Держи дистанцию!

               

                (правдивый рассказ о вкусной, но не всегда здоровой пище
                с элементами эротики и даже похабщины)



                1. Голод не тётка, а Дрёма – богиня


     Надёжно ошвартованный с носа и кормы к одному из причалов военной гавани Балтийска, сторожевой корабль «Неукротимый» жил своей размеренной жизнью вечернего распорядка дня. Ужин закончился и вестовые уже были готовы прибраться в кают-компании офицеров. Только на краешке «лейтенантского стола», тыкая вилкой в тарелку, медленно доедал остывшие макароны «по-флотски»  командир стартовой батареи БЧ-3 (минно-торпедной боевой части) лейтенант Дмитрий Сафронов.

     – Добрый вечер и приятного аппетита, Димон! – поприветствовал вошедший артиллерийской комбат старший лейтенант Евгений Коляшин, опоздавший на ужин по уважительной причине.

     – Да уж... Спасибо! – отозвался минёр, кивая на вестового матроса-первогодка – Еда – просто никакая! Может в город сгоняем, Жека?

     – Не… Я спать. Устал после дежурства! С ног валюсь…

     – Ну  тогда зарядись этими макарошками с «заморской» икрой и компотом. А я бы сейчас подкрепился где-нибудь, да как следует!

     – Приятно запихивать! – услышали комбаты бодрый возглас улыбающегося командира трюмной группы БЧ-5(1) старшего лейтенанта Николая Сосинского, заглянувшего в открытую дверь кают-компании.

     – А поприятней нельзя? – недовольно оглянулся на трюмного уставший Коляшин.

     – Да шучу я так!

     – Ну и шутил бы там под палубой, в своём трюме! – поддержал артиллериста минёр Сафронов, натыкая на вилку остатки закуски.

     – Вы чего, оруженосцы? Рыбы-меченосцы!!! – с лица Сосинского – «неукротимого годка»(2) не сходила улыбка. – Может на самом деле рванём в город? Поедим чего-нибудь вкусненького! Саданём по рюмахе, расслабимся…

     Вестовой принёс за стол ещё две скудные порции макарон и пожелал приятного аппетита офицерам.

     – Это мы так опоздали к столу или хан Мамай со своим войском к нам забегали? – с тоской в голосе взглянул на матроса Коляшин.

     – Товарищи офицеры, так время-то… – пролепетал тот, оправдываясь. – Все салатики, колбаску копчёную, ветчинку из банок – всё подъели. Полчаса, как ужин закончился! 

     – Да не приставай ты к гарсону, Женёк! – снова вставил своё балагур Сосинский. – Пошли в кабак, мужики! Мы же все сегодня, вроде как, в сходной смене. Получим «добро» у старпома и туда-сюда, до нулей часов вернёмся на корабль. Ну, решайтесь?!!

     Решение подсказывали «завывающий» сиреной желудок Сафронова и Дрёма(3), «убаюкивающая» Коляшина в койку… Первый требовал нормальной еды, вторая – такого же нормального сна. Победило чревоугодие!

     – Тогда через полчаса встречаемся на трапе! – удовлетворённо пожал руку минному офицеру трюмный старлей(4).  А тебе Коляхин, мы пирожок со сладкой вишенкой принесём! Ты, наверно, и вечерний чай свой на корабле проспишь…


                2. Минно-трюмная «рапсодия»


     Старший лейтенант Сосинский возглавлял трюмную группу «маслопупов»(5) на «Неукротимом» уже пятый год. Холостяк и заводила, иногда чересчур манерный, а порой и откровенный раздолбай-матерщинник – зависело от ситуации и настроения
Николая. Был он чрезвычайно аккуратный и чистоплотный,  несмотря на свою специальность – ведь всё жидкое, начиная с запасов топлива, технического масла и воды, заканчивая бытовыми отходами жизнедеятельности экипажа, сливаемые в фановую  систему, а выражаясь простым гражданским языком – в канализацию, всё это входило в его заведование. Но Коля, отдать ему должное, всегда был в исключительно-опрятном виде,  гладко выбрит и наодеколонен так, что наглые и вездесущие корабельные тараканы терпеть его не могли. Зато терпело командование…

     Взыскания, равно как и поощрения, он получал редко и карьеру делать особо не торопился, но, как трюмный специалист, с обязанностями в целом справлялся неплохо, да и опыт сказывался – за плечами Николая было две боевые службы в Средиземке и выполнение кораблём специальных задач в Анголе и Нигерии.

