XXII Отправление в Рим

 Время идёт слишком быстро, когда всё хорошо, и слишком медленно, когда всё вокруг плохо. Первые два года, проведённые в доме Тибурия, пролетели за мгновение.

      Асет попал в рабство, встретил Гонсало, и его любовь к галлу прошла через многое. Разлука с Гонсало, смерть достопочтенного Кристоса, Асет навсегда запомнил дрожащую улыбку старика на смертном одре: лекарь до последнего момента успокаивал всех вокруг, обещая наблюдать за ними с небесного ложа.

      — Да, надеюсь, однажды мы встретимся, — в свои девятнадцать лет перс уже многое пережил. И часть от пережитого оставила глубокие шрамы на его сердце. Например, предательство и побег Гая: с того дня, как подросток покинул их, о нём не было слышно. Да Асет и не хотел знать, что с ним.

      Доверие, оказавшееся незаслуженным, было утеряно.

      Единственным, кому доверял перс, помимо Гонсало, стал господин. За время, проведённое рядом, Асет смог лучше узнать хозяина. Оказывается, он служил вместе с нынешним императором Титом, но на вопрос, знал ли он отца Асета, мужчина уклончиво отвечал, что не помнит: персов в армии хватало.

      И Асет верил.

      — Если ты и дальше продолжишь сидеть под палящим солнцем, тебя можно будет подать с хрустящей корочкой под соусом, — повернувшись к Гонсало, Асет лишь улыбнулся.

      Они оба изменились в хорошем смысле этого слова. Галл перестал быть щуплым юношей, с которым перс познакомился в шатре работорговца, на острове Делос. Его тело приобрело более чёткие линии, глаза стали более пронзительными, а лицо округлилось.

      — Зря стараешься, милый мой Гонсало, я не сдвинусь с этого места до тех пор, пока не закончится время моего отдыха, — Асет даже не соизволил повернуться к галлу во время разговора, дразня возлюбленного своей стойкостью и упрямством.

      И это возымело успех: лишь ощутив касание губ на шее сзади, Асет поддался искушению и уложил голову на колени юноши.

      — Ты выглядишь уставшим, Бенигнус снова приказал тебе чистить конюшни? — касания пальцев успокаивали. Несмотря на то, что Галл тяжело делил перса с господином, несколько раз тот даже позволил себе дерзкие высказывания в адрес Тибурия. Всё вскоре прекратилось. Асет первое время радовался, но после Гонсало был замечен в винном погребе хозяина. За это его, конечно, высекли, с тех пор юноша не прикасается к выпивке и всё держит внутри себя. И перс видел, как тяжело ему это даётся, но говорить об этом, не решался.

      — Нет, просто сон приснился… Не к добру, я ранее уже видел его, два года назад, и теперь снова. И это перед самым отъездом в Рим, ох, не нравится мне это всё, — перс тяжело вздохнул, прикрывая уставшие от недосыпа глаза.

      В этом году Нептуналии решили провести, пригласив всех отставных и действующих военнослужащих.

      Достопочтенным Август, прибывший с приказом императора, чуть не был изгнан из дома господина, настолько аристократ не горел желанием появляться в столице империи. Но лишь богам известным способам, благодаря вину и уединению с достопочтенным Августом, о чём невольник узнал совершенно случайно, Тибурий согласился, и вот завтра они отправляются в путь. На судне они достигнут Неаполя, а оттуда — верхом через Апеннины.

      — Это бог Морфей играет с тобой злую шутку. Лучше думай о хорошем, нам столько времени предстоит провести в пути, я очень волнуюсь. Никогда прежде не бывал в столице, не терпится увидеть храм Зевса! — Асет хотел было сказать, что слишком реалистичный сон, с бегущей толпой и серым пеплом вокруг, не похож на игру бога. Но Гонсало понесло в другую степь, и персу ничего не оставалось, кроме как смириться с доводами возлюбленного.

***



      Причин не ехать в Рим у Тибурия было очень много, самая главная — это Акбэр. Множество болезненных воспоминаний всплывет у аристократа, окажись он в столице.

