Происшествие на фоне зелёнки

***


Кот прислонился спиной к обжигающему брезенту, обтягивающему нутро «Урала», и пытался дремать. Воздух, пропитанный запахами солярки, мужского пота, горячего железа, дрожал на ухабах рыбным студнем. Мутило от духоты и качки. Жеке до сих пор тяжело давались ранние пробуждения. И с напряженной скукой повседневного армейского быта, когда, вроде, и не происходит ничего, а расслабиться нельзя, он тоже свыкнуться не смог, зато посмуглел, отрастил нахальный тёмный вихор, раздался в плечах, при случае курил сигареты без фильтра и всячески старался не отставать от предводителей «поющей эскадрильи».
Сержанты сидели плечом к плечу и амортизировали друг друга. Яшка застыл с отсутствующим лицом, полуприкрыл глаза с тонкими, прозрачными ресницами, маленькие чёрные наушники намертво вросли в него, теперь он не расставался ни с ними, ни с телефоном, жил под аккомпанемент русского рока. Лис встряхнул головой, отбрасывая назад упавшую на лоб мокрую чёлку, скользнул взглядом по пацанам.  Предстоящие стрельбы ни у кого энтузиазма не вызывали. Служивые расслабленно покачивались. Автоматы, сваленные под скамейками, напоминали груду металлолома.

Вспышка. Хлопок.  Машина вздрогнула всем телом и остановилась.
Лёнька сжатым кулаком толкнул Яшку в плечо, стремительно, одним движением, выхватил из-под скамейки автомат и выпрыгнул. Снаружи сухо ударили очереди и ответный огонь. Яшка вывалился следом.
Пацаны загалдели, заозирались. Кот тоже завертел головой, не понимая, что случилось. Ну не могло же быть, чтобы вот прямо сейчас что-то произошло! Ни один из них не потянулся к оружию. Из кабины забарабанили.
– Да вашу ж мать! Вон из машины! Прыгайте в канаву и лежите там! – ротный офицер пересыпал матом срывающиеся на фальцет слова.
До Жеки дошло, что снаружи идёт бой. Он посмотрел на пустую, тёмно-зелёную лавку, на которой только что сидели сержанты. Вот бы спрятаться, ничего не видеть и не слышать. Брезент трепыхался и плавился, тёк огненными струями.  Пацаны прыгали, падали, неуклюже перекатывались и исчезали в канаве. Стрекотали очереди, чиркали рикошетные пули, застревали в дощатом кузове машины.  Жека переступил ватными ногами и  тоже прыгнул. Ослеплённый, оглушенный, растерянный. Его подхватил ротный, толкнул, повалил.
«Умру. Я? Но за что? Меня... Не может быть. Неправда. Нет».
Сафрон упёрся лбом в песок и закрыл глаза. Вдавился поглубже, прижал к груди дрожащую челюсть. Земля была сухая, перетёртая в пыль, пахла ржавчиной. Пульсировала кровь в висках. Где-то совсем рядом крутился, наматывался гул.  Кто-то отстреливался. Яшка. Жеке казалось, что он слышит, как Чайкин дышит в унисон с этим комком гула  – прерывисто и тяжело.
«Серьёзно? Убьют? Засада что ли... Зачем? Зачем?»
 Кот старался сравняться с землёй, с изгибом канавы, с каждым камнем.
Машина пылала – пламя лежало на ветре. Лёнька стрелял из-за колеса. Разорванная куртка пропиталась кровью.
– Уходи! Уходи! Ли-и-и...с...
Взрыв. Горячая волна обожгла Коту руки, сцепленные на затылке. Ему захотелось вскочить и бежать отсюда. Скорее. Скорее. Куда-нибудь. Где не стреляют.
– Лежи, – Яшка, приподнялся, высунулся по пояс из канавы, поставил ногу Коту на спину. И дал очередь. Ротный тащил от пылающего «Урала» Лёньку.
В небе застрекотал Ми-8. Накрыл ураганом из крупнокалиберных – засверкала гигантская «сварка», видимая даже плотно зажмуренными глазами. Причесали «зелёнку». Потом всё затихло.
У Жеки ослабла шея, как у столетней черепахи – голову не поднять. В голове – будто тяга земная. Он приподнялся всем телом, отлепил его, отклеил, оглянулся, поворачиваясь корпусом. Воздух дрожал, краски стали ярче, кислотнее. Сердце билось где-то в горле. Совсем рядом лицо Лёньки в крови. Глаза закрыты. И волосы смешались с ржавыми песчаными комками. Яшка вспорол ножом рубашку Лиса, разодрал, перехватил белым, ослепительным бинтом, затянул. И бинт тут же стал алым. Жека стоял на коленях и смотрел на Лёнькину руку, по-прежнему сжимающую раскалённый автомат.
Из приземлившегося вертолёта бежали люди. Они обхватили тело Лёньки, автомат потянулся следом. Удар ногой. Автомат остался на земле. Его подхватил в другую руку Яшка, побежал следом к вертолёту.
Кот безучастно стоял на коленях и не мог подняться. Смотрел на догорающий «Урал».
Даже не попытался схватить оружие. Даже не подумал, что можно было стрелять. В. Живых. Людей.

Жека пишет Яшке:
«- Яха, как там Лис?
- Без сознания. Спецборт пришлют, в Москву отправят.
- Выживет?
- Богу какому-нибудь молиться умеешь? Молись. Пожалуйста…».