Посвящение Глава 2 Часть 1

Могучие корни изрыли дорожки городского парка. Кое-где виднелись ветхие скамеечки, такие же древние, как и сам парк, как дедушка, пробиравшийся в этих зарослях из света и переплетённых корней по растрескавшемуся асфальту. Он любил бродить по лабиринту аллей, кажущихся когда-то маленьким уголком природы организованной человеком. Сейчас же ассоциации и время выстроили из этого места нечто большее, нечто волшебное, нечто сокровенное, порождаемое, как правило, фантазиями детства… Но сегодня уголок почти дикой природы, доводящий порой до изнеможения, был добр и приветлив: прохладный ветерок приятно обдувал лицо, ковёр из дрожащей листвы казался высоко над головой, а лазурные клочки, пронзаемые еловым бушпритом, походили на водную гладь, манящую лучшими воспоминаниями молодости.
Дедушка шёл не спеша, опираясь на деревянную трость. Он часто предавался воспоминаниям прошлого, не думал о будущем, но помнил о настоящем… поэтому его внешний вид всегда внушал уважение: ботинки покрывал чёрный слой гуталина, безупречно чистая одежда, почти как новенькая, хоть и скроенная в прошлом веке… тогда он щеголял в этих шикарных тёмно-синих брюках, лёгкой хлопковой куртке телесного цвета, а также белой рубашке, имеющей сейчас желтоватый оттенок.
Сегодня воздух был прозрачен как никогда, дедушка наслаждался воцарившейся безмятежностью и идиллией. Он забывал здесь о времени, лишь по наступлению сумерек возвращаясь в свою каюту, пустую и обветшалую, с видом на мерцающие в ночи окна кораблей призраков, таких же как и его собственный.
Иногда, гуляя по парку, он устраивал привал. Сделать передышку можно было всегда… но почему-то именно этот чудесный день был исключением. Жизнь в парке кипела насколько хватало старческого зрения. Люди отдыхали. Каждый по-своему – кто как умел. Кто-то читал газету, словно изучая навигационную карту; кто-то оживлённо общался, голося залихватским смехом, словно команда в портовом трактире после долгого плавания; кто-то держал коляску, мерно качающуюся на волнах; а кто-то просто сидел, устремив задумчивый взгляд в бесконечность.
Иван Николаевич смотрел на присутствующих, не желая стеснять кого бы то ни было, но боли в ногах не оставляли другого выбора.

Увидев «зависшего» у скамейки деда, Глеб не придал значения, но когда тот попросил присесть, парень не отказал и даже сердечно произнёс, прижав руку к груди:
- О чём речь, бать?
Внешний вид юноши был довольно непримечателен: коротко стриженые волосы, чёрные спортивные шорты, аналогичного цвета футболка на слегка подкаченном теле, на ногах сланцы причудливой формы, а в руке баночка пива.
Осушив пол-литра, Глеб потянулся за следующей банкой, ожидающей своего часа на деревянном настиле скамьи. Дедушка, заметив это, отвлёкся от созерцания переливов света в мерно колышущейся зелени и перевёл взгляд на молодого человека, с округлыми чертами лица, невинными глазами мечтателя и мягкой, светлой кожей, не обветренной холодными, пронзительными ветрами. Лишь угадывающийся крест под футболкой и перебитый нос не совсем вписывались в образ юнца, складывающийся в сознании старца.
Иван Николаевич отвёл взгляд, а парень уже собирался открыть банку с пахучей жидкостью. Вероятно, сказалась тёплая погода или напиток неведомым образом забродил… как бы то ни было, банка взорвалась, как только Глеб дёрнул за металлическую чеку. Капельки пива, словно осколки, стремительно разлетелись в разные стороны, смочив влагой не только сухой асфальт и деревянный настил, но и одежду на нём сидящих. Бело-жёлтая пена быстро впиталась, и образовала мокрое пятно на тёмно-синих брюках…
- Извини, не нарочно, - виновато буркнул юноша.
