Очередь. Спирт. 1986

                Очередь.

   Длиннющая очередь за вином неохотно расступается передо мной, спешащим на работу.
  Молодые, зрелые, но больше пожилые мужчины и женщины стоят плотной спаянной вереницей за «горячительным».
 Измождённые лица изборождены морщинами, прокалены на жизненных ветрах, обожжены палящим солнцем бытия.

   Худые, порою сгорбленные и даже какие-то скрюченные, скукоженные люди словно сбежали, а вернее, сползли с полотен Питера Брейгеля Старшего или с холстов Иеронимуса Босха.
   Не зря художники Северного Возрождения привлекали и увлекали меня в среднем детстве, когда он всей душой стремился ко всякого рода художествам: лепке, рисованию, высеканию из камня.

   У Брейгеля, конечно, есть немало  картин, исполненных доброй улыбки и света. Например, «Крестьянский танец», «Жатва», «Детские игры».

   Но Босх, Иеронимус Босх, живописец ужасов, фантасмагорий?
Все эти идиоты, обжоры, всяческие гибриды, скелеты и мутанты неприятны и в то же время притягательны чем-то.
«Корабль дураков», «Сад земных наслаждений», «Воз сена» - жутки живописные аллегории, гиперболы, доходящие до гротеска.

   Прошли годы после детства. Настала молодость и почти вместе с ней перестройка. Разве мог я представить себе, что придётся встретиться с прототипами великих живописцев прямо на улице русского советского города?
  Оказывается, почти все мы такие, если глянуть со стороны:  испитые,  синюшно – бледные,  сизо – багровые на лицо.

   Я спокойно прохожу мимо жаждущих вина «страдальцев».
Ещё двадцать минут ходьбы и я на работе. Там неплохо. Лишь бы дождаться перерыва на обед, что будет в семь часов вечера и там уж принять внутрь по привычке свои «положенные» пятьдесят трудовых грамм и плотно закусить среди товарищей по бригаде ссохшейся от месячного пребывания в холодильнике «Краковской» или «Полтавской».
   Вдруг слышится крик: «Горбатый чёрт! Что натворил, сволочь!»
Это пожилой мужчина со значками на груди пытается прорваться к прилавку.