     Поскольку Сосинский уже вовсю «годковал», а процесс этот в офицерской среде вполне естественный на флоте, то и откровенное нарушение распорядка дня частенько сходило ему не только с рук, но и с ног и спины. Новый старший помощник командира капитан-лейтенант Владимир Вамчук регулярно старался «прихватить» Николая за «не выход из каюты», но трюмный всякий раз умудрялся обхитрить старпома. Как только по корабельной трансляции звучала команда дежурного: «Начать малую приборку!», Колян обмакивал свои холёные ручки в тазик – на флотском диалекте – в «обрез» с остатками какой-то тёмной жидкости, который был у него припрятан и продолжал валяться в койке. За эту находчивость и наглость, не то, что тараканы, а даже все корабельные крысы обходили апартаменты Сосинского стороной. Но тут, как обычно, в офицерском коридоре появлялся «не дремлющий» старпом:
     – Вы почему не на приборке, товарищ старший лейтенант? –  справедливо возмущался Вамчук.

     И каждый раз следовало логическое Колино объяснение, причём всегда в двух его вариантах – основном или запасном:

     Первый (основной ответ) из положения лежа в кровати: «Владимир Николаевич, да я только что из трюма! Вот даже руки ещё все в масле… Устал, но сию минуту выхожу!»
     И Вамчук мгновенно закрывал дверь.

     Второй, заранее подготовленный отклик, звучал примерно так: «Товарищ капитан-лейтенант, только «клешни» свои сейчас отмою от топлива и сразу бегу на заведование!»
     Старпом снова понимающе кивал – мол, поторопитесь и ретировался.

     А Сосинский тем временем действительно тщательно мыл руки и… залегал в койку в ожидании приглашения вестового на завтрак, обед или ужин. Опыт, как говорится, не пропьёшь! Кстати, насчёт питья… Нет, не спиртного, а обычной пресной воды, пригодной в корабельном быту. Трюмный офицер при стоянке корабля в базе, а на выходе в море тем более – это очень ответственная, а подчас и незаменимая должность! Только представьте каково это – пополнение запасов питьевой воды на боевой службе, да ещё на ходу – от танкера – настоящая операция!

     Впрочем, этот сложный элемент совместного маневрирования зависит вовсе не от трюмного начальника и его подчинённых.  Там, как никогда, важен опыт командира корабля, внимательность вахтенного офицера на ходовом и в посту энергетики и живучести БЧ-5 – вахтенного механика, чтобы выдерживать дистанцию между кораблями и заданную скорость. Ну а слаженные действия баковой швартовной команды, если приём жидких грузов происходит в кильватер к танкеру, вообще могут сравниться с  работой ювелира-огранщика. Чуть зевнул – пиши пропало!

     Лопнувший канат, летящий в сторону с сумасшедшей силой, может натворить много бед на баке. Всё это пришлось на себе испытать недавно в Средиземном море командиру артиллерийской батареи старшему лейтенанту Коляшину (на ходовом мостике) и командиру баковой швартовной команды (по штатному корабельному расписанию) минному комбату лейтенанту  Сафронову. «Держать дистанцию» – одно из основных правил при перекачке топлива и пресной воды на ходу.

     Командир стартовой батареи БЧ-3(6) Дмитрий Сафронов, выпускник ленинградского ВВМУ имени Фрунзе, прибыл на корабль год назад и сразу зарекомендовал себя несколько странным образом – не только своей простецкой душевной открытостью, но, одновременно, заносчивостью и системным разгильдяйством.

     Димка был из обычной, как тогда говорили, рабоче-крестьянской советской семьи и учился в училище «так себе», главным образом вытягивая перевод с курса на курс за счёт серьёзного  увлечения  спортом.  Будущий  минёр  «Неукротимого» занимался спортивной гимнастикой, входил в сборную команду и завоёвывал призовые места на соревнованиях. Это шло не только в общую «копилку» высоких спортивных показателей училища, но и на «лицевой счёт» самого чемпиона – Сафрону многое прощалось.  «Учись,  как  сможешь,  главное  –  здоровье и результат спорте!» – так его заверяло и успокаивало училищное командование.