      — Тибурий никогда не забудет то, что произошло, и я тебе так скажу. Первым же вопросом у него ко мне будет: "Как ты еще не сгорел от мук совести". Вот увидишь, Август, — римлянин поглаживал нежную кожу уставшего от спора аристократа.

      — Уверен, ты ошибаешься, столько лет прошло. Он уже забыл,— но встретившись со взглядом Лорея, Август осознал, что сказал глупость. Веспасиан ничего не забывает, особенно то, что касается его самого.

      — Думаешь, стоит брать мальчишку с собой? Увидел его мельком и готов поклясться, он копия Акбэра, за исключением глаз.

      —Возможно, ты прав, но Тит не знал, что у Акбэра есть сын. Более того, до определённого момента я и сам не знал. Остается лишь надеяться, что у него не спросят о происхождении.

      — Опасное дело ты затеял, друг мой, — Август крепко обнял аристократа, чуть прикусив его мочку уха, увлекая за собой в реки блаженства и спокойствия.

      Но тень сомнения, поселилась в душе хозяина дома. Оставить Асета дожидаться в Помпеях было бы неразумно, ведь он обещал взять юношу с собой. Более того, останется Асет, Гонсало тоже останется, и лишь Август будет подле него. Не выход…

      Необходимо было огородить мальчика от лишних вопросов и подготовить к встрече с обществом, к которому он не привык.

***



      — Всегда будьте подле меня, не разговаривайте, пока вас не спросят, а если спросят, то говорите кратко и по существу.

      С тех пор, как они оказались на судне до Неаполя, прошло дня дня, и за это время господин выдал такое большое количество правил и информации, что у юношей голова готова была разлететься на мелкие осколки.

      — Оставь их в покое хоть ненадолго, — схватив политика за локоть, Август увлёк Тибурия в сторону, подальше от невольников.

      — Спасибо... — прошептал Асет так, чтобы никто не мог его услышать. Даже Гонсало, которого Халил воспитывал в строгости, выглядел уставшим и измученным.

      — Господин словно боится, что мы поведем себя неправильно и это отразится на нём, но неужели мы настолько невежественны? — Галл с поникшим взглядом положил голову на плечо перса. Асет и сам не знал истинной причины такого поведения.

      — Будет очень много влиятельных и приближённых к Императору людей, я думаю, он хочет, чтобы всё прошло на должном уровне.

      В ответ на это Гонсало лишь слегка пожал плечами.

      Судно раскачивалось на волнах залива медленно, ветра не было, и от этого паруса были убраны.

      От летней жары Гонсало и не сразу понял, что задремал, проснувшись лишь когда Асет коснулся его губ своими.

      — Идём вниз, Господин не простит нам ночёвки на палубе.

      И Асет понимал почему: ночью ветра становились холоднее, оставшись наверху, легко можно было заболеть, и тогда всё путешествие будет омрачено.

      — Хорошо, — внизу их уже ждал господин Лорей и довольный, судя по выражению лица, господин Август.

      Уже засыпая, Гонсало услышал разговор, который хотел бы навсегда забыть.

      — Ты не сможешь огородить его от всего. Если Веспасиан узнает о том, что мальчик —сын Акбара, то может приказать оставить его у себя. Ты же знаешь, противиться воли Императора нельзя.

      Некоторое время, Лорей молчал, а после ответил тем же тихим голосом, что и его оппонент

      — Значит, мне остаётся сделать всё, чтобы Тит не узнал правды.

      Глаза Гонсало расширились, и господин, если бы знал, что на тот момент их подслушали, приказал бы бросить галла за борт. Уткнувшись в спину уже крепко спящего перса, сын Галлоса теперь пытался понять, как ему быть с тем, что он узнал.

      Ведь если господин готов пойти на всё, чтобы скрыть тайну даже от Императора, значит, у него есть на то веская причина. Но Асет так надеется узнать правду об отце.

      Он не знал, что ему предпринять, и потому решил обдумать этот сложный вопрос позднее.

      До прибытия в Рим оставался месяц, и Гонсало осознал, что это будет самоё тяжелое для него время.