Пленницы Трес-Кастильос. Побег из Мексики

Версия с фото здесь:  https://vk.com/club87908871




                Пленницы Трес-Кастильос.  Побег из Мексики.

Версия  героического  побега, по исследованиям Майкла Фармера.


После бойни в Тес-Кастильос, много женщин и детей были взяты мексиканцами в плен, и  отправлены на юг, в «Город Мулов» - Сьюдад-Чиуауа, где  некоторых из них оставили на местах в качестве прислуги, и распределили по семьям (их потомки до сих пор живы), а прочих  - продали в рабство. Однако  пятерым из  последних, со временем удалось совершить побег  из плена, и вернуться на родину.  Сбежали они с одним мясницким ножом,  с одним одеялом,  и отправились пешком из Мехико в Монтичелло, что  в штате Нью-Мексико, недалеко от Охо-Кальенте, где когда-то жили их люди из группы  Викторио.

Джеймс Кайвайкла, внук одной из сбежавших женщин, и двоюродный брат другой,  девочки по имени Сики, рассказал эту историю Ив Болл,  которая  описала ее в своей книге "В дни Викторио".  Сам же Кайвайкла услышал эту историю от своей бабушки, когда она рассказывала ее Нане, своему мужу, после ее возвращения в форт Апач,  в 1885 году. Также, и Юджин Чиуауа поведал  Ив Болл похожую историю, со множеством схожих деталей,  но отличающуюся  в некоторых существенных аспектах. 

Покончив с Викторио и его воинами, мексиканские войска начали собирать женщин и детей,  убивая при этом  всех, кто был ранен,  или слишком молод,  или слишком стар, чтобы работать. Изначально, в  группе выживших было около сотни человек, но мексиканцы казнили пятнадцать мальчиков, которые, по их мнению, были уже слишком  взрослыми, чтобы  привыкнуть к рабству, пока  из Сьюдад-Чиуауа  не прибыл курьер с приказом   не убивать пленных, и казни прекратились. Однако,  на девяностомильном марше на юг, к Сьюдад-Чиуауа, пленных гнали вперед как скот, и еще пятнадцать или шестнадцать  из них были расстреляны, потому что   были слишком  слабы для того, чтобы продолжать путь. Когда пленники добрались до Сьюдад-Чиуауа, их посадили в тюрьму, где позже и были проведены смотрины работорговцами.   В мексиканских тюрьмах заключенные зависели от родственников и друзей, которые приносили им еду. У мексиканской армии, уничтожившей отряд Викторио, было два следопыта-апача из липанов, которых они и заставили помогать им. Одного  из них звали Большая Вода. После того,  как заключенные были заключены в тюрьму, он снабжала их пищей до тех пор, пока они не были отправлены примерно на  750 миль  юго-восточней,  в сторону столицы государства – города Мехико, где  на подпольном рынке  один человек купил четверых из них -  двоюродную сестру Кайвайклы,  девочку Сики, Хуэру ( которая была  умелым мастером изготовления хмельного тисвина - слабого пива из кукурузы,  и женой Мангаса, (который был с Наной в поисках припасов, когда  началась осада Трес-Кастильос)),  и еще двух  неизвестных женщин. Покупатель не взял бабушку, которую звали Нах-Дос-Те, но  когда они начали уходить, Сики побежала назад и вцепилась в нее, так что покупатель забрал  и ее тоже, а будучи самой старшей из пятерых, она стала их естественным лидером. После наступления темноты их погнали по улицам Мехико, и по звездам Нах-Дос-Те поняла, что они движутся на север. Их отвели в гасиенду на окраине города, где выращивали магуэй (растение – член семейства агав), дали им пищу и воду, а также разрешили искупаться. Мексиканка, примерно того же возраста, что и Нах-Дос-Те, заставляла их таскать дрова, черпать колодезную воду, подметать  дорожки,  и выполнять другие домашние обязанности, которые апачи считали легкими, если не принимать во внимание того, что они были пленницами. Нах-Дос-Те призывала  всех  работать прилежно,  и с уважением относиться к своим хозяевам. Все они уже немного знали испанский,  а вскоре стали еще лучше  владеть этим языком. Три молодые женщины работали на полях магуэй, но Сики и Нах-Дос-Те  почти не встречались с ними.   Нах-Дос-Те стала так любима  в семье, что  была уже  для них как бы нянькой,  в домашнем хозяйстве.