     Ну а со здоровьем у Димона было всё в порядке:  бицепсы, трицепсы и прочие «…псы» играли будьте-нате! Поэтому он мог за себя постоять не только «по уставу», но и «по морде».  Матросы  его  побаивались,  а  однажды под «горячую руку» попал даже старший помощник Вамчук. Забавный случай приключился, когда он попытался разбудить спящего минёра, вернувшегося после схода на берег, незадолго до побудки экипажа. Утренняя приборка уже заканчивалась, когда старпом обнаружил дрыхнущего лейтенанта на верхней койке в каюте.

     Спал Сафронов очень крепко и снилось ему вероятно, что-то из своих училищных «хулиганских» похождений. Поэтому в ответ на толчки по плечу старшим помощником, Дмитрий, спросонья не разобравшись, ответил будившему «со всей пролетарской ненавистью» увесистой оплеухой! Выговор «за невыход на приборку» он тогда, конечно, получил, а офицеры в экипаже ещё долго смеялись над этим «происшествием». Выводы, однако, сделали все – с лейтенантом Сафроновым подобные «шутки» плохи.

     Но при всей противоречивости своей натуры, командир стартовой батареи был человеком незлобным и по своему рассудительным, очень ценил справедливость и дружеские отношения, что перевешивало его недостатки. Кстати, на счёт широких и сильных спортивных плеч минёра… На одном из них красовалась аккуратная «наколка» в виде дельфина с надписью «Сачок». Сам «сачок» объяснял это просто, мол «набил» своё пацанское прозвище ещё в школе, потому что и там перебивался «с тройки на тройку». Учиться Димке не хотелось, а вот физической культурой он увлекался по серьёзному! И за это его уважали.

     А ещё трюмный Сосинский и минёр Сафронов оба были неженатыми. Возможно поэтому они так быстро нашли общий язык в кают-компании, чтобы отправиться вечером на «сход» и немножко «расслабиться» в городе. У женщин парни тоже пользовались успехом. Какими-то особо рьяными ловеласами они не были, но погулять любили – в конце концов надо же было куда-то тратить свою не маленькую офицерскую зарплату.

     Встретилась парочка перед сходом на берег, как и договаривались в кают-компании, на юте у трапа с надписью большими синими буквами «Неукротимый», в одинаковой форме одежды – не в кремовых (повседневных), а в парадных белоснежных рубашках под чёрными флотскими тужурками. Красавчики! Взглянув на часы и не дожидаясь пока на корабле спустят военно-морской флаг, «спевшийся минно-трюмный дуэт» быстрой походкой – престиссимо, поспешил из гавани в город – на рандеву со своими приключениями.


                3. «А в ресторане, а в ресторане…»


     В Балтийске в 80-е годы уже прошлого века было три с половиной более-менее приличных места, где местным горожанам и людям в погонах с кораблей можно было отдохнуть. Моряки в основном захаживали в старый (сохранившийся со времён войны) ресторан «Золотой якорь», в новый, но не свежий, как залежавшийся плавленый сырок, одноимённый шалман «Дружба» и в так называемую «яму» – кафе на цокольном этаже (в подвале) гарнизонного Дома офицеров. Была ещё и «стекляшка» – та самая «половина» к первым трём «культурным» кабакам, тоже именовавшая себя рестораном, расположенная ближе к выезду из города. «Стеклянную» «Балтику» предпочитали офицеры из бригады морской пехоты.

     Не снимаемая табличка на дверях «Мест нет» не смутила «неукротимых» гуляк. «Страж ворот» двухэтажной харчевни «Дружба» – пожилой швейцар  с тёмными кругами под глазами – отставной трюмный мичман с СКР(7) «Дружный» был знаком с Колей Сосинским, даже на боевую службу вместе ходили. Поэтому, получив рубль в награду «за память», врата увеселительного заведения  бесшумно и широко распахнулись перед офицерами.

     Зал был полон людей обоих полов, но женщин было маловато, всё-таки   сказывался будний день. На выходные обстановка по заполняемости менялась на 180 градусов и уже балтийские дамы брали в осаду этот «дружный» ресторан. Живой музыки, как и танцующих пар, пока не было, но магнитофон из больших чёрных колонок-усилителей звука, вовсю заводил разносортную публику шансоном.

