Калёным железом глава 4 Один

Глава 4 Один


Новость, которую принёс Тони, ошеломила всю команду. Для того чтобы «Розе Мира» разрешили взлёт, надо заплатить тридцать тысяч кредитов, а у них осталось всего двадцать пять. Где взять недостающие пять тысяч – неизвестно. Кто-то из команды, ободренный недавней удачной авантюрой, предложил повторить её. Тони даже не дал парню договорить, закричал, что как капитан, второго такого безрассудства не потерпит. Да если бы он был на корабле, то никогда бы не позволил товарищам ставить под угрозу жизни и здоровье, ради каких-то там денег. Достаточно и одной жертвы…

Виктор, к удивлению Антонио, поддержал его, заметив, что после случившегося, ни в одном клубе планеты к боям их не допустят. Это, во-первых, а во-вторых, неизвестно ещё чем их встретят в городе в следующий раз. Проводы-то были не слишком добрые.

– Именно не допустят! – обрадовался неожиданной поддержке Тони. – Более того, я считаю, что нет никакого смысла рисковать. Наши обстоятельства не так уж и плохи. Да, у нас нет денег, но у нас есть брошь. Дорогая брошь. Продав её, мы и выручим недостающую сумму.

Идея понравилась всем. Особенно, потому, что Тони наконец-то начал вести себя как капитан. Пользуясь общим настроением Тони предложил следующий план. Сегодня все отдыхают и набираются сил. Завтра утром он и Виктор отправляются в космопрот. Виктор продаст брошку. Ювелирный магазин есть в порту. В город ехать не надо. Деньги Вик принесёт Тони в администрацию. Вместе они заплатят все сборы и вернутся на яхту.

Это предложение капитана тоже приняли все и единогласно. Согласился с капитаном и Виктор.
 
Конечно, рядом с другими украшениями брошь Лоры выглядела необычно, только что с того? Для Виктора все эти побрякушки выглядели необычно. Не вызвал у парня подозрения и тот факт, что продавать безделушку он должен был идти он, один. Так что когда в ювелирном магазинчике его задержала полиция, Виктор решил, что причина ареста – недавняя авантюра в «Честной игре» и не особо обеспокоился. Тем более что свидетелем ареста стал Тони.
 
Виктор не сомневался, что ему ничего не грозит. Ну, подержат его в «клетке» несколько часов для острастки и всё. Владельцам клуба не выгодно раздувать историю с выигрышем и «честными» боями и делать её достоянием всеобщей гласности. Не сомневался парень в том, что в «клетке» (в камере предварительного заключения) на него попробуют надавить, и был готов к отпору.

Виктор только-только нашёл свободное местечко, а на него уже обратили внимание.

– Эй, новичок, а ботинки-то у тебя хорошие! – Парень нависший над Виком был младше его года на три – четыре, но выглядел куда внушительнее худосочного механика. В глазах вопрошающего поблёскивали искры азарта. Как никак он-то был не один. Виктор измерил противника рассеянным взглядом, ответил доброжелательно, не меняя расслабленной позы:
– Мне они тоже нравятся, – и, с неожиданным для окружающих, проворством уклонился, пропуская над собой удар кованого ботинка. Одновременно он ловко подцепил нападающего за опорную ногу. Задира всем телом грохнулся на пол, а Виктор уже встречал двух его приятелей, резво бросившихся добивать поверженного, как они думали, противника.

 Парни ошиблись. Вырвавшаяся из часов стальная пружина не могла быть более быстрой и разящей, нежели человек – оборотень. Припечатав ближайшего нападающего «под ложечку» так, что парень враз сел на пол, Вик ушёл от оплеухи второго, метко саданув его, при этом по скуле, развернулся, добавил ногой в лицо, пытающемуся встать, зачинщику драки. Сторонним наблюдателям, теснившимся к стенам и решётке, казалось, что хулиганы сами «ловят» удары вёрткого, как кошка, тщедушного работяги.