 
Плантация магуэй (The Making Of A Maguey Bag)

Нах-Дос-Те знала, что плоды колючей груши (называемой «туна»),  созревают  далеко на юге в зимние месяцы,  а на их родине в Охо-Калиенте в Нью-Мексико - в летние месяцы. Она верила, что если им удастся сбежать, когда туна станет съедобна, то они будут находить  ее всегда спелой, поднимаясь  вверх  вдоль  Рио-Гранде,  до мексиканских торговых постов в Охо-Кальенте. Так же,  для того чтобы хоть как-то выжить в долгой и опасной дороге, у них должен быть хотя бы один нож в группе,  и у каждого должно быть одеяло.   На кухне, где она работала, ножи тщательно пересчитывали и запирали на ночь, а мачете, которыми пользовались  на плантации, были слишком велики, чтобы можно было спрятать их в юбках. Прошло целых пять зим, прежде чем у них появился шанс украсть нож,  и сбежать. За это время,  Нах-Дос-Те стала  доверенным домашним слугой, и  ей разрешили ежедневно делать покупки на местном рынке. Однажды, когда она ходила за покупками, какой-то мальчишка украл что-то на рынке, и пока мясник наблюдал за  организованной погоней, она  стащила  один из его длинных острых мясницких ножей, и спрятала его под юбку, после чего  держала там его постоянно, пока не созрела дикая груша.   Она  сумела оставить определенные знаки на каменной стене, мимо которой остальные проходили работать на плантацию,  с сообщением о том, чтобы все были готовы к побегу,  через три дня. На закате назначенного дня,  Нах-Дос-Те послала надсмотрщика с ложным поручением, и они с Сики  перелезли через стену, окружавшую  дом, чтобы примкнуть  к деревенским женщинам, идущим на вечернюю мессу. Когда они проходили мимо плантации, к ним присоединились  Хуэра,  и две другие  апачки.  Все они были одеты как пеоны (рабочие на плантации), и никто не обращал на них внимания. Добравшись до церкви, они неспешно продолжили свой путь дальше, как будто совершали неторопливую вечернюю прогулку. Ночь была очень темная, и  слыша, как   подъезжают  лошади и повозки, они отходили чуть в сторону, но держались направления параллельно дороге. С рассвета следующего дня  они затаились  под мостом, без еды и воды. Когда опять стемнело, они продолжили идти вдоль  дороги, пока не добрались до хижины, где не было сторожевой собаки;  взяли кувшин для воды, висевший у двери, и наполнили его из небольшого ближайшего источника, прежде чем спрятаться в кустах,  и подкрепиться грушами. Они были так измучены, что уснули все сразу, не меняя друг друга на страже. Примерно через неделю,  они подошли к водопою,  у которого были следы домашнего скота. Они спрятались в кустах и выжидали, в надежде поймать и убить теленка, но при этом соблюдая определенную осторожность,  чтобы не быть атакованными его матерью. В конце концов,  им удалось перерезать горло годовалому бычку. Они сняли с него шкуру, взяли мясо,  и завернули все  в одеяло;  затем забрали желудок (под емкость для воды), уничтожили все следы, и снова засели  в кустах, чтобы нарезать и высушить мясо,  а также,  сделать из зеленой шкуры обмотки для ног,  заменив  ими  свои изношенные мексиканские «гуарачес». Они передвигались  в темное время, избегая деревень, и постоянно высматривая всадников. Иногда они расходились, чтобы встретиться позже вечером,  в назначенном заранее месте, исходя из хорошо видимых ориентиров.  Только Хуэре удалось  забрать из плена  одно одеяло, обернув  им свое тело под юбкой, когда они сбежали. Ночи стояли холодные, но они не решались развести костер для обогрева, пока не обогнули город Чиуауа, расположенный почти в 750-ти  милях  северней  Мехико. Нах-Дос-Те определяла, где они находятся, по очертаниям гор. Они нашли еще один водопой для скота,  снова убили   теленка, развели костер и впервые с тех пор, как сбежали, съели нормально приготовленную пищу. Беглянки  шли на север уже три месяца, и их одежда была изорвана в клочья, а ноги босыми.  Использовав  мясо и шкуру   для пополнения  пищевых запасов,  и изготовления импровизированной обуви, они двинулись на северо-запад,  избегая  берегов  Эль-Пасо-дель-Норте (Рио-Гранде). Они пересекли границу  Мексика/США к югу от   гор  Флорида, и три дня отдыхали в Трес-Херманас, где  закончилась жизнь  еще одного малолетнего бычка. Шесть лет назад,  Викторио оборудовал тайник в пещере, во флоридских горах, и они собирались отдохнуть там, и сшить платья из запасов ситца, который  был украден  когда-то давно, из обоза  контрабандистов.  Они не хотели возвращаться  домой в лохмотьях, которые с них свисали.  Обнаружив тайник они увидели, что ситец частично был поврежден мышами, но апачки выбрали  все, что смогли, и сшили платья. Лучшие куски  ткани, которая осталась лишней, они забрали  с собой, чтобы обменять их на еду, когда    дойдут  до Монтичелло, мексиканской деревни неподалеку от того места, где ранее жили их люди.  Однако, с тех пор как они попали в Мексику, их людей перевели в форт Апач, а в Монтичелло появился новый торговец, который увидев их не поверил, что они пришли сюда пешком  аж из Мехико, и еще он предположил, что они украли ситец, который предлагали продать. Однако мужчина  накормил их, снабдил одеялами,  и позволил спать на полу кладовой, пока  ожидал приезда солдат из форта Уингейт, которые и  отвезли их в фургонах  к их  людям,  в форт Апач.

