Лингвисты боги нашего города

               

— Да, друзья, мой рассказ очень личный. Дмитрий, — Агнес обратилась к светловолосому мужчине, которой стоял ближе всех к приемнику, — добавьте музыке громкости, чтобы нас не подслушали. Тот кивнул.
Мелодия второй симфонии Сибелиуса стала насыщенней, ярче и гулким эхом отозвалась в соснах. Ухнула сова-сипуха. Где-то недалеко шумело море.
Агнес поблагодарила Дмитрия и жестом попросила слушателей собраться в круг у костра. Она откинула длинные, посеребренные годами волосы, села по-турецки ближе к огню так, чтобы все участники могли ее хорошо видеть и слышать.
— Мое воспоминание касается лори... нет-нет, не нужно морщиться, друзья. Когда я закончу историю, надеюсь, ваше мнение изменится на их счет. Мы можем выбирать судьбу, но не происхождение. Кровь — это то, с чем нам проживать свой век, — Агнес внимательно рассматривала аудиторию — команду практикантов ее кафедры.
Моя семья переехала в Калининградскую область в 70-х. Роскошная коса с белоснежными песчаными дюнами, великорослыми соснами и не знающим покоя Балтийским морем.
Это место я выбрала для конференции не случайно. Мистический Танцующий лес целый век очаровывает тайнами и энергией каждого гостя, но не он герой моей истории, а лишь декорация...
Папе пришлось постараться, чтобы получить квартиру. Профсоюз не спешил с помощью, пробивайся как умеешь. Отец использовал связи, проявил дипломатию и вуаля — мы стали обладателями заветных пятидесяти квадратных метров. Мама была на седьмом небе от счастья.
 Новоселье справляли пышно: родственники приехали даже из Алтайского края, не только позавидовать удачной покупке, но и несколько дней пожить в курортных условиях на берегу моря. Сослуживцы с папиной работы много курили на нашей свежепоклеенной кухне, одобрительно хлопали отца по плечу. Мне досталось сливочное мороженое и удовольствие наблюдать за торжеством.
Мы гордились нашей новой квартирой. Достижения ведь проявляются в материальном, друзья. В том, что можно потрогать и показать другим.
Праздник был в самом разгаре. Мужчины раскраснелись от выпивки, а женщины охмелели от внимания.
Детей, как вы понимаете, на такие мероприятия не приглашают, поэтому я коротала часы в одиночестве. Мороженое было съедено, и я заскучала. Взяв пару барбарисок из хрустальной вазы, я отчаянно пыталась найти себе занятие. В гостиной  подавали торт, танцевали пары. Взрослые недовольно шипели, когда я пыталась привлечь их внимание. На кухне меня также поджидало разочарование: папа с жаром рассказывал коллеге о тернистом пути покупки квартиры.
Никто из гостей не услышал звонка. Я как коршун бросилась к двери.
На пороге стояла женщина средних лет. Длинные русые волосы слиплись от крови, глаза красные, опухшие. Слезы каплями стекали по лицу, изуродованному фиолетовыми синяками. Несчастная, она дрожала, как дворняга.
Босая, в разорванном белом платье. Подол — в грязи. Она еле держалась на ногах, крепко схватив дверной наличник как единственную опору.
— Помоги, — прошептала женщина. — Он идет.
В этот момент я впервые увидела лори. Огромное, под два метра ростом. Широкие плечи, сгорбленная спина, руки и ноги мощные, как валуны. Его тело выглядело как поверхность скалы: кожа замшелая, рыхлая, цвета сухой земли. Но безобразней всего было лицо.Словно скульптор слепил его на скорую руку. Бесформенный нос, перекошенные щеки, рот... Если это можно назвать ртом, так, каменная лепешка! Лысая голова, скомканная, будто старый мяч. На плечах и голове — зеленая поросль, похожая на мох, с виду мокрый и скользкий. Кто когда-нибудь видел лори, понимает о чем я говорю. Однако к собственному удивлению я не испытала страха. Напротив, во мне появилось любопытство.
— Агнес, милая, кто приш... а-а-а, — за моей спиной закричала мама. Папа молниеносно прибежал на крик. Гости начали проталкиваться в коридор, чтобы понять что случилось.
