Яйца исчезали в полдень

                Яйца исчезали в полдень.
                (Из цикла «Служба снабжения треста»).

Оглавление.
1. Странная история с яйцами.
2. Раскручиваем верёвочку.
3. На ловца и зверь бежит.
4. Сюрприз для зама.
5. КОП ВАЗа – второй фронт.
6. Разбор полётов.

    1. Странная история с яйцами.

   Эта любопытная и даже детективная история произошла у меня в порядке сотрудничества с замом по коммерции Сызранской птицефабрики (СПФ). Наш АПООП (Автозаводское производственное объединение общественного питания, а по-старому он назывался 2-ой трест столовых и ресторанов) получал птицу и яйцо от разных птицефабрик. Вокруг Тольятти работало несколько птицефабрик: Тольяттинская, Жигулёвская, Тимашевская, Димитровградская, Сызранская. Вот именно Сызранская птицефабрика поставляла нам в трест по фондам в основном яйцо, изредка по отдельной заявке поставляли и птицу в небольшом количестве. Яйцо привозили большими фурами – на камазах и практически ежедневно. Перевозилось яйцо в картонных коробках, а в каждой было два ряда по десять кассет, в каждой кассете было по тридцать штук яиц.
 
   Шёл 1984 год. Я уже второй год работал заместителем директора треста по снабжению. До меня на этой должности неудачно поработали две женщины, каждая не больше года, и каждую попросили уйти. А последний год перед моим приходом обязанности зама по снабжению возложили на зам директора по производству – Распевалову Елизавету Петровну. Ей, конечно,  было тяжело тянуть два «воза» и она оказалась главным инициатором приёма нового работника на должность зам директора по снабжению. Когда я пришёл на эту должность, она часто помогала мне советами и даже прямым участием в приёмке мехсекций. Она была на 10 лет старше меня и уже двадцать лет отработала в общепите. И вот где-то после мартовских праздников Распевалова пригласила меня съездить с ней в столовую №3, там какая-то странная история происходит с яйцами.
 
   Приехали. Директриса столовой сначала посадила нас пообедать, а потом она позвала заведующую производством Чайковскую Валентину Антоновну. Это была симпатичная молодая женщина лет 27-ми. Директриса ей говорит: «Валентина, расскажи, пожалуйста, Елизавете Петровне и Станиславу Станиславовичу, что у нас за проблема с яйцами возникла».
 
   Валентина рассказывает: «Две недели назад наша повар-пекарь Лида  замешивала тесто и вдруг она зовёт меня, говорит, что ей не хватает яиц и показывает, что в коробке из-под яиц в самом низу две кассеты пустые. Я устроила всем поварам разборку, сказала, что я воровку выведу на чистую воду, но все божились, что они ничего не брали, что для них самих это гадкая новость. А через неделю Лида опять зовёт, говорит, нижние кассеты опять пустые. Тут уж сошлись все повара, стали говорить, что это, наверное, экспедитор с водителем воруют. И вот позавчера, в очередной приезд машины с базы я устроила комиссионную  приёмку коробок с яйцами, две коробки оказались с пустыми нижними кассетами. Экспедитор сказал, что это не его проблема, он получил на базе запечатанные коробки и сдал такие же. Вот эти коробки она сейчас хочет показать нам, они стоят в кладовой». Пошли, посмотрели, убедились. Дальше стали пить чай и совещаться. Распевалова говорит: «Слава Богу, что это не поварихи воруют, но дальше, Станислав Станиславович, Вам надо тащить эту верёвочку, искать, где она кончится и кто это у нас ворует».
 
   Я говорю: «Есть предложение пока без шума определиться с количеством участников, один жулик у нас или несколько. Пусть они думают, что мы ещё ничего не знаем. А Вы, Елизавета Петровна, пожалуйста, попросите, что бы предприятия тоже без шума составляли акты или протоколы выявления недостачи и передавали нам. Так мы скорее определим место переупаковки коробок и вероятных участников. И пусть Валентина Чайковская с двумя поварами тоже составит протокол или акт по своим недостачам и завтра или послезавтра передаст мне. Это будет стартовый документ, а я дальше начну раскручивать эту верёвочку».