Нах-Дос-Те и ее спутницы,  будучи с одним ножом и одним одеялом  на всех, прошли более 1200 миль,  через горы и пустыни, в холодные  ночи  при свете луны, когда только звезды могли указывать им путь,  и выживали,  в основном за счет плодов дикой колючей груши. Они ждали целых пять лет, будучи рабами  в Мексике, когда им представится возможность к побегу,  и их путешествие заняло  шесть долгих месяцев.

Возможно, что именно в этом походе Хуэра заработала шрамы на лице от напавшей на нее пумы (которую ей удалось зарезать ножом), но показания на этот счет расходятся.
Некоторые источники цитируют Huera, называя ее также Франциской . Источники апачей ссылаются на историю четырех женщин, одну из которых звали Франциска, которые сбежали от мексиканцев, захвативших их в плен. По дороге пума напала на Франциску,  сорвав с нее скальп, и нанеся ей несколько других тяжелых ран, пока другие женщины не смогли отогнать ее палками и ножами. Женщина  месяц выздоравливала, пока они не отправились в путь снова, и не нашли своих людей. У нее было сильно изуродовано лицо, и плохо работали руки. Она думала, что никто не женится на ней, из-за ее внешности, но Джеронимо сказал, что она «самая храбрая из всех женщин», и некоторое время она была его женой. О ней больше нет упоминаний, за исключением того, что она скончалась в 1892 (1891) году,  в форте Силл (округ Команч, Оклахома), и на ее могиле есть только  надпись: «Франциска,  женщина  апачей». Хуэра развелась  с  Мангасом, когда он был заключенным в форте  Пикенс (Пенсакола, штат Флорида). Хуэра и Франциска-одно и то же лицо? Мы не знаем. Есть как подтверждающие это  данные,  так и  опровергающие ...


Версия Генриетты Стокель, из книги «Chiricahua Apache Women and Children»

 

