Зимний сон

Лечу, машу руками-крыльями, не упасть пытаюсь. Идёт по пятам Зима, замораживает, губит меня, птицу-небесницу. Не спастись, не укрыться от взгляда холодного, от силы её мертвенной не убежать. В лес падаю, ветвями режусь. Бьюсь о землю, как о камни острые.

Просыпаюсь.

- Встала уже, Нитонька? Иди, обниму тебя, - матушка зовёт. Бегу к ней скорее, рассказать о снах хочу. Не расскажу опять, - Мы с отцом уедем сегодня, с вами Марушь пожить согласилась, ты уж ей помогай по хозяйству, как мне бы помогала. Хорошо милая?
- Хорошо, матушка. А долго ездить будете?
- Как Зимушка пожелает. По хорошей погоде, через седмицу вернёмся, - в шубку наряжается, платком накрывается, уходит.

Иду к столу, там Шерша сидит, сонный-сонный, как и не просыпался. Ест. И я есть сажусь, думаю.

Марушь, она странная. Живёт одна на краю села, и хозяйства-то вроде нет, а всегда и одета и обута и сытая. Старшие ребята о ней чего только не говорят. И что замужем за богатым была, да сгубила. Что на его богатства теперь и живёт. И что не человек она вовсе, вот и не нужно ей ничего людское. А родители как услышат такое - ругаются, говорят уважать мудрость нужно, а не небылицы придумывать.

Боязно с ней остаться, да и скоро ли придёт?

Пока тарелки споласкивала, вижу, заходит. Улыбается добро, совсем не страшная.
- Здравствуйте Нита, Шер. Ждали меня? Я с вами останусь, пока родители ваши не вернутся. За хозяйством пригляжу, и вы не ленитесь, помогать будете.

Шер будто не слышал, шустро вдоль стенки к дверям юркнул.
- А ты что ли болен у нас, на ухо глух? - поймала его за то самое ухо, но видно - не всерьёз сердится, смешинки в глазах, - Дак я трав горьких заварю, пить будешь - быстро поправишься.

Ойкает, из рук выворачивается, ухо трёт, сильно наверное дёрнули.
- Мне, - говорит, - домом заниматься не положено. Я мужчина, у меня другие занятия.
- Другие? - хмурится, - Это с мальчишками бегать и с горок кататься? А отец твой мужчина? Он значит тоже ничего в доме не делает, всё на матушке держится?

Смутила его. Пошёл помогать. Всё что Марушь скажет - делает, он так и матушку не слушается и отца не всегда, а тут...

День за заботами быстро пролетел, стемнело, свечи зажгли. Марушь вышивку достала, такая красивая, стежок к стежку. Лес на ней заснеженный и стоит жёнка, богато наряжена, и все узоры на ткани видно.

Я не умею так, и не научусь наверно.

- Научишься. Если будешь стараться - научишься.

По лицу, что ли, прочитала? Шерша садится у печки, скучает, делать то нечего.
- Вот мама сказала, по хорошей погоде, они за седмицу обернуться, а откуда хорошей взяться-то, если по лесам Старик Стужа ходит? Говорят он одиноких путников ищет, дунет морозом на сердце, не согреться. Вот таких замёрзших и находят потом, а им уж что, не помочь.

Марушь хмыкает, но не перебивает, а батюшка не даёт ему рассказывать долго. Ерунда всё, говорит.

- А бывает сердце горячее у человека, не даёт в лёд обратится. У таких душа, говорят, вымерзает. Вот ушёл в лес, добрый был, всем помощник, а вернулся, злее - только вьюга.

Я слушаю, страшно становится. Там же матушка с батюшкой, как же если встретят? Замёрзнут? А Шерша будто и не боится, продолжает:
- У нас то, конечно, сани заговорённые, кто на них едет, с тем ничего не случится. А вот одному в лес не ходить лучше, не справится человек со Стужей. А может и Метель встретить. Та тропы заметёт, спутает, в чащу направит. Ходи, потом, ищи дорогу домой, не вернуться. Так и пропадёшь в лесах, без дома и имени, слугой её станешь.