Даже когда в камеру ворвались полицейские, колотя дубинками всех участников драки без разбору, Виктор умудрился выскользнуть из свалки, не получив ни одного удара. Впрочем, от карцера это его не спасло. Он единственный, среди дерущихся, стоял на ногах. Остальные участники, после Викторовых оплеух и усмирительных дубинок, ползали по полу, изрыгая в адрес победителя всяческие ругательства вперемешку с угрозами. Мол, де встретимся ещё на узкой дорожке.

Последующую неделю Виктор провёл в абсолютной тишине одиночной камеры. Это была просторная комната со стенами и полом, обитыми чем-то упруго мягким, белым, с нежно-голубыми цветочками и без мебели. «Ночью» свет гас, «днём» – горел. Мягкий, рассеянный, исходивший от всего потолка. «Ночь» вроде бы длилась восемь часов. «День» – непонятно сколько. Единственное, что скрашивало однообразие заключения – еда, выдававшаяся, похоже, через равные промежутки времени четыре раза за «день»: однообразная, сытная и обильная. Виктор, вечно и привычно недоедавший всю жизнь, впервые отъелся и даже почувствовал себя толстым и ленивым.

Семь ночей спустя, после завтрака, в одиночку ввалились трое полицейских и странно переглядываясь надели на невозмутимого парня наручники. В зале суда Виктор наконец-то узнал, что обвиняют его в краже раритетного ювелирного украшения, что дело его решено передать на доследование, и что, до завершения расследования, Виктору рекомендовано не покидать Ириды. Тут же, в зале суда, с парня сняли наручники и потеряли к нему всякий интерес.

Виктор чувствовал, что дело не ладно, но догадываться о своём бедственном положении начал только в космопорту. «Розы Мира» не было. Вик не поверил. Сперва, огромному табло во всю стену космопрота. На нём значились все космические корабли на космодроме «Гросс – Плато – Тауна». Потом Виктор не поверил компьютеру в справочной. Компьютер сообщил, что «Роза Мира» стартовала сорок шесть часов назад. Виктор не поверил и таксисту. А таксисты космопорта знали о приземлившихся и стартовавших кораблях даже больше справочной службы. Но Вик упрямо заплатил человеку, чтобы тот отвёз его на взлётно – посадочное поле, туда, где он, Виктор Хименес, неделю назад оставил товарищей и красавицу яхту. «Розы Мира» не было. Теперь Виктор не верил собственным глазам. Парень напряжённо оглядывался по сторонам, надеясь, что вдруг случиться чудо, и он отыщет, затерявшийся среди громад – транспортников небольшой космокорабль.

Таксист терпеливо следил за пассажиром. Случаи с отставшими от своих кораблей людьми, не были редкостью в Гросс- Плато – Тауне. Человек дал неудачнику достаточное время для осознания всей полноты катастрофы, после чего бесцеремонно втолкнул пассажира обратно в такси и защёлкнул замок. За человека, оставшегося на лётном поле, полиция таксистов безжалостно штрафовала. Вик покорно шлёпнулся на сидение, даже не осознав, что его заперли. Не видел Виктор и приближающегося здания космопорта. Он был весь во власти своих мыслей.

Машина въехала под купол. Шофер выключил мотор, скомандовал: «Вылезай, приехали. Профсоюз вон за той дверью». Виктор выбрался из машины, огляделся и, не увидев никакого сидения, хотел сесть прямо на полу у стены, но вмешался полисмен:
«Эй, парень, здесь нельзя сидеть, – растерянный вид Виктора, его синяя, форменная одежда механика объяснили стражу порядка ситуацию лучше всяких слов, – Ты в метро иди. Там сидеть можно». И Виктор пошёл в метро, откуда «спасибо не гонят».

Какой-то человек в костюме, похожий на мелкого клерка обогнал его, попытался остановить, что-то говорил, но Виктор не слышал его, обошёл, как препятствие. Человек вцепился в рукав. Виктор отмахнулся, почти оттолкнул прилипалу. Человек возмутился, повысил голос и тут же оборвал себя сам и с досадой поплёлся следом, в метро.

Виктор сидел у стены, на решётке, глядя перед собой остекленевшим взглядом. Мысли парня, как карусель крутились вокруг одного эпизода. Трещат нитки отрываемого воротника, его сестра падает из люка на неровное поле космодрома, брошь в тяжёлой, золотой оправе, оттягивает его руку своим весом. Почему он не запустил ею вслед сестре?!