Дочь вождя Локо из апачей Уорм-Спрингс,  Сики Токланни, родилась около 1866 года и росла, как и другие девочки, изучая в основном женские обычаи, но также принимая участие в обучении мальчиков. Мало что известно о ее молодости, пока она не оказалась в центре внимания в октябре 1880 года в Трес-Кастильос, Мексика. Стащенная с лошади и привязанная к дереву (??) во время резни мексиканцами группы вождя Викторио, Сики была одной из примерно сотни женщин и детей, захваченных в плен и отправленных в город Чиуауа, где ее продали в рабство. Ее новый владелец, фермер из ранчо (El Rancho Blanco) с плантацией магуэй, заставил ее отправиться пешком в Мехико, где она оставалась у него в рабстве в течение пяти лет. Детство, проведенное Сики в обучении обычаям воинов, не выходило у нее из головы, и заставляло постоянно думать о побеге. Она и еще три плененные женщины-апачки, работавшие на том же ранчо, выжидали своего часа и, когда представилась подходящая возможность, бежали пешком, захватив с собой только нож и одно одеяло, но без еды и воды. Две ночи спустя, при лунном свете Сики заметила кувшин для воды из шкуры животного, висевший на балке над дверью какого-то дома. Как ведущий воин в группе, Сики прокралась между лающими собаками и стреноженными лошадьми к строению, и одним взмахом ножа освободила мешок. Найдя воду и наполнив сосуд, женщины продолжили путь на север, используя звезды в качестве ориентира. Они ели плоды кактусов около недели, пока Сики не убила теленка, освежевала его, чтобы получить шкуру для обуви (обмотки), и нарезала мясо для женщин, чтобы спрятали его в одежде. Однажды во время путешествия,  горный лев (пума) напал на Франческу, одну из женщин в маленькой группе, и сорвал с нее скальп. Вспомнив о своей воинской подготовке, Сики заменила скальп ремнями из оленьей кожи, чтобы привязать кожу к черепу Франчески. Своим ножом Сики зачерпнула слюну из пасти льва и втерла ее в раны—средство чирикауа, которое, как оказалось, способствует заживлению ран. На следующее утро женщины срезали листья с одного кактуса, сожгли колючки, разрезали листья и приложили мясистую сторону к многочисленным тяжелым ранам Франчески. Когда ее состояние достаточно улучшилось, женщины снова прятались,  добывали себе пищу, убивая скот, и путешествовали по ночам. Чуть больше чем через три месяца, они уже были в знакомых горах Флорида, неподалеку от родных мест в Аризоне и Нью-Мексико, где Сики обнаружила пещеру с припасами, которые Викторио спрятал шесть лет назад. Припрятанные рулоны ткани и куски воловьей кожи были сильно повреждены мышами, но Сики спасла все, что смогла, пошила одежду и мокасины, с помощью растительных волокон, сухожилий животных, и заостренного костяного шила. В конце концов женщины отправились к дружелюбному торговцу в Монтичелло, штат Нью-Мексико, узнали о местонахождении своих людей, и вернулись домой. Это пешее путешествие, протяженностью было более, чем в  тысячу  миль. 
Вскоре после воссоединения со своим народом, Сики вышла замуж за скаута Роджерса Токланни. Оба они были заключены правительством   в тюрьму, а после освобождения из заключения, жили в резервации апачей мескалеро. Местный житель Кен Боннелл помнил Сики как невысокую, слегка коренастую женщину, с морщинистым коричневым лицом, и длинными седыми волосами.
Он вспоминал, что она всегда носила длинные платья, старый мешок от муки вместо сумки,  и ходила с помощью трости, сделанной из ветки дерева. Боннелл характеризовал Сики как теплого и дружелюбного человека, с отзывчивой улыбкой и добрым словом, и он описал личную встречу с ней, которая произошла, когда в возрасте двенадцати лет он начал работать в универсальном магазине своего деда, в соседнем городе Тулароса. Боннелл писал: «Я был назначен в передний угол магазина, за прилавок с конфетами, и охладителем газировки. Я продавал конфеты, газировку, крем для обуви, и табачные изделия. Коробки в нижней части стеклянного прилавка с конфетами, всегда были заполнены леденцами, которые большинство детей ассоциировали с Рождеством. Шоколадные батончики и жевательная резинка, были редкостью из-за войны, и строго нормировались, поэтому мы считали за счастье, когда удавалось заполучить коробку батончиков Hеrshеy, или Milky Ways. Большинство наших индейских клиентов предпочитали леденцы, и обычно покупали их, когда приезжали из резервации. Насколько я помню, за четвертак можно было купить примерно полфунта.

            

 

Книга Кена Боннела про Сики.

