Вифлеем

               
 (Из цикла "Библейские рассказы)               
               
               
     Когда кесарь Август повелел впервые переписать все население великой Римской империи, каждому должно было записаться в своем родном городе. Иосифу из рода Давидова следовало идти из Назарета, где он жил тогда с женою Марией, в Вифлеем -  город своих прародителей. Иосиф шел, надеясь обрести на родной земле друзей, любовь и понимание. Шел, удаляясь от пошлых пересудов, к новой жизни с Марией и богоданным Младенцем, которого она носила во чреве. Они подошли к Вифлеему поздним вечером и, не желая утомлять измученную дорогой жену, Иосиф решил скоротать эту ночь в гостинице. Однако места им не нашлось нигде, ни один дом не дал им приюта. И рождение Иисуса случилось на тощих окраинах самодовольного и бессердечного города, утонувшего в земных заботах и достатке.
       Первыми горняя весть о появлении на свет Чудесного Младенца достигла простых пастухов, которые жили как трава на поле. Они разгадали ее своим сердцем, не отягченным мирскими заботами, и душой, свободной от жирного благополучия. Пастухи спали мало и чутко, улавливая малейшие шорохи лучше сторожевых псов. Просыпаясь по ночам, они, молча, глядели на танец огня, на тлеющие головешки, которые беззвучно превращались в серый невидимый прах. В густой темноте пастухи обращали свои взоры к небу, которое было единым и общим для всех. Неделимым! В отличие от земли, большие куски которой со всеми богатствами принадлежали одним, тем немногим, что день ото дня тучнели как сытые боровы, что проводили вечера под крышами домов за изобильными трапезами и засыпали, одурманенные вином, отягченные обжорством, не видя над собой звезд.
       Другим оставались лишь сухие пастбища со скудной травой. Зато сверкающий наряд неба был знаком пастухам как дыры на собственном плаще, как мозоли на своих руках. И потому они сразу заметили неведомую прежде хвостатую звезду, играющую лучами над окраиной Вифлеема. Сияние новой звезды было таким близким, таким необъяснимо влекущим, что пастухи пошли на ее зов, забыв о привычных делах. Они, что за всю жизнь слышали одну-две сказки, рассказанные матерями в детстве, да запомнили пару мелодий, которые напевали старые пастухи, вдруг обратились в мечтательных детей, восхищенных и вдохновенных поэтов.
       Не сговариваясь, дабы не смущать друг друга ненужными словами, они поднялись, приказали псам охранять уснувшее стадо, и сначала медленно, а потом, постепенно набирая шаг, пошли, чтобы успеть обернуться до рассвета. Ночное время, как и ночное небо, целиком принадлежали им, а днем появлялись люди, которые надзирали за ними, отнимая время и покой.
     Этой ночью в стаде окотилась одна овца. Три трогательно-беззащитных комочка, лежали, прижавшись к брюху матери, а последний, не нашедший в себе ни сил, ни сноровки пробиться, дрожал в углу. Боясь оставить его, самый молодой из пастухов положил белый комочек за пазуху, придерживая за крохотные копытца.
     Город спал. Улицы были пусты, но на самой окраине, в хлеву угадывалось слабое пламя светильника и знакомые теплые звуки неспящего скота. Пастухи осторожно заглянули в завешенный плащом вход и замерли на пороге. Та звезда, что явилась им сегодня на небосклоне, спустившись с небес, горела у ясель, в которых лежал осиянный ее светом Младенец, дивно непохожий на прочих новорожденных. Возлежащая рядом с ним на ложе из соломы Мать, улыбнулась их робкому восхищению, а сидящий у огня мужчина кивком пригласил подойти поближе. Склонив головы, они прошли внутрь вертепа и опустились на колени у порога, не осмеливаясь приблизиться к яслям. Молча полюбовавшись на Младенца, открывшего им навстречу сияющие как небо глаза, они стали подниматься. Старший, поняв, что родители новорожденного пришлые люди, достал головку свежего овечьего сыра и положил у ложа роженицы. Второй прибавил к ним припасенные на день лепешки. А младший, достав из-за пазухи крохотного, новорожденного барашка, протянул его мужчине. Тот поблагодарил их, низко склонив голову. Пастухи исчезли так же тихо и безмолвно, как появились.  Мария c Иосифом переглянулись с улыбкой и снова обратили глаза к Младенцу, которого не взволновал этот необременительный визит.