Кто-то потряс Вика за плечо. Парень поднял глаза, но лица человека не увидел. «Ты чего? Бросили?» – оказалось, тряс парня сосед по решётке. Виктор с трудом сфокусировал на нём взгляд, медленно постигая суть вопроса. Значит дело-то не только в подлой брошке? Его действительно бросили. Но почему? Тони же всё видел? Думать дальше было уже больно.

– Эй, новичок, – глаза соседа остро блеснули, а сочувствие в голосе сменил испуг. – А за тобой хвост!

Медленно выползая из оцепенения, Вик повернул голову в одну сторону, в другую, больным взглядом осматривая спешащих мимо людей. «Клерк» тотчас же заметил это оживление, подошёл, помахал перед лицом у Виктора какой-то карточкой:
– Виктор Хименес?
– Да.
– Пошли.
Вик вздохнул. Встать? Идти? Сейчас? Даже думать об этом было трудно. «Клерк» повысил голос:
– Встать! Ну!

Вик не встал. Слишком это трудно было сейчас. События раздавили его своей неожиданностью. Виктор не просто продирался через воспоминания. В прошлом он искал рациональное объяснений настоящего. Но человек и не думал отставать. К слабости прибавилась злость.

Виктор спросил, глядя на «клерка» стеклянным взглядом. На мимику у Вика сил уже не оставалось: «Разрешение на арест, герр офицер?» Человек повторно ткнул ему в лицо карточку. Медленно, издевательски медленно, как это выглядело в глазах человека, Виктор взял квадратик металопластика, прочёл.
 
Да, его собеседник был офицером службы безопасности. Но и только. «Это служебное удостоверение, герр офицер» – медленно выговорил Вик, возвращая карточку владельцу. Офицер не выдержал. Работяги, вроде парня на решётке, всегда вели себя с ним, как с представителем власти и никогда не спрашивали: по какому праву он поступает так или иначе.
– Вставай! Пошли! – заорал он на весь перрон
Теперь Вик уже сознательно замедлил движения. Оскорбление, пусть и на время, вернуло его из прошлого в реальность:
– Герр офицер, – заговорил он тихо и твёрдо. – Покажите мне разрешение на арест, и я последую за вами. В противном случае, – уходите. Или я позову полицейского, – последнюю фразу Вик добавил не по здравому размышлению, а под воздействием интуитивного озарения. Действительно, офицер взбешён, но сам на помощь полицию почему-то не зовёт. Интуиция не обманула. Пустая, по сути угроза, смутила человека. Он проглотил заготовленную реплику и Виктор с облегчением подумал, что теперь-то его пожалуй оставят в покое и ему не надо будет вставать, брести неизвестно куда.
 
Наивная мечта. Растерянность офицера не могла быть долгой, воля же у Виктора сейчас отсутствовала напрочь. Повтори человек приказ достаточно внушительным тоном и Виктор, пожалуй, последовал бы за ним. Но в спор вмешалась третья сила: толпа.

Те самые работяги, которые обычно подобострастно выслушивали распоряжения представителей власти. Но только потому, что не знали, как и что этой власти можно возразить. Они сразу оценили довод Новичка и поспешили разделить с ним эту маленькую победу:
– Точно, парень, – поддержал разговор сосед Виктора. – Зови полицейского. Пусть коп скажет: имеет право этот тип вязаться к порядочным людям или нет?
– А может, он и не из службы. То-то заткнулся, – поддержал его другой безработный.
– Ей, ей, самозванец! Смотри, как покраснел!
– Зови полицию, Новичок. Пусть коп с ним разберётся…

Теперь «клерку» стало совсем не по себе. Виктор Хименес должен был исчезнуть, не оставив следов ни в документах, ни в памяти свидетелей. Казалось бы, простейшее дело. Подойти в толпе случайных людей к намеченному человеку, показать карточку, велеть следовать за собой, посадить в машину и увезти.
Обычно жертвы подобных арестов – уводов так же незаметно возвращались в толпу. Иногда не возвращались вовсе. Но всегда молчали о случившемся. На этот раз обкатанная схема не сработала. Парень упёрся, невольно привлёк к себе внимание скучающих зевак и вот-вот позовёт полисмена. А это огласка. Огласки же быть не должно.

