РОК

         Кстати, о музыке... Много сейчас меломанов. Нет, не тех, кто любит Моцарта, Баха, Глинку, Чайковского, Рахманинова и прочую музыку в том же ряду. У них обычно тихая мелодия для души, для сердца. Они и сами тихие, одухотворённые. Но, кажется, такие любители теперь просто перевелись.
         А я про тех речь веду, у кого уши без улиток, кто умеренный звук не воспринимают. Таких сейчас в любом доме каждый пятый иль второй. Им чем громче музыка, тем лучше. Хоть дом развались на части, хоть соседи с ума посходи, хоть...
         Вот опять! Опять рок! Но не тот рок, Господний, а попсовый, джазовый. От которого не только потолок, стены вибрируют.
         Сынишка проснулся, испуганно вскинулся в кроватке. Я подхватил ребёнка на руки и стал искать с ним пятый угол.
         Барабанный бабах стоял такой, что, казалось, прямо через потолочное перекрытие к нам в квартиру забивают сваю. Особенно больно это ощущалось, когда соло брал контрабас. Жуткий гул заполнял квартирное пространство, в котором даже воздух, казалось, колебался, как в аквариуме. Мозг сдавливало, и по спине пробегали мурашки. И ребёнку становилось не до сна в его сон час.
         – Спи малыш мой, баю-байки, засыпай в своей кроватке, – отчаянно пел я.
         Сынишка всё же, проявляя задатки мужества, смежал глазки.
         Но ненадолго. Бой ударных, казалось, вёл нас на казнь.
         И я не выдержал.
         – Ну, меломан, сейчас от тебя один мел посыплется! Разотру в порошок! – и я поднялся этажом выше.
         На звонок (с третьего раза, с первого, видимо, не расслышали) вышла наша новая соседка: молодая, довольно симпатичная женщина в лёгком шёлковом халатике.
         От такого явления я оторопел, едва отведя взгляд от загорелого бедра, что случайно обнажилось.
         – Пожалуйста, убавьте музыку, – сказал я, как можно строже. – Ребёнок у нас... ребёнок у меня от неё вздрагивает.
         – Ребёнок?.. – женщина снисходительно улыбнулась. – Вы напрасно так волнуетесь, папочка. В наш шумный век нельзя так односторонне воспринимать беспокойство детей. Их нужно закалять, приучать к шумовым эффектам. И приучать нужно сызмальства, с пелёнок. Иначе в век скоростей, шума, им будет очень тяжело выживать. Вы же не враг своему дитя?..
         Кто! – я враг своему дитя?!.
         Я отрицательно замотал головой. Обалдел и от музыки, гремевшей из квартиры и от особы, стоявшей передо мной в пикантном одеянии.
         – Кстати, это касается и музыки, – добавила она тоном воспитателя младшей группы, и мне стало совсем неловко отчего-то: надо же, таких мелочей не знаю!
         – Готовьте своё дитя к жизни. И поверьте мне, как специалисту, к внешним раздражителям дети быстро привыкают. До свидания.
         Она мило улыбнулась, блеснула ножкой и притворила передо мной дверь.
         Музыка, если её можно так назвать, била по мозгам колотушкой. Ну, что тут поделаешь?..
         Выжила из дома красотка. Пришлось папе снаряжать коляску и вывозить сына на улицу. И подальше от дома. Рок гремел не только из нашего подъезда.
         Через неделю Тамара отправилась с сыном в детскую поликлинику.
         – Новая у нас теперь педиатр, – рассказывала она мне, вернувшись. – Молодая, душевная... О ребёнке, об условиях нашего проживания выспрашивала. Ну, я ей и высказала всё о меломанке нашей. Говорю, ни днём, ни ночью нет покоя. Днём от музыки, а ночью от вскрикиваний ребёнка. Беда и только. Ведь не запретишь никому до одиннадцати ночи кричать, играть, на головах ходить. На то есть право личности на проведение своего досуга. Она выслушала меня, и сказала, мол, да, действительно, дитя нуждается в покое и тишине. И он поправится. Так что ты, – обратилась она ко мне, – чуть что, галопом наверх!
         Теперь я жил в предстартовом состоянии. При первом же грохоте ударных и громовом гуле контрабаса, готов был сорваться и... 
         Тут уж держись специалист по детской психологии, экзальтированная меломанка... На ум пришли слова популярной песенки, которые с внутренним ожесточением я сам себе продекламировал:
         "Красавиц видел я не мало!.."
         Но там, наверху, как будто бы все повымерли – ни слуха, ни духа. Даже не слышно, чтоб ложка упала. Может, кто-то без моего участия догадался пробки ей вывернуть на электросчётчике?..
         Так прошёл дёнь, другой... и я успокоился. Спало во мне напряжение громовержца. Сынишка петь по ночам перестал, а мы, родители, плясать вокруг него.
         – Правильно говорила врачиха: покой для дитя – превыше всего, – радовалась Тамара.
   
         В воскресение во время прогулки мы встретились.
         – Вот она, – шепнул я жене, кивнув в сторону приближающейся особы. Даже несколько заискивающе, как перед роком судьбы.
         – Ага! – оживилась супруга и приветливо поздоровалась: – Здравствуйте!
         – Добрый день! – ответила та, мило улыбнувшись нам обоим.
         – Да это же она!.. – воскликнул я крайне удивлённый любезностью жены.
         – Ну да, она. Наша новая педиатр.
         – ...Наша новая соседка!
         Мы враз остановились, недоуменно уставившись вслед удаляющейся особе.               
         А соседка-меломанка, наша новая педиатр, шла к дому под рок-музыку, гудящую из соседних подъездов.
         Там тоже, наверное, жили специалисты по детской психологии.
         Наказание Господнее!..