Дочка священника глава 69

Когда в жизни происходят те, или иные неприятности, мы как правило, задаём вопрос: «Почему»? Мы не можем и не хотим принять обстоятельства, следствием наших поступков, действий, то что мы так долго создавали, строили, пытаясь не замечать общих законов, по которым живут нормальные люди. Только боль, страх, лишения, быстрей всего способны достучаться до нашего сердца, разума, здравого смысла.
Девчонки бежали сами не зная куда. Леся очень сильно замёрзла и теперь стучала зубами, тихонечко скуля. Маричке также пришлось снять свою куртку, которую она одела на замёрзшую подругу. Это не спасало. Леся промокла на сквозь. Необходимо было, по крайней мере, снять мокрую одежду, выпить кипятка, развести огонь. Благо дождь прекратился, а небо просветлело, давая надежду показать из-за туч солнечные лучи. Просто так остановиться, разложить жаркий костёр не представлялось возможности. Два бандита, скорей всего, шли по следу, а это означало, что они составляли большую опасность, чем холод.
— Маричка, она простудится, не дай Бог ещё подхватит воспаление лёгких, — сказала Хильда после того, как Леся несколько раз чихнула.
Маричка ничего не ответила. Она остановилась, даже замерла, прислушиваясь к звукам в лесу.
— Ей нужно просушиться, скинуть мокрую одежду, я не знаю, чая выпить горячего, — настаивала Хильда.
— Где мы в лесу чай возьмём?! – в тоне Марички проскользнули нотки раздражения.
— Да кипятка хотя бы!
— Вот ты, Хильда, такая умная, прямо гений. А воду, где достать?
— Вон, болота кругом.
— Пить воду из болот? Да и какие это болота?! Вязкие лужи и только. Вы ещё болот настоящих не видели.
— Другой, всё равно нету! Прокипятим, хоть что-то.
— А кипятить в чём?!
Хильда не подумала об этом. Она, до сих пор, не могла привыкнуть к мысли, что не дома, и любые прелести цивилизации далеко, не рядом.
Шли медленно. Все очень устали, сморились. Леся то и дело хныкала, роптала, даже плакала. Это невозможно было слушать, так что Хильде самой хотелось сесть под дерево, закрыть ладошками глаза, для того, чтоб тихонько разрыдаться. Болотистая местность заставляла всё время петлять, нарезать круги, осторожничать. Но, складывалось впечатление, что их ведёт некая невидимая, добрая сила. Они ловко находили нужные тропинки, брод, где его трудно было отыскать. Усталость хотя й присутствовала, но всё же находились силы двигаться дальше. И самое главное, они больше не слышали, что прохиндеи идут по их следу. Возможно, они их потеряли. Или хуже. Не выпускают из виду, выбирая подходящий момент.
Тем временем девчонки выбрались из болотистых дебрей, нырнув в небольшую ложбину, сплошь заросшую терновником, вразмешку с боярышником.
— Я больше не могу, — Леся буквально рухнула на землю под пышным колючим кустом, потирая сбитую ногу, покрывшуюся царапинами и ссадинами. — Пусть делают со мной, что хотят. С-сил нет.
Она по-прежнему стучала зубами, вздрагивая от холода.
— Если мы здесь разведём костёр, нас точно увидят! – проговорила Маричка, всматриваясь в неизменный пейзаж лесной опушки.
— А если не разведём, то Леся подхватит воспаление лёгких! – сказала Хильда. — Я сама замёрзла уже. Всё-таки не май месяц.
— Ладно, — после короткой паузы согласилась Маричка. — Ещё один рывок. Перемахнём ложбину, выберем укромное место и… Только это на наш страх и риск.
— Без разницы, — с отчаянием в голосе сказала Леся.
Покинув ложбину, девочки оказались на довольно широкой равнине, густо укрытой лоховником. Когда-то здесь, видимо, располагались колхозные сады, теперь же всё предалось запустению. Пышные сорняки оккупировали местность. Плодовые деревья, в большинстве своём зачахли, превратившись в корявые химеры, заражённые древесными паразитами. Кусты узколистого лоха, в простонародье называемого дикой маслиной, теперь стали главной достопримечательностью данной местности. Но, самое главное, вдали, в паре километрах виднелись невзрачные стены покинутых домов.