Поколебавшись какое-то мгновение, человек из службы отступил и тут же затерялся с недрах очередной толпы выплеснувшейся из чрева электрички. К немалому удивлению людей никуда не спешащих, ожидавших чего угодно, но только не такого, безмолвного бегства.

Метро, решётка на полу, дышащая теплом. Виктор наконец-то справился с фактом своего одиночества. Одиночество – это было страшно. Страшнее тюрьмы. В тюрьме его хоть кормили. Непонятный человек с карточкой сбежал и уже потому не стоил внимания. А вот голод всерьёз начал давать знать о себе. В безмолвной камере желудок привык к регулярному питанию. Реальность властно разрушала навязчивое кружение по кольцу воспоминаний.

Вик выгреб из карманов и пересчитал имеющуюся наличность. Набралось немного. Как раз на три пакета белковых, высоко калорийных хлопьев. Тут же в ларьке, на перроне Виктор купил один пакет, вскрыл его, захрустел безвкусным, похожим на пенопласт комбикормом для людей.

Итак, первая проблема временно решена. Теперь можно заняться поисками работы. Виктор решительно шагнул к подошедшей электричке, на ходу вспоминая, на какой станции метро видел вывеску профсоюза. Кажется, кто-то говорил ему, что работу на Ириде можно найти только через профсоюз.

«Клерк» шмыгнул в вагон следом за ним. Вик не заметил этого, как не замечал ничего из происходящего вокруг.

Зрительная память юношу не подвела. Через двадцать минут он стоял в хвосте короткой, быстро продвигающейся очереди.

Чиновник за стойкой работал, как автомат. Он брал из рук очередного человека пластиковую карточку, вставлял в щель автомата перед собой и, через минуту, возвращал владельцу вместе с выданным машиной направлением на работу. Молча.

У Виктора карточки не было. Это вызвало заминку. Человек, превращённый в приставку к компьютеру, несколько мгновений, с недоумением смотрел на него, вспоминая подходящий пункт инструкции. Вспомнив же, произнёс, чуть ли не с механическим лязгом: «Пройдите, пожалуйста, в кабинет номер десять. Прямо по коридору. Дверь налево» – и выхватил, как утопающий – спасательный круг, подготовленную карточку из рук человека, стоящего за Виком.

Чиновник из десятого кабинета выглядел не столь омашиненно. Вика он выслушал, после чего попросил подождать в коридоре, пока будут оформляться нужные документы. Виктор не спорил. Неочем. Тем более что процедура оформления заняла чуть больше получаса. Ровно через тридцать семь минут чиновник вышел из кабинета в коридор и вручил Викторы пластиковое удостоверение на членство в едином профсоюзе Ириды и сказал, чтобы посетитель поторопился. Через десять минут со двора уходит попутная машина. На ней Виктор без проблем сможет доехать до места своей работы.

Что-то в происходящем было неправильно. Может быть то, что человек, вместе с карточкой не дал ему листка направления? Но Виктор и тут промолчал, полагая, что в чужой игре не гоже устанавливать свои правила.

В грузовом каре половину пространства занимали какие-то тюки. На тюках, и на полу рядом с ними расположились одиннадцать крупных, мускулистых парней. Явно не работяг. Впрочем, к Виктору они отнеслись достаточно благожелательно. Крайний парень даже протянул ему руку, помогая взобраться в кузов, после чего, как и остальные потерял к низкорослому и худощавому спутнику всякий интерес. Между собой парни тоже не разговаривали.

Кар тащился сперва по городским улицам, потом по загородной грунтовке, залитой липкой, зелёной, от болотной тины, грязью, выехал на дамбу, разгораживающую квадраты воды, похожие на огромные лоскутья разных цветов. Черную, чистую воду сменяли квадраты, проросшие бледно-зелёными, только что проклюнувшимися стебельками. В следующих квадратах стебли начинали краснеть, вытягивались из воды, а дальше – высились плотной, красно-бурой, четырёхметровой стеной тростника. И опять всё с начала: чёрные квадраты, квадраты бледно-зелёные, зелёно-красные и красно-бурые.

