Храбрецы. Хусей Магомедович Кулиев

                «Храбрецы».
               
  Сидим у Шоная. Я, Хотту и Шотту. Мы пришли его проведать, прослышав, что он больной. Шонай лежит на топчане у окна и, увидев нас, морщится, натягивает на себя одеяло и усилённо дышит.
  Ну что? –спрашивает Хотту, садясь на краешек топчана и смотря  на Шоная с притворным участием, -Болеешь?
- Нет! –Шонай сердито отворачивается.- Просто так лежу!
Да ты не сердись.-Хотту поправляет ему одеяло,- ведь мы не знали о твоей болезни. Что болит?
  Шонай с кряхтеньем поворачивается к нам.- Поясница что-то забарахлила. Наверное, от медведя.
-От какого медведя? –Мы садимся поближе к Шонаю.- Причём тут медведь?
-А я с ним боролся!-заявляет Шонай.- Один на один!
-Да ты что? –Мы ошарашены.- Когда?
-Вчера.- Шонай отбрасывает одеяло и садится на топчане.- Ходил я вчера проверить травостой на своей делянке в лесу, а он там. Ну, мы и схватились.
-Как? Сразу? – Хотту исподтишка подмигивает нам. –Так сразу и схватились?
-Нет, не сразу.- Прячет Шонай босые ноги под одеяло. –Сначала я его угостил.
- Кулаком? – Я смотрю на него.
-Конфетами.- говорит Шонай,- у меня в кармане конфеты были, три штуки, ну, я их ему все и скормил. Думал, уйдёт по- хорошему, а он пристал,--дай ещё,- говорит.
Как? – Молчавший до этого Шотту включается в разговор,- медведь говорит?
-Ну, не говорит! –Шонай снова морщится.- Знаками показывает.- Мол, ещё хочу. Но тут я разозлился  и кааак дал ему под дых! Он с копыт.  Вот! Я навалился на него ….уффф, а он….а он вскочил и наутёк. Ракетой не догонишь. Вот так. С тех пор поясница пошаливает. От резких движений.
 -Мда…- мы смотрим друг на друга, не зная, что нам делать. Смеяться-Шонай обидится, поняв, что мы не верим ни одному его слову, сделать вид, что поверили, не можем, смех душит, но тут на наше счастье супруга Шоная вкатывает маленький столик, а на столике пироги, свежая сметана,    
и айран. Мы тут же забываем и Шоная и его болезнь вместе с медведем и накидываемся на пироги.
-Даута,- мычит Хотту с набитым ртом, обращаясь к супруге Шоная, почему у тебя пироги такие толстые?
- А ты по одному бери,- стукает его по руке Шотту. –Куда сразу по три куска хватаешь? Конечно, будут толстые!  Подавишься, дурак!
  Шонай, не обращая внимания на нас и начисто забыв о своей «болезни» исправно очищает поднос, на котором его супруга ему тоже подала  пироги.   
 -Да…- говорит он, откидывая в сторону пустой поднос,- нет ничего лучше пирогов со сметаной. Конечно, не считая мяса.
  Мы также опустошаем наш поднос, подбираем остатки сметаны и довольные откидываемся от столика. Даута, супруга Шоная, уносит столик и уходит к соседям.   
 -Значит,- ковыряет в зубах Хотту, улыбаясь Шонаю,- медведя ты заломал! Ну, ты даёшь, друг! Много вранья я слышал и сам не промах в этом деле, но такого…
 -Не веришь? –Шонай краснеет. – Хотя я знаю, почему ты не веришь!
-Почему? –Хотту продолжает улыбаться.
-Потому что ты трус! –говорит Шонай.- Вот почему! Тебе смелого человека не понять!
-А ты, значит, смелый?- Хотту смотрит на нас. –А вы что заткнулись? Видите, что нам нагородил этот врун тут? Медведя он повалил! Ха!
 Мы одобрительно смеёмся, поддерживая Хотту, потому что терять нам уже нечего, пироги съедены, а другого угощения, видимо не будет, и поэтому мы уже ничем не рискуем, смеясь над Шонаем.
-Брехун!!
-Трепотня! 
-Смельчак! Ха, ха, ха, ха, ха! Хи, хи, хи, хи!
  Шонай оскорблён. Он обиженно  забирается на топчан- Идиоты!-ворчит он.- Тупари! А ещё друзья! Не верите-не надо! Все вы трусы! Вот и не верите!
 - Вообще-то,-  говорит Шотту отсмеявшись,- я трусов не понимаю. Чего бояться? Один раз умрёшь! Вот я, например, ничего не боюсь!
-Точно! – говорю я.- «Герой умирает раз, трус тысячу раз»!  Давно сказано.   И  Шонай, может, не врёт. Может он действительно повалил медведя. Всем известна его храбрость. Помните, как он тогда поймал петуха.
 Мы опять смеёмся.