Дедушка стряхнул остатки пены.
- Ничего, - без обиды ответил он.
Глеб сделал глоток и поморщился - напиток был явно не первой свежести.
- Забродило? – с пониманием проговорил дедушка.
- Наверно срок годности истёк, - отрезал молодой человек и, приподняв банку, посмотрел на донышко. – Ну да, осталось всего несколько дней! – После этих слов банка полетела в урну.
- Иван Николаевич покачал головой, сказав:
- А раньше у пива срок годности был всего несколько дней.
- Сейчас более современные технологии, - парировал Глеб, словно «современные технологии» увеличили не только срок годности, но и качество напитка.
- Ясное дело, - многозначительно согласился дедушка.
Парень привстал и, словно в оправдание, добавил:
- Ничего, магазин не далеко, зайду, скажу пару ласковых.
Иван Николаевич чуть кивнул, хотя его внимание было обращено на пернатое создание, только что подлетевшее к одной из ветвей ели, на которой красовалось множество шишек.
Отряхнув шорты от скамеечной пыли и немного помявшись с вопросом, Глеб всё же спросил:
- Отец, не побрезгуешь составить компанию? Подождёшь пять минут?
Несмотря на некоторую обескураженность, Иван Николаевич посмотрел на парня, ответив:
- Ну, уходить-то пока не собираюсь - обсохнуть надо бы.
Глеб не удержал смешок.
- Да, негоже в мокрых штанах по улице идти. Ладно, возьму полторашку «Жигулёвского», оно как раз сохранило тот - прежний вкус.
Неизвестно откуда парень об этом знал, но вряд ли кто-нибудь из людей «того» времени мог сказать подобную глупость, как бы то ни было, дедушка не стал цепляться к словам, а просто ответил:
- Но компанию не составлю - больше не употребляю. И так благодаря алкоголю потерял слишком много…
- По молодости заводился, - понимающе кивнул Глеб.
- Напротив, и раньше не злоупотреблял.
Парня подобный расклад несколько озадачил. Его слегка заторможенный принятой дозой мозг, не находил объяснения.
- Не понял? – спросил он, так и не собравшись с мыслями.
- Долгая история, - ответил Иван Николаевич, чуть погрустнев и устремив взгляд в никуда… впрочем, перед его глазами мельтешили фантомы прошлого, но разве их мог кто-либо увидеть?
- А я никуда не спешу, - упёрся Глеб, желая получить ответ на поставленный вопрос.
Тактичность юноши предрасположила старца, но, не желая навязываться, он вздохнул:
- К чему тебе россказни старика? У тебя своя жизнь, свои ошибки, своё мнение…
Глеб уже был на взводе от разгоревшегося спора и безрезультатности уговоров, но всё же он унял свою страсть, процедив:
- Базара нет. Но на своих ошибках учится кто? – И, не дождавшись ответа, продолжил: - Дураки!
- Тоже верно, - согласился дедушка, вспомнив про поговорку и отметив находчивость парня. – Ладно, присаживайся, история настоящая – в двух словах не расскажешь.
Глеб без возражений опустился на деревянный настил, приготовившись слушать эту чудо-историю.
- Дело было давно, - типично начал рассказ Иван Николаевич, - лет сорок назад. Я тогда тоже был молод и полон сил - морщины не «украшали» лицо, а на макушке не красовалась лысина… Да-а, сейчас в это трудно поверить, а тогда у меня была целая копна черных волос… - увидев, что внимание парня начало исчезать и сосредотачиваться на более актуальных вещах, а именно, на небольшой тучке скрывающей солнце и его редкие лучики, пробивающиеся сквозь завесу из россыпи игл и мягкой листвы, Иван Николаевич заметил:
- Ты довольно легко одет. Не замёрзнешь?
Парень хмыкнул - ему вспомнилась мать.
