Побег из Мексики. Рассказ Нах-Дос-Те

       Рассказ Нах-Дос-Те, из книги  Eve Ball «In the Days of Victorio»

 

                Из главы «Возвращение женщин».

Кайвайкла: «…Ни бабушка, ни Сики не говорили о той ужасной ночи в Трес-Кастильос, пока Нана их не допросил. Бабушка побежала за моей кузиной, чтобы защитить ее от солдат. Она натянула одеяло на свои седые волосы, потому что стариков обычно убивали. Она увидела, как Сики стащили с лошади и привязали к чахлому дереву. Прежде чем она успела подойти к девочке, бабушку тоже схватили и связали. Взглядом она предупредила Сики, чтобы та не подавала никаких признаков узнавания, потому что когда женщин и мальчиков подтащили поближе к огню, стражники разняли тех, кто пытался общаться».

Далее следует рассказ Нах-Дос-Те:

Сражение быстро закончилось, так как у наших людей было мало боеприпасов, и было мало укрытий. Когда стрельба затихла, мы поняли, что все либо убиты, либо скоро будут убиты. На следующее утро мы узнали, что Викторио и еще три человека использовали свои последние патроны, защищая своих людей, а затем погибли от своих собственных рук. Кавалерия рассеялась, чтобы догнать и убить тех, кто бежал. Преследование и резня беспомощных женщин и детей, продолжались в течение нескольких часов. Солдаты бегали взад и вперед, били по кустам, вытаскивали беспомощных из их укрытий, и убивали их. Было приведено несколько мальчиков - в основном подростков. Молодые женщины были оставлены. Я думала, что когда наступит утро, меня убьют. Для остальных-невольничий рынок. Ближе к утру, липанский разведчик   Большая Вода привел раненого офицера. Он увидел  меня, и приказал перевязать рану. Когда он разрезал рукав, я поняла, что рука была раздроблена пулей. Раненый лежал неподвижно, пока я привязывала  колючую грушу к разорванной плоти, и делала  перевязь для поддержки руки. Он отдал приказ, чтобы меня не убивали. Перевязывая рану, я узнала  от Большой Воды, что он и еще один липан были схвачены, и вынуждены вести конницу к озеру. Если бы они знали, что Викторио укрывается там, они могли бы обойти это место, но они думали, что он в горах на Западе. Большая Вода сказал мне, что кавалерийские лошади сильно устали, и что если бы наши люди не спешились и не отпустили своих лошадей, то им удалось бы спастись. Он сказал, что у мексиканцев нет разведчиков, кроме него самого и другого липана. Я закончила  работу, и больше не могла задавать вопросов. Пленников было около сотни, и среди них пятнадцать юношей. До полудня никому не давали ни еды, ни воды. Когда пришел приказ развязать их, они хорошо знали, что их ждет. Один из старших сказал остальным: «сейчас они отведут нас в кусты, чтобы убить. Давайте вспомним, что мы апачи, и покажем им, как люди могут умирать!».  С высоко поднятыми головами, они гордо шли впереди стражников. А потом раздались выстрелы. В тот же вечер, прибыл гонец из города Чиуауа, с приказом не убивать пленных. Меня отпустили к раненому офицеру, и я это услышала. На следующее утро, гоня нас вперед, как скот, кавалерия двинулась к Городу Мулов (Чиуауа). Тех, кто не успевал за колонной, расстреливали. Сики была так напугана и измучена, что я боялась, что она в любой момент может упасть, но она продолжала идти, шатаясь, вперед. В Чиуауа нас посадили в тюрьму. Люди приходили осматривать нас, как будто покупали лошадей. Сики была так слаба, что ее отвергли. Большая Вода сказал  одному рико, что я знахарка, и я испугалась, что он возьмет меня, но он выбрал женщину рядом со мной. Из-за  ослабленного состояния, еще пятеро не были проданы. В мексиканских тюрьмах заключенных не кормят, но они зависят от своих друзей, которые приносят им еду. Большая Вода удовлетворял наши потребности, пока нас не посадили на повозки, и не отправили в сторону Мехико. Еще больше покупателей осматривали нас в другой тюрьме. Один человек купил четверых, включая Сики. Когда он начал уходить вместе с ними, она бросилась назад и обняла меня. Он кивнул, и тюремщик отпустил меня вместе с ним. Он вскочил на коня, и вместе с другим всадником погнал нас по улицам,  после наступления темноты. По звездам я поняла, что мы идем на север. По мере того, как дома становились все дальше друг от друга, я могла видеть, что по обе стороны от них были небольшие поля маги (магуэй). Он