четыре комнаты и ван был гог

1.

все что остается после нас
достается нашим воробьям:
корочки творений  –  про запас
крохи накоплений  –  на три дня
да стены четыре: запад юг
север и восточное панно
на котором солнце  –  только круг
вписанный малевичем в окно

2.

а зря медведей он пририсовал
и если уж чего-то не хватало
так это лунных пятен на снегу
и мысли незатейливой о том
что человек  –  не главное в пейзаже
тем более в обличии медведя…
а было б в нем хоть капельку куинджи
не стала б жизнь  –  оберткой от конфет
лежащих у мальчишки под под подушкой...

3.

и ван был гог да и тебе пора
отвлечься от пологого двора
а что там кроме птиц кротов и кошек
да черных прямо угольных окошек
и отражений в оных серебра
застывшего в безветрии с утра?

иное дело полный штиль – вдали
под солнухом растущим из земли
такая зыбь что местный почтальон
как капитан идущий кораблем
таит волны и молний морзе ключ
а взгляд упруг и нежен как сургуч

вот женщина... мне кажется она
не дождалась заветного письма
и что? и зрели семечки в полях
и сохло масло на ее бровях
и вычернела глаз орлиных медь
ну а письму желтеть еще желтеть

вот комната дарующая свет
в ней никого тоскующего нет
уже давно придвинут стул к окну
и зеркало глядится в тишину
той вечности когда от нас удрав
здесь ван был бог... да и тебе пора б

4.

слезливый мир
где листья в сентябре
рыдают как китайцы
но  –  свободны...

бездарный мир
где женщина в ночи
стоит у входа в жалкую лачугу
объятая костлявыми руками
подростка с венерическим лицом
и притворяясь что меня не видит
изображает из себя царицу
хотя ее владельцу  –  грош цена

дешевый мир
сошедший с полотна
сусального бедняги левитана
на плоскость многогранника дали
дали дали дали дали дали…
напичканный как торба чем попало:
какими-то дурацкими вещами
какими-то дурацкими делами
и телефонным номером тоски  –

мне кажется
что это
навсегда