   Распевалова согласилась с этим предложением и дала соответствующую команду своим технологам, а те передали в предприятия. Через пару дней ко мне стали поступать сигналы от разных столовых нашего треста, что в некоторых коробках нижние кассеты пустые - без яиц. В ближние к тресту  столовые и кафе, где обнаружилась недостача, сходили наши товароведы и поучаствовали в протоколировании. В течение недели мне на стол легло порядка десяти протоколов.

 
2. Раскручиваем верёвочку.

   Стало ясно, что это явление это было не разовым и не случайным, а массовым. И везде пустыми были именно нижние кассеты. Возникло первое впечатление, что вкладывать вниз пустые кассеты удобней всего на самой птицефабрике, но нельзя исключать, что жульничают и у нас на базе, где принимают эти яйца. Могут жульничать и наши экспедиторы с водителями, развозящие яйца по столовым, но они скорее опустошали бы верхние кассеты.
 
   Машины с яйцом поступали к нам поочерёдно на первый и на второй склады нашей базы. Я проехал на базу, на первый склад, там легче всего было пронаблюдать процесс разгрузки фур от птицефабрики и перегрузки в наши машины. Сегодня туда должна прибыть очередная машина из Сызрани.  На первом складе работала завскладом Антропова Александра Фёдоровна, а кладовщиком у неё работал её муж – Антропов Пётр Фёдорович, оба они были лет 50-ти. Александра Фёдоровна работала на этом складе с самого начала, уже лет 15. Пётр Фёдорович пришёл к ней, как рассказывал директор базы, лет пять назад, освободившись из соседнего УР-63/1, где он отсидел 3 года за автоаварию. Антроповы были весьма грамотными, спокойными, исполнительными работниками. С отчётностью и с сохранностью материальных ценностей у них всегда всё было в порядке. Заподозрить их в этой яичной махинации было трудно. Но проверять надо всех.
 
   Я приехал на первый склад, подсел к столу Антроповой и сказал, что в наших столовых возникла проблема с яйцами. Она спокойно спросила: «Какая? Пересортица? Вполне может быть. Мы же не проверяем, что загрузила птицефабрика, а выгружаем мы здесь запакованные  и обклеенные лентой коробки и сразу в том же состоянии грузим их в наши машины и отправляем в столовые. Что фабрика написала на коробках, то же самое я пишу в накладных». Я положил перед ней пачку протоколов о недостачах и сказал: «Взгляните, пожалуйста, и скажите, какие соображения у Вас возникают по этому поводу?»

   Антропова просмотрела их и весьма убедительно объяснила: «Я понимаю, что подозрение ложится на всех участников цепочки: на птицефабрику, на их водителей, на наши склады (в том числе и на нас), на наших экспедиторов с водителями. Но мне здесь на складе заниматься распаковкой, выгрузкой, изъятием яиц, а затем обратно всё укладывать и заклеивать - бессмысленно. Это слишком трудозатратно. Потом, это же надо привлекать минимум двоих грузчиков, а они у меня все с УРа, все судимые за аварии, все очень добросовестно работают, все с нетерпением ждут УДО (условно-досрочное освобождение), они не пойдут ни на какие противозаконные действия. А мне самой зачем такая канитель? Я на нормативных списаниях могу получить намного больше. Можно заподозрить наших экспедиторов с водителями. Но им, я считаю, тоже нет смысла. Каждый экспедитор и водитель в каждой столовой без шума и канители получают от завскладом или от зав производством свой процент товаров и все довольны. Нет, скорей всего это финтят на самой птицефабрике или их водители на трассе устраивают перезагрузку. Даже скорей это водители. Ведь закладывают пустые кассеты в самый низ, чтобы только на последней стадии именно повара это увидели, а винить то они уже никого не смогут. Наоборот, зав производством скорее на поваров подумает.  А как мы принимаем и отгружаем, Вы сможете сейчас увидеть. Сегодня должна подъехать очередная машина на наш склад.  Да, вот она и въезжает. О, это Мансур».
 
   Я попросил Антропову сохранить наш разговор втайне (в интересах нашего следствия) и пошёл сел в свою машину. Я не хотел рисоваться перед сызранским водителем. Рассмотрю внимательно всё из машины.

