Паломничество в Иные Миры. Часть 1

[это НЕ моё — story by Flyingdeer]

НЕМНОГО
обо мне. По роду своей деятельности я являюсь мелким служителем Церкви. Профессия называется "пономарь". А моим хобби в описываемое время (2007-2008гг.) и ранее — являлось участие в довольно частых паломнических поездках по т.н. "святым местам", иначе говоря — по монастырям и чем-то особо известным храмам в дальних городах. А ещё не менее раза в неделю я посещал на Богослужение в одном из храмов близлежащих городов и сёл, с которыми наш город связывают прямые автобусные и железнодорожные рейсы. При моей работе, если долго никуда не ездить "для смены обстановки", она может достаточно быстро превратиться в рутину и обыденность, что не есть хорошо: таким образом, это моё хобби сделалось для меня насущной потребностью.

ПРОБЛЕМЫ
в этом плане начались, когда с наступлением Великого поста 2007 года службы в нашем приходском храме, где я тогда трудился, сделались ежедневными, а подменить меня было некому, так как приход функционировал на тот момент только два года, прихожан было не так уж и много, а потому отсутствовал и "кадровый резерв" для исполнения обязанностей низших алтарных служителей. Следствием такого положения явилась моя жёсткая двухмесячная географическая привязка не только к одному городу, но и к одному храму, что постепенно сделалось психологически невыносимым. Выход из этого положения нашёлся так, как находит его сдавленный в паровозном котле пар, выпускаемый через свисток. Поскольку чисто физически я не мог никуда переместиться, то перемещаться принялось моё сознание, когда я находился в состоянии ночного покоя, как бы во сне — но эти "сны" казались иногда реальнее, чем сама реальность! И в своих "снах" мне довелось пережить настоящее "паломничество".

ПРИВЕДУ
пример. Еду я в автобусе через какую-то сельскую местность, которая почему-то кажется знакомой, хотя я и знаю, что ни разу здесь не был. Спрашиваю у других пассажиров (местных жителей), где лучше сойти, чтобы оказаться ближе всего к такому-то храму (говорю его название). Мне посоветовали ради сокращения пути сойти межу остановками, возле подстанции — по виду, трансформаторной или радиорелейной. Выйдя из автобуса, жду, когда он отъедет, и продолжаю путь по узкой тропинке, скрывающейся в намокшей от росы траве. Ограждающий станцию забор из крашеных в салатовый цвет металлических прутьев — простирается по левую сторону от меня; тропинка, тропинка, проходящая в тени невысоких деревьев, выныривает из-под их сени на окраину села — прямо к храму. Как я в дальнейшем выяснил, здесь в непосредственной близости располагаются три села, и в каждом храм и служба. Поскольку там как раз ещё продолжался Великий пост, то Литургия была длинная, великопостная, и в разных храмах начиналась в разное время, поэтому мне удалось за одну поезду побывать по очереди на трёх Литургиях в каждом из храмов по очереди. Странно только вот что: помню, как входил в каждый из храмов и выходил из него, а что внутри было — не осталось в памяти ничего, как будто от меня нарочно были скрыты отношения с Богом того другого меня, которым я являюсь в той другой России, где, в отличие от нашей, храмы в послереволюционные годы не были разрушены или перестроены, а просто закрыты и опечатаны. Когда же богоборческий режим рухнул, их просто открыли, отмыли, заново освятили — и служат.

ОСОБЕННО
радовали меня те эпизоды, когда я оказывался внутри сходных со мной по внутреннему духовному устроению моих двойников — и в единстве с ними мне довелось в некоторых храмах (не)известных мне городов побывать не единожды в каждом, но подробности вряд ли будут интересны далёким от церковной тематики. Расскажу о самом примечательном. Вы видели когда-нибудь храм Вознесения в Коломенском, на окраине Москвы? Так в одно из параллельных миров он находится вовсе не на окраине, а внутри кольцевой двух(трёх)уровневой автодорожной развязки — так, что поверх неё виден только его белокаменный шатровый верх, украшенный, в отличие от нашего мира, золотыми зубцами вдоль каждой из граней шатровой крыши: всё это я разглядел со смотровой площадки одного из зданий неподалёку. Вероятно в этом мире Москва — больших размеров, нежели в нашем, да и технологический уровень повыше.