          «В шумном балагане любят собираться
          Жулики, бандиты, воры всех мастей.
          Кто пришел напиться, кто пришел подраться
          Кто пришел послушать свежих новостей…»(8)

     Первая же подвернувшаяся официантка приветливо усадила офицеров в форме за столик недалеко от входа, на скорую руку смахнув со скатерти хлебные крошки,  положила меню, которое всё взрослое население Балтийска и так знало наизусть.

     – Что-то выбор не богат… – окинул взглядом зал Сосинский. – Баб мало. Не наш день, вернее, вечер. Может в «Голден анкер» махнём?

     – Ничего… Танцы после девяти начнутся, повеселее будет! – парировал голодный Дмитрий. – Давай пока поедим чего-нибудь, мясца так жареного хочется!

     – Выбирай и заказывай. Я буду тоже, что и ты. Бутылку водки не забудь. – согласился и напомнил Николай. – И этот, как его? Пирожок с вишней для Коляхина!

     Заказ был принял очень быстро, заминка вышла только с десертом – пирогов в ресторане не оказалось.

     – Могу предложить пирожное «Наполеон» или штрудель, как раз с вишнёвой начинкой, – улыбнулась проголодавшимся офицерам аппетитная официантка.

     – Нам, чтобы в карман положить… С собой, на вынос! – предупредил Сафронов. – А то у нас товарищ один страсть как сладкое любит! Ждет-не дождётся этот ваш пудель-мудель!

     – Штрудель! – поправила минёра девушка. – Я вам его аккуратно в бумагу заверну! –  И скороговоркой повторив заказ, проследовала на кухню, заманчиво покачивая бёдрами.

     Вилли Токарев из магнитофона продолжал своей песней заводить народ, а компаньоны спокойно огляделись…

          «…В шумном балагане девочки что надо!
          Я их угощаю водкой и вином.
          Каждой на прощанье плитку шоколада,
          Пососать полезно сладость перед сном
          Девчонки любят марафет,
          Но жить не могут без конфет!..»

     Отдыхающий люд был занят едой, выпивкой и разговорами. Поднимались тосты с традиционным «чоканьем» бокалов, в противоположном конце слышался громкий женский смех – там что-то весело отмечали. Мужчины, за исключением тех, что сидели с дамами, крутили головой, пристально обыскивая глазами зал в надежде на романтическое продолжение вечера. 

          «…В шумном балагане деньги прожигаем,
          По любой причине ходим мы туда.
          То ли мы здоровы, то ль недомогаем,
          То ли радость в сердце, то ль пришла беда.
          Зачем скупая жизнь нужна?
          Ведь завтра может быть война!..»

     Скоро принесли горячее и спиртное. Сосинский, на правах «старшего на рейде», со словами «Делать тут нечего, Димон!», сразу попросил их рассчитать, не собираясь долго задерживаться с чревоугодием, из-за явного дефицита прекрасной половины человечества.

     Официантка с пониманием кивнула и низко наклонившись над столом, принялась подсчитывать заказ в столбик на листике-счёте, задумчиво переводя принесённую еду и выпивку в деньги. Размашистое декольте позволяло молодым людям рассмотреть оба полушария её внушительного бюста, разделённые узкой тёмной бороздкой.
 
     – Ровно десять рублей, господа офицеры! – в итоге бодро заключила девушка,  округлив результат в свою пользу.  –  И виляя упитанным задом в юбке, снова поспешила на кухню за десертом.

     – Эх!!! – одновременно «эхнули» трюмный с минёром,  провожая официантку игривым и оценивающим взглядом.

     Пропустили первую «За успех абсолютно безнадёжного дела!», а следом и вторую «За милых дам!», военные активно принялись за еду… После скромного ужина на корабле ребята реально проголодались. В это время из-за стола по соседству поднялась четвёрка «хиповатых» бородатых мужчин с длинными волосами – музыканты  ресторана  «Дружба», взявшие до этого затяжной тайм-аут на перекур с перекусом, и уже вскоре из колонок зазвучала живая музыка…
 
          «Люди встречаются, люди влюбляются, женятся.
          Мне не везет в этом так, что просто беда.
          Вот наконец вчера вечером встретил я девушку…»(9)

     Атмосфера в зале резко преобразилась. Подогретые изнутри алкоголем граждане кинулись танцевать на «пятачок» перед небольшой эстрадой. Неожиданно Сосинский прекратил трапезу и, отложив в сторону столовые приборы, вслух извинился перед жующим шашлык Сафроновым:
     – Прости, старик! Мне там одна дама всё подмигивает… –  сказал он, резко поднявшись из-за стола.