-Зря смеётесь- Шонай смотрит на нас с укором. –Если бы не я, один из вас точно бы остался тогда с одним глазом. Петух был как бешеный. Вы все струсили, один я… 
 -Ладно, -перебивает Хотту,- ты прав. Но не прав, говоря, что я трус! А кто на колхозном собрании выступил против председателя, а? Забыли?
 -Ха, против? –Шонай презрительно оттопыривает губы.- Председатель предложил дать премию своей жене, а ты ещё и его дочку прибавил. Это «против», да?  А вот я…..
  Но в это время открывается дверь и заходит ….какое-то страшилище, высокого роста, закутанный в рваный халат и в рваных туфлях на босу ногу. Он без бороды, зато с усами до плеч, в руках у него остро отточенная лопата, а на голове рваный колпак, задвинутый на самые глаза.  Он молча ставит лопату в угол и мрачно смотрит на нас.  Мы с испугом пялимся на него. Хотту жмётся ко мне, Шонай, победитель медведя,  ныряет под одеяло, а Шотту становится белым как снег. –Кто это? –шепчет он мне?- Окуда он взялся?
 Я молча пожимаю плечами, потому что говорить не могу. Язык не мой.
Хотту придвигается ближе ко мне.- Даю голову на отсечение,-шепчет он,- с недобрыми намерениями пришёл этот человек. Видите его лопату? Махнёт ею и нам крышка.
  Мы смотрим с надеждой на топчан, думая, может быть хозяин дома знает, кто этот снежный человек, но Шоная не слышно и не видно. Только одеяло бурно поднимается и опускается. –Слышь,- снова шепчет Хотту мне,-спроси у него, кто он такой? Что ему надо? 
-Сам спроси!- сердито шепчу я.- Что ты меня везде суёшь? У тебя что, языка нет?
-Нет, - шепчет Хотту.- Отнялся.
  Мы оба смотрим на Шотту.- Ты же говорил,- шепчу я ему,- что ничего не боишься,- узнай у этого урода, кто он и зачем припёрся сюда.
-Меее-блеет Шотту,- обращаясь к  вошедшему,- эээ….извините, пожалуйста, а кто вы такой?
  Вошедший ничего не говоря, хватает свою лопату и пробует пальцем её лезвие.
  Шотту с воплем кидается в угол комнаты, Хотту бросается к топчану, а я не зная куда деться, замираю на месте, закрыв глаза. Вдруг слышу, на топчане какой-то шум. Открываю глаза и вижу, что Шонай открыл окно и хочет вместе с одеялом выброситься на улицу, но одеяло превращается в комок и Шонай вместе с ним застревает в окне. Голова Шоная на улице, остальное здесь. 
  Вошедший, качая головой, смотрит на весь этот тарарам.- Не бойтесь,- говорит он вдруг скрипучим как старая телега голосом.-Я пришёл в ваши края в поисках работы.   
 Уааах! Работы? Уффф! Мы переводим дух и Хотту льстиво смотрит на вошедшего.- Работы, дорогой? Да у нас её сколько хочешь! Хоть день и ночь работай. А что вы умеете делать?
-Могилы копаю,- говорит вошедший, с любовью поглаживая лопату,- кого встречу ему. Вот встретил вас. Вас четверо- четыре могилы. Отлично! Вы не бойтесь, я вас быстро закопаю. Пошли.
 Мы опять кидаемся кто куда! Шонай орёт с окна.- Помогите вылезти, эй! Погибаю!
   Хотту, вместо того чтобы помочь Шонаю,  тянет его за ноги вниз, норовя  пролезть в окно самому,  Шотту лежит в глубоком обмороке, а я… а я вдруг вижу что вошедший громко хохочет. Затем снимает колпак, усы и тулуп и мы видим…. что это наш сосед Лалак. –Ха,ха, ха, ха, ха,- заливается он, здорово я вас напугал горе-храбрецы! «Герой умирает раз», -передразнивает он меня. Да вы тут умерли не тысячу, а миллион раз! Эх вы, хвастуны! Снимите этого медвежатника с окна, а то сейчас дуба даст!
 Мы бросаемся к окну и втаскиваем Шоная вовнутрь. Он насилу дышит. –Уффф! – вздыхает он, сердито глядя на Лалака.- Значит, это ты? Уффф!   
-Я! –смеётся Лалак.- Я подслушал тут вашу болтовню о том, какие вы все храбрые и решил вас испытать. Переоделся, нацепил усы, они у меня в кармане были, я же член кружка художественной самодеятельности, играю там разбойника, ну и пришёл к вам.   
 -Ты, скотина!-вскипает Шонай,- ты же нас чуть не убил! Я чуть инфаркт не заработал! Разве можно так шутить?
- Зато,-опять смеётся Лалак,- по моему поясницу я тебе вылечил. Вон как ты в окно лез.
 Мы облегчённо смеёмся.