Как от Дуськи домовой сбежал

   Дуська – неряха, как её в селе называют. Убираться, мыть полы и посуду не любит, стирать и готовить – тоже. Грязищу в доме развела – просто жуть!

   В посёлке Дуську за это не любили и в гости к ней не ходили.

   Помогал Дуське поначалу добрый домовой – Трофим Тимофеич. Но и у него терпение лопнуло, и доброта его иссякла.

   Бесконечные труды домового Дуська не уважала, после его уборки тут же мусорила снова.

   Трофим её за это презирал и тихо ненавидел.  И мечтал только об одном – как бы самому поскорее убраться отсюда. И удрать далеко-далеко, хоть в густой лес, хоть в чистое поле.

   Но всё никак не мог собраться с духом – жалко было Данилку бросать, маленького Дуськиного сына.

   Рос мальчишка на этой помойке, как сорняк на пустыре, тихий и забытый матерью. Сам по себе рос, одинокий, лишённый внимания родителей.  Отец сбежал из семьи давным-давно, не хотел в вечной грязи жить.

   А теперь и Трофим решил покинуть свою непутёвую хозяйку. Собрал свою котомочку, надел лапоточки, посидел на дорожку, всплакнул над спящим Данилкой.

   И пошёл было прочь – куда глаза глядят.

- Ты куда? – услышал он за спиной тревожный голосок и оглянулся.

   Данилка стоял босиком на грязном холодном полу и укоризненно смотрел на Трофима большими голубыми глазами, полными слёз.

- А я это … погулять собрался! – соврал домовой, - В лес!..

- Я с тобой! – заплакал Данилка и протянул к нему руки.

- Тебя мамка не отпустит! – отнекивался Трофим.

- Я ей не нужен! – рыдал мальчишка, - Она и не заметит, что меня больше нет. Ей без меня лучше будет…

   И крепко схватил домового за руку.

- Ну ты того… этого… –  засуетился Трофим, - Хоть обуйся да оденься потеплей. Вот беда-то с тобой!

- Я сейчас! – расцвёл Данилка и мигом обулся-оделся.

   И снова вцепился, как клещ, в домового – боялся, что тот сбежит без него.

- Пошли! – потянул он Трофима за руку.

- Пошли! – грустно вздохнул домовой.

   Обвёл прощальным взглядом ободранные, изрисованные стены, и решительно шагнул за порог.

- Сынок! – раздался вдруг пронзительный Дуськин вопль.

   Трофим вздрогнул, но мальчонка настойчиво дёрнул его за рукав:

- Пойдём скорей!

- Сынок! – вопила Дуська, - Стой, не уходи!

   Данилка твёрдо перешагнул через порог и поволок за собой домового.

- Нет! Я тут не останусь! Живи одна на своей помойке. А я уйду от тебя – в лес! С дядей Трофимом.

- И я с вами! – рыдала Дуська, - Заберите меня с собой, в лес!

- Ёлки зелёные! – охнул домовой, - Хозяйка сама из своего дома бежит!

- Я тут одна не останусь! – голосила Дуська, - Возьмите меня с собой!

- Беда с вами! – тоскливо вздохнул Трофим, - В лес я тебя не возьму. Ты и лес весь загадишь, замусоришь. Все звери из него разбегутся. Дом свой загубила! Плохая ты хозяйка. И мать никудышняя. Не любишь ты сына!

- Люблю! – заливалась слезами Дуська.

- Ты только себя одну любишь! – заплакал Данилка.

- Позорище! – осуждающе покачал головой старик, - И не стыдно тебе, Дуся?

- Стыдно!.. – прошептала Дуська, - Я больше не буду… То есть, наоборот, буду. Убираться…

- Не верю! – сердито буркнул Трофим.

- Ты нам всё испортила! – закричал мальчишка, - И зачем ты проснулась? Иди спать! Мы всё равно уйдём!

   И даже ногой топнул от злости.

- Ну ты того… Этого… – растерялся домовой, - Не озоруй!

- Ладно… – сникла Дуська, - Тогда лучше я уйду – в лес. А вы тут оставайтесь. Значит, плохой я человек, и хозяйка никакая… Живите без меня. Я вам мешать не буду.

   И обречённо шагнула за порог – простоволосая, растрёпанная, босая.

- Вот и иди! – обрадовался Данилка, - Без тебя лучше будет! Мы тут порядок наведём в доме. 

   Домовой угрюмо молчал.

   Тихо скрипнула дверь. Дуська ушла, так и не одевшись и не обувшись. И даже вещей с собой не взяла.

- Мама! – зазвенел на весь посёлок тонкий голосок, - Мама, вернись! Мама!

- Ты чего, сынок? – обернулась растерянная Дуська.

- Не бросай меня, мама! – плакал Данилка.

   Мать бегом вернулась и обняла сына:

- Я тебя не брошу! Я люблю тебя, сынок. Я тебя не брошу. Никогда не брошу!

   Она торопливо гладила сына по колючей остриженной головке. Данилка упрямо вырывался из ласковых маминых рук. И спешил поскорее закрыть дверь на замок – чтобы мать опять не сбежала.

   А Трофим лукаво улыбался, пряча улыбку в косматой бороде:

- Беда с вами! Не убежишь от вас! Ну, пошли убираться тогда, что ли. А то уйду от вас. В лес. Будете без меня тут хрюкать.

- Я сама всё уберу! – радостно засуетилась Дуська, - И полы помою, и посуду. И одежду постираю, и обед приготовлю. А вы отдыхайте, Трофим Тимофеевич!

   И уважительно усадила домового в кресло.

   Данилка весело скакал вокруг них:

- А я игрушки свои уберу! И уроки сам сделаю!

-  Ну прям не узнать вас, лодырей! – умилялся старик, растроганно утирая слёзы, - Вот всегда бы так! А то умаялся я с вами. Устал прибираться за лентяями.

   Неизвестно, надолго ли (а, может, навсегда?), но Дуська из грязнули превратилась в чистюлю. Хорошей хозяйкой стала, даже ремонт в доме сделала, сама всё покрасила и обои наклеила.

   А Трофим заскучал от безделья и стал сказки писать да поделки мастерить. А что ему ещё оставалось делать, если в доме полный порядок?

   С Данилкой разве что играть в жмурки да прятки. Это у Трофима хорошо получалось – прятаться он мастер был.

   А дом теперь стал настоящим, уютным домом, а не помойкой. Дуська даже пироги научилась печь – Трофим научил. И на запах пирогов стали приходить в дом гости.

   Люди потянулись к Дуське. И больше не обзывали ее неряхой. А называли ласково и уважительно – хозяюшкой.