Поколение Х

   Я – человек Поколения Х.
   Того самого, которое рождено в мирные шестидесятые прошлого века, где лишь изредко, единично, кто-нибудь вдруг разрывал тишину воплем: «Доколе?!».
   Мы все выросли на улице, где культура общения прививалась в наших дворах, но понятие Родины было незыблемо и священно: пропаганда устойчивых гражданских позиций работала, как швейцарские часы.
   Я отлично помню времена правления Брежнева и то, как на одном из сьездов партии его кто-то сильно подставил, подсунув «дорогому Леониду Ильичу» не тот текст.
   Брежнев начал уже ворочать непослушным языком, зачитывая в микрофон белиберду,как вдруг услышал в зале смех. Он растерялся, запнулся и стал молча шуршать бумажками в поисках нужного листка. Не нашел и выдал на весь зал Дома Союзов: «Извините…Я не виноват…». В зале захлопали и засмеялись еще громче.
   Я тогда гладила на столе белье, а телевизор работал просто так, для фона: в нашей семье не было принято слушать скучные партийные сходки.
   Но пронизывающая тишина в зале и брежневское «извините, я не виноват…» впечатались в память всех, кто это смотрел и слышал.
   Мне, тогда еще подростку, пришла догадка, что с этого момента «так больше нельзя и не будет». Но как именно должно быть, я тогда не знала.
   Потом Брежнев умер и мы все смотрели по телеку его похороны. Вся страна видела, как гроб с телом в последний момент грохнули о землю. Прозвучало это, как набат, на всю страну.
   Мы, поколение Х, застали времена Горбачевской «перестройки и ускорения», затем его арест в Форосе, куда я примчалась на интервью и чуть не была застрелена охраной.
   Мы, поколение Х, позже других осваивали работу на компьютере, а программы редактуры или Excel казались нам космосом.
   Чтобы набрать текст в Word и ничего там не исправлять, я, помнится, сначала писала его на бумажке, а потом набирала в компе, боясь сделать ошибку.
   Я плакала от того, сколько навалилось на меня нового, я боялась облажаться, но, мотая сопли на руку, я все-таки шла вперед и теперь комп стал для меня и бумагой, и ручкой, и целым миром, без которого мне неудобно жить. 
   Я всегда считала себя бойцом, лидером и профессионалом. И, должно быть, поэтому не боялась входить в новые реки, чтобы строить на них плотины, или просто плыть на другой берег.
   Век чумы, 2020й год, я встретила юбилеем. Мне стукнуло 55. Раньше в этом возрасте женщины шли на пенсию и я теперь понимаю, как это было правильно. Это возраст, когда многое уже наработано, сделано и построено, но у тебя еще есть силы, чтобы продолжать интересно и активно жить.
   Пенсионный срок я пролетела, как фанера над Парижем, его перенесли до отметки 60. Стране, видимо, хотелось выжать из людей максимальное количество полезных для себя соков, а там уже выбросить на обочину. Все-таки силы и способности в 55 лет и в 60 – это разные силы.
   Жизнь так сложилась, что на заре маячившей пенсии мне суждено было войти в совершенно другое, новое для себя дело, в благотворительность.
   К этому времени, когда я заходила в тему, НКО оперились и из дикого зверя превратились в умный, холеный и четко структурированный бизнес.
   Мне включили на работе компьютер, наладили личную почту и сказали: «Работай, успехов тебе на новом месте!».
   Первые полгода я пучила в комп глаза и не понимала, с чего начать.
   Год я училась по наитию, потому что на курсы и вебинары меня никто не отправлял. Я училась сама, задавала коллегам глупые вопросы, а по вечерам плакала в жилетку Ланке, которая рулила в фонде регионами.
   Креативная Ланка, видимо, так устала от моего ныться, что завела копилку-лягушку, предложив шутливый тариф: одно нытье = 100 рублей. Лягушка пухла, как на дрожжах.
   Все проекты, которые я натворила в течение года, я сделала исключительно со страху и на личных связях.
   Спустя еще год я почувствовала, как у меня, котенка-фандрайзера, стали открываться глазки.
