Одна дума в дорогу не годится. Глава 34

          34

Все разбрелись по монастырской территории. Самая большая группа вышенских туристов пошла в свечную лавку, чтобы купить домой свечи, мёд и хлеб, что производили сёстры Толгской обители, и завезённые сюда православные сувениры. Вторая группа, состоявшая из семи человек (в их число вошла и я), отправилась побродить по немногочисленным улочкам сестринской общины, чтобы поглазеть на монастырскую эстетику. 

Я шла рядом с библиотекарем и её мужем. Перед нами гордо ступала завуч, за ней следовали три девятиклассницы – Карина, Даша и Полина. Весело свистели стрижи, летая над нашими головами. Важно, как хозяева, по чистым дорожкам вышагивали чайки, не обращая внимания на туристов.

Я наслаждалась неожиданной тишиной после почти часового тарахтения речного трамвая. Поразительно: всего в шести километрах от большого города спряталась тихая обитель, где молятся сто двадцать монашек за «сохранение Крестом» «тихого и безмолвного жития» страны «во всяком благочестии и чистоте»! Толгская обитель была основана очень давно: во времена золотоордынского ига и княжеских междоусобиц. Видимо, и тогда насельники так же, как и современные насельницы, „тёплыми“ молитвами защищали землю Русскую от всякого зла, «видимого и невидимого»*.

Хорошо, что восстанавливают монастыри в России, которые, как и в прежние времена, являются оплотом Православия и служат образцом праведной жизни для мирян. Иначе погибли бы люди ещё в девяностые годы во внезапно нахлынувшей пучине нового российского порядка.   

- Какое умиротворение! Как в раю! – с воодушевлением сказала Вероника Игоревна.

- Земной рай поддерживать очень трудно, – ответила я на реплику библиотекаря. – Нелегко женщинам приходится. Тут мужская сила нужна.

- Смотрите, какие арки! – воскликнула Карина, указывая на арки, густо заросшие розами и жасмином.

- Не кричи. Ты в монастыре, – сделала завуч замечание изумлённой девочке.

- Кто это сделал, Вера Николаевна? – тише поинтересовалась Карина.

- Сами монашки. Кто же ещё?

- Это они так умеют? – удивилась Полина. – А я думала, что монахи только в храмах молятся и больше ничем не занимаются.

- Ты знаешь, сколько у них дел? Больше, чем у нас, – сказала завуч. – Они всё своими руками делают. Продукты сами производят, а не покупают их в магазине.

- Это очень тяжело, – озадачилась Даша.

- А вы думали, что в монастыре легко жить? – тихо засмеялась Вера Николаевна и свернула вправо. Девочки последовали за ней.

Мы втроём пошли прямо.

- Тут даже пруд есть, – сказал Геннадий.

- Откуда ты знаешь? – спросила его жена.

- Вперёд посмотри.

Мы не сразу заметили маленький прямоугольный пруд, крутые берега которого были профессионально засыпаны крупной галькой. Недалеко друг от друга в спокойной воде плавали, изогнув тонкие шеи, белые лебеди.

- Они настоящие? Или игрушечные, как утки в музее? – не терпелось мне узнать. 

Мы остановились, всматриваясь в лебедей.

- Вроде плывут, не переворачиваются набок, – произнесла Вероника Игоревна.

- Настоящие, – заверил нас Геннадий, – слишком уж большие они для игрушек.

- Посмотрите, как красиво оформлены берега, – сказала библиотекарь. – Точно, приглашали мастеров. Значит, не всё своими руками делают.

- Если приглашают мастеров, то деньги имеются в монастырской казне, – усмехнулся мужчина.

- Конечно, имеются, – согласилась библиотекарь. – На всю страну известная обитель. Спонсоров хватает. Я думаю, что и цветочные арки не сами делали.

- Явно дизайнер поработал, – добавил её муж.

- Вы обратили внимание на неотреставрированные храмы? – спросила я супругов.

- Обратили.  Раньше в этом месте располагалась колония, – отозвался Геннадий. – Сами понимаете, государство в такое заведение капитал вкладывать не станет. Потому-то все строения и поизносились. Но главный храм уже восстановили полностью. Со временем всё в порядок приведут. – И сказал тише: – Не волнуйтесь, у них денег хватит, в отличие от нас. Им за молитвы олигархи отстёгивают.

Супруги пошли дальше, а я преднамеренно немного отстала от них. Как бы по-современному ни обустраивали Толгскую обитель, как бы ни закрывали живую землю плиткой, всё равно здесь нет экзотики. И так же спокойно, как в любом русском монастыре, когда нет туристов. Насельницы заняты делом, ведь жизнь в монастыре – это физический труд и совершенствование духовной личности. Неожиданно вспомнились пушкинские строки: «Там русский дух, там Русью пахнет».