подошел к воротам, большим железным, и отпер их. Нас отвели в большой дом, построенный почти как крепость, и окружавший центральный внутренний дворик. На следующее утро нам дали пищу и воду, а также разрешили искупаться. Мексиканка, примерно моего возраста, взяла на себя заботу о нас, и заставила таскать дрова, черпать воду из колодца, чистить дорожки и выполнять другие задачи, гораздо более легкие, чем те, к которым мы привыкли. За исключением плена, жизнь здесь была совсем не тяжелой. Я убеждала молодых женщин повиноваться, и быть почтительными к нашим хозяевам. Мы все знали несколько слов на их языке, но быстро схватывали остальные. Иногда троих выводили из дома и заставляли работать, собирая сок маги, который они использовали для напитка, называемого пульке. Когда растение вырастает,  то колючие листья у основания срезают большими ножами, затем срезают стебель цветка, и выковыривают  дупло. Сок собирается в нем, и выливается  из него в кожаные мешки. Мексиканцы говорят, что вода вызывает болезни, а этот напиток-нет. Это действительно так.  Каменные стены отделяли один небольшой участок земли от другого. Трех молодых женщин забрали у нас, и отправили на соседнее поле работать. Я придумала сигналы для связи, перед их уходом. Надсмотрщик не позволял нам с Сики приближаться к стене. Я не часто бывала в поле, но мне давали задания по дому. Дети этой семьи любили меня, и я заботилась о них.   Каждый вечер на закате ко мне приходила Сики. Я должна  была полагаться на нее, чтобы общаться с другими. Я планировала  бежать, но не хотела покидать их. Я знала, что туны (tunas)  колючей груши созревают на этой земле зимой, а в Охо-Калиенте летом. Я подумала, что если бы нам удалось уйти, пока эти фрукты были съедобны, то мы могли бы находить их спелые плоды на всем пути к Рио-Гранде. Без одеял и ножей,  мы не осмелились бы отправиться в путь. У каждого должно быть одеяло. По крайней мере, один из нас должен заполучить мясницкий нож. Но как это сделать? В кухне ножи  тщательно пересчитывались, и запирались на ночь. Мачете, используемые в поле, были слишком велики для нашей цели. Первая зима прошла без всякой возможности для побега. Так же, как  и следующая. Пять  зим пришли и ушли прежде, чем я осмелилась  сделать попытку. К тому времени я уже была  доверенным слугой, которому разрешалось заниматься ежедневными покупками. Однажды утром на рынке (mercado) я проходила мимо мясного ларька, и услышала крик «ladron!» (вор!).  Люди бросили свои товары, чтобы погнаться за мальчиком. Пока мясник наблюдал за погоней, я сунула под юбку длинный острый нож. Днем и ночью я прятала его в своей одежде. Наконец туна созрела. Я искала случая сообщить троим по ту сторону стены, что время пришло. Я получила разрешение погулять с детьми в поле. Прогуливаясь, мы подбирали мелкие камешки. Мальчик  бросал их в птиц. Я сунула  пять штук  в верхнюю часть своего ребозо. Прислонившись к стене, я положила камни на нее, причем самый большой - к северу. Вокруг каждого первого был обернут лист. Я положила под них кактусовое волокно, с тремя узлами внутри. Я знала, что если Хуэра найдет мой знак, то она истолкует его так, что все пятеро возьмут одеяла, и будут готовы к побегу,  через три дня. Только на закате назначенного дня, я рассказала Сики о своих планах. Меня послали с поручением к надсмотрщику. Он вернулся в дом в ответ на мое сообщение, и мы с Сики перелезли через стену. Мы присоединились к женщинам, направлявшимся к маленькой церкви за воротами. Когда мы миновали следующее поле, к нам присоединились Хуэра и остальные. Я отослала Сики и еще двоих через улицу, и неторопливо пошла рядом с Хуэрой. Мы были одеты так же, как и пеоны, и никто нас не заметил (не обращал внимания). Ворота города оставались открытыми до тех пор, пока не возвращались все, кто посещал вечерние службы. Нас никто не остановил, и мы пошли рядом с мужчиной и его женой, к дверям церкви. Там я остановилась, чтобы завязать ремень моих гуарачей (обувь, huaraches), и увидела остальных, через дорогу. Я прошла мимо церкви, но преследователей по-прежнему не было. Это была очень темная ночь. Когда мы слышали шум повозок или лошадей, мы уходили с дороги и прятались, пока они не проходили мимо. Всю эту ночь мы шли пешком, но ближе к утру я начала искать укромное