- Кажется, дождь собирается, - поделился он наблюдением.
- Да, вполне вероятно. По-хорошему надо бы уходить, но я, пожалуй, ещё посижу.
Не поняв намека, Глеб отвлёкся от тучки, проговорив:
- Ну так что там за история вышла?
Дедушка подивился интересу молодого человека, продолжив:
- Так вот, в то время я работал на транспортном судне помощником капитана. Мы перевозили самый разнообразный груз, в том числе и для правительственных нужд - как-никак корабль принадлежал государству, да частников в то время и не было.
В один безоблачный, не предвещавший ничего плохого день, кстати, день моего рождения, случилась беда…
Считанные часы оставались до прибытия в порт, откуда перевозимый груз должны были переправлять уже железнодорожным транспортом в столицу, то есть в Москву.
Мы позволили себе чуть-чуть расслабиться, так как основная часть пути была позади, к тому же день рождения… к тому же в одном из трюмов покоились бочки с первоклассным вином! Разве можно было не пригубить в свою честь, а также в честь генсека и его окружения? – ведь благородные напитки предназначались не для продажи по карточкам…
Мы дегустировали заморские вина, а судно шло заданным курсом. Кто же мог знать, что океан окажется слишком тесен для нашего корабля и дрейфующего айсберга?..
От столкновения судно затрещало по швам – в прямом и переносном смыслах.
Мы держались на плаву сколько возможно, а когда солёная вода наполнила трюмы наполовину и стало ясно что корабль обречён, решили плыть к берегу на спасательных шлюпках, оснащённых моторными двигателями. Море нам тогда помогло – оно было тихим как никогда.
- Ясно, - равнодушно выдохнул Глеб, закинув ногу на колено и возложив на неё руки.
- Так мы спаслись. Нам оказали первую медицинскую помощь, так как половина экипажа действительно в ней нуждалась, получив лёгкие травмы при столкновении. К сожалению, учуял запах спиртного и доктор. Он занёс свои подозрения в протокол, а спустя несколько дней капитан и его помощник, то есть я, были приговорены к пятнадцати годам лишения свободы.
- Вот так поворот, - изумился Глеб, на всякий случай скинув ногу с колена и приняв более почтительную позу.
- Да, мы оказались крайними, впрочем, кто ж ещё? Если учесть какие тогда были времена, мы ещё легко отделались, хотя если бы мы не спустились в трюм, чтобы пригубить по стаканчику этой отравы, кто знает, может и не было этой дыры, глубиной в целых пятнадцать лет.
- Почему дыры? – удивился парень.
- Представь, когда я вернулся мой сын был уже взрослый, рос без отца, причём не просто как сирота, а как сын заключённого! Данное обстоятельство наложило свой отпечаток и на жизнь супруги, которая так и не расторгла наш брак, воспитывала сына одна, тем самым, взвалив на свои плечи непосильную ношу, как моральную, так и физическую…
- Правильная, - кивнул Глеб без лишних слов.
Иван Николаевич был абсолютно спокоен, лишь одинокая слезинка коснулась сухой кожи щеки. После чего бесследно растворилась в подсыхающем пятне на брюках.
- Если бы Оля нашла другого мужчину, может, до сих пор была бы жива. Но она как обычно сдержала слово – сказала, что дождётся, и дождалась. А что толку, ведь жизнь не стала намного легче - тюремное прошлое и возраст давали о себе знать, к тому же в те бурные годы перестройки все перебивались с хлеба на воду.
- Как сын? Навещает? – Глеб решил перевести разговор в более положительное русло, потому как он не привык видеть слёз без проявления каких-либо эмоций.
Дедушка достал из кармана платок, протерев им лицо и лоб, после чего ответил:
- Навещаю его сейчас я. Приболел Володя. Четыре месяца уже в больнице. Врачи говорят серьёзная операция надо, у нас такие не делают, только за границей и то за огромные деньги. А их, конечно же, нет.