— Там деревня, — протянула руку Хильда, указывая в сторону опустевших домишек, кажущимися отсюда какими-то игрушечными, призрачными, ненастоящими.
— Точно, — даже Леся не смогла удержаться от радости.
— Айда туда, скорее! – сказала Маричка, первой бросившаяся к строениям.
Село оказалось дальше, чем представлялось на первый взгляд. Сложилось впечатление, что добираться пришлось к нему целую вечность. Странное чувство охватило душу. Какая-то жуткая тишина. Не абсолютная, а именно жуткая. Покинутые строения, конечно, давно утратили свой первозданный вид. Многие из них, особенно деревянные, что характерно для данной местности, находились в разрушенном, или полуразрушенном состоянии. Над ними отлично поработали мародёры, или кто имел доступ к зоне. Всё, более-менее представлявшее хоть какую-либо ценность утащили, вывезли. Перекошенные электрические столбы стояли без проводов, в большинстве окон отсутствовали стёкла, двери вообще редко где сохранились. Кругом заросли, сорняки, следы разрушений.
— Какое страшное место, — прошептала Хильда. — А тут никого нет?
— Я слышала, — сказала Маричка, — что много кто из местных жителей, возвращался в Зону обратно жить. Но, похоже, это село необитаемо.
Они остановились на потрескавшейся асфальтной дороге у бывшей автобусной остановки, на которой более-менее хорошо сохранилась плитка, а вверху на крыше, согнутая поржавевшая табличка из надписью названия села.
— А эта Зона большая? – оглядываясь по сторонам, спросила Хильда. — Мы когда-нибудь сможем отсюда выбраться?
— Сама зона отчуждения сравнительно небольшая, 30 километров — сказала Леся. — Нам бы добраться до проезжей части. Там патрули ездят. Мне всё ровно, пусть даже в отделение полиции попаду, не впервой. Лишь бы выбраться отсюда.
— Тридцать километров, небольшая? – сказала Хильда. — Я так понимаю, это в радиусе от реактора?
— Не знаю, — пожала плечами Леся. — Говорят, тридцатикилометровая зона… Всё равно, не сотня же.
— С нашими умениями вляпываться в неприятности, тридцати вполне достаточно, чтоб сгинуть тут, — сказала Маричка.
— Тьфу, глупая, — скривилась Леся. — Прикуси язык, а то беду накличешь.
— Да ладно, — отмахнулась Маричка. — Что её кликать, она уже здесь. Пошли лучше скорей в село. Отыщем подходящее место тебе, Леська. Вправду согреться нужно. А то подхватишь какой-нибудь холеры, не ровен час.
Девчонки вошли во двор одного из покинутых домов, к которому вела слабо протоптанная тропинка. Вероятно, сюда часто захаживали люди, скорей всего сталкеры, или прочие любители приключений. Дом странный, необычный, совершенно не похожий на остальные. Брошенные дома принадлежали эпохе советского коммунизма, где в принципе, отсутствовали шикарные особняки, просторные дачи, уютные вилы, привычные для взора современного человека. Но, этот дом отличался от стандартных деревянных хибар, или кирпичных строений сельской местности середины 80х. Вероятней всего, здание имело административное, или культурное назначение. Может библиотека, медпункт, или нечто подобное. Так или иначе, из всех тех строений, которые встретили девочки, это имело более-менее сносный вид. В нём даже кое-где сохранились стёкла в окошках и старая, потёртая, скрипучая дверь на мощных завесах-скобах. Прихожая, равно как и большой зал имели весьма жалкий вид. Снятые наполовину полы, потрескавшаяся, во многих местах облетевшая краска на стенах, прогнившие потолки, из которых капала дождевая вода. Но, одна комната чудесно сохранилась. Мало того, она была кое-как обставлена нехитрыми предметами, в большинстве, найденными здесь на Зоне.
