Таджикский Маресьев

      Трудно писать о человеке-легенде, когда знаешь его не один десяток лет. Этого красивого человека – Касымова Джамола – при жизни в печати назвали таджикским Маресьевым.
      Первая встреча. Август 1952 года. В комнату вошел мужчина с тро-стью. Статный, с вьющимися волосами и голубыми глазами.
– Это мой племянник Рахим. Он приехал, чтобы учиться здесь. Там, где работает его мать, нет школы на русском языке, – сказала ему тётя Ни-солат. Он кивнул – хорошо.   
       Я понял: это и есть супруг тёти, дядя Джамол. Чуть прихрамывая, он молча прошел в смежную комнату, прикрыл дверь. Через пару минут дядя позвал жену. Тётя попросила принести воду. Зачерпнув из ведра, я принёс в чашке воды. То, что я увидел в комнате, повергло меня в шок. Дядя сидел на низкой койке, свесив ноги. Я не увидел ног! Так он инвалид! На одной ноге не было ступни, только половина пятки, а на другой, чуть ниже коле-на, торчала кровоточащая култышка. Тётя осторожно смочила тряпку и ста-ла обтирать рану. Дядя руками сжимал края кровати, слегка поскрипывал зубами. Видно, он хотел хоть как-то унять нестерпимую боль. На его лбу выступила испарина. Рядом стоял прислонённый к стене протез, тяжёлый, скрипучий. Один его громоздкий вид внушал страх, боль. Дядя Джамол кистью правой руки, жестом указал мне в сторону двери: выйди из комна-ты. Он не хотел, чтобы мальчишка видел его страдания.
      Не сразу, много лет спустя я услышал из его уст.
      …Когда-то семья имела землю и сад. Отец учил Джамола и брата вы-ращивать овощи, плоды, виноградник, ухаживать за животными. Главное – не гнушаться работы, трудиться, чтобы увидеть, как растение, дерево даёт плоды. Это же красота!
      1931 год. Отец Джамола попал в категорию кулаков. Председатель колхоза Холматов и управляющий Зоид заявили, что сад и огород теперь принадлежит колхозу. Если старший по возрасту, по положению человек что-то предложил, то это надо принимать почти беспрекословно. Таков местный менталитет. Власть знает, что делает. Так надо, это угодно Аллаху.
       Отец Саидкосим и старший брат Саидкамол отправились в Сталина-бад на заработки, а в 1932 году вслед отправились двенадцатилетний Джа-мол с матерью. Брат советует учиться на рабфаке. Но грянул голодный 1933 год. От тифа умер отец, брат едва сводил концы с концами. От голода во время учёбы Джамол не раз терял сознание. Учиться в это время всё равно, что бездельничать. Совесть сказала: надо помочь матери и брату. Отличник Джамол оставил учёбу, стал работать, где и как придётся: пас овец, выра-щивал шелкопряд тутовника, был подсобным рабочим. 
      Желание получить специальность не покидает юношу. Джамол идет учиться в промышленный техникум. Там давали стипендию, питание и форму для лиц коренной национальности. Была такая кадровая политика. И семье какое-то облегченье. Он снова отличник. Хотя учиться на неродном языке было трудно. Юноша впервые понял, что и знания добываются тру-дом. Он учится только на «отлично». Получив редкую специальность лино-типиста, Джамол проработал два года в республиканской типографии.
      Но у Джамола была мечта, тяга к земле-кормилице. Стал учиться на агронома в сельхозинституте. Но немецкие фашисты напали на СССР. Старший брат уже на фронте. В октябре 1942 года студент Джамол – тоже в действующей армии: две-три недели обучения военному делу в Термезе. Ноябрь. Было самое пекло великого сражения. Первый бой под Сталингра-дом, за село Васильевка. Джамол бежал, стрелял из винтовки, кричал со всеми «За Родину! За Сталина!», как вдруг что-то удалило в плечо, как палкой огрели. Оглянулся – никого нет. В пылу боя не понял, что ранен. Потом извлекли пулю, перевязали. Рана легкая. И снова в бой.
      Скупо, редко, неохотно Джамол говорит о войне: каждое слово, слов-но слиток золота. Война научила переносить невзгоды, побеждать врага и собственные слабости. Там, на войне, Джамол впервые ощутил себя сыном и родного Таджикистана, и большого государства – СССР. Фронтовое брат-ство – особое чувство, оно прошло испытание смертью: лежишь плечо к плечу, локоть к локтю, хлебаешь из одного котелка, в минуты затишья пе-редаёшь, не докурив, козью ножку для последней затяжки. Там в окопах никто не роптал. Предать это братство словом или делом просто немысли-мо! Это осталось на всю жизнь. Верность – важнейшее свойство тех, кто был рядом на линии огня. Надо понимать и знать, что в любой момент смерть может навсегда разлучить тебя с матерью, братом, с семьей. Рядом такой же человек, как и ты – Иван Казанцев, сибиряк из Омска: стреляет, защищает.  Однополчане дали клятву: «Если выживем, то никогда не будем жаловаться на судьбу, пока в доме будут хоть краюха черного хлеба и вода». Вместе освобождали от фашистов Сталинградскую, Воронежскую, Курскую области. Потом их пути разошлись. Встретиться с заслуженным учителем РФ Казанцевым И.Л. удалось в 1982 году. 