Душа моя всё больше наполнялась любовью, как будто Божья благодать сошла на меня в намоленном месте.

- Не хотите зайти в действующий храм? – спросила идущая мне навстречу завуч. 

- Только в одном храме службы ведутся? Тогда не стоит мешать монашкам, – отказалась я от предложения.

- Сейчас он свободен, службы нет. Сегодня, наверно, один храм открыт для паломников и туристов, – остановившись, ответила Вера Николаевна. – Внутри, говорят, после реставрации красота неимоверная. Можно свечи поставить, немного помолиться. Мы на это выделили время. Если есть желание, можно зайти и просто посмотреть старинные фрески.

Я молча отказалась, покачав головой.

- Всё равно пойдёмте со мной. Я всех собираю у храма.

Редкие желающие из нашей группы (и Денкина с Пряжкиной) зашли по высоким ступеням в храм. Остальные вежливо отказались. Кто стоял возле храма, кто притулился на его выступающем фундаменте, но было заметно, что все тяготились ожиданием. И я с Ермаковыми тоже.

Из храма вышли две паломницы в длинных юбках. Они, перекрестившись перед входной дверью, поклонились Божьему дому, потом спустились по ступенькам и молча пошли в сторону монастырских ворот.

«Так и нужно святые места посещать – отдельно, а не в общей программе экскурсии. Для этого и существует паломничество. Душа и разум – антагонисты. Если усиленно работает разум, то душа непременно подавлена им и, стало быть, бездеятельна. Не нравится мне новая мода: рассматривать храмы. Родной собор не посещают, а едут за тридевять земель, чтобы поглазеть на чужой. В церквах нужно молиться Богу!» – старалась я логично рассуждать, понимая, что с возрастом становлюсь брюзгой.

Показалась вереница туристов. Они шли медленно, осторожно ступая, как будто боялись создать шум ногами. Что-то было инородное в такой поступи. Русский шагает уверенно по родной земле. «Теперь набрались манер от иностранцев и не разберёшь, где свой, где чужой», – посетовала я на современный глобальный мир.

Прозвучала тихая иностранная речь. На каком языке говорили туристы, я не знала, но поняла, что не на немецком, английском или французском. Разговаривали двое старых людей, шедших впереди других: высокий лысый мужчина, с горбатым длинным носом на продолговатом лице, и худая сутулая женщина, с взлохмаченными волосами. Мужчина с превосходством оглядывался, прикрывая впалые глаза, как будто всем видом хотел сказать: «И что здесь хорошего?»

- Иностранцы, – сказала я.

Вероника Игоревна обернулась, не вглядевшись в чужеземных гостей:

- Да, кто-то приехал «оттуда». Интересуются Россией. Это политики никак между собой не договорятся, а простые люди, как и мы, хотят стабильности.

- «Интересуются», – с иронией повторила я слова Ермаковой. – Смотрят, как бы всё переделать на свой лад.

- Зачем им наш монастырь? – серьёзно спросила библиотекарь, отвернувшись от стройной толпы иностранных туристов. Те последовали дальше, даже не окинув нас взглядом.

- Конечно, он им не нужен. Что-нибудь на европейский лад здесь построят. Они же не понимают ни нашей души, ни нашей логики. У них другая – глубоко практичная логика.

- Не придирайтесь. Очень даже милые люди, – снова съязвил Геннадий. – Это не они нас, а мы их не понимаем. Это они страдают от нашего дикого, русского менталитета.

- Вы серьёзно? – повысила я голос.

- А вы – по-настоящему удивляетесь или притворяетесь? – строго спросил Геннадий. – Неужели не видите, что по телевидению в открытую русских называют «убогими», сравнивая с европейцами?

Что я могла на это возразить? Ведь это чистая правда. Правда новой России – капиталистической. Зачем идти войной на нашу страну? Гораздо проще подготовить почву: изменить ум россиянина, и русский человек сам пустит врага на свою землю, встретив его хлебом-солью.

 Вышедшая из храма завуч прервала наш разговор. Вера Николаевна вывела из Божьего дома молящихся женщин и заторопила всю группу: ей позвонил водитель и потребовал ускорить посещение монастыря.

Если в обитель мы пришли вместе – экскурсионной группой, то из обители, можно сказать, убегали, как швед из-под Полтавы. В автобусе недосчитались нескольких человек. Завуч попросила всех, кто знает телефоны отсутствующих, позвонить им.

Вскоре потерявшиеся нашлись. Оказывается, школьное руководство бросило их в самый неподходящий момент: когда они находились в общественном туалете…
      
Наш автобус нёсся в гостиницу. Я взгрустнула, зная, что скоро придётся проститься с Волгой, с полюбившимся Ярославлем.


СНОСКИ:

* Цитаты взяты из утреннего молитвенного правила.


Светлана Грачёва
Воскресенск

                Продолжение http://proza.ru/2020/06/03/713