Покружившись по дамбам, кар остановился между двумя чёрными квадратами, через черноту воды которых, уже начала проклёвываться хрупкая, бледная, жёлто-зелёная поросль. Парни поочерёдно выпрыгивали из кузова. Один из них тронул Вика за плечо: «Выходи. Поможешь». Виктор выпрыгнул следом и тут же упал, сбитый с ног тяжёлым ударом биты. Уворачиваясь от второго удара, он почти умудрился встать на ноги, но дамба оказалась слишком узкой для таких трюков. Не удержавшись на краю, Виктор с размаху плюхнулся в густую, чёрную грязь. Нежные на вид побеги, оказались, к тому же, чрезвычайно хрупкими. Переломившись под тяжестью упавшего тела, они, как мельчайшие лезвия пронзили одежду, распоров кожу тысячами микро порезов.

Побарахтавшись в грязи сколько там времени, Вик встал. Дно под метровым слоем жидкой грязи и воды оказалось твёрдым и почти ровным. «Вы что? – спросил он, – Сдурели?!» Впрочем, ни ответ, ни направленное на него оружие парня не удивили. «Это тебе за «Честную игру», урод!»

Пули впились в тело, сбили с ног. Виктор покорно рухнул в киселеобразную грязь чека, подёргался для приличия, затих, мысленно прикидывая: на сколько же ему придётся «умереть», чтобы эти убойцы признали его покойником? В том, что в грязь «бревноголовые» не полезут, – Виктор не сомневался ни секунды.
 
Убийцы оказались людьми недоверчивыми. Жертва их лежала в полутора метрах от берега, лицом вниз, почти полностью погрузившись в чёрную кашу. Кажется, человек мёртв, мертвее не бывает. Они выждали никак не меньше четверти часа. Наконец взревел мотор кара, сотрясая дамбу, воду, и, оповещая «убитого», о том, что спектакль можно заканчивать.

В полной тишине Вик выждал ещё сколько-то там минут, «ожил», встал на ноги и, с трудом передвигаясь в черном месиве грязи и режущей зелени попытался выбраться на дамбу. Последнее оказалось делом не простым. Стенки дамбы были почти отвесными, в полтора человеческих роста. Конечно, вокруг этой стены накопился слой более плотной грязи, но и он проваливался под ногами. Притворяясь мёртвым и бродя по грудь в воде и жидкой грязи, Виктор порядком замёрз. У него даже мелькнула мысль, что в образе «зверя» он бы выбрался из ловушки в один прыжок. Всё-таки «зверь» быстрее «человека».

Стоило Вику так подумать, и на гребне дамбы показалась голова человека. Мысль о превращении пришлось оставить, как запоздалую. При свидетеле, из «человека» в монстра Виктор, естественно, «превращаться» не захотел.
 
Приподнявшись на носках, Виктор замахал руками, закричал, привлекая к себе внимание. Человек заметил его, подошёл к самому краю дамбы. Вику показалось, что где-то он пришельца видел, но где и когда, – сходу вспомнить не смог. Да и не старался особо. Не до того.

– Слушай, друг, – окликнул Вик человека на дамбе. – Помоги. Видишь, – он развёл руками. – Я застрял и выбраться не могу.
– Держи, – мужчина наверху широко улыбнулся и с готовностью протянул парню руку. Виктор потянулся к руке, но не достал.
– Да, держи же! – мужчина тянулся к нему изо всех сил. Вик отступил на несколько шагов, сосредоточился. Оттолкнувшись, изо всех сил, он по проваливающемуся под ногами откосу, на четвереньках, взлетел к дамбе, к протянутой руке. За миг до соприкосновения, мужчина вдруг подался назад, отдёргивая руку, но Виктора подобная мелочь остановить уже не могла. Пальцы его крепко вцепились в жёсткий край дамбы, ноги в последнем толчке по, не успевшей разъехаться грязи, подкинули тело вверх.