     Николай живо проследовал в конец зала пританцовывающей походкой и уже скоро лихо отплясывал с какой-то барышней.

     – Во даёт, Колян! – чуть не поперхнулся Димон. – Становится интересно!
     Возвратившись после танца на место, трюмный в двух словах доложил результаты своей «рекогносцировки»(10).

     – День рождения отмечают! Хороша, но шансов «ноль». Их с подружкой какой-то друг её мужа пасёт.

     – А супруг где? – на всякий случай поинтересовался минёр.

     – Сказала, что в Польше, мичманом служит на катере.


                4. Безопасное расстояние


     Третью, как водится, выпили «За тех кто в море!» и вспомнили о Коляшине, для которого их официантка принесла заветный штрудель, аккуратно завёрнутый в бумагу.

     – Ты смотри, Дим, наш комсомолец заявился! – заметил Сосинский в зале ресторана нового секретаря комсомольской организации «Неукротимого» лейтенанта Стаса Кулькова. – Я ведь звал его тоже с нами пойти, а он мне всё твердил в каюте – «Доклад пишу, доклад пишу…».

     Неожиданно объявили «белый танец» – «Дамы приглашают кавалеров!»

     – Они все такие… – с выдержанной паузой отозвался, начинающий пьянеть, Сафронов. – Шланг комсомольский! – И вскоре увидел рядом с собой даму, уже знакомую Сосинскому по танцу.

     – Простите, можно вас пригласить! – еле-еле расслышал он из-за громкой музыки её заплетающийся голос.

     – Естесьно! – проглотив часть букв, согласился Димон, увлекая партнёршу в самую гущу танцующих.

     Именинница была крепко навеселе, но танцевала страстно, сильно прижимаясь в медленном танце к широкоплечему минёру.

     – Меня Натальей зовут. – не выдержала она. – А тебя?

     – Дмитрий и чё?

     – Понимаешь, Димусик, устала я. И у меня сегодня День рождения… Проводишь меня?

     – Да нет проблем. Всегда готов, как пионер Павлик Морозов!

     – Только видишь –  парочка рядом с нами танцует? Это друг-сослуживец моего мужа. Он каратист, или, как его там… Водолаз, в общем, и он меня контролирует…

     – Я сам спортсмен! – честно признался Сафронов, вспомнив силушку свою богатырскую. – В дыню его отоварить, чтобы спесь поубавить?

     – Ты чего, лейтенант? Ни в коем случае… Просто мы уже скоро уходим. А ты следуй за нами… Держи расстояние метров сто, чтобы он ничего не заметил, ладно? А когда они меня проводят до дома и уйдут – ты подходи! Понял?

     – Ого! Точно – настоящая операция. Как заправка топливом на ходу в море! Там тоже надо соблюдать дистанцию.

     – Вот! Умница… Всё понял? Соблюдай… Пообещай мне!

     – Обещаю… – чуть-ли не прокричал Сафронов в ухо даме и после завершения песни галантно проводил её до столика.

     Между тем вечер продолжался… Веселье было в самом разгаре. Сосинский тоже время от времени поднимался, чтобы с кем-то потанцевать, но каждый раз констатировал минёру: «Опять пролёт!». Димон медленно доедал уже остывшее мясо, хитро осматривая зал. Видел он, как «неукротимый комсомолец» Кульков тоже обнимался в танце с весёлой Натальей. А почему нет? У неё же праздник сегодня! Вот и напилась вдрызг, пока муж в Польше деньги и валюту зарабатывает.

     Водка в бутылке закончилась, трюмный заказал ещё по «сто пятьдесят» на брата, но их в "три присеста" тоже допили… А вскоре подошёл к своему завершению и сам ресторанный вечер. Музыканты, как специально, начали называть очередную песню в своём исполнении «последней», но всякий раз, получив заветные три рубля от какого-нибудь «дон Жуана» –  тут же соглашались на следующую – уже под заказ! И танцы какое-то время продолжались…

     – Всё, пора сматываться! Ты этот, как его, слово немецкое… Штуцер для нашего артиллериста не забудь! – напомнил Николай Дмитрию о свёртке со сладким рулетом.

     – Не штуцер, а шпиндель! – поправил трюмного окончательно опьяневший минёр.