Лори заговорило. Это был странный рыкающий набор звуков. Существо подошло к русоволосой женщине, показывая жестом “пойдем”. Только сейчас я обратила внимание, что за спиной лори открыта дверь в квартиру. Здравствуйте, соседи. Папа втащил меня в квартиру и прижал к себе, закрыв мне ладонью глаза.
— Не смотри, солнышко. Пошли прочь! Вон! Я вызову милицию! — папа с силой отпихнул женщину и закрыл дверь.
Бедняжка плакала, тихо скулила.
— Я сказал — вон! Я нажимаю кнопку! — папа постучал с обратной стороны двери для пущего устрашения. В типовых домах того времени тревожная кнопка была расположена по правую руку от двери. Сами понимаете, в те времена люди и нелюди только привыкали друг к другу и не каждому это давалось легко.
Папа по-прежнему крепко прижимал меня к себе, и я не могла разобрать, что происходит за дверью, только слышала тяжелую поступь лори, едва уловимое шарканье босых ног женщины и ее всхлипы. Дверь в их квартиру закрылась. "Как крышка гроба захлопнулась", — пронеслось в моей голове.
— Они ушли, — папа повернулся к гостям. — Прошу извинить. Это какое-то недоразумение. Завтра же обращусь в ЖРЭУ. Лариса, предложи гостям коньяк. Как неудобно-то...
— Агнес, иди в комнату, — мама не смотрела на меня. Она с силой сжала мое плечо. — Поиграй дочка.
Я послушно ушла. Свет не включала. Легла на кровать и прокручивала в голове это удивительное происшествие. Я впервые увидела иного, не такого как я.
Вы, друзья мои, удивлены, отчего мои родители не пришли на помощь той несчастной. Все дело в нашем законе: никто не имел право вмешиваться в частную жизнь другого. В то время мы только учились ладить друг с другом, и поэтому все выполнялось буквально, как на бумаге. То, что один мог бы посчитать помощью и заботой, другой воспринял бы как вторжение в личное пространство. Дела могли доходить до вызова полиции. Люди предпочитали не рисковать и не вмешиваться в чужие проблемы.
Гости разошлись. Родители курили на кухне. Я не могла разобрать, о чем они говорили, поэтому по-шпионски приложив стакан к стене, подслушала беседу.
— Ваня, какой позор, какой позор! Как теперь людям в глаза смотреть!
Папа молчал. Послышалось, как чиркнула спичка. Очередная сигарета.
— Почему они нам не сказали, Ваня?.. Агнес пора отправлять в школу. Я "чистую" выбрала. Столько трудов, — мама высморкалась. — Там узнают. Дети не захотят с ней дружить, Ваня, за что...
Папа вздохнул. Раздался скрежет по полу: видно подвинул табурет ближе к маме.
— Исправим, — только и сказал папа.
Агнес прервала рассказ. Практиканты жадно ловили каждое ее слово. Огонь задорно трещал, Сибелиус несколько раз сменился Шостаковичем и Скрябиным. Агнес потянулась к походному чайнику и неторопливо налила себе чай.
— Агнес Ивановна, а что было дальше? — не выдержала паузы рыжая, веснушчатая девушка.
— Дальше, друзья, случилось то, благодаря чему мы сейчас здесь и имеем удовольствие заниматься нашим полезным делом.
Папа старался сдержать свое слово. Ходил в ЖРЭУ, обивал пороги чиновников и даже пытался вовлечь в борьбу против лори соседей. Люди понимающе кивали, но разводили руками. "Вы же понимаете, — Закон!" — читалась в их глазах. Та злополучная квартира жильцами честно куплена, приватизирована. Имеют право, так сказать.
До начала занятий в школе оставалась пара летних месяцев, и я коротала дни с няней. Она обучала меня математике, программированию и иностранным языкам. Последнее мне нравилось больше всего. Меня увлекала возможность познать иные культуры и традиции народов мира. Засыпая, я часто представляла себя в дальних странах, в поездках, полных увлекательных приключений и опасностей.
Каждый день после обеденного сна няня вела меня на прогулку.
Однажды на нашей детской площадке появилась глухонемая девочка. Многие отвернулись от нее, а мне наоборот заинтересовало общаться с ней без слов. Это было здорово! Мы придумали наш личный язык жестов. Сплетения пальцев и движение ладоней нам хватало для общения и познания мира. Спасибо тебе  Аля, ты показала мне многомерность.