      Сентябрь 1943 г. Вражеский снаряд пробил броню и взорвался внутри бронемашины. Джамол потерял сознание и упал на водителя. Водитель был мёртв, а Джамол очнулся, попытался встать. Не получается. В чём дело? И вдруг понял: нет ноги, другая в ошмётках. До края люка машины руки не достают.  Смерть в таком стальном гробу неизбежна. Надо жить, выбирать-ся. Превозмогая боль, теряя последние силы, Джамол стал помогать себе здоровым коленом и локтями, подтягиваться на руках. Добрался сначала одной рукой до края люка, затем второй рукой, подтянулся, перетащил часть тела на край люка и вывалился на землю. Машина взорвалась. Дальше госпиталь. 7 месяцев. Ноги ампутированы.
      В госпитале он увидел девочку из Ленинграда, без ног: передвигалась на коленях при помощи маленьких костылей. Она пела фронтовые песни, вместе с нянечками, медсестрами подбадривала всех ласковым словом, лич-ным участием. Откуда только брались физические силы и неодолимая вера у этой маленькой феи, которая нашла для воина-таджика такие необходи-мые и жизнелюбивые слова: «Солдат не унывай, живы будем – не помрём. Боль руками разведём!» Просто и доходчиво. Джамол понял: если есть Жизнь, великий дар Природы, то можно найти выход.
      Джамол уже свыкся с мыслью: нужно жить без ног, быстрее попра-виться, чтобы увидеть родные лица. Скорей, домой! В очередной раз он проснулся то ли от боли, то ли от собственного стона. Открыв глаза, в по-лумраке наступающего утра он увидел тётю Машу, пожилую нянечку. Она почему-то всегда оказывалась рядом. Таджик никак не мог привыкнуть, что женщина подкладывала ему судно. Стыдно, неудобно. Она как будто знала, когда это нужно было сделать.
     – Ничего, милай, потерпи, сейчас тебе полегчает, – ласково, полушё-потом произносила добрая нянечка, напоминавшая ему мать.
     Всё, хватит! Пора вставать. Рубцы ступни левой ноги почти перестали беспокоить. Пятка есть – это почти целая нога. Джамол попросил начальни-ка госпиталя: дайте костыли, хочу сам ходить в туалет и на перевязки. Начальник только улыбнулся – он одобрял жизнелюбие волевого таджика. Такой не пропадёт! Не сопьётся и не станет просить милостыню.
     Апрель 1944 года.  Джамол на протезах, с костылями переступил по-рог родного дома в Ходженте. Для мамы главное – живой. Соседи тоже с радостью встретили фронтовика, желали ему здоровья, но не скрывали слёз – вернулся же инвалидом. Украдкой вздыхали, жалели.
     Домой вернулся не прежний Джамол. Вернулся воин, с твердым же-ланием победить увечье, вернуться к мечте. На соседском осле он добрался до сельхозинститута. Упорно занимался, помогли преподаватели, которые приходили домой. Сдал экстерном экзамены за второй курс на «отлично».  И вовремя: институт снова перевели в Сталинабад.
    Родители, Природа или Бог одарили Джамола талантом. Учился он с упоением, всегда искал истину, смысл.  В упорстве и настойчивости ему не было равных: заслужил сначала калининскую, а затем и сталинскую сти-пендию. Студент Касымов для многих стал живым символом жажды позна-ния, трудолюбия. Им восхищались. А известный учёный профессор Я.Д.Нагибин увидел в нем незаурядного человека и исследователя, стал его наставником. Под его руководством Джамол Касымов стал первым учёным-агрономом со степенью кандидата наук в Таджикистане.
     Касымов, как Мичурин, проводил опыты, но только не на плодовых деревьях, а на хлопчатнике. Хороший хлопок можно получить, если будут хорошие семена. Он придумать особый способ отбора семян. Опыты в учебном хозяйстве длились три года. В январе 1953 года Джамол Касымов защитил диссертацию. Тогда ещё среди таджиков люди с дипломом вуза были редкостью, а с ученой степенью – единицы. Стал проректором сельхо-зинститута, работал профессором до 2018 года. До последних лет продол-жал работать, консультировать, читать диссертации учеников, давал им пу-тёвку в науку. За выдающийся вклад в науку о хлопководстве, за подготов-ку многочисленных учеников, выросших до академиков, высоких государ-ственных должностей Касымова Джамола наградила Родина, рядом с бое-выми наградами появились ордена Ленина, «Дусти».
     Джамол построил просторный дом, вырастил сына и четверых доче-рей. Уютный двор агронома показательный, всё продумано и гармонично. Растут деревья – яблони, хурма, черешня, цветы вдоль дорожек. А какой виноградник! Сам любил тщательно ухаживать за ним. На своих протезах залезал по лестнице и делал обрезку по весне, а осенью осторожно собирал кисти винограда.  Страшно было смотреть снизу вверх! Кто может сказать, что это всё делал безногий инвалид?
     Джамол дал детям образование, старался приучить детей к музыке: Расулу купил баян, дочь Саломат отдал в музыкальную школу, приобрёл фортепьяно. Как он радовался, когда дети оканчивали школу, получали ди-пломы с отличием за вуз, а три дочери стали кандидатами наук. Увидев внука, внучку, его лицо светлело, не сходила улыбка. Он брал их на руки, лелеял, тихо и ласково баюкая что-то. Для него было высшей радостью, ко-гда внуки, вырастая, стали сами залезать к нему на колени, чтобы обнять его.
     Джамол Касымович прожил свою жизнь подвижником, совершая по-двиг ежедневно. Не дожил до своего 100-летия всего год, а до праздника Великой Победы 2020 года – полтора. Вечная память и слава воину-победителю!