Это была вторая суббота сентября, моя вторая суббота на новой работе, когда миссис Токланни вразвалку вошла в магазин, ее трость стучала в такт ее коротким, быстрым шагам. Она подошла к прилавку с конфетами, улыбаясь в предвкушении. - Могу я вам чем-нибудь помочь, мэм?-  спросил я, будучи приучен быть очень вежливым  с нашими клиентами. Когда она не ответила, я автоматически перешел на испанский и повторил свой вопрос. Она подняла глаза и ответила: «Дульси / Кэнди». Я спросил, какие  именно ей нужны. Она постучала по стойке перед рядом конфет, и ответила: «Эсте / это».  Когда я спросил, сколько она хочет, она ответила: «Наакиджали» (апачи за четверть доллара). Я аккуратно установил весы на полфунта,  и высыпал в тарелку совок с конфетами. Когда весы не сдвинулись с места, я бросил еще одну ложку, заставив весы пройти точку равновесия с глухим стуком. Когда я начал вынимать лишние конфеты из тарелки, старушка издала такой вопль, что у меня волосы встали дыбом. Она продолжала кричать на меня по-апачски, размахивая своей тростью, как боевой дубинкой. Пораженный и напуганный, я просто стоял с широко раскрытыми глазами и разинутым ртом, опасаясь за свою жизнь. Один из старших клерков услышал шум и прибежал. Узнав, что произошло, он схватил пригоршню конфет и бросил ее в тарелку, отчего она снова с глухим стуком пролетела обратно, мимо точки равновесия. Лицо миссис Токланни расплылось в широкой улыбке, и она опустила свою трость, выражая свое удовлетворение измененной сделкой. Когда миссис Токланни вышла из магазина, клерк объяснил мне, что когда что-то попадает в тарелку весов, будь то конфеты, бобы или картошка, излишки никогда не убираются, ежели при этом  обслуживается одна из пожилых индейских дам. Прошел месяц, прежде чем я снова дождался этой почтенной старушки, и я был очень осторожен, чтобы привести весы в равновесие. Затем с размаху, я кинул еще пару кусочков, сделав весы выше баланса, и тем самым, вызвав у нее  широкую улыбку признательности».




Версия Шерри Робинсон, из книги «Apache Voices: Their Stories of Survival as Told to Eve Ball» Перевод:  Андрей Катков https://vk.com/club159711477

 

                ПЛЕННИКИ.

Некоторые из самых героических историй апачей рассказывают о побегах и странствиях людей, захваченных мексиканцами. Из этих рассказов мы узнаем не только о том, насколько они были неунывающими и находчивыми, но также и о том, как они решили вернуться к своим семьям. Несмотря на то, что многие их мексиканские хозяева относились ко многим из них вполне доброжелательно, они всегда ждали удобного момента, чтобы сбежать.

                ФРАНЧЕСКА.

После летних набегов 1861 года, во время которых Джеронимо был ранен, его группа разделилась и позже вновь собралась в горах Санта-Рита в Аризоне. Там они разбили лагерь, воины охотились и торговали, а Джеронимо восстанавливался после ранения. Однако три роты мексиканских войск неустанно преследовали группу. Однажды ночью они окружили селение и наутро открыли по нему огонь. Люди разбежались в разных направлениях, но четыре женщины были схвачены и доставлены в Сонору (Ева Болл, недатированная рукопись). Одной из них была Ид-ис-та-на, которая известна по ее мексиканскому имени, Франческа.
Примечание: Ева Болл писала, что Сики, двоюродная сестра Франчески и Джеймса Кейвейклы, тоже была захвачена в этом нападении. Бабушка Сики и Кейвейклы была захвачена в Трес-Кастильос в 1880 году.

Джеронимо говорил Баррету, что Франческе на тот момент было примерно семнадцать лет, и она была самой молодой, из попавших в плен женщин. Их продали в рабство. Ид-ис-та-на стала домработницей и няней детей владельца плантации агавы, кто и назвал ее Франческой. За пять лет жизни в неволе она научилась говорить на испанском языке. Франческа была «умной, находчивой и смелой. Она планировала побег, но хотела бежать со всеми». Наконец, у них появилась такая возможность. Женщинам было позволено присутствовать на вечернем богослужении в церкви рядом с городскими воротами. Здесь они и сбежали. Затем они шли в основном по ночам, а днем прятались. Они рассчитали свой маршрут так, чтобы по пути на север у них было достаточно для еды тунас, плодов опунции. Добравшись до северо-восточной части Чиуауа, они решили отдохнуть несколько дней, чтобы дать зажить кровоточащим ранам на их ногах.
Юджин Чиуауа говорил, что Франческа была «сестрой матери моей матери», но по обычаю апачей называл ее бабушкой. Он рассказал следующую историю, которая существенно отличается в деталях от рассказа Евы Болл в ее книге «Инде: одиссея апачей».