Холодно становиться, и будто бы печь не греет и за окном воет. Будто услышали Зимние, что поминают их, идут к дому, смотреть кто звать осмелился. А Марушь грозит пальцем Шеру, говорит:
- Зачем сестру пугаешь, небылицы рассказываешь? Не видишь, она от страха озябла вся?
- Не небылицы! - встряхивается, щурится, - Правда это. Или, думаете, люди сами в лесу пропадают, и земля сама в камень обращается?
- Не сама, помогают ей. Самой-то тяжело со всем справится.
- Вот, если они с Землёй Матушкой справляются, от и с человеком сладят!

Смеётся Марушь, вроде и не так страшно стало, и руки не дрожат, иглой в пальцы не попаду. А Шерша всё продолжает:
- Вот наберёт Стужа силы, пойдёт с Метелью на люд, как справляться?
- Зачем же ему на люд идти? У него и своих дел хватает, за лесом приглядеть, Рекам помочь.
- А зачем он пальцы парнишке соседскому отморозил? От злобы своей! - спорит, не унять теперь.
- А кто тебе сказал, что злоба в нём есть? - удивляется, глаза от вышивки подняла.
- Я и сам знаю, не дурак же. Он и руки морозит и щёки жжёт, скажете от добра?
- Скажу, что и видно, что не дурак. Ты вот добр, к тем кот обзывает тебя? Нет? А от него чего ждёшь? Звал бы уважительно, да поступал по уму, Дедушка Мороз и не трогал бы. Савью он пальцы поморозил, тот теперь думать начал, а то выбежит на снег, ни одет, ни обут толком. Не дело так. Мороз мудрый, он вначале предупредит, потом накажет не сильно, а кто не послушает, сам и виноват.

А Шерша глазами зыркает, дуется.
- И Метель, скажете добрая, и Зима? Она Землю губит, и деревья. А если урожая не будет, что есть, как жить скажете?
- И Зима добрая, и Метель, помощница её, тоже. Кто-ж тебя глупостям таким научил? - отложила вышивку, думает, - Ты говоришь, землю губит, а ведь не так всё.

Шер вскидывается, поспорить хочет.
- Ты не перебивай меня, а дослушай, - говорит серьёзно, не смеётся больше - Вот ты, как поработаешь хорошо, устанешь - спать ложишься. А Земля, хоть и сильнее тебя, тоже устаёт, да сама уснуть не может. Приходит тогда Зима Матушка, остудит воздух, замедлит реки, Земля и засыпать начнёт. Но прав ты, что на морозе и деревья и урожай погибнут. Что-б их сберечь, Зима с Метелью снегом землю укрывают, как тебя, матушка твоя, одеялом. А Мороз уж за людьми да зверьми следит, предупреждает, без тёплых шубок на улицу не совались что-бы.

Шерша молчит, задумался, и я молчу.

Я зря, значит, боюсь Зимы? Зря бегу от неё? А Марушь на меня смотрит, говорит:
- Ты-то, девочка, должна знать, что Зима добра ко всем, что без зашиты её тяжело жить будет?

Молчу. Не знаю, что ответить. Неужели знает она о снах моих? Даже маме не рассказывала я, а она будто знает.
- Ладно, дети, спать вам пора, засиделись уже.

И я иду спать, засыпаю и думаю, неужели правда всё, неужели я...

Засыпаю.

Лечу, машу руками-крыльями, не упасть пытаюсь. Тяжело одной со всем светом бороться. Вокруг лес заснеженный и идёт впереди Зима Матушка. Богато наряжена, все узоры по шубке, как морозом по окну выведены. Сияют самоцветы, как льдинки на солнышке.

Сажусь на плечо к ней, птицей-небесницей, укрывает меня ладонью. Тепло стало и Метель рядом колыбельную поёт. Как же хорошо, как спокойно теперь. Как же я от себя бежала столько?