Войдя в комнату, девочки немного испугались. Складывалось впечатление, что тут кто-то обитал и лишь совсем недавно только покинул это место, или просто вышел за водой. Старенький диван упирался в стенку, напротив которого, возле окна стоял незамысловатый, самодельный стол, сделанный из подручных средств. На столе стоял вполне пригодный чайник, ещё советского образца – такие грелись с помощью электричества. Также валялись вразброс столовые предметы, в центре красовалась солянка с закаменевшей солью.  В углу комнаты, на стенках крепились несколько образов, вырезанных из бумаги и приклеенных на картонное основание, взятое из обычного бытового ящика. Перед иконами стоял узкий аналой с несколькими потрёпанными книжками. Весь интерьер необычной комнаты портила мумия мёртвого кота, лежавшая на подоконнике.
— Тут кто-то живёт? – практически шёпотом проговорила Хильда, оглядывая комнату.
— Вряд ли, — сказала Маричка, искоса поглядывая на труп животного. — По крайней мере, он сюда давно не заглядывал.
— Это радует, — перевела дух Хильда, осторожно приседая на диван, застланный байковым одеялом.
— Ну, чего застыла, стуча зубами! – обратилась Маричка к Лесе, продолжавшей дрожать от холода. — Снимай скорей мокрую одежду, будем греться и сушиться. Правда не знаю как. Но, будем думать.
Она взяла со стола чайник, внимательно осмотрела его, затем бросила взгляд на отреставрированную, недавно, грубку с плитой, неподалёку дивана.
— Есть смысл попробовать протопить, — добавила Маричка.
— В-выйдите, — проговорила Леся. Трясущимися руками стягивая с себя курточки, данные ей подругами, для согрева.
— Чего? – не поняв, скривилась Маричка.
— Выйдите, я стесняюсь, — повторила Леська.
— Стесняешься? – Маричка даже рассмеялась. — Ты? Ну, это вообще хохма. Кто бы говорил.
— Ну, пожалуйста, — вполне спокойным тоном попросила девушка.
— Ладно, пойдём осмотрим дом, может ещё чего найти удастся, — беря под руку Маричку, сказала Хильда, поворачиваясь к входной двери. — Тем более воды нужно раздобыть. Чайник, вон, уже есть. Хоть чая попьём, а то от голода голова кружиться начинает.
Маричка раздражённо вырвала свою руку из Хильдиной, ответив, нарочито изображая грубый тон:
— Ладно, пошли полазим, пока наша няша-стесняша переоденется. А то не дай Бог мы увидим её модельные прелести, ночью не заснём, — при этом Маричка притворно расхохоталась, как это она умела.
— Дура, — обижено бросила ей вслед Леся.
Кроме одной комнаты, помещение находилось в весьма плачевном состоянии. Везде валялись старые вещи, зачастую старые журналы, газеты, книги. Кое-что из посуды, имевшей непригодное состояние, старая распарованная обувь. Несколько громоздких, дубовых скамеек валялись в перевёрнутом виде. Даже спустя столько времени, скамейки сохранились в превосходном состоянии, практически нетронуты временем. Это несмотря на то, что на период аварии в ЧАЭС, им уже было прилично лет. Маричка брезгливо подняла двумя пальцами старый, пыльный сапог, проговорив с сарказмом в голосе:
— Вот, хорошая вещь. Нужно будет Леське отнести, пусть оденет. Всё лучше, чем босиком бродить.
— Ты шутишь? – удивилась Хильда.
— Ну, конечно, — Маричка сразу же зашвырнула сапог в сторону. — Ты можешь предложить идею получше?
— Просто это как-то… — Хильда вдруг запнулась.
Ей стало неимоверно жаль эту странную Лесю Крук. Каково ей сейчас? Она попыталась представить себя на её месте, и ей совсем это не понравилось.
Затем они наткнулись на вход в полуподвал. Сначала идти вниз ни у Хильды, ни у Марички желания не было. Тёмная неизвестность пугала. Маричка чиркнула зажигалкой, с которой она не расставалась и сделала пару шагов по запыленным ступенькам.