Но вернемся, друзья, к лори и женщине. Каждый день я бросала взгляд на злополучную квартиру.
Пожалуй, мне стоит подробнее рассказать об архитектуре нашего дома. Вы достаточно молоды, чтобы помнить те модели. По закону личное пространство неприкосновенно. Все дома проектировались для проживания разных рас. Поэтому было необходимо учитывать нужды каждой из них.
Когда-то лори жили под землей. Им мало влажности и тепла в городе. В нашем доме, помимо лифта общего пользования, отдельно работал лифт для лори. Старая модель, словно из фантастических книг. Огромный, обитый прозрачной пленкой для создания парникового эффекта. Со временем она выцвела, в ней скопились насекомые, и она дурно пахла. В верхней части торчали пластиковые трубки, обеспечивающие вентиляцию, регулирующие температуру, влажность и UV-лучи. Власти убили двух зайцев одним выстрелом: дали лори необходимое по закону и одновременно с этим изолировали их.
В тот день мы с няней как обычно вышли на прогулку. Случай велик, он мастерски тасует колоду событий. Закрыв дверь, няня поняла, что забыла документы. Оставив меня в гордом одиночестве на лестничной площадке, она вернулась в квартиру. Вдруг я услышала прибытие лифта лори. Из него вышла та несчастная, а за ней это существо. Женщина была одета в хлопковый бежевый плащ, волосы —  скрыты косынкой. В руке она держала авоську, доверху набитую колбасами. Лори шло следом с хозяйственной сумкой. Увидев меня, женщина вскрикнула от неожиданности. В эту секунду лори схватило женщину за руку и понеслось к своему жилищу.
— Не трогай ее! — я закричала, что есть мочи. — Не трогай!
Я кинулась на лори с кулаками.
— Нет-нет, не нужно! — женщина прижала руки к губам.
Лори зарычало, его безобразное лицо стало ужасающим. Его рот начал издавать странные звуки и мне повезло разобрать слово абрахва.
— Абрахва, — повторила я как завороженная, на мгновение прекратив атаку. Существо оторопело, посмотрело мне в глаза и с такой силой откинуло к стене, что я ударилась о нее головой.
 Лори, как потерявшее рассудок животное, прижало рыдающую женщину к телу, выбило замок двери своей квартиры, и поспешно скрылось за ней. Послышался шум передвигаемой мебели. Существо забаррикадировалось.
— Агнес! — воскликнула растерянная няня, выбегая из нашей квартиры.
В тот вечер папа вызвал милицию. Я отделалась гематомой и испугом. Мама все причитала, мол, показать бы меня знакомой знахарке, чтобы зашептала. А я не могла выбросить это слово из головы “абрахва”. Что оно значит?
Врачи осмотрели мой ушиб, милиция зафиксировала показания в протоколе и пообещала разобраться в деле.
— Вы не арестуете его прямо сейчас?! — папа готов был взорваться от негодования.
Милиционер пожал плечами: сперва бумаги, расследование, а уже потом, если будет основания, арест. Соблюдайте закон.
Мы остались одни. Папа пил портвейн и громко клял бюрократию. Мама солидарно молчала.
— Эй, любезные, выключите музыку! Людям нужен отдых! — из соседней палатки показался недовольный Семен Александрович Воронов, доктор наук, профессор кафедры искусственных языков Балтийского федерального университета им. Канта.
— Прошу прощения, профессор, ваш отдых превыше всего, — Агнес улыбнулась. — Выключаю!
Обескураженный столь быстрой капитуляцией со стороны Агнес Ивановны, профессор видимо расстроился.
— Щеголка! — высокомерно бросил Воронов и скрылся в своей палатке.
— Дмитрий, выключите приемник. Вправду поздно. Друзья, — обратилась Агнес к слушателям. — Предлагаю совершить прогулку к морю. Ночь так хороша! Луна полная, она подсветит нам дорогу. Пойдем через Танцующий лес. Согласны?
— Конечно!
— Тогда за мной, не отставать!
— Агнес Ивановна, закончите рассказ, — попросила веснушчатая девушка.
