Посвящение Глава 2 Часть 2

Белая дверь распахнулась с лёгкостью пушинки. Загорелый человек в чёрной одежде казался бы на её фоне несколько комично, но Глеб на комика не походил.
- ЗдорОво, капитан, - поприветствовал он сидящего в кресле пухлого мужчину в костюме.
- И тебе не болеть, бригадир, - последнее слово он подчеркнул особенно выразительно.
- Просил же не называть меня так, - неодобрительно покачал головой Глеб, плюхнувшись на диванчик и распластав руки на его мягкой спинке из белой кожи.
- А я говорил, что не капитан.
- Ах да, простите, - Глеб указал пальцем на дверь – примерно на тот уровень, где располагалась с коридора табличка. – Борис Юрьевич, замдиректора… порта?
- Порта, порта, - подтвердил мужчина, сокрушённо кивая. – Так чем обязан, в столь неурочный час?
- Да я так, можно сказать по-дружески, решил обратиться тут кое по какому вопросу. В общем, одну штуковину нужно со дна достать – метров триста. Реально это?
- Всё зависит от обстоятельств, от целесообразности…
- Ну, обстоятельства какие: айсберг протаранил корабль, груз затонул.
- Всё так просто? – усмехнулся Борис.
Глеб сощурился, обдумывая не смеётся ли над ним боров, развалившийся в кресле. Борис Юрьевич, решив не искушать судьбу, продолжил, перейдя на более официальный тон:
- Вопрос твой мне понятен. Теоретически поднять груз реально, но успех операции зависит от многих факторов.
 - Мне тут один моряк сказал, что человек на такой глубине иссякнет. Не прав значит был?
- Человек такого давления не выдержит, а вот техника может. Слышал, тут один чудак дорогой аппарат японский приобрёл…
- Мне с чудаками разговаривать не резон. Лучше порекомендуй кого-нибудь из «наших», чтоб посподручней разговор складывался.
Постучав пальцами по столу и слазив в компьютер, мужчина сообщил:
- Сейчас на третьем пирсе отдыхает «Весна», там глубоководная техника установлена неплохая, и капитан мужик адекватный.
- Адекватный – это хорошо, - подытожил Глеб, поднялся с гостевого диванчика, бросил на прощание слово «сочтёмся» и захлопнул за собой дверь.

На коричневой лакированной столешнице высились стопки книг. Потёртые и выгоревшие переплёты почти не отличались по цвету. Некоторые книги были распахнуты и прижаты домашней утварью, бессильно стыдясь желтизне своих старых страниц и грубой, жирной печати. Телефон также стоял на столе… Когда он зазвонил, словно гром сотрясая воздух, пожилой человек превратился в молнию. Дедушка поднял трубку, стараясь контролировать силу кисти, чтоб не раскрошить синюю пластмассу и не прервать связь.
- Иван Николаевич? – с сомнением спросил равнодушный голос.
- Да, да – чуть ли не мальчишеским голосом начал дедушка.
- Беспокоит капитан теплохода «Весна» Станислав Быков…
- Да, да, - не унимался пожилой человек.
Начало разговора несколько покоробило собеседника и вызвало сомнения в благоразумности старца и в целесообразности путешествия вообще, но после нескольких вопросов по морской тематике, требующих конкретного ответа, капитан всё же рискнул:
- Сможете завтра подъехать к пристани к восьми утра?
- Да, да, конечно!
- Теплоход «Весна» пришвартован у третьего пирса. Спросите капитана – Станислава Быкова, - напомнил мужчина.
Иван Николаевич силился что-то сказать, но в горле застрял комок из множества положительных чувств, гасящий любые попытки связных фраз.
- До свидания, - не выжидая сказал капитан и, дождавшись лишь «а-а», повесил трубку.
Иван Николаевич сразу поставил будильник на шесть утра, чтоб потом не забыть, и вновь сел за книги, превращая расплывчатые фантомы знаний в чёткие и связанные понятия. Лишь в десять часов он лёг в постель, пытаясь заснуть, чтобы хорошо выспаться и не проспать. Какое-то время феерия, порожденная случившимся, рисовала перед глазами самые позитивные картины, но вскоре на их смену пришли такие же светлые сновидения.

Ещё не было семи утра, как дедушка выходил из дома. Прохлада уходящего лета чувствовалась в порывах северного ветра. Иван Николаевич шёл не спеша, тщательно перекладывая вес тела на деревянную трость, тем самым, не усугубляя боли в ногах. По его расчётам время должно было хватить, тем более что автобусная остановка находилась рядом с домом, а порт и месторасположение пирсов он знал, как свои пять пальцев.

