Омские заметки 36. Колхоз имени Берии

Конец июня 1953 года. Районная партийная организация Большереченского района борется за повышение продуктивности коллективного сельского хозяйства. Коллективизация закончилась уже больше двадцати лет назад, но оптимального размера хозяйства так и не нашли. Колхозы то укрупняли, то разукрупняли. В районе успешно работал Курносовский совхоз, который был в подчинён Иртышскому речному пароходству. Там вовремя ремонтировалась техника, в срок подвозились стройматериалы для ремонта помещений, приезжали работники пароходства на уборочную. Колхозы же, располагавшиеся рядом с совхозом, выживали, как могли, самостоятельно. Их время от времени укрупняли. Когда численность населения деревеньки, в которой было организовано хозяйство, уменьшалась ниже критического уровня, колхоз присоединяли к соседнему коллективному хозяйству. Обычно это происходило по решению общего собрания колхозников обоих хозяйств.
На такие собрания приезжал кто-нибудь из районного начальства чтобы помочь провести собрание, принять решение о создании нового хозяйства, определиться с названием и выбрать председателя. Обычно руководителем объёдинённого коллектива становился председатель более крупного из двух хозяйств.
В один из таких дней ранним утром инструктор райкома КПСС Василий Безъязыков поехал в отдалённый колхоз на подобное мероприятие. Партия совсем недавно, в предыдущем году была переименована из ВКП(б) – Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Её переименовали по указанию Сталина. А в этом году вождя не стало, со дня его смерти прошло больше трёх месяцев. Инструктор был участником войны, на фронте он лишился руки, её отрезали по плечо.
Добрался инструктор до колхоза довольно быстро на попутном грузовике райпо – районного потребительского общества, позднее переименованного в райпотребсоюз. Райпо организовывало почти всю торговлю в районе, кроме тех мест, где действовали ОРСы – отделы рабочего снабжения некоторых, совхозов, промышленных и транспортных предприятий райцентра, имеющих головные конторы в областном центре.
После утренней дойки работников двух колхозов свезли в клуб, и началось собрание. Инструктор во вступительной речи объяснил, по какому поводу они собрались, подкрепив необходимость объединения вескими экономическими доводами. Выступавшие после него колхозники его поддержали. Перешли к голосованию. Тех, кто «против» и «воздержался», не нашлось. Все понимали неизбежность присоединения разъезжавшейся деревни к соседнему, более крепкому хозяйству. Определились с новым названием, выбрали председателя, им стал, как и все ожидали, руководитель более крепкого колхоза, а разъезжавшаяся деревня стала бригадой колхоза. Всё прошло гладко.
Возвращался инструктор домой на той же автомашине, успевшей развезти товары по магазинам окрестных деревень. Ещё до конца рабочего дня он появился в райкоме. В кабинете инструкторов никого не было. «Наверно, наркомовские принимают», - подумал Василий и спустился в подвал, где была кочегарка. Центрального теплоснабжения в райцентре ещё не было. Инструктора Дудник Виктор и Поцелуйко Анатолий были там.
- Ну вот, я уже вернулся, провёл объединение хозяйств, в нашем районе появился колхоз имени Лаврентия Павловича Берии, - поделился новостью Безъязыков.
- А завтра опять поедешь в этот колхоз, - как-то очень флегматично произнёс в ответ инструктор организационного отдела Поцелуйко.
- Это ещё зачем? – Безъязыков, собравшийся присесть, остановился в недоумении.
- Берию арестовали! – всё так же флегматично ответил ему Поцелуйко.
Чуть позже появилась частушка:
"Берия, Берия
Вышел из доверия,
А товарищ Маленков
Надавал ему пинков".
Хрущёв оставался пока в тени. Он выдвинется позже.
Об этом эпизоде лета пятьдесят третьего Безъязыков рассказал мне и моему отцу на рыбалке летом 1969 года, когда мы рыбачили сетями на одном из озёр - стариц Иртыша на правом берегу напротив Большеречья. С этого места Иртыш, тёкущий до этого почти прямо, начинает вилять (миандрировать), высокий крутой правый берег остался на месте, а русло сделало петлю на пять километров на запад, оставив по пути четыре старицы. Иногда это место при весеннем разливе затоплялось.
Западные экономисты приводили веский довод, подчёркивая неэффективность нашего коллективного хозяйствования на селе. Они говорили: «Четверть продукции сельского хозяйства СССР дают личные подсобные хозяйства сельских жителей. Но у них всего один процент земель. Дайте им ещё три процента земли и они дадут столько же, сколько даёт всё сельское хозяйство!» Наши идеологи отвечали, что коровка частника тремя ногами стоит на государственных землях. Но ведь и в этом случае коровке нужно было всего шестнадцать процентов сельхозугодий.