Я сегодня была в Кенигсберге

   
  Так вот ты какой, неприступный немецкий город - крепость Кенигсберг!  Долго же я вынашивала мечту побывать здесь. Город с богатой историей, самобытный, европейский. Экскурсионный автобус возвращается в Калининград из Медведевки, где нам показали комплекс "Курган Славы".  Желтые шары цветущего кустарника форзиции,  белоснежные лепестки сливы, розовые и красные тюльпаны украшают газоны и клумбы.
- Скажите, пожалуйста, есть в плане экскурсии посещение старого мемориального кладбища жертвам Второй мировой войны? - спросила я у гида.
- Нет. Вы туда сами прогуляйтесь. Оно расположено по улице Александра Невского. Там нашли покой не только граждане Кенигсберга, немецкие  солдаты, но и военнопленные, и красноармейцы. При финансовой поддержке из Германии кладбище благоустроили, привели в надлежащий вид.

- Если желаете, я могу вас проводить,- с легким акцентом предложила сидящая напротив меня дама почтенного возраста. Элегантная, в бежевой  кашемировой куртке, коричневых брюках, с короткими волосами жемчужного оттенка. - Меня зовут Катрин, я немного знаю город, особенно старые кварталы.
- Ой, мы с вами тезки! Я Катя. Прилетела всего на пару дней. 
  Сегодня погода располагала к пешим прогулкам, а вчера меня встретил колючий дождь, больше напоминающий осенний, а не апрельский. Мы не спеша идем по улице, я стараюсь уловить дух, атмосферу города. Вот костел, за ним -  сквер, вдоль дорожки то тут, то там встречаются надгробия с надписями на немецком языке, старые каменные кресты, стелы с фамилиями, вот надгробие в виде раскрытой книги. Гуляют местные жители и туристы.

  Оказалось, Катрин - ровесница моей мамы, тоже с 1933 года. Выглядит, конечно, моложе, бодрее, ухоженнее.  Моя с трудом передвигается по дому и дальше  двора не выходит - очень болят ноги.
Мы присели на лавочку.

- Знаете, Катя, я не делюсь с незнакомыми людьми своими воспоминаниями, но сейчас хочется вам рассказать, вы не против? Мой отец, ученый-химик, получил в 1937 году приглашение возглавить в Кенигсберге секретную лабораторию. Нам выделили просторную квартиру с окнами на юг. Помню, в ней всегда было светло,  прыгали солнечные зайчики от большого овального зеркала в золотистой оправе. Папочка до вечера работал, а мамочка занималась мной и младшим братом. Я любила играть с Ирмой, белокурой голубоглазой куклой, такой красивой и нарядной, как наша мамочка. Брат любил шарлотку с яблоками и корицей. Иногда мы всей семьей ходили в зоопарк или на берег моря. Родители, взявшись за руки, бегали вместе с нами, смеялись, ерошили нам волосы, целовали, - лицо Катрин светилось счастьем, морщины будто разгладились. Она прикрыла веки, память перенесла ее в детство, такое радостное, беззаботное. - Мамочка однажды сшила мне и кукле одинаковые платья из розового шелка,  шляпки соорудила. Вот было весело!

  Какое-то гадкое чувство шевельнулось во мне. Зависть? Нет, такого порока за собой не замечала. Ненависть? Тоже нет. Обида, скорее всего обида за мою маму. В ее детстве не было белокурой Ирмы  с голубыми глазами. Тряпичная самодельная замусоленная кукла с нарисованной  углем мордашкой  - сокровенная мечта крестьянской девочки той поры.  Чтобы убрать с лица немки благостную улыбку, я громко стала рассказывать о своей семье. Женщина, сидящая на соседней лавочке,посмотрела на нас.

- А моя мама жила в деревне в бедной крестьянской семье. Отец ее работал на горе, дробил камень. Приходил домой поздно, грязный, уставший.  На детей, лежащих на печи, сил уже не хватало, погладит по головкам да иногда в макушки чмокнет. Мать, вернувшись с колхозного поля,  нанималась к зажиточному родственнику полоть огород в обмен на кукурузную крупу. И не ели они шарлотки с яблоками, а варили щи с лебедой и крапивой. Обновки справляли только раз в год - к Пасхе, - голос у меня дрогнул. - В сорок втором мамин отец ушел на войну и погиб в сорок пятом под Кенигсбергом в возрасте тридцати двух лет. Я и второго дедушку не знала: его убили под Сталинградом.  - На глаза навернулись слезы. Я замолчала, чтобы не расплакаться.

- Катя, я вам сочувствую и разделяю ваше горе. Наша семья тоже потеряла близких. В августе сорок четвертого года я целую неделю лежала в постели с высокой температурой, бредила. Когда потеряла сознание, мамочка,думая, что я умираю, вызвала папу из его подземной лаборатории. Лучше бы она этого не делала. Британские самолеты начали бомбить город. Один снаряд попал в машину отца. После похорон, как только я оправилась от болезни, мама уехала с нами в Росток к бабушке и дедушке. Счастья без папочки уже не было.
Зазвонил телефон.
- Извините, это моя дочь, - Катрин слегка отвернулась и заговорила по-немецки.
Иссиня-серые тучи  закрыли солнце, подул холодный ветер. Пора в гостиницу.

  По брусчатке шел, прихрамывая на левую ногу, старик, рядом -вприпрыжку ребенок.
"Старик, - подумала я, - похоже, моего возраста. Значит, и я со стороны выгляжу бабкой. Да, нужно заняться своим внешним видом, вон Катрин как хорошо сохранилась."
- Смотри, внучек, вот эти фрау виноваты в том, что твой прадед не пришел с войны, - услышав немецкую речь, сказал пожилой мужчина мальчику, поравнявшись с нами.
- Разве эти бабушки могли убить моего прадедушку? - удивился мальчик, показывая на нас рукой.
Катрин уже закончила разговор и положила телефон в сумочку. Она в недоумении переводила взгляд со старика на меня.
- Зачем вы неправду говорите своему внуку. Да, Катрин - немка, но, как любой нормальный человек, она ненавидит фашизм, и войну не она разжигала. А я -  русская, в этой земле покоится прах моего деда и ее отца.
- Все немцы виноваты в том, что взрастили Гитлера и его последователей, - не унимался дедок моего возраста.
Катрин спала с лица:  четче обозначились морщины, слегка подрагивали губы, проступила бледность.

- Ой, та не слухайте вы этого балабола, - вмешалась в разговор женщина с соседней лавочки. - Видно, не было ума в молодости, то откуда в старости взяться. Иди уже, - махнула она рукой на мужчину, - не морочь голову мальчонке. Семьдесят пять лет минуло с той войны, нету уже виноватых, остались пострадавшие со всех  сторон. - Она тяжело поднялась, взяла увесистую сумку и пошла по аллее к многоэтажке.

  Мы с Катрин медленно  направились в гостиницу. Небо все-таки всплакнуло мелким дождем.

   Рассказ опубликован в сборнике "Калининград - янтарный берег",Москва,2020г.