   В ворота въехал камаз-фура с яркой жёлто-зелёной кабиной. Он уверенно развернулся и встал к складу задом. Следом в ворота въехала наша машина с базы: ГАЗон-фура на 2 тонны. Антропов велел машинам встать почти вплотную задом друг к другу. Четыре грузчика и экспедитор с нашей машины залезли в кузова. Антропов скомандовал водителям сдвинуть машины. Через десять минут они из машины закричали: «Всё, перегрузили, раздвигай!» Водитель нашей машины осторожно отъехал в сторону. Мансур вышел, посмотрел, сколько выгрузили, потом они с экспедитором «ударили по рукам». Экспедитор пошёл в склад к Антроповой оформлять накладную. Грузчики продолжили быстро выгружать коробки в склад. Через пять минут наша машина поехала развозить яйца по столовым.

   Я поехал за нашей машиной, которая только что при мне загрузилась яйцами и поехала развозить по столовым. Я в этот день специально ездил на своей личной машине, на «шестёрке», так было незаметнее. Грузовая машина развозила яйца по рабочим столовым, в среднем по четыре коробки в каждую. Всего заехали в пять столовых, попыток перегруза я нигде не заметил.

   Уже из своего кабинета я позвонил Антроповой и попросил из завтрашней  машины первые двадцать коробок не перегружать сразу на нашу машину, а  выгрузить на склад и потом перевесить все коробки на весах. Я подозреваю, что крайние коробки будут иметь меньший вес. Но на всякий случай надо бы выборочно взвесить ещё штук десять коробок. Причём прошу взвешивание проводить, когда уже уедет сызранский водитель, что бы не возбуждать у них подозрение. Она ответила, что всё поняла, они всё проверят и результат сообщат.

   На следующий день после обеда Антропова позвонила мне и сказала, что отдельно в склад выгрузили двадцать коробок, потом всё перевесили на наших весах, восемь коробок (крайних) имеют вес на два килограмма меньше, чем остальные. Взвесили выборочно ещё десять коробок – все весят нормально. Что дальше делать? Вскрывать? Я сказал ей, что дам сейчас  команду главному товароведу базы отослать свободного товароведа на ваш склад. Вы с ней составьте протокол вскрытия коробок и сообщите мне.

   В конце рабочего дня они мне сообщили, что все крайние коробки имеют недовложение по две пустые кассеты внизу, т.е. на 60 яиц в каждой коробке. Я им велел, не вызывая подозрения у сызранских водителей, эту процедуру продолжить ещё с пятью машинами подряд. Распевалова тем временем непосредственно в столовых проверяла поступившие коробки с яйцами. В некоторых столовых всё было нормально, а в двух или в трёх обнаружились коробки с пустыми нижними кассетами.

   С первого склада мне каждый день Антропова докладывала, что ситуация повторяется со всеми сызранскими водителями. В каждой машине весь ряд коробок ближних к дверям имеют недовложения по две кассеты в каждой. У этих водителей явно сложился воровской кооператив. Я велел копии  протоколов привезти мне, а следующие машины продолжить проверять, соблюдая оговорённую секретность.
 
   Вечером, на узком совещании у директрисы треста Ивановой Е.А. и в присутствии Распеваловой Е.П. мы обсудили выявленные нарушения. Иванова предложила подать претензии. Я ответил: «Думаю, что это рано. Они получат претензии, начнут разборку по всей фабрике, а водители-жулики «залягут на дно». А через три-четыре месяца вся эта беда возобновится и начинай сначала. Давайте, я съезжу на птицефабрику с этими протоколами, побеседую с тамошним замом по коммерции. Подозреваю, что для него самого это мина. Он должен быть заинтересован разобраться с этой проблемой. Надо выработать с ним согласованную тактику борьбы с этими водителями. Их надо взять внезапно и с поличными. А через пару недель мы выставим претензии птицефабрике». Мне дали добро.


3. На ловца и зверь бежит.

   На следующий день я поехал на Сызранскую птицефабрику, якобы с просьбой поставить нам дополнительно две – три машины яиц. Шёл конец марта. На полдороге мы прокололи шину, запасное колесо уже было продырявлено раньше. Водитель Пётр сказал, что  надо заехать на станцию техобслуживания (СТО) в Печерске, это в километре отсюда. Сам Печерск стоит почти посередине пути: от нашего треста до птицефабрики 130 км.
 