— Как придем на море. Возьмите с собой коврики, теплые вещи и термос. Сюда, — женщина показала направление.
Тропа — деревянный настил, вдоль которой выросли закрученные в кольца стволы сосен. Агнес накинула на плечи длинный черный плащ. В одну руку взяла кожаную сумку, а в другую — фонарь. Не хватало только посоха, чтобы завершить образ волшебницы-друида, ведущей учеников через таинственный лес. Они зажгли фонари и последовали по пятам, ожидая услышать окончание истории. Той самой Агнес Ивановны Щегольской — первого лингвиста, создавшего единый универсальный язык для всех рас новой эпохи. Она смело вела их через Танцующий лес к шумному, никогда не спящему Балтийскому морю.
Они вышли на пляж, по ее команде разожгли костер и сели в круг. Агнес разлила каждому чай и продолжила рассказ:
— Воспоминание о взгляде лори преследовало меня. Повзрослев, я задумалась, а что же я увидела в его глазах? Понимало ли оно нашу мораль? Ради кого жило?
Те, кто не спал на уроках истории, в курсе, что государство предлагало лори только черную работу. Уборщики, высотники и конечно шахтеры, в зонах повышенной радиации. Мне больно вспоминать то время, но слов из песни не выбросишь. Я с удивлением обнаружила, что начала замечать лори на улицах. Вот, повез тележку с вторсырьем на склад. Вот рано утром приехала служба вывоза мусора, и могучие земляные руки складируют мешки в машину. Слово "абрахва" не выходила из моей головы. Я задала этот вопрос няне, на что она только всплеснула руками.
Я рассказала Але на нашем языке жестов о моем происшествии с лори.
 “Ты храбрая”, — показала мне подруга. — “Я бы не смогла так”.
 Лето заканчивалось, теплый воздух разносил первые опавшие листья по земле. Мы сидели на качелях. Предстояла школа, большие перемены для маленького человека.
“Я хочу узнать, что означает это слово, Аля”.
Она покачала головой и покрутила пальцем у виска.
Сентябрь пришел с проливными дождями, букварем и новостями из милиции. Лори, что жило в соседской квартире, выписали штраф. Папа был недоволен столь малой кровью. Мне прочитали лекцию о взаимном уважении к иным.
Случай не сводил больше с соседями, и я погрузилась в новый для меня мир — школу. Благодаря няне я уже бегло понимала некоторые фразы на трех иностранных языках: могла поздороваться, спросить о погоде и прочитать стихотворение. Языкознание стало моим любимым предметом.
— Злата Вячеславовна, вы когда-нибудь слышали язык лори? — однажды поинтересовалась я у преподавателя.
Она, зная о моем соседстве, понимающе кивнула.
— Скажите, что означает слово "абрахва”?
— Это значит "чужой", Агнес.
Я почувствовала разочарование. Тайна раскрылась.
Мне необходимо было с кем-нибудь поделиться этой информацией, и такой случай вскоре представился. В октябре мне исполнилось семь. Я пригласила школьных друзей и попросила маму позвать Алю на праздник. Мама поджала губы, но, видя папин взгляд, выполнила просьбу.
Мы пили лимонад с вкусными конфетами “Мишка на Севере”. Родители приглашенных детей поднимали бокалы за здоровье семьи и поздравляли с такой очаровательной дочкой. Бабушка подарила скакалку.
Аля протянула мне альбомный лист. На нем изображались несколько клякс, держащихся за руки. На платье самой большой кляксы было написано “Агнес”. Она держала кубик, в котором легко угадывалась книга. Фон был разукрашен зеленым цветом, и стояла дата — 2070 год.
"Я назвала ее "Лингвисты — боги нашего города", — Аля улыбнулась. — "А это ты!" — Она указала пальцем на крупную кляксу.
“Спасибо”, — я обняла подругу. — “А пойдем прыгать на скакалке?”
Мы, довольные, выбежали на лестничную площадку. И тут послышался звук прибывшего лифта лори. Двери раскрылись, и показался мужчина. Добротное драповое пальто, в руках торт и букет гвоздик. Он вытер капли пота со лба носовым платком, высморкался, бросил недовольный взгляд в сторону лифта и направился к соседской двери, где проживали лори и светловолосая женщина.
