Тиур - вестник Рарога. Часть двадцать пятая

У входа в пещеру стояла здоровенная лохань, в которой отмокали смердящие потроха.
- Меня сейчас вырвет, - просипел Зяблик, зажав нос.
Ведьмак быстро огляделся по сторонам, прислушиваясь к любому шороху, и наклонился над вонючим месивом. От этого зрелища менестреля перекрутило, и он едва успел добежать до ближайших кустов, где быстро расстался с походным завтраком. Вытирая рот платком, Зяблик брезгливо поморщился, когда увидел, что красный маг присоединился к Тиуру и они вдвоём чуть ли не пляшут возле "гноища".
- Да они с ума сошли! - опалила его мысль. - Не зря же говорят, что у сильных колдунов "крыша" набекрень. Батюшки, мало чокнутого мага из замка, так ещё ведьмак на карачки встанет и будет лаять на пробегающих зайцев!
Зяблик опасливо подошёл к приятелям, раздумывая, кого из них первым огреть многострадальной лютней и при этом остаться живым, как уразумел, что он никогда не сможет понять логики, присущей магам. Тиур ткнул пальцем в стену возле входа, где были намалёваны фигурки человечков и странные закорючки, напоминающие следы рябчика на снегу.
- Семь, - сказал он, вытаскивая из сумки чёрный флакон с эликсиром.
- Восемь, девять, десять, - недовольно буркнул менестрель. - Ты, что, решил нас счёту обучать, как деревенскую детвору? Так я могу бегло до трёхсот сосчитать и не подавиться. К чему такие глупости?
- К тому, любезный поэт, - ответил Чьок-Пранг, глядя, как ведьмак меняется на глазах, - что в этом корыте валяются кишки и прочая требуха от семи человек. А, значит, что нам следует ожидать нападения того же количества мем-трокидов, существ, сотворённых злой волей. Знаки на стене указывают...
На что указывают знаки, Зяблик так и не узнал, поскольку содержимое лохани зашевелилось и оттуда стали вываливаться мерзкие твари, отдалённо похожие на людей, покрытые зеленоватой слизью вместо кожи. Кряхтя и постанывая, мем-трокиды ползли на карачках, пока к ним не вернулось зрение. Один за другим они вставали на ноги и, истекая жёлчью и кровью, бросались на тех, кто оказался перед ними. Ведьмак, зная, что мечом не уничтожить эту нечисть, обернулся громадным волком с огненными зрачками и начал рвать зубами и когтями гнусное порождение. Красный маг встряхнулся, будто решил сплясать "виг-виг" - танец горных гномов, но вместо этого оброс диким камнем и с уханьем стал утюжить чмокающее и невероятно живучее месиво. Отброшенный в сторону менестрель с ужасом наблюдал, как сквозь шкуру волка сочится кровь и, смешавшись с гноем мем-трокидов, делает их многократно сильнее. Чьок-Пранг сбросил часть нечисти с уступа, но она, распавшись на куски, вновь собралась и теперь лезла наверх, цепляясь за камни и ветки. Острые зубы вонзились в лодыжку Зяблика, и он, заорав, разбил череп нападавшего своей Музой, восторженной лютней. Отпихивая от себя требуху, он успел заметить на пороге пещеры уродливого карлика и Тень, висящую в воздухе. Уродец метнул в толпу коричневый шар, который тут же лопнул и выпустил из себя едкие пары, от которых дыхание обрывалось, не начавшись. Карлик захихикал и поковылял в глубину жилища. Тень, задрожав, растаяла, а мем-трокиды усилили натиск.
- Ой, - подумал менестрель, - сейчас нас жрать будут! Не для того я шесть лет отучился в Академии искусств на острове Хмеллос, чтобы стать обедом для кучки мерзких гадов! Не хочу!!!!
Внезапно вдохновение посетило своего усердного "труженика", и он, как ящерица, юркнул в узкую расселину недалеко от входа. Вытащив из сумки бутылку и кусок грубой тряпки, Зяблик слился со стеной и подобрался к колдовской надписи. Битва внизу кипела - с перевесом то одну, то в другую сторону. Намочив ткань, менестрель стал яростно тереть символы, вкладывая в это занятие не меньше усердия, как в тот день, когда рождался на свет. Краска бледнела, истончалась и сползала мутными потёками, оставляя грязные разводы на камнях. Ещё немного - и всё заклинание оказалось уничтоженным. Смердящие туши разломились на части, покрылись пеной и мгновенно высохли, оставив вместо себя серые хлопья.
Ведьмак, вернув себя привычный облик, устало опустился на валун, глотнул из фляжки красного вина и протянул её менестрелю, прилипшему к стене:
- А ты, парень, жох! Беру назад свои слова, что музыкантишки ни на что не годятся.
Зяблик доковылял до него и присосался к горлышку фляжки, как к источнику вселенской мудрости.
- Эй, эй, потише! - похлопал его по спине Тиур. - Нам ещё Нельву спасать.
- А пьяным - море по колено, горы - по яйца, - захмелевшим голосом ответил менестрель и свернулся на валуне калачиком.
Красный маг, вновь превратившийся в изящного господина, окунул пальцы в лужицу с разводами краски, понюхал и удивлённо сказал:
- Надо же, скипидар! Вы, любезный, изобрели новое оружие для борьбы с видимыми заклинаниями. Благодарю Вас от всего сердца! Но позвольте задать вопрос: "Зачем Вы таскаете с собой это средство, совсем не нужное поэтам?".
Зяблик хихикнул и потянул к себе фляжку:
- Ещё как нужное!!! А как иначе я расправлялся бы с критикой своих бессмертных произведений? Понапишут на заборах "отзывов", а я их - скипидаром!
Он выдул остатки вина и захрапел, мгновенно опьянев от последствий пережитого ужаса.
- Нда, - сказал Тиур, разжигая костёр. - Думаю, что двинемся на поиски часа через три. В любом случае суетиться не будем.