У меня всё - Ван Гог, Пикассо, Рембранд

 
— Изя, Изя, где вы тут сидите?
— Prosт! На здоровье!
— Нахэс! За счастье!
— Здесь скажет хоть кто-нибудь тост?
— Выпьем за то, что пережили советский голод! Так переживём же и германское изобилие!
— Мой тост лучше: «Шобы йилось и пылось, шоб хотилось и моглось!»
— Бра-а-во! Бра-а-аво!
— Здоровэнькы, булы!  Дамы, охотно прыдставлюсь: я — Кавун!
— Девушки, перевожу c украинской мовы: арбуз. Ха-ха-ха!
— Я, как Иван Кавун — неизвестен, но я — сто процентов выше всех! Я — с Харькова! Я не хуже Людки Гурченко и Лёни Быкова.
— Та неужели?
— Не верите? Выпивал и дружил с самим  Валеркой Борзым, бегуном, чемпионом мира… Ну нэ прыставай, Арончик, отцепись от Оли. Последний раз прыдупрыждаю. Ты же второй тенор, а не животное… Кругом полно свободных женщин. Только за нашим столом — десять! У тебя ж такой успех в хоре! Прыдвигайте стул ко мне поближе, Оленька. Закусывайте, вы очень даже прыятная! Дамы, угадайте, хто я по профессии? Если скажете: шофэр 3-го класса, тракторыст, радиомеханик, часовой мастер, подсобный рабочий по записи в трудовой — будет всё правильно. Кулинарный техникум тоже кончал, когда с ВЗПИ отчислили. Я всё могу!
— Вы и готовить умеете?
— А як же ж, Оленька! Я и в голодный год прыдумаю чем накормить. Для вас - всё, шо хочешь в первозданном виде!
— Подпеваем все, дружно: «Тум-бала, тум-бала, тум-балала-а-а-йка. Тум-бала-ла-а-йка, тумбалала-а-а-а..»
— Подставляем стаканы, дамочки! Вам, девушка, шампанского не хватило? Я моментом достану.
— О-о-о! Браво! Спасибо, Иван! Не проливайте мимо.
— Несите ещё булок с мясом!
— От этих булочек груди стоят вот так. Ха-ха-ха!
— Потише! Не слышно! Интересно, а кем вы, Иван, работаете сейчас?
— На самом деле я — коллекционер! Мебель к чёрту порубал, ценности в картонные ящики сложил. У меня всё: Ван Гог, Пикассо, Рембранд с блошиного рынка, куклы, дублёнки, музыка, швейцарские часы, монеты, золотые украшенья. Помню раз в ювелирке Ёську Кобзона встретил, он жэ родом с Днепропетровской области, с Песчанки. С Гурченкой пришёл. Когда я брал своей Тамарке кое-шо с камнями, он сказал: «За вамы нэ втовпышся». Ха-ха-ха! Догадались хто я?
— Джентльмен!
— Коллекционер…
— Купи-продай!
— Щщас вы все удивитесь! Я тридцать лет отдал овощной системе! Фрукты, овощи —  обст, гэмюзэ! Нечего делать! Я академик в этом! З любого зелёного помыдора  красный зделаю! Могу  его сохранить. Мы все овощники СССР друг друга знаем. Кому горы и леса, а нам — гыри и веса! В 70-х мы проехали абсолютно всё в Европе! Были выездные. Ходил в моря. Греция, Турция, Ибиция, полиция, заморские рыстораны.
— Ибица, а не Ибиция…
— Та какая разница! Понапрыдумывали ударэний… Арон, убери руку с женщины, я очень сильно бъю! Могу убить. Бью с носка.
— Не сомневаюсь: в морду дать, потом обнять, как принято у вас.
— Да! Я так с моими лучшими друзьями познакомился.
— Уволь, целоваться и угощаться с тобой не намерен.
— А конкретно, шо ты, Арон, можешь? Попеть, потанцевать? А как копейку заработать,  не знаешь…  Ты ж ни украсть, ни покараулить не можешь… Поду-у-маешь  — чистый еврей! А я —  чистый хохол! Тебя тронь — ты в полицию, а в нашем деле не секёшь. Я и на аккордеоне, напрымер, могу. Вот назло тебе найду артиста и артистку, шоб они не твой, а мой рыпиртуар исполняли. И пошёл ты на… звезду подальше!
— Мой звёздный час ещё впереди!
— Давай, Арон, топай за свой стол и  нэ вэртайся. Дорогые дамочкы! Я ж не только джентельмен,  «Шампанское»  вам  достал, я — кулинарный мастер! «Тульский пряник», пирожное «безе», «клер французский»— запросто, нечего делать! А хто с вас знает, напрымер, чем отличается бисквитный торт «Кыйивський» от  «Харькивського»? Элементарно. Записывайте рецепты! Усекли? Я ж заочно за деньги окончил в 68-ом  Институт громадського харчування, факультэт «Прыготування солодкойи йижы». А шо такое «безе»? Отвечаю: французское пирожное! Взбитый белок с сахаром, он творожится, поднимается, как снежок.  А хто, кроме меня  мог голыми руками орэх с котла схватить, когда карамель из патоки кипит? Нихто!!!
— Вааау!
— Это сейчас я год в опале, меня прошлым летом в Харькове через вундэр-пундэр кинули. Прыдставьте:  у меня хурма стоит, сто тонн, восемь уазиков. На границе — капканы. Держат, денег хотят. Думаю: давать и задницы целовать мы всегда успеем... Но… осечка вышла. Я столько бабок потерял! А в эСэСэРе  я в год на своей «Копейке» наезжал по 70 тысяч килОметров. В Джанкое её бросал. У каждого из моих людей было по тры машины. Я получаю грушу трыста тонн,  одна в одну, упаковка шаровая, в перчатках, идёт на зимнюю закладку, или яблуко —  прыплюснутое, сорт «Шампанское». Отправляю всё в Кыйив и маю тити-мити,  шуршат на пальцах. Догадалысь?
— Ну это всё в прошлом…
— А в настоящем я — волонтёр будущий! Хочу помогать бедным и еврейскую веру прынять. Я очень верующий, несмотря, шо люблю матом… Дамы, вы с Белгорода? Там тоже  был. Сорок тонн яблук продал. А в Харьковской области, в Валках, нас арыстовали с курями. Оказались мы в мусарне с мусорами. Правда, я успел в овраг всю птицу спрятать. А когда им подмазали, курэй отрыли и на ихнем же базаре продали...Арон, опять ты тут крутишься? Сволочь ты порядочная: раз я  рядом сижу, значит это моя женщина… Ах, ты ж копеечник! Дай допить, дай допилить… Жалко шо нельзя тут вдарыть! Ты — не мужик! Мы ж тебя на чистом спирте проверяли… Та шо вы говорыте, Оленька? Конечно, вы мне нравитесь, особенно, грудь. Левая выглядит тяжелее, она действует безотказно!