  Дотянули до СТО, водитель Пётр занялся ремонтом, а я пошёл побродить вдоль дороги по весеннему солнышку. Посёлок небольшой: две - три линии дворов с одной стороны и столько же с другой стороны автотрассы (Куйбышев – Москва). Дома - практически все частные, одноэтажные. Ничего особенного, половина кирпичные, половина деревянные. Вдоль дороги с обеих сторон практически напротив каждого дома сидели на маленьких скамеечках бабушки, женщины, девчушки. На табуретках перед ними были выставлены на продажу лук, картошка, морковка и прочее. У некоторых стояли банки с молоком и лежали яички.
 
   Я уже прошёл почти весь посёлок и повернул назад. Вдруг, вижу, со стороны Сызрани едет камаз-фура жёлто-зелёного цвета, такая же машина к нам на базу регулярно привозит яйца с птицефабрики. Смотрю, этот камаз сворачивает в переулок, останавливается. Водитель вышел из машины (точно, это Мансур), открыл калитку ближайшего двора, потом открыл ворота и филигранно загнал машину задом во двор, снаружи осталась только кабина. Кабину он запер, створки ворот прикрыл, прислонив их к кабине.
 
   Меня охватило любопытство: зачем это ему загонять громадную фуру во двор? Если пообедать, так оставил бы фуру в переулке и пошёл бы во двор, не заморачиваясь на маневры. Я подошёл к воротам и через щель заглянул внутрь двора. Мансур что-то командовал по-татарски, сам открыл задние двери фуры. Пацан лет 15-ти подтащил лестницу. Смотрю, они штук восемь коробок с яйцами выгрузили налево, а справа две женщины стали выносить из сарая другие коробки, видимо тоже с яйцами. Минут за двадцать они процедуру перегрузки закончили, Мансур закрыл фуру, что-то сказал и зашёл в дом. Я прошёлся по переулку до конца, потом повернул назад. Камаз всё ещё стоял во дворе. Я вышел к  дороге, огляделся, подошёл к ближайшей торгующей женщине, у неё на табуретке лежали картошка, морковка, тут же лежала курица (явно фабричная, а не домашняя), стояла кассета яиц и стеклянная литровая банка с яйцами. Я купил у неё баночку с яйцами. В это время жёлто-зелёный камаз выехал из двора и повернул на трассу в сторону Тольятти.
 
   Мне стало всё ясно. Я быстро пошёл в сторону СТО. Пётр уже ждал меня и спросил: «Что-то случилось?» «Вот видишь, говорю, - я нашёл, куда исчезают наши яйца» и показал ему банку с яйцами. «Женщина, у которой я купил эти яйца, сказала, что они от домашней курочки, а на яйцах кое-где видно клеймо «СПФ  С1» (Сызранская птицефабрика столовое 1 категория), а на некоторых клеймо почти затёрли. Это вещдок».
 

    4. Сюрприз для зама.

   Через час мы с Петром приехали на птицефабрику. Я позвонил заму, выписал пропуск и пошел в отдел сбыта. Зам директора по коммерции (сбыт и снабжение) Сергей Петрович Якунин – мужчина лет 45-ти, встретил меня весьма доброжелательно: «Ну, привет, Станислав! Зачем пожаловал к нам? Машины мы к вам отправляем почти ежедневно, вроде все возвращаются без проблем. У тебя какой-то вопрос?» Для отвода глаз я сказал ему, что приехал просить дополнительно две – три  фуры яиц.
 
   «Ну, вам можно пойти навстречу, а вот Автозаводскому райпищеторгу я не пошёл бы. Райпищеторг – это одни проблемы: каждый месяц присылают претензии по недостаче или по пересортице яиц. А с вами всё спокойно, от вас никаких жалоб нету. Дам я вам дополнительно одну машину яиц».

   Я говорю ему: «Это потому что у нас разные технологии использования яиц. Райпищеторг перепродаёт ваши яйца, а мы перерабатываем. У них все проблемы с яйцами сразу на прилавке покупатели увидят, а у нас такие же проблемы исчезнут в кастрюлях».
   
   Я написал на нашем фирменном бланке просьбу на три машины яиц вне фондов, он подписал на одну и отдал женщинам в отдел сбыта, велел начинать грузить. А меня пригласил в свой кабинет кофеёк попить. Здесь я, начав разговор с погоды, через пять – десять минут перевёл тему на яйца.  Говорю: «У нас тоже есть проблемы с поставками яиц. Мы стали обнаруживать пустые кассеты внизу коробок. Якунин воскликнул: «А это что-то новое! А как вы обнаружили? А какой-нибудь протокол или акт составили?»
 