Глеб почесал жесткие волосы, потом произнёс:
- А если вам квартиру продать? Денег хватит?
- У меня комната в общежитии, она и половины расходов не покроет, а Володя жильё снимал. Ему уже пятый десяток пошёл, женат лет десять как, а внуков всё не дождаться… - излил душу дедушка, разделив свою боль, впрочем, от парня не убыло и боли он не почувствовал, лишь подумал: «уже и не дождёшься».
- А самое обидное, - продолжал Иван Николаевич, - где-то там – в глубине – сверкают сокровища, способные помочь сыну, но кроме мелких рыбёшек их никто не увидит.
Глеб редко мыслил абстрактно и поэтично, поэтому уточнил:
- В каком смысле?
Похоже, на сей раз дедушка мыслил не так уж и отвлечённо, потому как парень услышал:
- На том судне, потерпевшем крушение около сорока лет назад, было не только вино, но и ещё кое-какой ценный груз…
- Говорят, я не всякий юмор могу понять, - предупредил Глеб. – Какой ещё такой груз?
- Я не шучу. Груз находился в каюте капитана в сейфе. Именно с той стороны и вонзил свои клыки айсберг. Отсек был в считанные секунды заполнен водой, вследствие крена, так что добраться туда было невозможно.
Молодой человек нахмурился, почесав подбородок.
- И что там было?
- Со слов капитана, монеты и кулон с камнем.
- Каким?
- Не знаю, он не уточнил.
- Так ты что, сам ничего не видел?
- Нет, не видел. Обо всём этом капитан рассказал будучи при смерти, когда понял, что уже не выкарабкается.
- То есть, вполне возможно, что сокровища это всего лишь бред в предсмертной агонии?
- Судно было оснащено эхолотом для контроля за глубиной. Иногда, когда рельеф дна высвечивал характерные очертания затонувших кораблей на небольшой глубине, мы облачались в имеющийся аквалангический костюм и совершали подводные погружения. Конечно, это противоречило правилам, но команда состояла всего из нескольких человек, и новичков среди них не было. Мы не раз сопротивлялись морским стихиям, спасали друг другу жизни и доверять научились…
- Зря видно доверяли, – буркнул парень, размышляя о чём-то.
- До сих пор не понимаю, зачем капитан рассказал об этом и почему прятал сокровища в корабельном сейфе. Возможно, находка была сделана им в последнее погружение.
- Может и попался какой-нибудь богатенький скелет… Но как-то это слишком натянуто. Неужто не нашлось ни одного спонсора, подписавшегося организовать экспедицию?
- К сожалению, это не принесёт результатов – слишком запредельная глубина.
- Но капитан то ваш, до последнего ничего не рассказывал. Почему? Потому, что собирался выудить золотишко, когда срок отмотает.
- Думаю, сыграла роль глубина – по моим расчётам около трёхсот метров.
На лице молодого человека выступило раздумье.
- Ну, вроде бы не так уж и много, - подытожил он.
- Аквалангист на такой глубине превратится в ската, а подводные лодки рук не имеют.
- Не знаю, не знаю, в кино как-то такую автоматику видел…
- То в кино. - Иван Николаевич вздрогнул – неведомо откуда ему послышалась музыка. Глеб извлёк из кармана шорт мобильник и, обменявшись с невидимым собеседником парой фраз, сказал:
- Ладно, бать, пора мне. Ты мне свой номер скажи. Я насчёт твоих слов покумекаю, посоветуюсь с умными людьми, если что позвоню.
Записав в телефонную книгу требуемые данные, Глеб удалился.

Надежда разрушила весь иллюзорный мир… Иван Николаевич целеустремлённо шёл в сторону дома. Шкаф с запылившимися книгами, с давно запылившейся реальностью, выплывал на передний план сознания дедушки. Ему предстояла большая работа.