— Так вот, когда я пошёл продавцом… Почему простым продавцом? Ещё лучше б уборщиком. Потому, шо нас сажали. Если кого-то судят, то уборщики не виноваты.  Так вот, когда 68-ой магазин прынял, прыехал Папанов с Пуговкиным. Пуговкин — мой кум, прыветствует: «Ваня, роза моя! Свари нам борщ по-харьковски». Повесил им кольцами 20 килО  ковбасы-сэрвилата  на руки. Себе к животу прывъязал икры чёрной, красной, севрюгу, горбушу под халат 68-го размера. Рыскнул жизнью и здоровьем ради народных артистов, прытом, магазин — напротив тюрьмы… Тут рэвизия. Бухгалтерше пятнашку закатали  за подделку документов,  хотя она их не подделывала, а мне — условно. На прощанье Пуговкину сказал: «Долго мы , кум, не виделись. И на... хрена мы встретились».
— У вас такой большой опыт жизни!
— Да. Есть, Оленька, в моей жизни сильные случайности! Вызвал меня, к прымеру, ОБХСС: «Линяй к чёрту! Проверка!». Поселился я ближе к морю, в пионерлагере «Счастливое детство». В  комнате политпросвещения кабинет себе оборудовал. По ночам с вождями коммунизма на стенах базарил и стаканом с портрэтом Карла Маркса чокался. Передали мне дерективу райкома: «Каждому селу накосить 60 тонн сухого сена!». Это ж страшная цифра, этим сеном можно пол-Харькова накрыть. Другое дело — пищевая сырая трава. Стал я начальником зелёного сена. А косить прыслали вокзальных бомжей. Как им косы дать; порежут к чёрту друг друга. Рвали они руками осоку по шесть часов в день. За работу дал им 42 упаковки «Тройного». Продавщицы радовались; одеколон стоял у них 12 лет непроданный. Покрутился я там лето, а потом в Германию.
— И как вам здесь нравится?
— Мне всё здесь нравится, я люблю их нацию. Тут медицинское обслуживание на высоте и более-менее спокойно. Вы шо, какая ностальгия? Здесь — класс! Заходи в прымерочную, переодевайся и  топай на день рождения, как новая копейка. Это мелочь для такой богатой страны. Германия ж — локомотив Европы по доходам! В основном, много аферистов сажают за неуплату налогов. Насчёт этого у немцев всё серьёзно, не то, шо у нас было: «Берите, тяните, хватайте, ловите!» И только языками  чешут.

      Да-а-а… там жизнь моя ключом била пока мой друг Пиня, бывший напёрсточник,  не стал мэром города. А Нэпа, его помощник, —  заместителем. Кинули они меня, друга: поменял я собственный коттедж на стиральную машину... Вы, оказывается, с Фороса, дамочка? А мы и там были, Горбачёву забор палками подпёрли. Ха-ха-ха!
— Да, ла-а-дно...
— Элементарно!
— Вы лучше за своим правительством шпионте.
— Политикам украинским давно не доверяю.
— «На тебе сошё-ё-ёлся клином белый свет…»
— Нэ скавчи тут, Арон! Не тошни мне на нервы. А шо вы, Оличка, на минутку имеете в виду? Ах, Аро-о-нчик… Не перебивать? Он, оказывается, для вас лично поёт? Его красивый голос вас пленяет, а мой  режет слух? Я всё правильно понял? Значит, ошибочно подумал,  шо ваши пышные формы, особенно, задняя часть, составят моё личное счастье? Вы, Оля, ещё пожалеете! Я — сто процентов выше всех!

        Да-а-а… язык мой — враг мой. Зря я тут распахнул своё рабоче-крестьянское сердце! Ах, где моя Тамарка с Журавлёвки? Она всю жизнь меня любила, а я, дурак, женился на другой, сел задом на раскалённую сковородку. Увёз Томочку мой напарник  в Америку. Теперь живёт, где жарко. Пошёл я домой, а неохота. У меня в квартире бардак; с люстрой связался, провод коротит, идёт на массу, пробивает. Хорошо, что наквасил капустки, селёдку замочил в лимонный сок. Вчера  взял мяса с сальцем. Сварыв, прыпустыв  лаврушкой. Потом вытащил кости, обгрыз,  натёр часныком, я против грыппа тры головки в динь зйидаю, посыпав перцем и — на мороз. Не работает холодильник,  пока храню в нём инструменты, реле сломалось,  надо починить к весне...

2010 г.