«Франческа была схвачена мексиканцами, когда она была еще ребенком, и оказалась в рабстве. Она хорошо говорила по-испански. С ней находились еще две пленных женщины. Они нашли общий язык и договорились вместе сбежать. Она и другие женщины собрали вещи (ножи и одеяла), которые им понадобятся в переходе обратно к их людям. И они бежали. Однажды ночью они остановились на отдых и возвели небольшой шалаш – соединили наверху несколько молодых древесных побегов и сплели стены из кустов. Они вырыли посередине яму, развели в ней костер и улеглись спать вокруг него. К утру, когда огонь погас, одной женщине показалось, что она что-то услышала. Когда тигр (вероятно, пума) подошел ближе к шалашу, Франческа сказала женщинам, чтобы они сидели тихо, не шевелясь, и тогда, возможно, зверь уйдет. Но, я думаю, он учуял их запах. Затем он з прыгнул наверх шалаша и провалился вниз. Тигр напал на Франческу. Она была прижата к земле и не могла выхватить свой нож. Одна женщина помогала ей, но три других сразу убежали. Только эти две женщины боролись с тигром. Зверь немного протащил Франческу в сторону, и она высвободила руку и потянулась к своему ножу. Тигр разорвал ее плечо в месте, в которое уцепился клыками, когда тащил ее. Вторая женщина в это время бежала рядом, нанося удары ножом в спину тигра. Франческа, наконец, достала свой нож и ударила его в сердце. Она убила его. Она была вся разодрана, но у них не было бинтов. Они вернулись в кустарник и развели костер. Вскоре забрезжил дневной свет. Моя бабушка знала, как лечить такие раны. Они втирали слюни тигра в эти раны. Вот и всё лекарство, которое они имели» (Из интервью Юджина Чиуауа Еве Болл, 9 октября 1963 года).

Джеронимо тоже рассказал о борьбе Франчески с ягуаром: «Лев пытался схватить ее за горло, но она не давала ему сделать это, подставляя свои руки. Он протащил ее примерно 300 ярдов, когда она почувствовала, что лишается сил из-за потери крови, и она позвала на помощь других женщин. Лев тянул ее за одну ногу, а она цеплялась за его лапы, за камни и побеги, чтобы задержать его. Наконец, он остановился и навис над ней. Она снова крикнула своим спутницам, и те атаковали льва и убили его своими ножами. Затем они обработали ее раны и выхаживали ее в горах примерно месяц. Когда она снова встала на ноги, они возобновили свой переход и благополучно добрались до нашего племени» (Из интервью Джеронимо Баррету).

Также Франческа была шаманом, и, по словам Юджина Чиуауа, со временем она стала одной из жен Джеронимо.
Юджин Чиуауа сказал: «Эти танцы с рогами (танец горных духов), которые я провожу – принадлежат ей; они – в честь нее. После того, как мы оказались во Флориде, мы танцевали в честь нее, так как она была женщиной-шаманом. Она обучала меня им. Она была с нами во Флориде, Алабаме и в Форт-Силл, где она вышла замуж за Джеронимо. Франческа была покрыта ужасными шрамами, и никто не хотел брать ее в жены. Апачам нравятся смелые женщины, но ее лицо было разодрано и обезображено рубцами. Ну, Джеронимо! – он женился на ней. У него было много жен. Я не знаю – сколько, но он имел много жен. И он называл меня внуком».

Джеронимо сказал: «Ее лицо было обезображено шрамами, и она не владела своими руками, как раньше». По одной версии, она умерла в Форт-Силле в 1892 году (Баррет). Однако на ее надгробии в Форт-Силле стоят даты: 1861-1901 (Энджи Дебо к Болл, 31 августа 1971 года). Все остальные бежавшие женщины скончались еще до окончательной сдачи апачей (Болл, недатированная рукопись).
Юджин Чиуауа сказал: «Последний ее танец был очень красивым. Она не любила выставляться напоказ для всех, так как не хотела, чтоб люди видели ее обезображенное лицо, поэтому она накрывала его тканью, и пела красивую песню, под которую проводился танец. И она обучала меня этому. Теперь я пою в церемониях для девушек. В тот раз она сказала, что это ее последняя песня для танца. И после того, как танец завершился, она сразу ушла – она просто ушла спать, и больше не проснулась. И она называла меня внуком, как и Джеронимо».



                СИКИ.