место. Там было мало кустарника, мало больших камней. Мы услышали приближающийся стук подкованных копыт, и заползли под низкий мост. Когда над головой загрохотали копыта, уже был  рассвет, и весь этот день мы просидели под арками, не имея ни еды, ни воды. По мосту передвигались кареты, повозки, всадники и пешеходы. Если бы ребенок спустился вниз по склону, или собака учуяла нас, мы бы вернулись в город. С наступлением долгожданной темноты путников стало меньше, и мы покинули свое укрытие, чтобы идти параллельно дороге. Было уже почти утро, когда мы миновали jacal,  без собаки на страже. Сики отрезала кувшин для воды  от балки над дверью, и мы наполнили его из маленького ручейка,  который  нашли поблизости. Потом мы спрятались в кустах, и ели туну. Никто не оставался на страже, пока все спали, потому что мы были измучены, и если бы нас обнаружили, у нас не было бы шанса уйти. Я думаю, что мы шли уже около недели, когда нашли водоем, вокруг которого были следы скота. Мы спрятались, надеясь поймать и убить теленка. Если бы мы поймали одного из них, его мать напала бы на нас, и нам пришлось ждать, пока трое из них, примерно годовалых, не пришли  напиться. Мы перерезали одному горло, и содрали с него шкуру. Мы отрезали мясо и завернули его в одеяло, а желудок забрали для  хранения в нем воды. Затем мы попытались замести следы, потому что вполне вероятно, что вакеро приведет на водопой  свою лошадь, и узнает о нашем присутствии. Канюки позаботятся обо всем остальном. Мы снова спрятались, чтобы нарезать и высушить мясо, а также сделать обмотки для ног, так как наши гуарачес были сильно изношены. При свете луны мы двигались осторожно, избегая деревень и постоянно высматривая всадников. Время от времени мы расходились, каждый выбирал свой маршрут, чтобы вновь собраться в какой-нибудь заметной точке, к северу от нас. Только Хуэра взяла одеяло. Она обернула его вокруг своего тела, под пышной юбкой. Ночи были холодными, и наше прикрытие в течение дня было недостаточным. Нам очень хотелось развести костер, но мы не решались рискнуть и развести его. Я сделала огненные палочки, чтобы использовать их, когда мы сочтем это безопасным. Только когда мы приблизились к Чиуауа, я поняла, где мы находимся. Я узнала это место по очертаниям гор. Мы широко обошли Город Мулов, а у водопоя убили еще одного теленка. Мы собрали очень сухие дрова, и в полдень развели костер в глубоком арройо. Впервые с тех пор, как мы покинули Мехико, мы готовили еду. Мы были в пути около трех месяцев, и наша одежда была в лохмотьях, а ноги босые. Обмотав ноги свежей кожей, мы двинулись на северо-запад, чтобы избежать Эль-Пасо-дель-Норте, и пересечь границу южнее гор Флорида. В Трес-Херманас мы отдыхали три дня, и там убили еще одного бычка. Затем мы направились к тайнику в горах, где Викторио спрятал припасы шесть лет назад. Мы планировали там отдохнуть, и сшить платья из ситца, взятого с обоза контрабандистов. В Монтичелло нельзя было ехать в той одежде, которая на нас была.  Дважды я посещала эту пещеру, но с трудом нашла ее с юга. Когда я увидела лес, я стала искать источник и поняла, что мы уже близко к пещере. К несчастью, рулоны ткани были сильно повреждены мышами, но мы спасли все, что могли, и сшили платья. Лучшие куски мы взяли с собой, чтобы обменять на еду, когда доберемся до Монтичелло, деревни на Canada Alamosa , где наши люди торговали с мексиканцами. Мы сделали широкий круг от форта Каммингс, и двинулись на север. Затем мы пересекли низкий водораздел за каньоном Кучильо, и направились в деревню. Выше по реке был наш дом. Если мы не найдем там никого из наших людей, нам останется только ждать, когда они придут. В Монтичелло появился новый торговец, и он нас не знал. Он думал, что мы украли ткань. Мы бегло говорили по-испански, но он не поверил нашему рассказу о том, что мы шли пешком из Мехико. Он отвел нас в торговый пост, накормил и снабдил одеялами, чтобы мы могли спать на полу в кладовой. Но он не позволил нам покинуть здание. Мы сказали ему, что можем дойти пешком до форта Апач, где, по его словам, находятся наши люди, но он не позволил нам уйти. Он предупреждал нас об опасности со стороны диких зверей и кавалерии — как будто мы не знали!
Жители деревни опознали нас, еще до прибытия кавалерии.
Они привезли нас сюда.