   Я ему рассказываю: «Первой обнаружила такие хитрости одна из наших зав производством. Мы с зам директора треста по производству приехали в ту столовую, увидели пустые нижние кассеты, попросили её  написать докладную или протокол. Вот копия здесь. Потом пошли протоколы с других столовых. Потом мы проверили нашу базу и наших экспедиторов. Хищений с их стороны не обнаружили. Потом стали проверять машины от вас и вот тут выявилась система хищений. Вот, говорю, пожалуйста, смотри протоколы с номерами машин, фамилии водителей, вид и количество недостачи. Эти проверки мы устраивали после отъезда ваших водителей, что бы их не спугнуть».
 
   Я выложил перед ним на стол все наши протоколы, штук десять. Он стал их читать. Почесав голову, процедил: «Да, хреново! Похоже, у нас на фабрике  водители организовали воровскую шайку. Где же они делают перегрузку?» Тут я ему и говорю: «Вот Мансур, на пример, перегружается у себя дома, точнее, во дворе, в Печерске». «А ты откуда знаешь?»
 
   Я говорю: «Его Величество случай, даже двойной», и я рассказал ему всё, что случилось со мной в Печерске. Потом ему говорю: «Я там купил у ближайшей бабушки десяток яиц в банке и привёз тебе. Это вещдок. Возьми, посмотри, там на некоторых яйцах видно клеймо «СПФ С1», а на некоторых они смогли затереть его».
 
   Он повертел в руках несколько яиц и говорит: «Ну, ты Пинкертон! И что делать будем? Я так понимаю, что ты именно за этим и приехал ко мне».
 
   Я отвечаю: «Ага! Это основная причина. Мы могли бы просто прислать вам претензию, ваш директор на оперативке устроил бы всем вам разгоняй, а водилы на время залегли бы на дно, а потом всё бы повторилось сначала. Я думаю, нам надо согласовать мероприятия по вырезанию этого вашего «чирия». Полагаю, что это и в твоих интересах».
 
   Он воскликнул: «Ещё и как! Если я сейчас не выкорчую эту гадость, то через год или два выкорчуют меня и директора. Но сначала я хотел бы узнать, где двор Мансура».
 
   «Запросто, я тебе сейчас нарисую».
 
   Он продолжил: «Второе. Ясно, что выследить надо будет и других воров и обязательно сфотографировать процесс перегрузки, а то они потом отбрешутся, скажут, что заезжали домой пообедать. Потом я должен буду известить директора. А потом с этими фото и с твоими протоколами я пойду в ОБХСС. С их помощью надо всех разом забрать во дворах во время перегрузки. Но для следователя нужны будут и официальные акты-претензии от вас, от АПООПа. Сможете сделать?»
 
   Я отвечаю: «Конечно, сможем, причём по всей юридической форме. Раз мы начинаем согласованные действия, то мы у себя завтра начнём официальную приёмку твоих фур по инструкциям «И-6» и «И-7», но, пока не привлекая твоих водителей. Как только ты всех зафотографируешь, даёшь мне сигнал и мы высылаем вам первый пакет претензий. Примерно через 7 дней они почтой приедут к вам и ты сможешь предъявить следователю официальные документы. Кроме того, я считаю, было бы полезным предложить заму по снабжению КОПа ВАЗа - Галиневичу Виктору Николаевичу проверить машины от вас и, если там тоже недостачи, то выставить официальные претензии. У вас бы появились более сильные аргументы для принятия срочных мер».
 
    «Да, согласен. Ты можешь Галиневичу рассказать эту историю?» «Я, конечно, могу рассказать, но, наверное, будет правильней, если ты прямо сегодня позвонишь ему и предложишь получить от меня эту информацию». Он тут же набрал Галиневича и предложил встретиться со мной и получить секретную информацию о проблеме с поставками яиц. Мы допили кофе, Якунин, сказал, что учитывая особую важность привезённой мною информации и нанесённый нам ущерб от недовложений, он даёт мне три машины доп поставки вне фондов. «Ударили по рукам»  и я уехал.


 5. КОП ВАЗа - второй фронт.