       Когда стало светать, Иосиф препоручил Марию с Иисусом заботам доброй женщины, которая накануне вечером принесла немного свежей соломы и чистого полотна, и отправился в город к дому своих предков.   Прежде богатое жилище теперь было похоже на пастуший грот. Дверь, лестницы, окна – все было сожжено на костровище, которое разводили в одном из углов дома. Но массивные колонны по-прежнему держали прочный каменный свод, и арочное углубление в стене показалось Иосифу вполне пригодным для Марии с Младенцем. Он расчистил, вымел его, настелил свежей соломы, заготовил небольшой очаг из сучьев и поспешил за женой. Снова усадив Ее на ослика, он осторожно повел покорное животное к их новому обиталищу. Когда Иосиф завесил дверное отверстие плащом и развел огонь, Мария с облегчением вздохнула.
       Всего несколько дней понадобилось плотнику Иосифу, чтобы сделать новые двери, мебель и даже игрушечного барашка для Иисуса. Соседи подозрительно смотрели на скромного потомка некогда знатного и богатого рода, но невольно опускали глаза перед чистым взором Марии и сиянием глаз Иисуса.
      А уже спустя несколько месяцев они стали приходить к умельцу Иосифу с просьбами починить или сделать что-то. Дверь их жилища не запиралась никогда, чтобы любой нуждающийся всегда смог войти со своей просьбой. Иосиф и прежде никому не отказывал, но после той ночи, когда рождение Иисуса по невниманию и жестокосердию людскому случилось во хлеве, помощь обездоленным стала для него одной из нерушимых заповедей. Некоторые из соседей, родственники и знакомые пастухов тихо шептались, что жилище Иосифа отмечено звездой, но большинство им не верило, потому что сами по слепоте души своей той звезды не видели, и никак не хотели верить в необыденность этого плотника, его тихой жены и родившегося в хлеву Младенца.
     А потом случилось событие, которое на многие годы запомнили все окрестные жители. У дома Иосифа остановился караван с необыкновенными пришельцами.  Седобородый старец, темнокожий мужчина и красивый юноша с восточными чертами лица спешились и, взяв в руки приношения, прошли в дом, приветствуя Иосифа и Марию, держащую на коленях Сына. Несколько минут они стояли, молча, не сводя глаз с Иисуса, который внимательно смотрел на них, а потом протянул обе руки навстречу.
    Старец, голова которого была украшена странным колпаком с кисточкой, сделал несколько шагов вперед и, неожиданно опустившись на колени, протянул Иисусу открытый ларец.
 - Я, Каспар, приветствую Тебя, о Царь, предвозвещенный звездой, приведшей нас в дом сей, и прошу принять в знак уважения к Твоему царству золото мира сего.
       Он поставил ларец у ног Марии, подоспевший темнокожий мужчина в белом тюрбане помог старцу подняться с колен и, откинув полы бордового шитого золотом плаща, преклонил колена и поднял в обеих руках шкатулку черного дерева, наполненную ладаном.
- Я, Бальтасар, приветствую Тебя, Сын Божий, ниспосланный на нашу землю и преобразивший мир Своим появлением.
   Он положил шкатулку рядом с ларцом и уступил место юноше с печальными, как у газели глазами.
- Я, Мельхиор, приветствую Тебя и преподношу в дар драгоценное мирро в знак преклонения перед жертвой, принесенной Тобою и Отцом Твоим.
      Поднявшись с колен, он, не спуская глаз с Младенца, сделал несколько шагов назад и присоединился к стоящим у стены Каспару и Бальтасару, которые, как и он, продолжали созерцать необыкновенного Младенца.
    Мария подняла на Иосифа глаза, в которых светилась радость и гордость за Сына, тревога за Его судьбу и недоумение перед неожиданными, необычными гостями с дарами и странными речами.   Каспар, заметив этот взгляд, приложил руку к груди, склонил голову перед Ней и, повернувшись к Иосифу, объяснил:
      - От трех концов земли мы пришли сюда, повинуясь зову неведомой звезды. Мы встретились у пределов страны, и уже вместе пошли поклониться Царю ее. Но не Ироду, хотя мы не могли миновать правителя Иудеи. Ирод так заинтересовался нашим рассказом о звезде, предвозвещавшей рождение на земле Иудейской Царя нового Царства на земле, что даже сам хотел отправиться вместе с нами. Но, уловив хитрость его и коварство, мы сказали, что сперва разыщем Младенца сами, а потом известим его. Теперь же мы уходим каждый в свою сторону, минуя правителя, дабы не узнал он места вашего пребывания и не навредил Младенцу.
      - Но могу ли я предложить вам хотя бы воды обмыться с дороги.
      - Нет, нет, не беспокойтесь. Мы не хотим обременять вас столь многочисленным и неожиданным присутствием, просим прощения за вторжение и спешим откланяться.
    Гости еще раз обратили свои взоры к Младенцу и удалились. Посовещавшись, они отправились в небольшой оазис на краю города и раскинули там шатер.