Знакомство

На день рожденье Старшей Крысы Вялому приглянулась татарочка. Долго не раздумывая, подозвал Среднюю.
– Кто такая? – спросил, указывая на приглянувшуюся.
– Чё понравилась?
– Где живет?
– На Дальнем. Понравилась?
– Что у нее за акцент?
– Она глухая. Ей в детстве что-то там врачи перемудрили, и она с шести, кажется, лет оглохла. 
– Ни чё… симпатичная, – бесцеремонно разглядывал девушку, изрядно подпивший Вялый. – Дай, её телефончик.
– Ты, чё, она глухая!
– Совсем?
– Нет, по губам читает.
Но методом разведработ выяснилось, что татарочка не совсем глухая и у нее есть телефон.
– Ты ничего не добьешься.
– Почему?
– Она не встречается с кем попало.
– Да, ну? Всё равно, дай телефончик…
Крысу долго уговаривать не пришлось. Получив телефонный номер, Вялый отчалил к приглянувшейся особе, а через пару дней сумел уговорить её встретиться. 
– Где?
– Давай… возле ДК «Железнодорожник», – предложил он место сборища всей поселковой молодежи Дальнего.
– А что мы будем делать?
– Давай сначала встретимся, а там решим. Может, в кино сходим?   
Рассуждая, что татарочка благородных кровей и не встречается с кем попало, решил сделать эффектный выход, вернее въезд. Вечером назначенного дня к ДК «Железнодорожник», где на главном крыльце верно ждала ухажера изрядно нарядная татарочка, подъехал белый «шестисотый». Из него вышел Вялый в наглаженном костюме, при галстуке, с букетом белых роз. На глазах у любопытных подружек девушка без раздумий села в Мерседес, который умчал её в неизвестном направлении.
В городе, объехав пару-тройку ресторанов, где не понравилось обслуживание, а Вялого не устраивал ценник, остановились в бильярде. Обшарпанные стены мало впечатлили татарочку, но кавалер тут чувствовал себя, как рыба в воде.  Методично накачиваясь сам, Вялый не забывал о лапше для ушей и водке для желудка своей дамы. Через тройку часов, казалось, знают друг друга три года. Дальше надо было жениться, да и не дозволительно столь долго водить девушку за нос. И в этот момент неожиданно для влюбленных в заведении нарисовались кореша Вялого – Касьяныч и Сахар.
Касьяныч перебил бильярдный стол у молодых, на который готова была забраться пьяная татарочка, а Сахар дошел до бара, где, взяв бутылку водки и холодных пельменей, упал за ближайший столик. Вялому ничего не оставалось, как пригласить невесту в лимузин, который почему-то за это время сильно снизился классом. Впрочем, машина и удобства с ней связанные к этому времени уже  не имели  принципиально значения.  «Наших кровей! – удовлетворенно думал Вялый, чувствуя, как полетел галстук, а на рубашке затрещали пуговицы. – Ничто не делает таким эффектным въезд, как… это эффективный выезд», – торопливо ища застежки лифа, пьяно рассуждал маляр.  Когда он вышел из машины, оставив в ней спать пьяную девку, Касьяныч стоял возле бара и курил.
– Ты чё ржешь?
– А ты посмотри…
Он кивнул, призывая обернуться. Красная нетонированная много потрепанная «шестерка» с помятым крылом стояла на центральной улице города под самым фонарем и прекрасно просматривалась со всех сторон.
– Бл… – даже немного смутился Вялый.
– Ну…
– Вы чё тачку под самый фонарь загнали?
– Так у неё двери не закрываются. Замки гады поселковые сперли. А так вышел и усё видно…
– Пошли, выпьем что ли…
– Выпить можно. А ни чё… грамотно кувыркались.
Зашли в бар, где за ближайшим столиком сидел Сахар, получивший своё прозвище за выбритую и совершенно гладкую голову, которая, впрочем, сейчас напоминала запеченный картофель.
– Пора уводить, – заметил Касьяныч.
– Пора, – согласился Вялый, оценив степень злости кореша по числу складок на бритой голове.
Перед Сахаром, стоя, как школьница, краснела и тряслась от страха немая официантка, тогда как остальная публика сотрясалась от смеха. Откушав водки с пельменями, Сахар решил пропустить напоследок чашечку кофе и согреть душу буржуйскими замашками. Сонная официантка принесла стандартный «Нескафе три в одном».
– Сколько с меня? – небрежно бросил он.
– 50 рублей.
Перестав нащупывать рукой бумажник, Сахар почувствовал, как кожа на голове, начиная от ушей, быстро собирается на макушке и, завязываясь в прочный узел, делает лицо бритым и совершенно гладким, с крупными прорезями китайских глаз.
– И вот за этот харчок 50 рублей? Может те ещё и отлить половину?
Касьяныч расплатился и забрал Сахара. Вялый взял ещё водки. И компания двинулась обратно, из города восвояси, но спящая на заднем сиденье татарочка мешалась. Поэтому оставив её смотреть сладкие сны, заехали в какой-то двор и, найдя лавочки, продолжили. 
Утром из подъезда вышел какой-то мужик, выгуливать грозного вида добермана.
– Развелось всяких, – заворчал он, увидев пьяную компанию, – навезут шлюх, устроят невесть что… Убирайтесь, а то собаку спущу!
– Мужик, мы тебе спать мешали? Иди, давай уже отсюда…
– Я собаку спускаю!
– Спускай… – одобрил это решение Сахар, тугой узел которого начинал собираться на лбу, а глаза наливаться кровью.
Хозяин собаки неосторожно скомандовал: «Фасс!!!» и отпустил поводок. Доберман не успел сделать и пары решительных прыжком в указанном направлении, как подскочивший с лавки Сахар сделал их по направлению к нему. На округляющихся глазах владельца собаки, он пустился догонять кобеля и, загнав его в угол, принялся молотить до тех пор пока тот не стал жалобно скулить.
– Пошли!.. – с силой оттащил кореша Касьяныч.
Компания загрузилась в машину и, громко отсалютовав, отправилась дальше, оставив во дворе растерянного человека и побитого пса.
После знакомства с удалой компанией татарочка ещё долго поминала недобрым словом Вялого, а доберман в течение месяца дважды в день писал в подъезде, прежде чем хозяину удавалось вывести его во двор.

2006