   На следующий день мы встретились с Галиневичем. Он приехал ко мне в кабинет после 18 часов вечера. Я ему подробно рассказал нашу историю с яйцами и договорённость с Якуниным. Галиневич сказал, что завтра же проверит у себя очередную поставку и  позвонит мне. У них оказалось почти  то же самое, что и у нас, правда, недостача в два-три раза больше, плюс машин они получают в три раза больше. Договорились согласовывать наши действия с Якуниным, чтобы не повредить следствию и чтобы гарантировано убрать воров.
 
   Через неделю Якунин, сказал, что план действий с ОБХСС согласован, нужны наши юридические претензии, попросил выслать. Мы отправили их. Процесс пошёл.
 
    Через пару недель Андропова сообщила, что прежние водители исчезли. Машины приходят с новыми водителями, по товару никаких претензий нет. Соответствующие приёмочные акты составлены.
 
   У Галиневича произошло тоже самое. Мы сообщили об этом Якунину. Он сказал, что уже всех воров и их помощников взяли с поличным во время перегрузки коробок. Следователи шьют им организацию банды и грабёжи со взломом и с подделкой клеймения. А к вам сейчас наш товар возят шофера из Сызранского АТП.


6. Разбор полётов.

   Потом долго от Якунина не было никаких сообщений и уже после ноябрьских праздников, он позвонил и попросился к нам в гости, обменяться новостями и заодно просил показать ВАЗ, сборку машин. Я созвонился с Галиневичем. Согласовали через день встретиться в Тольятти.
   
  Галиневич сделал пропуска на ВАЗ мне и Якунину. Мы встретились около бюро пропусков ВАЗа. Для начала мы втроём прошлись вдоль конвейера, посмотрели как «одеваются» машины. Потом Якунин сказал, что приглашает нас в ресторан как боевых товарищей. Мы поехали в наш ресторан «Лада», там нам накрыли стол в укромном месте.
 
   Выпили по первой за здоровье. Потом по второй - за сотрудничество. Третью он предложил «за нашу победу». После третьей мы с Галиневичем попросили его: «Давай уж не томи, рассказывай, как вы там воевали, как вы  победили».    И вот, что он рассказал.
 
   Эти события я пересказываю от лица Якунина.
   «Я сегодня уже третий день в отпуске, измотался за полгода войны с нашей яичной мафией. Завтра улетаю в Крым. А боевые действия разворачивались так. Я сначала проехал в Печёрск, проверил адреса проживания всех наших водителей, обозначенных в ваших протоколах. Оказалось, что все они жили в Печерске. Потом я привлёк себе на помощь начальника по гражданской обороне нашей птицефабрики – майора в отставке (в советское время практически на каждом серьёзном предприятии было бомбоубежище и был начальник по гражданской обороне с хорошо оснащённым кабинетом). У нашего «ГОшника» был отличный фотоаппарат и фотолаборатория и он с большим удовольствием подключился к этой тайной операции.
 
   Мы с ним несколько раз проехали за водителями и тайно сфотографировали все моменты перегрузок коробок с яйцами. Перегружали они в основном в своих дворах, но двое новеньких перегружали во дворе кафе-столовой в Печёрске. Далее я пошёл в ОБХСС сначала сам. Там меня  выслушали, факты признали очень убедительными, приняли сначала моё собственное заявление, обсудили возможный план операции, но сказали, чтобы я нёс официальное заявление за подписью директора.
 
   На следующий день я отнёс в ОБХСС заявление на бланке фабрики за подписью директора и с печатью. Через пару дней из ОБХСС сообщили, что они провели контрольную поездку по адресам водителей, сказали, что всё подтверждается. Через два дня совместно с ОБХСС мы начали операцию по взятию водителей с поличным в момент перегрузки яиц. Очень хорошо, что  вся подготовительная стадия прошла втайне от водителей. ОБХСС организовало пять групп захвата, каждая вела своего водителя от фабрики до места перезагрузки. Взяли сразу пятерых, изъяли у них клещи для клеймения пломб на дверях фур и запасные пломбы. Кстати, ребята из ОБХСС тоже  купили у местных торговок кассеты с яйцами, которые, как и твоя банка с яйцами, оказались прекрасным вещдоком. Факт покупки они снимали из машины.

