Как Потупчик с колорадской угрозой боролась

     - Зажуковали браслетик ! - истошным голосом вопил дурачок Копченый, проиграв на бильярдах казенные деньги. Об этом не осмелились рассказать Вайнеры, хизнул поганый прихвостень Говорухин, но я ложил с прибором, потому скажу. После того, как Глеб Егорыч зафаловал незадачливого игрока, выяснилось, что он вовсе не Копченый, а Леня Куравлев, говенный советский актер, как и все они, суки рваные, даже на дэцл не приблизившийся к Макконахи или Хопперу, чисто такая фуфловая ботва для своих, как Потупчик в рунете или Ландер в тиви, они уже в Киеве или Минске в хер не тарахтят никому, так и великие, как сам Грибов, артисты театров и кино, включая цирк как самое важнейшее из искусств. Так вот, выявив вредительскую сущность Лени, хотели его сначала переименовать, давая путевку в жизнь сапогом по сраке, долго искали подходящий артикул и ничего не нашли, у него на роже прописано : Леня Куравлев. Как ты его переименуешь ? Смешно и говорить. Поэтому все запели.
    - Горит и кружится планета, - скупыми суровыми голосами напевали под гитарку разнообразные люди, пока не устали.
    Мне вспомнилось, как маленький медвежонок, более известный как Пох, вполне целесообразно подозревал издевательскую сущность моих сказочек и иногда историй. Не стану спорить с медведями и Бальзаминовыми, зачем с ними спорить, не нужно спорить, кто спорит, тот говна не стоит, как выражались мы в советском детстве, горделиво пряча в глыбь карманов красные ошейники сучьей власти, не подозревая, что через несколько лет придет настоящий фашизм, хреновым Дамбасом и украденным полуостровом для начала, как проверочка на вшивость. Весь народец оказался паршивым, вот его и херачут самоизоляцией, а то ли еще будет. Ликовали, гниды ? Ликовали. Хавайте теперь неонацизм феодальной тухлятины, пока не двинет кони фюрер, а он не двинет, он пятьсот лет проживет. И не распадется Руссия, как гонит фуфлогон Эль Мюрид, не херу там распадаться , будет коптить небо, задарма спуливая земли, шлюх, так как ресурсы обесценятся или закончатся, откатится в сотый мир, как было много раз, пока не народится какой мудак и потащит уставший ( всегда ) народ в светлое будущее, через кровь, чепуху и гиль, а затем снова - болотная спячка и триумф по отжатию Коломны у дяди Борзого. Говно страна, всегда была пакостью, ей и пребудет вовеки.
    А еще эмпирически выяснилось, что необходимый ингредиент оказался вовсе не тем, что выкружили у носастого портье Тима Рота Теодора. В общем, аминь, гадские игроки в бильярды Копченого. Без Кристинки нету смысла. Плагиат. Из Ивлукича.
                Аминь
               
     Первый раз Лени Слуцкого, пройдя необъяснимую алхимическую трансмутацию в моей замысловатой голове, разумеется, оборотился пидарасом Сектым - баем, невысоким мужчиной с бородой, в тюбетейке и шинели, мрачно мацающим обрез в камышах Придонья, где он хоронился от постепенно настигающих неуловимых армянских мстителей Кеосаяна и Симоньян, воссоединившихся в семью кладбищенских жителей, выкарабкавшихся из - под монументальных циклопических памятников прежних эонов бытия, влажно - зелеными папоротниками укрывшихся от любопытного и кощунственного взора шмыгающих по вершинам бабуинов, хвостатых, визжащих и лысых, в количестве трех святых штук, воплощающих триединство филиоквы на макушках призрачных пальм, растущих из клубящегося паром канализации ада, Трофимов, Майданов и Розенбаум, морской бард и офицер, нашедший вместо женщины изгибистый и нечистый анус фронтовика Говорухина, скрутившего руки Садальскому между Пресней и герцогом Лотарингским. Злобные чайки, свистя отточенными движениями размашистых крыльев, носились взад и вперед, передавая непонятные уху сигналы, от которых кружилась голова и хотелось умереть, но перед смертью засадить Бабкиной и Ваенге бульдозер прямо в жопу, надеть ( или обуть ? ) сапоги Индианы Джонса и скальп Жанны Фриске, обвязаться пулеметными лентами и сбацать " Смуглянку " на отрогах Памира, распугивая чутких дроздов, опасливых сурков и свиристящих хриплыми гортанями койотов, уже снарядивших катапульту своими косматыми телами степных насельников, дабы воздушным путем податься в примаки к доброй Лизке Готфрик, тщетно зазывающей меня вот к таким вот Сектым - баям, пидарасам и говножуям, приазовскими лбами уткнувшимися в подмышки Юны Моритц, нашедшей - таки своего индивидуального бурундуляка у себя же между ног, кривых, иссохших ног, топтавших могилы, в которых кто - то лежал, молча, тихо, но внушая ужас. К Сектым - баю подобрался камышовый кот, тощий и полосатый в полосочку, злобно оскалился клыкастой пастью и вцепился в горло, выпивая кровь и евхаристически преображаясь на глазках - бусинках вконец обезумевших чаек, узревших чудо преображения без крещения, и тем более, без причастия, исповеди и прочей байды, волосатыми зевами провозглашенных в виде конечной истины лошадиного графа Невзорова, сидевшего в этот самый момент на крыше Эрмитажа, привязавшись к стропилам домкратом, он гневно обозревал плоскую шляпку сутулого гвоздя, крепившего листовое железо к пространству над чердаком.
     - Ты чего там, гнида ?
     Граф нехотя посмотрел вниз и увидел буйную бороду Белковского, с березовым кошелем и в лаптях, но без шапки, что весьма не понравилось графу, превыше всего ценящего в людях конский экстерьер. Поэтому он ничего не ответил, сплюнул и покачал головой, отрицая саму возможность вербального внимания к ничтожному еврюге, поползшему по стене, словно гигантский нетопырь, вверх и вправо. Добравшись до копыт графа, Белковский гикнул и схватил корявыми ногтями галифе Невзорова, принуждая, если не к любви, то к общественной дискуссии о любой хренотени.
     - Где у тя шапка - то ? - Нагло спросил граф, сдвигая свою буденовку - богатырку на ухо, лохматое ухо урожденного гадом человека говножуйного. - Закинул ты шапку - то, когда уру кричал Путину - то.
     - Врешь, - страшно захрипел Белковский, кусая свой язык. - Не кричал я уру Путину.
     - Кричал, - стоял на своем граф, - я лично слышал, как ты ночью спал и пердел.
     - Уйййй, - застонал Белковский, вспомнив непотребную оргию, после которой он и уснул в рукастых объятиях графа, насупившего выбритое электробритвой " Харьков " мыслительное лицо тоже еврея, так как настоящее имя его было : Эпштейн, тот самый, забивавший себе гвозди в ноздри, демонстрируя волю к победам и моральное разоружение перед личиной всеобщей коррупции.
     Сектым - бай, оборотившись чудом в преподобного пана Мошку, отогнал камышового кота напряженным взглядом, окинул окрестности посохом и, раскачиваясь и тихо гудя, выбрался на оперативный простор, неся благую весть народам и провозглашая смычку разума с умом.