В глазах человека промелькнуло недоумение, а парень уже стоял на дамбе, на безопасном расстоянии от коварного «спасителя» и выжимал из одежды жидкую грязь.
– Ну, вот и выбрался, – с нескрываемым удовольствием заметил мужчина. Виктор даже не посмотрел на него. Пистолетом незнакомец не размахивает, кулаком – не достанет, а самому ввязываться в драку с откровенным провокатором, Виктору не хотелось. Бессмысленно, да и небезопасно, пожалуй. Кто его знает, что это за тип? Лучше уйти отсюда.

«Помощничек» что-то тарахтел. Шутил или думал, что шутит. Вик не стал его ни о чем расспрашивать. Парень внимательно осмотрелся. Дамба, на которой они стояли, даже дороги накатанной не имела. Это хорошо. По примятой траве сразу видно, откуда приехал кар – как никак – наземная машина, хоть и на воздушной подушке. Привезли его (Вика) бревноголовые вон с той стороны. Туда же они и уехали. Значит, дорога там. Для начала – довольно. И Виктор зашагал по дамбе в сторону предполагаемой дороги.

«Помощник» осёкся, бросился за уходящим. «А, кстати, – мелькнула у парня мысль, – Как это чудо сюда вообще попало? Одежда на нём городская, а ботинки – просто блеск. Не похоже, что им пришлось мерить километры по траве, грязи и пыли. Машины поблизости не видно. Жилья – тоже. Непонятный тип, мутный и, следовательно, опасный. Вот ведь прилип! Да ну его, к лешему!»

Виктор ускорил шаги, перешёл на трусцу, потом побежал в полную силу. Идти не близко и есть резон поторопиться. Человек начал отставать, а когда понял, что парень не намерен останавливаться, закричал: «Хименес! Хименес! Подожди!» Вик остановился. Он не ожидал, что кто-то, в этой дыре знает его фамилию. Мужчина догнал его, спросил зло:
– Ты куда?
– Туда, – спокойно ответил Вик, рукой указывая в сторону, куда держал путь.
– Тебе что? Мало?!
– Чего мало?
– Мало дали?
Виктор подумал, потом спросил:
– Ты что? Видел?
– А ты как думаешь?!
Виктор подумал, молча повернулся и зашагал дальше.
– Ты куда?
– А тебе какое дело? – вопросом на вопрос ответил Вик, даже не оборачиваясь.
– Хименес! Подожди!
Виктор приостановился.

Бессмысленность пререканий была ему абсолютно ясна. Спутник – раздражал и пугал своей неправильностью. Не всё ли равно, откуда эта прилипала знает его фамилию?
– Слушай, парень, – попросил он человека раздраженно, – ради всего святого, отстань от меня? У меня и без тебя одни проблемы.
– Погоди.
Но Виктор уже шагал по дамбе.
– Погоди же! Я хочу помочь тебе!
Вик приостановился, ответил, не скрывая издёвки:
– Спасибо, один раз ты мне уже «помог». Будет с меня.
– Погоди, я пошутил тогда. Согласен, я поступил глупо. Извини.

Виктор сам не понимал, почему до сих пор топчется на дамбе. С каждой фразой, собеседник становился для него всё более и более противен. Вот и сейчас. Без лупы видно: этому прилипале всё равно, что плюнуть в лицо собеседнику, что извиниться за это. Но, с другой стороны, Человек что-то знает о его (Виктора) проблемах. Вик чувствовал это и чувству своему доверял. Более того, захоти собеседник, он бы мог действительно помочь попавшему в беду парню. Впрочем, он не захочет этого. Любопытство у Виктора боролось с отвращением, а здравый смысл был бессилен их рассудить.
– Ты пошутил, – я посмеялся. Теперь я пошучу, – а ты посмейся.
– Ну, я же извинился. Разве ты не простил меня?