Внизу располагалась просторная комната, с тремя узкими, горизонтальными оконцами под потолком. Остатки каких-то агрегатов, беспорядочно валялись вдоль стены. Вероятней всего, тут располагалась бойлерная.
— Всё ясно, — сказала Маричка, поднимая с пола остатки советского, стеклянного шприца многоразового использования. — Скорей всего, в этом здании располагался медпункт, или что-то типа больницы.
— Пожалуй, — тихо ответила Хильда, пнув ногой крышку от медицинского бикса.
— Я предлагаю, перебраться в это помещение, — предложила Маричка. — Мне кажется здесь безопасней. По крайней мере, ежели чего, можно заблокировать дверь.
Девочка указала на входную дверь, с внутренней стороны которой крепился мощный засов. Для чего нужен засов на этой двери, так и не ясно. Возможно, тут кроме бойлера находился сторож-истопник, а ещё хранились препараты, да мало ли. Тем не менее, засов внушал некое чувство безопасности и надёжности.
— Эй, вы где там? – послышался голос Леси сверху. — Я уж-же. Давайте поскорей разведём огонь.
Маричка молча стояла и смотрела, как Хильда с Лесей таскают всякий хлам для распала. Вдруг неожиданно она заявила:
— Нет! Топить нельзя. Дым заметен очень далеко. Те дядьки, что идут за нами точно нас вычислят.
Леся буквально оторопела. Её и так всю колотило от холода, а тут она передёрнулась, как от судороги, тихонько проговорив:
— Я закоченею.
Маричка ничего не ответила. Она подошла к Лесе, взяла её за руку и посадив на пол, под стенкой, села рядом.
— Хильда, пойди сюда, — позвала Маричка, — садись с другой стороны.
Хильда скривилась. Она поняла задумку подруги и ей это показалось весьма неприятно. Но, ничего не поделаешь. Нужно было спасать Леську любым доступным способом.
— Есть хочется, — после долгого молчания проговорила Хильда.
— Очень хочется, — Леська перестала дрожать немного отогревшись. — Ещё бы чая горячего… С бутербродами.
— А я бы от борща бабушки Ани сейчас не отказалась, — продолжила Хильда. — Она его в горшке варит в настоящей печке. Он такой вкусный кажется, просто невероятно. А ещё…
— Хватит! – перебила её Маричка. — Кулинарную тему закрыли! Только аппетит нагоняете. У нас есть несколько картофелин, те которые я захватила. Дождёмся темноты, сварим и чай и чего-нибудь поесть придумаем.
— Темнеет нынче поздно, — тяжело вздохнула Леся.
Снова наступила тишина – странная, абсолютная, какую ни одной из девочек, доселе, слышать не доводилось. Так хотелось, чтоб сейчас на улице залаял пёс, где-то на дороге раздался гул автомобильного мотора, послышалась возня в прихожей. Ничего похожего, только монотонное капанье из прохудившейся сточной трубы на углу дома. Эта тишина сводила с ума, пугала, навеивала нелепые фантазии. Казалось, сейчас прозвучат негромкие шаги, звон ключей и в комнату войдёт хозяин, недавно обитавший здесь. Но, тишина буквально звенела в ушах, порождая химеры до селя невиданного ужаса.
— Я слышала, — тихим голосом проговорила Леся, — если дом долго пустует, в нём селится нечистая сила.
— Глупости, — буркнула Маричка. — Все эти сказочки про домовых, не больше, чем страшилки для непослушных детей.
— Ничего не глупости! – сказала Леся. — Мне кто-то рассказывал одну историю, случившуюся в Покровском. Это произошло в середине прошлого столетия, когда ещё не было дискотек, интернета, телевидения, радио. Трудно представить, как тогда жили люди.
— Нормально жили, — пробубнила Маричка, — делом занимались, больше общались вживую, не то что теперь, с помощью постов и лайков.
— Так что там произошло то? — настаивала на продолжении рассказа Хильда.
— И охота тебе эти басни слушать? – помотала головой Маричка, а Леся, тем временем, продолжила:
— Так вот, молодёжь, а конкретно девушки…
— Естественно, — Маричка не удержалась от сарказма.
— Не мешай! – пыталась урезонить её Хильда.
