Волчья судьба

       Уазик бойко двигался по проселочной дороге в Туркестанской степи.
Двигался он по местности, где не было ни деревьев, ни кустов, изредка попадались пучки жухлой травы. Вечер только намечался, и доехать до места они надеялись засветло. Майор и его водитель, оба крупные, здоровые, отлично тренированные не были новичками в этой степи. В части, где они служили, начальник – полковник, сам любил гимнастику и показывать свой обнаженный торс, поэтому подчиненные делали вид, что увлечены тем-же: кто кольцами, кто турником, а кто опорными прыжками. Это давало незначительные послабления по службе, и немалую пользу в плане физического развития.
     Однообразный пейзаж действует утомительно, можно сказать снотворно и майор стал клевать носом. Глаза слипались, но время от времени сквозь дымку он смотрел вперед на убегающую дорогу и на капот армейского уазика. Неожиданно, сквозь пелену взора в метрах трехстах впереди, он увидал силуэт  бегущей собаки. Сообразив, что так далеко от людей собака не могла находиться, майор догадался, что это волк. Для развлечения он решил устроить охоту на волка. Он представил, как повысит свой авторитет, когда привезет в часть убитого зверя.     Да, впереди бежал старый, тощий волк, серая шкура которого висела клочьями, а морда носила следы многих прошедших битв. Он бежал медленной рысцой, так как отощал от длительной голодовки и продвигался к цели медленнее, чем обычно. Южные горы были его целью, где много пищи,  чистый горный воздух и прохладные источники влаги.
      Волк не сразу услышал погоню, так, как ветер дул на его чувствительный  обонятельный аппарат, донося запахи прохлады и пахучей зелени. 
     Преследование очень удивило его, и он прибавил ходу. Вокруг ни малейших признаков жизни. В этой глухой пустыне в движении были только они – волк и уазик.
     Кроме того, что волк был стар, он болел. Иногда он кашлял и сплевывал пену изо рта, но продолжал бежать. Надо заметить, что ходить ему приходилось редко, бег, это был образ жизни,  ибо волка ноги кормят.
     Стемнело, на уазике включили фары. Когда волк оглядывался на свет, его глаза свирепо блестели и производили зловещее впечатление, кроваво-красными искрами. Волчьи взгляды вызывали одновременно и ужас, и азарт охотников, особенно у майора. Волк, как под гипнозом двигался под светом фар, и не делал попыток свернуть в сторону, в ночную темень. Он начал терять в скорости, но стал угрожающе рычать, лязгать зубами, показывать оскал белых зубов. На его беду путь к свободе ему преградил забор из колючей проволоки, который подсказал майору о близости границы.
      Старый волк был загнан. Он яростно рычал, пена изрыгалась изо рта, весь ощетинился, и был готов к своему последнему сражению.
      Страх порождает агрессию.      Майор вспомнил, что не взял пистолет, как лишнюю тяжесть, пошарил в рюкзаке у водителя, и нашел увесистый гаечный ключ. Сойдет, решил он, зверь и так загнан, сильный удар по голове решит исход длительной погони. Майор взял гаечный ключ, а водитель саперную лопату, и они медленно стали приближаться к загнанному зверю.
       Волк замер, отсел на задние лапы, обнажил зубы и ждал. В мышцах, которые выступали на тощем теле, как натянутые веревки, таился взрывной запас мощи. Надежды на победу нет, но решался вопрос волчьей чести, и он не думал о последствиях.
       Битва была отчаянной  и  короткой.
Волк, окруженный со всех сторон, успел вцепиться в выставленный, по боксерской стойке, кулак майора и получил удар гаечным ключом по голове. Удар саперной лопатой от водителя выбил ему левый глаз. Тяжелые удары гаечного ключа, пробили ему череп. Зубы разжались, и предсмертная судорога пробежала по обездвиженному телу.
       Таков был конец старого, одинокого волка.
               Последствия этой истории таковы:
Майору назначили уколы от бешенства, так, как волк был болен, а рана на руке была глубокой.  По-видимому, от потрясения майор запел, у него прорезался и голос, и музыкальный слух. Любимой его арией стала ария Фигаро из оперы Верди.
«Фигаро ля, Фигаро си, Фигаро, Фигаро» часто слышен был раскатистый баритон на территории  части.
Начальство, на вопиющий случай, отреагировала приказом, в котором обязала военнослужащих игнорировать диких животных при неожиданных встречах, а также не выходить за пределы части без личного оружия.