свои тайны. Свои тараканы в голове.
         -  Михаил Семёнович -  негромко роняет  слова  Татьяна.
          - Примите решение  наконец правильное,  для себя,  а то спать хочется и чуть улыбается уголком ярко накрашенных губ. 
    В моей голове набатом звучит голос Тани. Кровь  бешено пульсирует по жилам.  Зачем мне эти деньги,  для кого их копить и закатывать в банки. Дочь живёт далеко и в достатке, с женой в разводе. А здесь и сейчас мне предлагают свою любовь две  красавицы с картинок журнала Playboy. Татьяна. внешне отрешённо, ждёт ответа.  И   ещё не вымолвив ни слова,  твёрдо знаю, что сейчас скажу девушке.
Откашливаюсь и твёрдо отвечаю:
           -  Я согласен Танюша. -
Татьяна ставит бокал с вином на стол,  подходит ко мне, прижимается ко мне всем своим жарким телом и шепчет мне на ушко.
            - Ну  что? -  Я, тебя уболтала милый. –
            - Можно буду звать вас Миха? -
Затем целует меня долго и нежно в мои пересохшие губы. Голосом девочки подростка просит:
           -  Миха дорогой,  помоги,  пожалуйста,  сними с меня эти трусики,  резинка очень давит на попу.
 Стягиваю т кружевные белые трусики  медленно -  медленно, дыша надушенным Таниным телом,  закручивая их ненужных, трубочкой и долой  с восхитительных ножек  смуглых.
. Таня нежно мне на ушко шепчет:
            - Теперь  Миха моя очередь. - 
Снимает с меня шорты, затем заглядывает стеснительно,  оттягивая резинку моих трусов и довольным голоском заявляет:
            - О!  Оружие к бою готово. -
           -  Отнеси меня Миха в свою кроватку, воевать, так воевать, на полную катушку милый. - 
       За свои полные пятьдесят  с хвостиком лет  Я ни  разу, не был  на такой захватывающей  и страстной войне. Танюшины мягкие  руки, пальчики,  нежнее перышек райских птичек, губы мёда слаще,  розовый язычок, который казалось,  успевает всюду, груди,  сводящие меня с ума,  которые она просит целовать то нежно, то в глубокий засос. Ножки то широко раздвинуты,  открывая мне дорогу в райское местечко,  то лежат у меня на плечах,  позволяя мне  делать своё мужское дело, доводя Танюшу до стонов и всхлипов.  Соски, которые становятся  шершавыми,   к раннему утру от моих жадных поцелуев.
          Завтрак позорно просыпаю, встаю около часа дня, просыпаюсь от шума воды льющийся в душевой кабине. Обедаем,  Варя помалкивает, изредка вставляя ничего не значащие  фразы. Танюша в своём репертуаре,  живо интересуется,  не приснилась ли мне невеста в утренних снах и хохочет весело и громко.
         Ранним вечером едем на местный рынок закупаем продукты, вино, шоколад, Варя просит свечи. Покупаем с десяток.  Вечером около десяти вечера идём со свёртками набитым  продуктами рюкзаком и чистыми комплектами постельного белья идём босые,  по влажной кромке прибоя,  к яхте. Боря, охранник,  только изумлённо свистит,  увидев меня с такой,  как он заявляет впоследствии,  фактурой. Яхта  послушная каждому  движению руля медленно выходит из бухточки,  набирая ход, идёт  в открытое море. Еле заметный бриз покачивает яхту,  ветер попутный. Ставлю парус и медленно в полной тишине уходим  всё дальше и дальше, от огоньков,  оставшихся на берегу. Спускаю и сворачиваю парус, ставлю яхту на якорь, девушки хлопочут на корме  у низенького   раскладного столика.  Часть продуктов, бутылки с вином и шампанским  на покрывале, взятом с кровати девчонок. Мы усаживаемся за столик,  наливаем шампанское в высокие хрустальные фужеры, девушки просят сказать тост.               
                - Тост - произношу торжественно и громко.
                -  Я благодарен судьбе,  что встречаю вас девочки в этом мире,  я самый счастливый человек  во вселенной. -
     Ну и прочие слова, что говорятся от души. Рядом  жаркая, как огонь таёжный верховой, Танюша и мне предстоит ночь со скромницей Варюшей.
Девушки пьют сначала за меня, затем за любовь. Мы  пьяные больше от общения друг с другом. Варя берёт в руки гитару, что оставляет один из моих прежних постояльцев, исполняет  грудным глубоким голосом русские романсы, испанские баллады о любви, мы слушаем, иногда подпеваем неумело.   
        Огоньки свечей, расставленные  большим  кругом, на палубе яхты, мы втроём внутри спасительного убежища,  одни на белом свете, три  песчинки затерянные в бесконечности. Лёгкая волна бьётся чуть слышно о   яхту, плюх -  плюх. Яхту чуть покачивает, мы словно в колыбели самой матери Земли.
В три утра Танюша начинает демонстративно зевать и предлагает всем лечь спать. Сообщает, что ляжет на корме, на матрасе,  под тёплым  одеялом Михи.
             - А Вы лапочки  в каюту и не шумите громко, спать мне не мешайте - капризно добавила она, потянувшись изящно, как кошечка. Тушу свечи, сжимая фитильки пальцами, затем мою руки, вытираю их тщательно и иду в  каюту к Вареньке.
            - Миха  - доносится голос Татьяны - подойди на секундочку.  –
Подхожу к ней. Татьяна прижимается ко мне, подрагивая.
            -  Поцелуй  меня крепко  -  Миха и тепло, на счастье, просит она еле слышно, а то замерзаю  мерзлячка.  –
Целую её взасос крепко и нежно и ухожу в каюту, где ждёт меня очередная царская награда.
        Вхожу в каюту;  Варенька сидит на краешке откидной кровати в полу прозрачной ночной рубашке. Варенька видит  меня и пытается натянуть подол рубахи на белые круглые колени. Прохожу к  Вареньке,  сажусь рядышком. Чуть губ касаясь,  целую,  сладко до дрожи своего тела. Обнимаю Варю и прошу снять рубашку.
        Варя мне шепчет на ушко можно ли ей остаться в ночнушке. Беспощадно подавляю  малейшее неповиновение,  жёстко,  неожиданно для себя отвечаю, что нельзя. Варя медленно тянет рубашку от бёдер, снимает через голову на миг, оставляя груди  без защиты и этим  беззастенчиво пользуюсь, осыпая  их поцелуями.  Варя обнажена,  лишь голубые трусики мини  прикрывают  райское местечко.
    Забираю "Варины губы"  ртом, жадным нетерпеливым,  целую долго  сладкие губы,  пока хватает воздуха. Варя, "плывёт," в моих жарких объятиях. Прошу сесть ко мне колени. Она садится своей роскошной попой на самый краешек,  напряжённая до предела. Покрываю спину Вареньки горячими поцелуями, затем прошу сесть ко мне лицом. Варя садится долго и неуверенно, лицо бледное. Усаживаю её удобнее и ласкаю мою девочку страстно. Затем укладываю её покорную на кровать, снимаю трусики не нужные, раздвигаю коленкой белые полные ножки и нависаю над ней неотвратимо над словно Рок.