— Да, девушки, одной компанией стали собираться по интересам. Ну, просто посидеть, песни попеть, посплетничать, заняться рукоделием. Облюбовали они, под это дело, один дом, который очень давно стоял пустуя. Уж не ведаю по какой причине, только никто его не покупал, не жил в нём. Стоял себе и стоял. Вот девчонки повадились туда, тайком, конечно. Как-то зимой, морозным вечером, аккурат под Новый год,  сидели они в том доме, вышивали, да песни пели. Вдруг двери открываются и входят парни молодые, все как один писанные красавцы. «А чего вы это девушки здесь одни скучаете?» - говорят прямо с порога. Парни не знакомые совсем, не из сельских. Слово за слово, познакомились. У них с собой и гармошка имелась, и выпивка, и харчи. Курица жаренная, запеканка сырная, пирожки с вишнями, перец фаршированный, картошка фри, кока-кола…
— Какая картошка фри, какая кока-кола в середине прошлого столетия, ты чего несёшь?! – возмутилась Маричка.
Леся быстро опомнилась, мотнула головой, словно приходя в себя от мечтаний, сказав:
— Увлеклась. Есть очень хочется.
— Угу… Байками сыт не будешь. Просила же, ни слова о еде.
— Хорошо, хорошо… Так вот, накрыли стол, разлили по стаканам сивуху, прямо как вечеринка у Марички.
— Когда это мы на моей вечеринке сивуху пили?!
— Маричка, не придирайся к словам! – сделала замечание Хильда. — Что там дальше было?
— И вот у одной из девочек ложка упала на пол, да под стол закатилась. Нагнулась она за ложкой, глядь, а у тех парней хвосты чёрные из шаровар, да длинные такие, как у крыс. Девушка испугалась сильно, смекнула, что нужно бежать. Попросилась, типа, до ветра сходить, а сама ноги на плечи, да быстренько домой. Наступило утро. Никто из тех девушек, которые тусовались в пустующем доме, домой не возвратился. Родители, естественно, стали выяснять, что где. Добрались до той девчонки, коей удалось сбежать. Пришли к её родителям. Те мол, говорят: вернулась вчера домой поздно, сама не своя, заперлась в комнате, не выходит. Ну, они к ней. Еле разговорили её, а та молчит только, да плачет. Узнали об пустующем доме, сразу туда, естественно. Когда открыли дверь, то увидели жуткую картину. Все девушки мёртвые безо всяких признаков насилия. А на столе всевозможные яства и кучи конского навоза.
— Вот зачем ты сейчас такие страсти рассказываешь? – укорила подругу Маричка. — И так душа не на месте, а тут ты ещё со своими страшилками.
— Да я просто… Типа того, как все эти пустые дома могут быть опасны.
— В чём же их опасность? Или ты решила, что расскажешь нам свои бредни, после этого мы начнём хныкать и бояться. Или давай тогда выйдем на улицу, сядем на дороге и дождёмся страшной участи. Дорогая, мы в Зоне отчуждения, тут без чертей ужасов хватает.
— Да что ты завелась то сразу?
— Просто такие истории сейчас неуместны, неужели ты не понимаешь?
Снова наступила тишина. Леська надула губы, обхватив замёрзшие голые ноги руками. Маричка отвернула голову в сторону, делая вид суровой командирши. Хильда крепче прижалась к Лесе уткнувшись глазами в стенку с бумажными образами. Что-то до боли родное, тёплое веяло от них. В очередной раз вспомнилась хибарка бабушки Ани, храм в Сыче, приятный запах ладана. Храм, который она сожгла. Как же сильно переживает сейчас отец, не находит себе места. Вернуть бы время вспять, ни за чтоб на свете не отважилась на такие бездумные поступки. Только такое невозможно. Говорят, повернуть время вспять не может даже всемогущий Бог. А может она попросту мало знает о Нём.
Её размышления прервал лёгкий шорох, где-то в глубине дома. Он повторился уже отчётливей, его услышали остальные девочки.
— Там кто-то есть, — прошептала Леся, скомкавшись в маленький калачик.
Продолжение следует...