     Спустились вниз… Сафронов, заприметив, Наталью, подмигнул ей, мол, уговор в силе. Та только рукой махнула. Минёр это оценил, как одобряющий знак «Держать дистанцию!». Но, как было об этом сказать Сосинскому?

     – Это… – первым обратился изрядно захмелевший трюмный к минёру. – Ты иди в гавань один! Мне надо ещё кое к кому забежать на часок… Дойдёшь? Или на автобусе поедешь? Остановка рядом с «Дружбой». Только в это время автобусы уже не ходят…

     – Обижаешь? Транспорт до утра ждать не буду. Пешком дойду… Главное – держать дистанцию!

     – Какую дистанцию? – настороженно переспросил Николай.

     – А просто… Держать дистанцию и всё! – минёр совсем окосел от спиртного и в пьяном мозгу его зудела и оставалась лишь единственная «трезвая» мысль, как не упустить Наталью.

     – Ну… Тогда держи руль прямо! – пожелал на прощанье  Сосинский и первым поспешил на выход.

     «Вот так… Пришли вместе, а на корабль возвращаться порознь! Сам к бабе, а мне значит одному до каюты шлёпать… Ну уж нет!» – отметил «в сердцах» Сафронов, уже представляя себя в скорых объятиях мичманской жены.

     Наталья и её знакомые – друг мужа (то-ли каратист, то-ли водолаз, уже не важно) с подругой вышли из ресторана, а Димон ещё какое-то время подождал в фойе ресторана и проследовал за ними следом. Дистанцию в сто метров до идущей впереди троицы он старался держать чётко. Всё, как в море – на заправке в кильватер от танкера! Сам ведь, какой-никакой, а командир баковой швартовной команды на «Неукротимом». Порядок знает и глазомер у минёра был  «пристрелян» линемётом(11)!

     Балтийск 80-х – был городишком небольшим. Куда ни пойди – весь за час пешком пройти можно. Главная городская «магистраль» – улица Ленина – это, как Невский проспект для Питера. С неё (по большому счёту) город начинался и ею (по счёту малому) заканчивался. Казалось, что все остальные улицы и улочки, закоулки и тупики Балтийска были придуманы лишь для того, чтобы сбивать с толку лейтенанта, впервые попавшего в этот старый городок – бывший немецкий Пиллау. Автобусы в поздний час не курсировали и поэтому большинство отдыхающих в увеселительных заведениях расходились по домам пешим порядком.

     Лейтенант чётко следовал «инструкции» и держал свою «соточку»! Когда развесёлая троица, следующая впереди, останавливалась – «обе машины стоп» исполнял и минёр. Так они прошли большую часть улицы Ленина, свернув наконец, во двор одиноко возвышающейся новой девятиэтажки. Сафронов, хоть и пьяный, но успел рассмотреть подъезд, куда шмыгнула Наталья, а провожающая её парочка – проследовала дальше. «Туда им и дорога!»  –  заключил  офицер  и  ускорился, заметив на ходу, как кто-то в темноте ещё проскочил в подъезд – «Носит же по ночам нечистую!»


                5. «Шпундель»


     Проникнув в подъезд незнакомой высотки, Дмитрий услышал громкий хлопок сверху – где-то там, на седьмом или этажом выше, закрылась входная дверь. Наступила тишина… Лифт ночью не работал, впрочем, как не горел и свет на лестничных площадках. В этой кромешной темноте Сафронов поначалу растерялся – что же делать? – но потом взял ситуацию в руки – надо всего лишь немного подождать и женщина, вспомнив о нём, сама откроет дверь и позовёт Димусика к себе «на чаёк»…
 
     Минёр, ступая осторожно, как по минному полю, поднялся на площадку второго этажа. Глаза Сафронова уже начали привыкать к темноте, как сверху послышались чьё-то чертыханье и шаги, спускающегося по ступеням человека.

     – Кто здесь? – донеслось из подъездного мрака.

     – А ты кто? – вопросом на вопрос спросил Димон, на всякий  случай приняв боксёрскую стойку и сжав пальцы в кулаки.

     – Я первый спросил! – ответил незнакомец уже знакомым голосом.

     – Сосяра, ты что-ль?

     – А это ты, Сафрон?

     – Да я, я!!! А ты, как тут? Твоя пассия здесь что ли живёт?

