Вот и жизнь прошла

Николай Петрович пожамкал усами, два раза нервно вдохнул, съежился и попытался выдавить слезинку. Слеза не пошла, он взъерошился и мерзко закричал: «Маша! Машка! Жрать подай!».
В комнату быстро забежала Машка, девка лет сорока пяти, с круглыми потерянными глазами. Девкой он ее называл, потому что та в жёнах так и не побывала, чуть ли не с самого детства жила службою Николаю Петровичу, чем и была счастлива.
Машка сделала пару бессмысленных движений, закопошилась, кивнула, и побежала за едой.
Николай Петрович заказал на обед, сам не запомнил что, но главное - водку,  не забыл.  В ожидании трапезы он сидел, глубоко вздыхая, смотря в окно,  и практически не моргал.
Услужливая Маша принесла все самое вкусное, быстро накрыла, и сама надела на Николая Петровича что-то напоминающее детский слюнявчик. Неприкаянный очкарик, с густыми жесткими усами цвета ржи, быстро наелся до отвала, подмешал в рюмку смертельный порошок, и пока Машка не видела, весело, резким движением руки опрокинул рюмочку. Затем взял весь графин и начал пить как не в себя.
Не выпив и половины, он еле-еле, шатаясь дополз до темно-синего безвкусного дивана, плюхнулся, улыбнулся, и резко, во весь голос закричал: «все!».
Суетливая и глупая Машка снова побежала на шум, однако она так и не поняла, что и почему случилось.
Все его накопления и старый дом достался верной глупой Маше.
Она так и не смогла отойти после его смерти, все плакала и вспоминала. Однако жить стала хорошо, ездила заграницу, покупала дурные платья.
Однажды прозвучал стук в дверь: «Мария Петровна», - грянул звонкий заискивающий голос.
На пороге стояла дочь Николая Петровича, пузатая, но очень худая страшненькая молодая женщина. Смотрела она исподлобья, и только открыла рот, чтобы начать заготовленную речь, как Машка метнулась в угол за половой тряпкой, резко окунула ее в ведро и полетела лупить пузатую.
Гнала ее Машка чуть ли не до конца улицы, домов семь точно пробежала с криками, визгами: «Ах, ты дрянь такая!».
Ну, вот и больше никто не приходил.
С годами, к старости, Мария стала спокойной, начала читать, начала звать культурных людей в дом, облагородилась, всем нравится стала.
Умерла одна, но в тепле.
Вот так и жизнь прошла.