Виктор завертел головой, в замешательстве от такой наглости. Человек в лицо смеялся над ним, вызывая на вспышку. Это могло означать только одно: из себя Виктору выходить никак нельзя. Как нельзя использовать и свои нечеловеческие способности. Хотя, почему нельзя? Способности-то у него разные.
– Знаешь, парень, – Вик изо всех сил сдерживал раздражение, но оно всё равно прорывалось в интонации. – Я действительно намерен сейчас «пошутить».
– И как? – человек аж лучился от удовольствия. Сейчас его собеседник или сорвётся, или сломается. Но Вик нашёл выход и, потому, вернул себе спокойствие:
– Я предлагаю тебе сделку: или ты прекращаешь корчить дурака, или я ухожу не оборачиваясь. Догнать меня ты не сможешь. Ты это сам знаешь. Считаю до трёх: раз, два, три… до свидания, – не затягивая паузы, Виктор повернулся и побежал по дамбе. Не слишком быстро, пока. Человек на этот раз за ним не побежал, но Виктор бега не замедлил. Если это чудо намерено и дальше ломаться – пусть продолжает свой спектакль без зрителей.

Дамба, по которой он бежал, пересеклась с другой, наезженной. Парень приостановился, разглядывая следы. Судя по двойному следу, кар вернулся туда, откуда приехал, – в город. Так как в городе есть люди, которые его, Вика знают, путь туда ему заказан. Но если дорога начинается в городе, значит, она где-то заканчивается. Где – неизвестно. Но это и хорошо. Он не знает, что там, но и его там не знают. Определившись, Виктор решительно зашагал прочь от опасного города в неизвестность.
Он шагал час, второй, третий. Регулярно основную дамбу пересекали дамбы поперечные. Наезженные или заросшие. Начало темнеть. Вот тогда-то, на обочине дороги, Виктор увидел планер с шофёром и двумя пассажирами. Один из них, был уже знакомый Виктору человек.

