Гримасы судьбы

Мне всегда были интересны судьбы отдельных семей. Эта же семейная история заставила меня вспомнить библейскую истину: наши грехи падут на головы детей наших. Правда, в данном случае эта истина сработала уж очень буквально.

Случился в нашем городе скандал. Впрочем, таких много по стране. Старушка по имени Ада стала тащить в свою двухкомнатную квартиру всякий хлам с помоек. Квартира заполнилась мусором довольно быстро. Конечно, соседи были недовольны: тлетворные запахи, муравьи, тараканы и мыши "прописались" в многоквартирном доме вместе с Адиными "сокровищами". При этом Ада вовсе не была бедна и одинока. Она владела несколькими квартирами в разных районах города, у нее была взрослая дочь, которая, правда, с матерью не жила по причине ее собирательского "хобби".

Жильцы дома возмущались, писали жалобы (да и кто бы на их месте не возмущался?). А возглавил эту антимусорную кампанию сосед, живший прямо под квартирой Ады на втором этаже. Назовем его Штольцберг, он этнический немец. И добился-таки своего (молодец!). По решению суда вычистили жилище Ады от всяческих отбросов, сама она при этом тихо причитала: "Последнего лишаете!" Вообще, надо отдать должное и Аде: она женщина тихая, вежливая и интеллигентная - в прошлом воспитатель детского сада.

Вся эта история широко освещалась в местных СМИ. И во время журналистского расследования вдруг посыпались "скелеты" из семейных архивов.

Оказалось, что истории семей Ады и Штольцбергов пересекаются не в первый раз. В 1940 году мать Ады - семнадцатилетняя Мария - была осуждена как шпионка и враг народа. А весной 1941 года была она отправлена в Воркутинские лагеря. А конвоировал партию заключенных молодой офицер НКВД по фамилии Штольцберг. Его боялись зэчки особенно сильно: немецкая педантичность этого человека делала и без того тяжелую жизнь политзаключенных невыносимой.

Железной дороги до Воркуты еще не существовало. Заключенных довозили на поезде до определенной станции, а дальнейший путь по заснеженной тундре Солженицын назвал "дорогой смерти". Вот на этом пути и спасли Марию ненцы-оленеводы.

Это в Москве апрель – весенний месяц, а в заснеженной тундре и температуры опускаются ниже минус 20, и метели свирепствуют. С теми, кто отстал от партии зэков, не церемонились – просто оставляли замерзать и умирать, списывая на «естественную убыль». Вот и молоденькую Марию просто бросили на этой страшной «дороге смерти». И судьба ее была, казалось, предопределена. Но наткнулись на нее ненцы. С ними Мария и прокочевала почти до конца 50-х, вышла замуж по северным обычаям, родила дочь Аду.

Не миновал Крайнего Севера и Штольцберг-старший. Он, этнический немец, был репрессирован во время войны. Тоже осел на Крайнем Севере, женился, появился сын.

А в СССР существовала программа по переселению людей с Крайнего Севера: в городах строились кооперативные дома для северных жителей. Так в начале 70-х переехала в наш город Ада с дочерью и матерью. А соседом их стал Штольцберг-младший с семьей. Года через два перевез он к себе и престарелого отца.

Конечно, бывший офицер НКВД не узнал бывшую зэчку, а вот Мария сразу узнала своего конвоира. И очень испугалась - и боялась до конца жизни, стараясь пореже выходить из квартиры.

А в старости в ее дочери Аде проснулся "дух Плюшкина", и посыпался "на голову" Штольцбергу-младшему городской мусор.

Я не злорадствую. В этой истории все "без вины виноватые". А история повторяется один раз в виде трагедии, а второй - в виде фарса.