   И тут на меня начались наезды. Сначала прямо в кабинет явились трое  водителей (которых позже тоже арестовали) и сказали, чтобы я забрал заявление иначе я долго не проживу и с семьёй будут проблемы. Я сообщил в ОВД, они организовали незаметную охрану мою и директора. А через неделю ночью в моем доме разбили камнями окна и закинули три бутылки с горючей смесью. Я сначала пальнул из своего охотничьего ружья (ранил дробью одного из нападавших), а потом стал гасить пожар в доме.  Нападавших тут же повязал работники ППС, курсировавшие поблизости. Нападавшие оказались сыновьями наших водителей, их тоже потом посадили, но по уголовной статье.

   Мой дом тоже взяли под охрану, но я в этот же день с семьёй переехал в Сызрань к тёще на 7-ой этаж. Слава Богу, квартира у неё была трёхкомнатная, а тесть два года назад умер.

   Мы с директором и с начальником ОВД решили сажать эту банду по максимуму. Но тут вмешались партийные и советские органы и прокуратура. Директора вызвали в райком Партии (там  уже сидел прокурор района), они  потребовали его объяснить, что это за банда у нас на птицефабрике объявилась и давно ли она действовала. Далее директора спросили, почему это он до сих пор не мог выявить воров на своём предприятии. Или он в этой банде главный? Или вы решили прославить свою фабрику и нашу парторганизацию на всю область. Ведь нигде в области больше воровских банд нет, только у нас – в Сызранском районе и конкретно у вас на птицефабрике. Они предъявили нам ультиматум: Или мы разделяем все дела по отдельным ворам, термин банда убираем или мы виноваты с ними вместе. Тогда кладите партбилеты на стол и идите под суд как потворщики или соучастники.
 
   Мы с директором оперативно заменили заявления. ОВД развезло водителей - воров по разным СИЗО. Дела переоформили. Через два месяца их всех по отдельности судили: Мансуру дали 7 лет за проведение краж госсобственности со взломом (вскрытие опломбированных фур), остальным подсудимым дали по пять лет. Посадили и мастера ремонтного участка и слесаря, которые изготавливали им пломбиры.
 Начальника транспортного цеха выгнали из партии и дали условно три года, перевели мастером на участок ремонта.
 
   Чуть было не загребли старшую жену Мансура, оказывается, она ещё десять лет назад работала зав производством в том кафе-столовой в Печёрске и, видимо, как предполагало ОБХСС, была идейным вдохновителем этой схемы воровства яиц.
 
   А я осенью продал дом в посёлке и купил квартиру рядом с тёщей, так безопасней.
 
   Неделю назад всех осуждённых увезли в места не столь отдалённые, а я позавчера взял отпуск. Вечером посидели мы с директором, пообсуждали наши «боевые будни» и наши итоги. Главное, что раковую опухоль, как сказал директор, мы «вырезали» полностью. Директор подчеркнул, что ребята с Тольятти нам здорово помогли и он посоветовал мне  встретиться с вами и поблагодарить за раскручивание этого дела и за поддержку. Он сказал, что сами мы не видели никаких признаков воровства, а через год или два этот «чирий» всё равно прорвался бы и нас с тобою тогда уж точно сняли бы. Да я и сам собирался с вами встретиться, рассказать, как мы «воевали» и поблагодарить за «боевое» сотрудничество. Вот за это прошу выпить.
 
   В общем, мы втроём посидели, пообсуждали эту историю, как три боевые товарища. После пятой рюмки Якунин «по секрету» сказал, что после него в отпуск уходит директор и в сентябре Главк переводит его на Пензенскую птицефабрику. Он обещал, что потом и меня заберёт, потому как здешние парторганы нас затуркают. Потом Галиневич повёз Якунина устраивать на ночлег в ВАЗовскую гостиницу.

   На следующее утро я зашёл к директрисе нашего Треста доложиться о вчерашней встрече. Она позвала Распевалову, чтобы тоже послушала. Когда я закончил рассказ Иванова сказала: «Вот так вот, маленькая история с яйцами в третьей столовой привела к таким серьёзным результатам». Распевалова предложила мне вместе с ней съездить в третью столовую проинформировать их коллектив о результатах наших совместных действий по расследованию их заявления. Съездили. Рассказали. Люди были очень довольны. Мы тоже были очень довольны.

Станислав Жемповский   03.06.2020.