Поколение Х

   Я – человек Поколения Х.
   Того самого, которое рождено в мирные шестидесятые прошлого века, где лишь изредко, единично, кто-то разрывал тишину воплем: «Доколе?!».
   Мы все выросли на улице, где культура общения прививалась в наших дворах, но понятие Родины было незыблемо и даже священно: пропаганда устойчивых гражданских позиций работала в стране, как швейцарские часы.
   Я отлично помню времена правления Брежнева и то, как на одном из съездов партии его кто-то сильно подставил, подсунув «дорогому Леониду Ильичу» не тот текст речи. Брежнев начал уже ворочать непослушным языком, зачитывая в микрофон белиберду,как услышал в зале смех. Он растерялся, запнулся и стал молча шуршать бумажками в поисках нужного листка. Не нашел и выдал на весь зал Дома Союзов: «Извините!Я не виноват…». В зале захлопали и засмеялись еще громче.
   Я тогда гладила на столе белье, и телевизор работал просто так, для фона: в нашей семье не было принято слушать партийные съезды. Но пронизывающая тишина в зале и брежневское «извините, я не виноват» впечатались в память всех, кто это смотрел и слышал.
   Мне, тогда еще подростку, пришла догадка, что с этого момента «так больше нельзя и не будет». Но как именно должно быть, я тогда не знала.
   Потом Брежнев умер и мы смотрели по телевизору его похороны. Вся страна видела, как гроб с телом в последний момент грохнули о землю. Прозвучало это, как набат, на всю страну, потому что так, как мы жили раньше, жить больше было нельзя.
   Мы, поколение Х, застали времена горбачевской «перестройки и ускорения», затем его арест в Форосе, куда я примчалась в мини-юбке и без лифчика, но с пресс-картой, и чуть не была застрелена местной охраной. Интервью у арестованного Президента СССР взять мне так и не удалось, зато дали потом медаль за смелость.
   Мы, поколение Х, позже других осваивали работу на компьютере, а программы Word и Excel казались нам космосом. Чтобы набрать текст в Word и ничего там не исправлять, я сначала создавала его на бумаге, а потом набирала на клавишах, боясь сделать ошибку.
   Я плакала от того, сколько навалилось на меня всего нового, я боялась облажаться, но мотая сопли на руку, шла вперед и теперь компьютер стал для меня и бумагой, и ручкой, и целым миром, без которого мне неудобно жить. 
   Я всегда считала себя бойцом, лидером и профессионалом. И, должно быть, поэтому не боялась входить в новые реки, чтобы строить на них свои плотины, или плыть на другой берег.
   Век чумы, 2020-й год, я встретила 55-летним юбилеем. Раньше в этом возрасте женщины шли на пенсию и я теперь понимаю, насколько это было правильно. Это возраст, когда многое уже наработано, сделано и построено, но у тебя еще есть силы, чтобы продолжать интересно и активно жить. Пенсионный срок я пролетела, как фанера над Парижем, его перенесли до отметки 60. Стране, видимо, хотелось выжать из людей максимальное количество полезных соков, а потом уже выбросить на обочину. Все-таки силы и способности в 55 лет и в 60 – это разные силы.
   Жизнь так сложилась, что на заре маячившей пенсии мне суждено было войти в совершенно другое, новое для себя дело, в благотворительность. К этому времени некоммерческий сектор оперился и из дикого зверя превратился в умный, холеный и четко структурированный бизнес. Мне включили на работе компьютер, наладили личную почту и сказали: «Работай, успехов тебе на новом месте!».
   Первое время я пучила глаза и не понимала, что мне делать. Год я училась по наитию, потому что на курсы и вебинары меня никто не отправлял. Я училась сама, задавала коллегам глупые вопросы, а по вечерам плакала в жилетку Ланке, которая рулила в фонде региональной работой. Креативная Ланка, видимо, так устала от моего ныться, что завела копилку-лягушку, предложив шутливый тариф: одно нытье = 100 рублей. Лягушка пухла, как на дрожжах.
