Навсегда

Я просыпаюсь на твоём плече и, прежде чем открыть глаза, прислушиваюсь к себе: я счастлива. Теперь можно и поднять веки. Где я? Секундное удивление тут же проходит: у тебя. Знаю, что только двинусь немного -- ты проснешься. Поэтому лежу  неподвижно, наслаждаясь счастьем. А в голове всплывают строки поэта Серебрянного века:

"Ты лежишь у окна и пишешь.
Ты слышишь?
За стеной играют гаммы,
А в верхнем стекле от рамы
Зеленеет звезда.
Навсегда..."

Даже если это "навсегда" измеряется всего лишь двумя праздничными выходными. Даже если потом ничего не будет. Всё равно. Я счастлива.

Поворачиваю голову к тебе и улыбаюсь. Ты улыбаешься в ответ, не открывая глаз, почувствовав сердцем твою улыбку.

-- Доброе утро, солнышко! -- говоришь ты.
Я шепчу: -- Доброе, -- и медленно целую по очереди твои глаза, как бы открывая их.
И тут из-за двери доносится лай.
-- Динка услышала "Доброе утро" и подумала, наверно, что это ей, -- говоришь ты, зевая.
-- Ну что ж, сейчас умоемся и пойдём прогуляем её.

Вскоре мы уже бодро вышагиваем по району, стараясь не подскользнуться на льду (ночью подморозило), а довольная Динка то и дело забегает вперёд...

На следующее утро я уехала домой и больше никогда тебя не видела. Но всё-таки у нас были две чудесные ночи, и я дважды засыпала абсолютно счастливой.

Я пытаюсь уговорить себя не плакать, а слёзы всё равно текут. Под твоим тяжёлым старомодным  одеялом было так тепло, а за окном-то -- февральский холод... Но эти выходные останутся со мной навсегда, и память о них будет согревать меня промозглыми унылыми вечерами.

Так остро и сладостно мило
Томила
Теплота, а снаружи морозы.
Что значат ведь жалкие слёзы?
Только вода. Навсегда.