Я приложила палец к губам, призывая Алю молчать, схватила ее за руку, и мы тихо спустились на ступеньку ниже. Оттуда мы могли наблюдать за соседской квартирой. Мужчина постучал. Дверь приоткрылась. Из глубины квартиры доносился странный булькающий шум.
— Олечка, это я, — громкий шепот. — Открой, солнышко, нужно поговорить.
Женщина что-то неразборчиво ответила.
— Оля, — твердо проговорил он. — Немедленно открывай. Ол... Оля! — мужчина принялся барабанить в дверь. — Если ты сейчас же не откроешь, я ее со свету сживу, ты поняла меня!
Дверь открылась, и показалась русоволосая голова. Мужчина схватил женщину за волосы, ударил ее в живот и втолкнул в квартиру. Женщина завыла от боли и, подобрав момент, выскочила к лифту.
— Помогите, помогите! — она истерично нажимала кнопку вызова диспетчера в лифте.
— Стой, тварь! — мужчина рванулся за ней.
— Вперед! — я закричала и, толкнув Алю, побежала в соседскую квартиру. Подруга бросилась следом.
Вбежав, я спряталась под кухонный стол и натянула скатерть до пола. Бедная испуганная Аля прижалась ко мне.
"Молчи", — показала я подруге.
Раздался рев. Тяжелым шагом медленный безобразный лори спешил на шум.
"Так вот что булькало! Это был его храп!" — промелькнуло в моей голове.
— Лежать, дрянь! — голос насильника, как гром в грозу, раздался уже в квартире..
Послышался удар падающего тела и женские всхлипы.
— А ты... ты, мерзкое отродье, отойди, если не хочешь, чтобы я ее прибил!
Лори громко зарычал.
— Заткнись! Заткни свой уродский рот!
Удар. Еще удар.
— Не бей ее, не бей, пожалуйста! — молила женщина.
Еще удар.
Ее... А ведь когда я в первый раз увидела женщину на пороге нашей квартиры, она шептала, что "он" идет. В ту минуту я все поняла, друзья. Лори не трогало женщину, оно ее защищало. До чего же предрассудки сковывают нас в суждениях! Вешать ярлыки удобнее, чем разобраться в ситуации. А далее я совершила поступок, о котором не жалею до сих пор.
Случай распорядился так, что нога мужчины оказался вблизи нашего с Алей укрытия. Я достала из своей прически шпильку и воткнула ее мужчине в голень. Скорее от неожиданности, чем от боли, насильник вскрикнул и отскочил от стола. С воплем "абрахва" я налетела на него и начала пинать что было мочи. Мне на помощь подоспела лори. Она приложила всю ненависть и природную силу в отместку за то насилие и унижение, что совершил этот человек.
Дальнейшее я помню смутно. То ли мы громко кричали, то ли Аля сбегала за помощью, но меня оттянули сильные руки отца. Рядом кто-то зарыдал. Мама. Бабушка, как я потом узнала, упала в обморок. Соседи со всего дома собрались на нашем этаже. Приехала милиция. Они без промедления надели наручники на грубые земляные руки лори, а я билась в истерике:
— Она не виновата! Она не виновата!  Абрахва,  абрахва!
Отец выводил меня оттуда. Я извивалась, отбивалась и вопила о несправедливости.
Агнес смолкла.
— Ветер усиливается. Что застыли как статуи? Ну-ка наполняйте кружки чаем, пока он окончательно не остыл, — она улыбнулась.
— Но ведь милиция наказала виновного?
Агнес пожала плечами.
— Увы, друзья. Мужчина выжил, а показания двух девочек и одной обезумевшей от частых побоев женщины не перевесили чашу ненависти жильцов к лори. Это был прекрасный повод для всех, трусливо поджав хвосты, оклеветать бедное создание. Ее призвали нарушителем закона и, по их словам, милосердно, приговорили к исправительным работам на урановых рудниках нашей необъятной родины. Краснокаменск, Слюдянка, Алдан...
Позже, как вы знаете, были проведены ряд реформ, чтобы обелить решения властей. В том числе и, как в народе шутили, “новая Столыпинская реформа” для освоения опасных участков страны. Газеты вещали, что лори получили землю, где можно начать новую жизнь. Никто не поинтересовался, насколько они сами в этом нуждались.