14 октября 1880 года, в Трес-Кастильос, мексиканская кавалерия уничтожила Викторио и большую часть его группы. Семьдесят восемь человек были убиты и шестьдесят восемь захвачены и отправлены в неволю в Мексику. Двоими из этих пленных были бабушка Кейвейклы и его двоюродная сестра Сики, которая была дочерью Кли-хн, третьей жены Локо, но от ее предыдущего мужа.
Кейвейкла сказал: «Среди пленников, перемещенных на юг, была моя бабушка. Сначала ее отправили в город Чиуауа, а позже в город Мехико – ее и всех остальных. Они сказали нам, что всех тех пленных они отправили на Юкатан, в рабство. Возможно, какие-нибудь наши люди до сих пор там живут.
Шесть женщин сбежали в городе Мехико и направились в Охо-Кальенте. Они преодолели весь путь. Они знали, когда созревают плоды кактуса, и пошли в это время. Я думаю, что эти женщины шли ночью, а днем прятались. Это были не те женщины, которых в горах атаковал лев.

Примечание: в 1884 году генерал Крук обратился к мексиканским властям с просьбой освободить пленных чирикауа. Весной следующего года мексиканцы освободили тринадцать женщин, содержащихся в неволе в городе Мехико.

По пути домой они разделились на две группы, численностью в шесть и семь человек. Вторая группа достигла Монтичелло 4 июля. Из первой группы две женщины добрались до форта Боуи, три других скончались во время путешествия, и одна осталась жить в Чиуауа (Эд Суини в письме к Шерри Робинсон, 7 марта 1999 года). Этот источник противоречит утверждению Джеймса Кейвейклы, что они сбежали. Может, он ошибся, или Сики находилась в какой-то другой группе.
По-моему, они долго шли – это было продолжительное путешествие. Когда они достигли Уорм-Спринг, то направились в Монтичелло – старый город, где они обычно торговали. Они знали тамошних мексиканцев, и думали, что их узнают, и они получат хорошее обращение. Однако мексиканцы их арестовали. У них было немного ситца, похожий на тот, который ты покупаешь в магазине. Мексиканец спросил: «Откуда у вас это?». Они нашли ткань в пещере, и хотели обменять ее на некоторые необходимые им вещи. Одна молодая девушка (Сики), могла говорить на их языке, и она сообщила им, как это было. Их держали в заключении, пока не пришло уведомление из форта Уингейт, а затем посадили в фургон и отправили в Форт-Апачи. Случилось это, я думаю, в 1886 году» (Кейвейкла в интервью Болл, 12 октября 1955 года). На самом деле, описанный случай произошел в 1885 году. Эвелин Гейнс сказала: «Из-за соображений безопасности они разделились. Она (Сики) большую часть пути до Монтичелло прошла в одиночестве, и в какой-то момент она почувствовала, что умирает от жажды. Тогда она вышла на дорогу, чтобы остановить кого-нибудь и попросить воды. Она увидела мексиканца с кожаным мешком для воды. Она боялась, но жажда была настолько сильной, что она стояла и ждала, когда он подъедет к ней. Она хорошо говорила по-испански. Она попросила воду, и он дал ей это. Мексиканцы назвали ее Хуанита, но ее апачское имя было Сики. Другие женщины, с которыми она шла обратно, называли ее Хуанита, и все потом ее так называли» (из интервью Эвелин Гейнс Еве Болл, 2 апреля 1957 года). После возвращения, в том же 1885 году она вышла замуж за скаута Роджерса Токланни, с которым прожил всю оставшуюся жизнь. Их сыновья, Лоутон и Бриттон, получили свои имена в честь известных офицеров, с которыми служил их отец. Сики сообщила свою историю, которую пересказала Изабель Инжади в интервью Еве Болл 12 октября 1955 года: «Однажды мы взяли ее (Сики) с собой в Сан-Карлос, Аризона. Когда мы проезжали через Деминг, она сказала: «Много лет назад четверо нас проходили здесь». Она указала на гору. «Там есть пещера, в которой был мескаль. Наши платья износились и наша обувь развалилась. Мы остановились и взяли сухой мескаль. Также там было мясо, и мы долго там оставались, занимаясь пошивом для нас платьев, чтобы нормально выглядеть». Спустя годы местные жители иногда находили в горах тайники апачей.