ПОНРАВИЛОСЬ
мне также бывать в дом0вой церкви какого-то госучреждения, являвшегося им как в дореволюционные, так и советские времена — в которые помещение храма использовалось, само собой, под иные нужды. После же отмены государственного атеизма и руководящей роли компартии (при этом государство, кстати, не распалось) храм вновь передали — не сразу, лет через пятнадцать — Православной Церкви, и теперь он используется уже не только как дом0вый, но и как приходской храм для окрестных жителей. Там ещё нет росписи ни иконостаса, ни стен, облупившаяся побелка на которых осталась ещё с прежних времён — но уже висит позолоченное паникадило (возможно, его кто-то пожертвовал), и в углу стоит алюминиевая крестильная купель в виде чаши, с позолоченными ручками и крестом на крышке — практически идентичная таким же купелям в нашем мире. Понравилось и чуткое отношение батюшек к прихожанам, атмосфера свободы, света, чистоты и покоя. Примечательно, как я этот храм обнаружил. Будучи сам не из этого города, а из населённого пункта где-то по соседству, и проезжая как-то раз в солнечный день на трамвае по одной из главных улиц, рассматривал вид на город слева за окном. Когда трамвай остановился напротив примыкающего к улице тупикового переулка, я обратил внимание, что вдоль него устремляются куда-то люди с увязанными в узелки и сумки куличами и прочими пасхальными снедями — а это как раз была пятница накануне Пасхи 2007 года. Меня это заинтересовало, и я сразу же вышел из трамвая, пока тот не тронулся. Проследив за вереницей людей, обнаружил, что она внезапно исчезает в правом дальнем углу этого широкого тупика. Подойдя поближе, я обнаружил в боковой стене здания невидимую с проспекта арку в углу, образовывала собой проезд (во внутренний двор) с небольшими входными дверями по его сторонам, первая слева из которых и являлась входом в дом0вый храм. Данное место примечательно тем, что впоследствии я там бывал ещё неоднократно.

САМЫЙ
же впечатливший меня эпизод с максимальным "эффектом отождествления" произошёл так. Лёг я вечером спать у себя дома на своей постели и, ещё находясь в полусне, совместился с другим собой в параллельном мире, в котором он синхронно со мной тоже лёг на постель, но только не дома, а в паломнической спальне, являющейся частью подземного этажа монастырского храмового комплекса. Комната была заполнена темнотой, которую не мог разогнать едва тлеющий огонёк небольшой лампады в "красном" углу — поэтому светлый прямоугольник открытой в коридор двери выделялся отчётливо. В спальне стояла почти полная тишина — если бы не тихие всхлипы кого-то из паломников, проливающего потоки слёз на своей кровати слева и сзади от меня. Дверь выходила в коридор, отделяющий жилые и хозяйственные помещения цокольной части строения от нижнего храма данного комплекса — и в нём как раз начиналась монастырская братская полунощница, паломникам на которой присутствовать было не обязательно: через несколько часов нам надо было уже вставать на раннюю литургию, перед которой необходимо выспаться. Расположившись на выделенной мне койке, даже не видя происходящего в храме, на основании памяти о его внутреннем виде и доносящихся звуках Богослужения — отчётливо всё себе представляю перед своим мысленным взором, как если бы находился непосредственно в нём.

ПОЛУМРАК
храма рассеивает только красноватый свет лампад на иконостасе и подсвечниках вдоль стен. Монахов на службе немного, помимо клиросных и алтарных служителей. Благодаря почти полной тишине, служба слышна вполне отчётливо: предначинательные молитвы чтец произносит тихо, а последнюю из них, "Отче наш" — немного громче. Её завершает возглас иеромонаха из алтаря: "Яко Твое есть Царство, и Сила, и Слава — Отца и Сына и Святаго Духа, и ныне, и присно, и во веки веков!" — и этот голос оказывается настолько мелодичным, приятным и сладкозвучным, что душа моя вострепетала и словно бы растаяла от неизъяснимого умиления, вся пролившись слезами! Услышав конечное "Аминь", я очнулся (именно очнулся, т.к. по сути не спал) у себя дома с ощущением какого-то счастья и тихой радости, со слезами на глазах, которые потом неоднократно вновь лились из них, как только я в очередной раз возобновлял у себя в памяти виденное, слышанное и прочувствованное в ту фантастическую полночь.