Я никогда не забуду, как к нашему дому приехал грузовик, полный несчастными лори. Было начало марта, я только отправилась от ангины. Мама купила мне красный шерстяной платок, чтобы поберечь горло от ветра. Я стояла в толпе, наблюдая, как "нашу" лори выводила милиция. Для меня оставалось загадкой, почему такой сильный народ не дал отпор. Наверное, они были гуманнее и толерантнее нас в то время.
Я хотела сделать лори подарок. Когда ее подвели к грузовику, я подбежала к ней и протянула рисунок. Я изобразила себя, Алю, лори и русоволосую женщину на фоне планеты Земля. Мы держались за руки и улыбались, словно знали нечто сокровенное, понятное только нам.
— Уберите ребенка! — гаркнул милиционер.
Лори посмотрела на меня черными глазами и произнесла набор звуков, причудливо складывающийся в "Раура".
— Раура, — прохрипела я. Голос еще не восстановился после болезни.
— Иди, давай, садись, — милиционер толкнул лори дубинкой, приказывая залезть в грузовик. — Девочка! Где твои родители? Что за безобразие, почему ребенок один?
— Раура, — вновь повторила я, вернувшись в толпу зевак — Ра-у-ра.
— Это значит "свой", — подсказала мне пожилая соседка.  — Это у них наподобие дружеского приветствия. Если можно приложить дружбу к этим тварям.
Меня бросило в жар. Я протиснулась сквозь ряд милиционеров и побежала за уходящим грузовиком.
— Раура! Раура! — я очень старалась закричать, но голос сипел.
Я бежала, что было сил. Грузовик уезжал все дальше и дальше. На мгновение мне показалось, что лори подало мне знак. Сейчас я думаю, что это было не более чем желанной фантазией. Но тогда, вдохновленная, окрыленная, я сорвала с горла платок. Я размахивала им, как Марианна французским флагом, прощалась с тем, кого могла бы назвать другом, сложись обстоятельства иначе. Наивно и безрассудно.
— На этом друзья, история заканчивается. В итоге я выбрала лингвистику делом жизни, как и вы, — Агнес посмотрела на часы. — Мы засиделись, через пару часов начнет светать. Ну-ка вперед, в лагерь, в теплые палатки!
Ученики, широко зевая, собрали вещи и, плотнее кутаясь в пледы, отправились в лагерь.
Агнес, доведя людей до палаток, убедилась, что все в порядке и свернула на тропу Танцующего леса.
Сон не шел. 
Светало. Агнес вышла к морю, наслаждаясь видом Куршской косы. Стоя на небольшом склоне, она любовалась сливочными барашками, украшающими короткие волны.  Ветер сильный, холодный, покусывал за щеки.
Треск сухих веток заставил женщину насторожиться и пойти на звук.
В земле было  углубление, на дне которого лежало толстое тело, которое с первого взгляда можно было ошибочно принять за тюленя. Тело крупное, обтянутое плотной кожей, лапы — совсем короткие. Агнес покачала головой. Бедная фейри, наверняка поранилась о бутылочные стекла, оставленные туристами, и скатилась в яму. Нужно помочь. Фейри привыкли к прохладе, им нельзя долго находиться на солнце.
 Лингвист подошла ближе. Догадка о ране подтвердилась. Существо, заметив человека, напряглось и оскалило острые зубы. 
Агнес учтиво посмотрела в глаза фейри, показала ладони и пропела международное приветствие. Фейри с полминуты смотрела на женщину, а затем отвернула морду. Можно. Агнес аккуратно достала из лапы осколок и с усилием подтянула тело наверх. Фейри, почувствовав твердую землю, тотчас помогла себе выбраться, чуть не придавив мощным телом свою спасительницу. Она скрылась под землю так юрко, что женщина не успела отследить, как это произошло. 
— Еще легко отделалась, — усмехнулась Агнес, стряхивая землю с одежды. Бросила взгляд на часы — пора возвращаться в лагерь. Сегодня планируется масштабная международная конференция.
Покидая пляж, она услышала низкое горловое пение: фейри ее поблагодарила. Не важно насколько мы разные, всегда можно найти общий язык.
Пение стихло. А ветер еще долго покачивал верхушки сосен приветливого, мистического Танцующего леса.
.