     Трюмный подошёл вплотную к минёру – вот так встреча!

     – Ты это?.. – снова начал Сосинский. – Чего здесь?

     – За женщиной плёлся… Держал дистанцию в сто метров! А ты?

     – За Наташей что ли?

     – Ну, да!

     Николай рассмеялся.
     – Так и я за ней тоже крался. Она мне сразу в первом танце сказала, чтобы я продвигался незаметно на расстоянии метров в пятьдесят, дабы этот бугай, что с ними был, ничего не заметил, – поведал свою «шпионскую историю» Сосинский.

     – Ни фига себе! Вот плутовка! – искренне изумился Дмитрий. – И что? Ты поднимался сейчас к ней?

     – А то! Но ты же видишь, хоть здесь ни хрена и не видно, я  здесь, с тобой уже стою. Послала она меня, зараза, в одно известное место…

     – Так она же одинокая! В смысле, муж у неё в Польше!

     – И ты поверил? Дома он… Пьяный только. Мичманюга проклятый – напился на её день рождения, вот она с друзьями и пошла без него в кабак.

     В этот момент внизу открылась входная подъездная дверь и послышались шаги крадущегося по ступеням наверх человека.

     – Господи, да что же это за проходной двор такой посреди ночи! Спасть людям не дают!!!  – громко возмутился Сафронов.

     – Простите. У вас спичек нет? – донеслось снизу. – Ни зги рассмотреть не могу…

     – Кулёк!? – вопросом позвал в темноту Сосинский. – Ты-то каким Лешим здесь?

     – Мужики, это вы?.. – удивился секретарь комсомольской организации корабля Стас Кульков. – Я на свидание приглашён!

     – Какую дистанцию держал? –  усмехнулся, начиная трезветь, Сафронов.

     Стас с трудом поднялся на лестничную площадку к сослуживцам.
     – Сто пятьдесят-двести метров! – тяжело дыша, ответил комсомолец. – Еле успел!

     – Ни хрена себе! – воскликнул трюмный «вожак стаи» – Во баба даёт!

     – Скорее – не даёт! – рассмеялся вслед минёр. – Но всех в очередь поставила.

     – А вы???  Впереди меня тоже за ней шли? – оторопело вопросил Кульков.

     – Врубился, наконец… – подвёл итоги «операции по удержанию дистанции» Сосинский. – Ты наверх не ходи, даже если квартиру Наташкину знаешь. Небось спит она уже… Да и мужа её  будить не надо!

     Расстроенная «неукротимая» троица офицеров ночью вернулась на «Неукротимый». Все разбрелись по своим каютам. До подъёма военно-морского флага ещё было время, чтобы выспаться.

     …Утром старший лейтенант Евгений Коляшин сидел в кают-компании за завтраком, когда с помятым лицом там появился лейтенант Сафронов.

     – Приятного аппетита, Жека! – произнёс он и положил напротив артиллерийского комбата помятый бумажный свёрток. – Пирожков не было. А это, как и обещали тебе, сладкий сюрприз с вишней. Шпундель, называется!

   
      Не из меню ресторана «Дружба», а из кают-компании СКР «Неукротимый»:

 1    БЧ-5 – электромеханическая боевая часть.
 2    «Неукротимый годок» – офицер, прослуживший на «Неукротимом» в первичной
      офицерской должности более трёх лет и не стремящийся к карьерному росту.
 3    Дрёма – славянская богиня сонных мечтаний – сновидений.
 4    Старлей – сокращённо «старший лейтенант».
 5    «Маслопупы» (жарг.) – трюмные специалисты на корабле.
 6    БЧ-3 – минно-торпедная боевая часть на военном корабле.
 7    СКР – сторожевой корабль.
 8    «В шумном балагане» – слова из песни популярного певца-шансонье Вилена
      (Вилли) Токарева в 80-х годах.
 9    Слова из песни «Люди влюбляются» советского вокально-инструментального
      ансамбля 80-х «Поющие гитары».
10    Рекогносцировка (воен.) – визуальное изучение противника и местности в
      целях уточнения принятого на карте решения.
11    Линемёт – ручное метательное устройство, предназначенное для заброски линя
      – тонкого корабельного троса с плавсредства на берег или с одного
      плавсредства на другое на расстоянии до 300 метров.

      июнь, 2020 г.                Санкт-Петербург


                © Н. Кирюшов, 2020 г.