Иван Николаевич прибавил шаг, несмотря на то, что остановка осталась там же, как и пирсы, но расстояние между ними, казалось, увеличилось вдвое. Краем глаза дедушка отметил некоторые портовые сооружения, явно построенные недавно, впрочем, всё это было закономерно и не так важно, как добраться к третьему пирсу к положенному времени.
Солнце готовилось выпустить первый сноп света в просыпавшийся мир, желая окончательно разбудить людей, чтоб те, в свою очередь, разбудили спящую технику, которая растормошила бы контейнера и прочие грузы, циркулирующие ежедневно с кораблей на сушу и с суши на корабли.
Дедушка смотрел на потёртые наручные часы, тяжело дыша у небольшого белого теплохода с искомой надписью чёрного цвета на борту. На палубе никого не было, но Иван Николаевич оставался спокоен по этому поводу – вероятно, все в машинном отделении и на мостике, где горел свет. Дедушка решил не проявлять суеты и дождаться восьми, к тому же ждать осталось недолго – около двадцати минут.
Минут пять переминался Иван Николаевич с ноги на ногу - вплоть до того момента пока дверь на мостик не открылась, и из неё не вышел человек в белой рубашке, брюках и капитанской фуражке; стопроцентный образ настоящего капитана дополняли рыжие усы и небольшое брюшко. Как только Станислав заприметил на пирсе одинокую фигуру с тросточкой, последовала команда спустить трап и, словно по мановению волшебной палочки, трап уже скидывали двое матросов.
Когда на карте морского дна был очерчен квадрат вероятного месторасположения затонувшего судна, теплоход отчалил от пристани и, рассекая лёгкую морскую рябь, устремился к невидимым горизонтам.
Дедушке предложили отдохнуть, любезно предоставив каюту, но он не мог усидеть в четырёх стенах и всё время путешествовал по деревянному настилу палубы - то подходил к корме, рассматривая волны, расходящиеся под острым углом от ватерлинии, то выходил на бак и смотрел в бесконечность, держась за белые ограждающие перила сходящиеся клином.
Капитан был не очень разговорчив, что, конечно же, объяснялось его должностью и массой обязанностей. Иван Николаевич также не хотел никому навязываться, да и зачем, когда перед его глазами плясали, пенились, вздымались и рушились, переливались всеми цветами радуги и веяли ароматом свежести удивительные дети воды – волны!
Солнце поднялось в зенит, когда два человека подготавливали подводный аппарат дистанционного управления. Дедушка очень хотел услышать, что эхолот высветил вероятную цель и приказ «кидать якорь», но головокружение, вызванное утомлением и прямыми солнечными лучами не позволили ему остаться «у штурвала» до конца. Лишь когда белый монстр с металлическими клешнями подмигнул красным глазом, дедушка проследовал в каюту, где испил холодной воды и улегся на кушетку.
В соседней каюте на такой же кушетке расположился ещё один человек – Глеб. Рядом стояло ведерко, в котором плескалось совсем другое дитя воды… можно сказать совместное творение воды и человека. Когда-то Глеб мог отпрыгать на ринге десять раундов и чувствовать себя превосходно, но на море он был безвластен. Он уже пожалел, что дух мальчишеского авантюризма одолел прагматизм взрослого тридцатилетнего человека… конечно, желание халявно разжиться предполагаемыми сокровищами тоже присутствовало, ведь упускать такую возможность было бы глупо, а еще большей глупостью было бы топтаться на пляже, ожидая, когда дяди в фуражках привезут ему пару ракушек.
Двигатели заглохли, что явилось долгожданным сигналом. Глеб незамедлительно поднялся на палубу и, несмотря на заверения капитана, что потребуется, как минимум, несколько часов на извлечение на поверхность чего бы то ни было с такой глубины, он настоял на своём, расположившись неподалеку от происходящего - в тени от перевёрнутой спасательной шлюпки.
Когда Иван Николаевич проснулся, солнце уходило по всем известной дорожке за горизонт. Дедушка вышел на палубу и, увидев знакомое лицо, удивлённо улыбнулся, приблизившись к Глебу. Затем, подойдя поближе и рассмотрев получше физиономию молодого человека, дедушка сочувственно вздохнул:
- Бывает…
Когда лебёдка подъёмника вновь опустила на палубу мокрый и грязный аппарат с чёрным от ржавчины ящиком, все присутствующие зааплодировали.
Нетерпение оказалось выше всех археологических правил и последние солнечные лучи смешивались с фонтаном затухающих в воздухе искр. По современным меркам сейф являлся скорее консервной банкой, которую можно вскрыть простой открывалкой. Толщина стенок составляла не более миллиметра и режущий круг, словно карандаш рисовал новую дверцу. Когда эта дверца открылась и мокрую кашицу из корабельных журналов и прочего содержимого высыпали под луч прожектора, Глеб взял на себя роль археолога, принявшись за раскопки. В итоге слова дедушки подтвердились, и из ценностей было обнаружено несколько монеток разной величины и кулон. С видом знатока Станислав взял один из почерневших кругляшков и поскоблил его перочинным ножом, после чего сообщил:
- Скорее всего, серебро - окислились, но не проржавели. - Затем взял кулон и, обратив его к свету, посмотрел на камень, протёртый молодым человеком с особой тщательностью. - На бриллиант непохоже.
Глеб взял главную на его взгляд находку и, также обратив её к свету, с сомненьем проговорил:
- А ты профи по драгоценным камням? Отнесем специалисту. Пусть помакает в растворы, через окуляры посмотрит, попробует на вкус, а то тут кроме грязи ничего толком не видно. Не волнуйся, вместе съездим, - усмехнулся Глеб, подмигнув капитану. – Я человек слова – деньги пополам. – Затем хлопнул по плечу скромно наблюдавшего за происходящим дедушку, добавив: - Не бойся, бать, если эти безделушки чего стоят, то и твоего мальцА подымим.