    Мои девушки выпивают меня до дна. Худею на глазах, брюки и футболки словно с чужого плеча. Рано утром у меня в кровати Танюша.  Ночью скромница Варенька. На следующий день утром Варенька в моей постели, а ночью жаркая Танюша.
Сплю весь день, как сурок, просыпаюсь только для того, чтобы пообедать и поужинать.
Танюша над о мной посмеивается.

Раз называешь себя мужчиной, то не спи, лезь на девушку, тем более не отказывающую.
Когда не хватает сил, то сую таблетку виагры под язык и  вперёд, воевать,  побеждать и тут же сдаваться в сладкий плен моим ненаглядным девочкам.
       Десять дней пролетают мигом единым. Перевожу Танюше на счёт триста пятьдесят тысяч. Танюша благодарит фразой,   Мужик сказал, мужик сделал». Варя помалкивает. Последнюю ночь спим втроём, как брат с сёстрами, не приставая и не целуя  друг друга .  Просто обнявшись спим, как малые дети.  Денег за проживания с девушек не беру, покупаю им билеты за свой счёт,  думаю не обедню. Рано утром отвожу их  в аэропорт Симферополя. Прошу дать номера телефонов. Танюша говорит ,что всё на моём столике  в конверте.
Прощаемся, девочки, мои девочки, целуют по - свойски в губы и уходят в зону контроля. Последнее, что вижу,  это Таня, полуобернувшись, посылает мне воздушный поцелуй. Приезжаю домой на столе и правда конверт. Открываю, там лист мелованной бумаги и на нём два отпечатка - губы, розовые Вари и красные Танюши выполненных перламутровой помадой и больше ничего.

                - Да здорово тебя   Миша заездили твои Ведьмочки – Красавицы. Ты на себя в зеркало погляди,  страх божий,  кости да кожа,  глаза мутные, идёшь, так тебя шатает всего, как сухой камыш на ветру, а всё из -  за жадности твоей, не захотел поделиться со мной соседом -  товарищем. - заявляет мне Антоша, главврач одной из столичных клиник, владеющий большой трёшкой  и двадцати пяти метровой  морской яхтой в  нашем кооперативе. Качает сокрушённо головой и идёт дальше по своим делам.
         Я и сам чувствую, что дела мои плохи. Душевное состояние, после отъезда Танюши и Варечки просто швах. Проходит месяц, а я не могу забыть наших десяти дней неистовых Отношений, Любви? Похоти? Наших страстных  сплетённых тел, за триста пятьдесят тысяч? Замешанных, на какой - то тайне и «непонятках» моих улетевших  девушек. Не знаю, что происходит, Что движет мной; страсть, любовь,  просто животное чувство, вселившееся в меня, копившееся во мне годами и прорвавшееся в компании Тани и Вари. Время для меня словно останавливается, с отъездом девушек,  моих девушек шепчу сам себе под нос, целыми днями валяясь в кровати. Во мне что – то выгорает. Лень и опустошение, завладевшие моим ЭГО  вкупе с алкоголем, медленно, но верно завладевают моим телом и разумом.
         
    Отменяю бронирование клиентам, ни кого не хочу видеть и слышать.
Пью понемногу весь божий день, дремлю в постели, иногда начинаю обнюхивать простыни, на которых  спал с Танюшей и Варенькой. Радуюсь, что не сдал их в прачечную, и опять пью, Ночами  снятся, то мои Танюша и Варенька, манящие  меня за собой в комнату, то странные страшные сны, от которых бросает в холодный пот. Месяца через три чувствую, что медленно и верно начинаю «сходить  с катушек», но такая жизнь меня вполне устраивает.