Мухтар

Он сидел на крыльце, породистый, статный.  Лайка. Тёмно-серый, восточно-сибирский, окрас. Там, в соседнем подъезде жила прежде Ольга, моя местная любовь. Чуть было не женился потом. Спасла её целомудренность, завещанная от мамы. Она обещала мне всё только после свадьбы. Для меня это было в ту пору не актуально.
—Мухтар!
Пёс нехотя повернул  вытянутую морду с чёрным пятачком ноздрей и посмотрел на меня.
—Мухтар, — сказал я уже мягче, почувствовав по его глазам, что командный голос в данном случае совсем ни к чему.
Мы оставили его здесь, когда переезжали в другой город. Не я лично — родители. Что я? Я был просто пацан и ничего не решал.
Пёс упёрся в меня пристальным взглядом. Привстал.
—Ну, ты что? — я уже только просил.
Узнал он меня.  Узнал...
 А сколько прошло? Два года. Для меня — целая жизнь. Галерея событий! Новые встречи, увлечения. Уже и разочарования, планы, казавшиеся никчёмными когда-то, а теперь, решавшие судьбу.
А он? Как он без нас? И почему здесь? Его ведь отдали в надёжные руки, друзьям семьи, а это другой конец города.
—Мухта-а-ар…
Домой вернулся.
 К нам…
 А тут никого.
 И не будет. А отец (которого он побаивался) вообще уже умер. В войну не задело ни разу. Медали, орден. И вдруг ( без всякого пафоса) —  рак. Всего в 56-ть…
—Ко мне!
Решившись, наконец, скиталец послушно поплёлся навстречу. Не побежал, а именно поплелся. Сконфуженно. Приклонив голову долу.  Размышляя, похоже, а стоит ли?
И сам я вот так не раз, пытаясь вернуться в прошлое и склеить черепки, половина из которых пропала, терзался: зачем? Даже великим артистам не удавалось ещё сыграть одинаково дважды!
—Мухта-ар…
Глажу ладонью по тёплой, короткошёрстной головушке и таю сам. Я тоже не ожидал этой встречи. И тоже ведь, как и он, наверное, оказался здесь просто так. По старой памяти.  Вообще-то, приехал на проводы. Мой лучший, школьный, друг утром убыл уже  в ряды Непобедимой и легендарной.
Дождик…  В мае их много.
—Пойдём? Чего мокнуть?
Подъезд. Первый этаж. Знакомые контуры, запахи, цвета. У двери квартиры, где жили когда-то, пёс завилял хвостом. Нетерпеливо, радостно. Ну, что же ты, мол? Открывай!
Сим-сим…
Не сказал  — подумал. В отличие от него, наивного, я знал, что теперь это лишь сказка. Старая, забытая почти.
Заметив мою нерешительность, Мухтар растерянно заморгал…
Как много в нём было человеческого!
Чтобы сравнятся с ним в росте, я присел на корточки. Он благодарно лизнул меня в нос. Потом, не вполне удовлетворившись, поднялся на пару ступеней по маршу, ведущему на второй этаж.
Теперь мы смотрели друг на друга как равные. Глаза в глаза.
  ***
—Лучше приходи всегда в один и тот же час,  - попросил Лис. - Вот,
например,  если  ты  будешь приходить в четыре часа,  я уже с трех часов
почувствую себя  счастливым.  И  чем  ближе  к  назначенному  часу,  тем
счастливее. В четыре часа я уже начну волноваться и тревожиться. Я узнаю
цену счастью!  А если ты приходишь всякий раз в другое время, я не знаю,
к какому часу готовить свое сердце... Нужно соблюдать обряды...*

—Мухтар… Мухтарушка…
А ведь мне нужно идти…
Не знаю, какими были глаза у меня, но Мухтар… Он обо всём уже догадался.
—Пёсик мой… Пёсик, прости…
Как будто это «прости» чего-то когда-нибудь меняло.
С собой его взять? Но как? Нас не посадят в самолёт.
Это не возможно физически!
И, словно, осознавая беду, мой бедный друг заморгал снова. Взгляд его (и без того убитый) затуманился вовсе…
Ох, как не хотел бы сейчас я оказаться на его месте… Брошенный, преданный всеми. Беспомощный, одинокий. И неприкаянный, как дервиш среди зыбучих песков.
Человек бы  нашёл, что сказать в такой ситуации. Захотел бы — нашёл. Может быть, и простил бы. Но, если  даже и нет, —  хотя бы над «I» появились внятные точки.  Всё лучше, чем неизвестность. А так…
Сейчас, например, вот!
Животные — иной мир. Они поймут всё, но ничего не скажут. И многое для нас поэтому останется загадкой навсегда. И доброе, и худое…
За толстой линзой иллюминатора — равнина облаков. Бескрайняя, непроглядная. Подобная девственному полярному снегу. Кажется, ступи и пойдешь.
А ведь под ногами — бездна…
Нет, не я…
Не я ситуацию эту создал. Были, конечно, причины. Весомые, быть может. Я б так не смог.
А может, и смог.  Легко судить других, особенно в отсутствие доказательств.
Внизу, под эфемерной грядой небесных сугробов, ютилось прошлое. То, чего уже никогда не исправить.
Мухта-ар…

***
—А как это — приручить?
—Это  давно  забытое  понятие,  —  объяснил Лис.  — Оно означает:
создать узы.
— Узы?
—Вот именно, — сказал Лис. — Ты для меня пока всего лишь маленький
мальчик,  точно  такой же,  как сто тысяч других мальчиков.  И ты мне не
нужен.  И я тебе тоже не нужен.  Я для тебя всего только  лисица,  точно
такая  же,  как  сто тысяч других лисиц.  Но если ты меня приручишь,  мы
станем нужны друг другу.  Ты будешь для меня единственным в целом свете.
И я буду для тебя один в целом свете… *

Никогда  не видел, как плачут животные.
И даже не знал, что такое возможно.
А он уже понял, что мы прощаемся. Глаза его помутнели. Из уголков, ближе к вытянутому носу, выкатились слезинки. Одна, другая…  заскользили по шерсти скул. И застучали по ступенькам уже вовсе не гостеприимного подъезда.

*Антуан СЕнт-Экзюпери. «Маленький принц».