Молча порадовавшись за свою осмотрительность, Виктор хотел пройти мимо, но знакомый преградил ему, дорогу, помахал перед носом пластиковой карточкой – удостоверением. И тут Вик вспомнил, где видел его прежде: в метро. Тогда он тоже размахивал удостоверением и что-то требовал. Ах да! Он требовал следовать за ним.
– Хорошо ходишь парень, только в направлении ты ошибся. Город – там.
– Да, герр офицер, ответил Виктор останавливаясь. Лицо человека отражало добродушие и лёгкую, лукавую насмешку, но в уголках глаз пряталось хорошо скрытая ярость. Упрямый объект загонял своего преследователя.
– Ну ладно, я не злой. Садись в машину.
– Нет, герр офицер, – Виктор, в отличие от собеседника нервы на игру и притворство не тратил. Спокоен? Да. А что волноваться? Отшил же он эту липучку в метро, отшил у чека, отошьёт и здесь. Внимателен?  Конечно. Чёрт его знает, куда и как всё повернётся. Сдержан. Пока ситуация не прояснилась, силы лучше поберечь.
– Будешь и дальше мерить мили пешком?
– Да, герр офицер.
– И что так?
– Так безопасней, герр офицер.
– То есть, ты мне не доверяешь?!
– Да, герр офицер.
– Из-за той шутки? А ты обидчив.
– Нет, герр офицер. Шутка ваша была, конечно, поганая, но дело не только в ней.
Собеседник Виктора из последних сил сдерживал бешенство. Его коллега почувствовал это и поспешил помочь товарищу:
– Парень, ты чем-то недоволен?
– Да, герр офицер, – Вик перевёл взгляд на нового собеседника. – Понимаете, герр офицер, вы все трое видели, как десять бандитов избили, а потом расстреляли одного, безоружного человека. И не вмешались. Будь вы случайными свидетелями, у меня бы не было к вам претензий. Но вы – офицеры полиции…
– Службы безопасности!
– Извините, герр офицер. Я плохо рассмотрел ваши документы. Но, в любом случае, по моему мнению, вы обязаны были вмешаться.
– Ну, ты же жив.
– Это не ваша заслуга, герр офицер.
– Скажешь, что Господь Бог сотворил для тебя чудо?
– Возможно, герр офицер, – Виктор и не думал сердиться. – Но вы к этому отношения не имеете. Это точно. А теперь, позвольте мне продолжить мой путь.
Люди обменялись злыми взглядами. На дамбе, кроме них никого не было.
– Кончай придуриваться, Виктор Хименес! Ничем ты не рисковал. Ты же не человек, ты – оборотень!
Виктор озадаченно потёр лоб. С его волос посыпалась высохшая грязь:
– Не знаю о чём вы, герр офицер.
– Ты – оборотень! – с нажимом повторил «старый знакомый». – Ты опасен для общества!
– Убивал не я. Убивали меня, герр офицер. И ещё… – взгляд юноши – оборотня упёрся в собеседников. – Герр офицер, если бы вы были уверены в том, что я двуликий, вы бы не разговаривали со мной вот так и вот здесь. Вас ведь всего трое, а вокруг – ни души.
– Угрожаешь?
– Чем, герр офицер? Я – человек.
– Ты сказал: «двуликие».
– Я с «Рары», герр офицер. Естественно, кое-что знаю. Но я – человек. Могу я идти? Уже темно. Мне бы хотелось до утра дойти до посёлка.
– Ты идёшь не в город?
– Нет, герр офицер.
Снова обмен взглядами.
– Почему ты не хочешь принять нашу помощь?
– Я уже прокатился на машине, герр офицер, – серьёзно ответил Виктор и добавил. – Я вижу, что вам что-то от меня нужно. Что именно – я не знаю и не хочу знать, потому, что мне от вас не нужно ничего. А раз так, – наша беседа бессмысленна.
– Ты хочешь найти свой корабль?
– Да.
– Тогда поехали.
– Я вам не верю, герр офицер.
– Кончай ломаться! – не выдержал «новый знакомый». – Ты на себя со стороны посмотри: грязный, вонючий, без работы, без денег, без друзей, преследуемый бандитами! Да у тебя выбора нет!
– Есть, герр офицер.
– Какой?
– А это уже моё дело, – Виктор улыбнулся. Разговор начал бесить его. В конце концов, он действительно потерял всё. Он устал, он голоден. И эти недоделки – люди надоели ему хуже репея.
– Решил спрятаться в рабочем посёлке? Надеешься, что там бандиты не будут искать тебя?
– Да, герр офицер.
– Будешь вкалывать за харчи, как обычный, вонючий и грязный работяга?
Всё-таки они его достали. А зря. Вик не взорвался, не вышел из себя, но в голосе его прорезалась обида:
– Герр офицер, я ведь и есть работяга. Слова «грязный» и «вонючий» оставляю на вашей совести. Но я – работяга! Фактически, всю свою жизнь я работаю за харчи. Не важно где: дома ли, здесь ли, или где-нибудь ещё. Я продаю свой пот, но никогда не продавал ни друзей, ни врагов. Так было, так есть и так будет. Если вы знаете, куда пропал корабль и где мои друзья, – скажите. Я буду благодарен. Но играть со мной, как с мышью, – я не позволю. И мне не важно, нравится вам это, герр офицер, или нет. Да, вы можете сделать мне много пакостей. Но разве вы одни? Нет, не только вы. Не зря говорят: «Дурное дело – не хитрое». Так что? Мне всех на свете бояться? Глупо. Я по-человечески прошу: уйдите с дороги. Я действительно очень тороплюсь.

И они отступили. То ли испугались, то ли сказать им больше было нечего, то ли решили не спешить. Всё-таки эти люди умели ждать, проявляя осторожность и терпение. Последнее качество, кстати, оказалось вознаграждённым.

В планере, по экрану прибора ночного видения двигалось светлое, расплывчатое пятно. По дамбе шёл человек. Потом он побежал, увеличивая скорость, и наклоняясь вперёд. Всё ниже и ниже. Вот руки его (или лапы) коснулись дороги, и существо понеслось по дамбе на четвереньках, огромными прыжками. Оно действительно спешило, под покровом темноты, преодолеть как можно большее расстояние. Съёмка в инфро-красном свете не позволяла рассмотреть индивидуальные черты объекта, но то, что по дамбе несётся зверь, определил бы любой наблюдатель.
– Проклятый монстр, – выругался один человек. При мысли о недавнем риске, плечи его зябко передёрнулись.
–А как врал, урод, – поддержал его второй. – Я человек, человек! Чуть не убили его, бедного…