   А потом случился коронавирус. Нас посадили на удаленную работу и вместе с ней открылись целые пласты необходимых навыков и неосвоенных знаний.
   Вхождение в Zoom-конференции дались мне обильными слезами и нахрен упавшей самооценкой. Только представьте себе: через час мне нужно выйти в Zoom, а я, блин, не втыкаю, почему у меня не работает микрофон, камера и что с этим вообще делать.
   Находясь в другом городе, дочь Соня проявила ломовое терпение, пока «выводила» меня со своего телефона на мой домашний компьютер в Zoom.
   У меня ничего не получалось, я рыдала, но следовала ее советам. Шаг за шагом мы открыли этот чертов Zoom и я наконец-то воткнула, что на что надо нажимать, чтобы был и звук, и видео.
   В период домашнего карантина я позвонила нашей фондовской Гале, гуру интернета, которая сильно меня моложе и потому является «цифровым аборигеном».
   Галя – вообще из другого поколения, она не застала время пейджеров, зато была в гуще новых интернет-технологий. Она накидала мне кучу полезных ссылок на разные вебинары и сказала умную фразу: «Учитесь учиться».
   Учитесь…Хорошо сказать, а ты попробуй все это освоить, когда тебе 55 лет…
   Я окунулась в океан новых знаний, учеба шла тяжело. Я не сразу втыкала, что к чему, я ловила у коучей новые слова, терминологию и пыталась разобраться, о чем они вообще говорят.
   Уровень моей самооценки упал до нуля, рухнул на землю и выгорел. Я ощутила себя «Запорожцем», сделанным в сарае пальцем пьяного мастера.
И вот этот «Запорожец» поставили на современный автобан, где мчатся «Мерседесы» и BMW, и сказали держать «скоростной режим»…
   Ужас. Отчаяние. Выпученные глаза. Обида на себя за то, что я – «Запорожец», а время «Запорожцев» давным-давно прошло…
   На днях у меня была еще одна Zoom-конференция, где мне было предложено изучить секреты Инстаграм.
   Этот ресурс я только-только осваиваю на уровне собственного профиля, пытаясь быть в тренде. Я не знаю никаких «свайпов» и что где искать, а мне нужно быстро понять, по каким законам тут строятся публикации и прочие stories, почему они живут только 24 часа, а потом куда-то исчезают.
   Я снова сижу и плачу. Я понимаю, как за время пандемии и вообще за эти несколько лет мир рванул вперед. Что теперь не личное общение, а новые технологии правят бал, и мне, чтобы успевать в потоке машин, нужно поменять в своем стареньком «Запорожце» массу деталей – только тогда я смогу ехать и соблюдать единый скоростной режим.
   Я сижу и плачу от того, что пока я варила щи и делала укладку феном, выросло новое поколение продвинутых, как Галя, «цифровых аборигенов», для которых постоянно учиться – это норма жизни.
   А для меня, человека с высшим (вроде бы) образованием, массой успешных (вроде бы) проектов, все это новое – темный лес, в который я с опаской вхожу, где все меня пугает и я не знаю, найду ли я здесь нужный путь.
   Я сижу и плачу, потому что замечаю, как медленно я врубаюсь в темы, как мой ум (если он вообще у меня есть) дымится от перенапряжения - совсем как старый карбюратор у старого «Запорожца», взявшего вдруг скорость «Мерседеса».
   Это новый вызов жизни. И я должна его принять…
   «Жизнь после короны уже не будет прежней, она будет другой. Поэтому надо просто плыть вперед, просто плыть и все, мы в одной лодке», - сказала мне Саша, наша новая фондовская начальница, молодая и красивая, сильная и хваткая.
   И я плыву…
   У нас, поколения Х, есть только два варианта: или плыть, захлебываясь, дальше, или просто завалиться к чертям собачьим на дно, как "Титаник".
   Значит, мы  выбираем первый вариант. Мы плачем, злимся на свои внутренние тормоза, на свои комплексы, но постигаем новые знания, как бы ни было трудно.
   «Пока мы учимся, мы - лучшая версия себя»...

Посвящается поколению Х и моей дочери Софье Феоктистовой, которая меня так поддерживает, и чью финальную фразу я назначаю своей главной мотивацией.

Татьяна Феоктистова Первая.
Июнь 2020