   Все проекты, которые я натворила в течение года, я сделала исключительно со страху и на личных связях. Спустя еще год я почувствовала, как у меня, котенка-фандрайзера, стали открываться глазки.
   А потом случился коронавирус. Нас отправили на удаленную работу и вместе с ней открылись целые пласты неосвоенных мною знаний. Вхождение в Zoom-конференции дались мне обильными слезами. Только представьте: через час нужно выйти в Zoom, а я, блин, не втыкаю, почему у меня не работает микрофон, камера и что с этим вообще делать. Находясь в другом городе, дочь проявляла ломовое терпение, пока «выводила» меня со своего телефона на мой домашний компьютер в Zoom. У меня ничего не получалось, я снова рыдала, но следовала советам дочери. Шаг за шагом мы все-таки открыли этот чертов Zoom и я, наконец,поняла что на что надо нажимать, чтобы был и звук, и видео.
   В период домашнего карантина я позвонила нашей фондовской сотруднице Гале - гуру интернета, которая сильно меня моложе и потому является «цифровым аборигеном». Галя – вообще из другого поколения, она не застала, как я, время пейджеров, зато была в гуще новых интернет-технологий. Галя быстро накидала кучу полезных ссылок на разные вебинары и сказала умную фразу: «Учитесь учиться!».
   Учитесь… Хорошо сказать, а ты попробуй все это освоить, когда тебе 55 лет. Я окунулась в океан новых знаний, учеба шла очень тяжело. Я не сразу понимала, что к чему, ловила у коучей новые слова, мудрёную терминологию и пыталась разобраться, о чем они вообще говорят. Я ощутила себя «Запорожцем», сделанным в сарае пальцем пьяного мастера. И вот этот «Запорожец» поставили на современный автобан, где мчатся «Мерседесы» и BMW, и сказали держать «скоростной режим». Ужас. Отчаяние. Выпученные глаза. Обида на себя за то, что я – «Запорожец», а время «Запорожцев» давным-давно прошло.
   На днях у меня была еще одна Zoom-конференция, где мне было предложено изучить секреты Инстаграм. Этот ресурс я только-только начала осваивать на уровне собственного профиля, пытаясь быть в тренде. Я не знаю никаких «свайпов» и что где искать, а мне нужно быстро понять, по каким законам тут строятся публикации и прочие stories, почему они живут только 24 часа, а потом куда-то исчезают. Черт возьми, куда?!
   И вот я снова сижу и плачу. Я понимаю, как за время пандемии и вообще за эти несколько лет мир рванул вперед. Что теперь не личное общение, а новые технологии правят бал, и мне, чтобы успевать в потоке машин, нужно поменять в своем стареньком «Запорожце» массу деталей – только тогда я смогу ехать и соблюдать единый скоростной режим.
   Я сижу и плачу от того, что пока я варила щи и делала укладку феном, выросло новое поколение продвинутых, как Галя, «цифровых аборигенов», для которых постоянно учиться – норма жизни. А для меня, человека с высшим (вроде бы) образованием, массой успешных (вроде бы) проектов, все это новое – темный лес, в который я с опаской вхожу, где все меня пугает и я не знаю, найду ли я здесь нужный путь.Я сижу и плачу, потому что замечаю, как медленно я врубаюсь в темы, как мой ум (если он вообще у меня есть) дымится от перенапряжения - совсем как старый карбюратор у старого «Запорожца», взявшего вдруг скорость «Мерседеса».
   Это новый вызов жизни. И я должна его принять…
   «Жизнь после короны уже не будет прежней, она будет другой. Поэтому надо просто плыть вперед, просто плыть и все, мы в одной лодке», - сказала мне Саша, наша новая начальница, молодая, сильная и хваткая.
   И я плыву…
   У нас, поколения Х, есть только два варианта: или плыть, захлебываясь, дальше, или завалиться к чертям собачьим на дно, как "Титаник".
   Значит, мы  выбираем первый вариант. Мы плачем, злимся на свои внутренние тормоза, на свои комплексы, но постигаем новые знания, как бы ни было трудно.
   «Пока мы учимся, мы - лучшая версия себя»...

Посвящается поколению Х и моей дочери Софье Феоктистовой, которая меня так поддерживает, и чью финальную фразу я назначаю своей главной мотивацией.


Июнь 2020