Почти по Тургеневу

               
         История эта случилась на шестой год с момента покупки мною дачи. Был конец мая и уже давно установилась по-летнему тёплая погода. Я только что закончил в городе все свои срочные дела и, наконец-то, вырвался на дачу, в своё захолустье, чтобы полностью отдаться неге блаженства и лени. Было утро субботнего дня. Я вышел на крыльцо веранды с первой чашкой кофе в руках и задрал голову, чтобы оценить погоду и возможный дождь. К моему великому удовольствию небо было безоблачным и его лазурная синева обещала прекрасный день. Настроение моё было великолепным, захотелось замурлыкать какой-нибудь старый знакомый мотивчик. Я поставил чашку на столик, сходил за своей любимой трубкой, которой пользовался исключительно на даче, и блаженно растянулся в шезлонге. Воздух был нежен и свеж. Потягивая кофе и дымя ароматным табаком «Капитан Блэк», я принялся перебирать в голове возможные темы моего очередного очерка. Меня давно тянуло написать большую обзорную статью о возникновении пиратства, пройтись по биографиям наиболее известных корсаров и закончить повествование современными пиратскими историями. Подобный очерк я задумал давно, но материалы на эту тему были столь обрывочными и случайными, что мне приходилось собирать их по крупицам. Мои вялые размышления прервал звук лёгких шагов на соседнем участке – кто-то неспешно прохаживался по бетонной дорожке. Приглушённый стук каблучков хорошо был слышен в утреннем воздухе. Я закрыл глаза, прислушиваясь к шагам, и попытался мысленно представить женщину, гуляющую по соседнему участку. Судя по тому, что шаги были неторопливыми, эта дама никуда не спешила, а учитывая лёгкость её поступи, скорее всего она была среднего роста, худенькая, во всяком случае не полная. Закончив свои дедуктивные потуги, я наклонился к живой изгороди из молодых виноградных листьев и попытался рассмотреть сам источник этих шагов. Приглядевшись, я увидел молодую даму в белом платье. На первый взгляд ей было не больше тридцати, её светлые волосы свободно ниспадали на плечи, а фигура, как я и предполагал, была выше всяких похвал. В руках женщина держала небольшую сумочку под цвет платья, а соломенную шляпу она закинула за спину и та держалась на ленте, завязанной у шеи. Эта деталь навела меня на мысль, что эта незнакомка склонна к принятию неординарных решений и от неё можно ожидать самых неожиданных поступков. Но почему эта молодая женщина оказалась на соседнем участке? Кого она ищет? Я ещё раз посмотрел сквозь листву. Гостья просто стояла на дорожке и с интересом осматривала участок. Я решил приступить к более активным действиям и вышел на крыльцо.
- Здравствуйте, - сказал я и прошёл по газону в сторону заборчика.
- Доброе утро, - приветливо кивнула мне женщина.
- Вы кого-то ищите? – спросил я.
- Нет. Просто пришла осмотреться.
- Вы, наверное, родственница хозяев дачи?
- Нет, скорее, я новая хозяйка этой фазенды.
- Новая хозяйка? – я был удивлён, потому что неплохо знал пожилую пару, кому принадлежала эта дача. – Странно, я не слышал от хозяев о желании в ближайшее время расстаться с дачей.
- Не знаю, может быть они просто не хотели говорить об этом раньше времени, но мы договорились уже давно, месяца два назад, - пожала плечами женщина.
- А вы уже были здесь?
- Да, была и не раз, в самом начале весны, а последний мой приезд был неделю назад.
- Так вы её уже купили?
- Да, остались чистые формальности.
- Значит, теперь вы моя новая соседка?
- А вы -  мой сосед?
- Получается, что так, - весело ответил я. – По такому случаю приглашаю вас к себе – у меня как раз кофе готов.
- С удовольствием, - она улыбнулась мне самой обаятельной улыбкой.
Я подождал женщину у своей калитки и, когда она появилась на дорожке, ведущей к моей даче, ещё раз насладился видом её фигуры и стройностью ног.
- У вас необычно устроен участок, - заметила моя новая соседка, внимательно осматривая творение моих рук.
- Пожалуй, - согласился я. – Огород мне не нужен, возиться с грядками я не люблю, да и не вижу в этом необходимости.
- Вы знаете, а я, наверное, сделаю точно также, я тоже не хочу в земле возиться.
- Во всяком случае, такое решение сняло с меня массу ненужных забот и хлопот, - сказал я и жестом пригласил женщину подняться на веранду.
- Как у вас хорошо! – воскликнула она, войдя в тень веранды.
- И это тоже моё решение. До этого тут была очень ветхая застеклённая пристройка.
- Здорово, - согласилась она.
- Теперь давайте познакомимся. Меня зовут Роман Евгеньевич, я журналист и свободный художник. Своим замком владею шестой год и мне это очень нравится. Бываю здесь наездами, в основном в тёплое время года – просто не люблю зиму.
- А меня зовут Елизавета Петровна, я врач, зав. отделением, люблю все времена года, но главным образом потому, что не успеваю замечать их смены: дом – работа, работа- дом. Где уж, живя в таком ритме, выкроить время, чтобы насладиться золотой осенью или майским теплом.
- Понятно, - кивнул я. – Ну, так что, кофе?
- Да, и если можно, покрепче.
- Тогда присаживайтесь, а я через минуту вернусь, - сказал я, исчезая в дверях дома.
Вернулся я быстро, неся на подносе кофе и тарелку с печеньем и нарезанным сыром.
- Как же у вас хорошо, - вновь повторила гостья, - я бы тоже хотела так устроить у себя.
- Могу помочь вам: попрошу своего знакомого плотника поспособствовать вашему благоустройству.
- Я буду вам очень признательна, но строительством я займусь не в этом году – надо поднакопить нужную сумму, - сказала она.
- Елизавета Петровна, а почему всё-таки мои бывшие соседи решили продать свою дачу? – спросил я.
- Очень прошу вас, обращайтесь ко мне просто по имени. Знаете, ко мне так много раз за день обращаются по имени и отчеству, что я невольно начинаю чувствовать себя престарелой женщиной. Насколько я знаю, ваши бывшие соседи решили вообще уехать из города, насовсем. Они присмотрели благоустроенный домик на окраине какого-то райцентра, продали квартиру и дачу и купили этот домик. Думаю, что там жить им будет лучше – круглый год на чистом воздухе, - ответила Лиза.
- Понятно. А вас что подвигло примкнуть к рядам дачников?
- Город надоел, - ответила она и в её глазах промелькнула какая-то тень.
- Тогда мы коллеги, вы не представляете, как хорошо мне здесь живётся после городской суеты, беготни, пыли, смрада и прочих благ цивилизации.
- Я тоже надеюсь, что здесь мне будет также хорошо, как и вам, - сказала она. Затем тряхнула головой, будто отгоняя какие-то печальные мысли, весело посмотрела на меня и спросила: - А где вы работаете? У меня ещё не было знакомых журналистов.
Я в двух словах рассказал ей о своей работе и, как выяснилось, она, оказывается, читала пару моих очерков в журналах и они ей понравились.
- Так вы зав. отделением? – я решил побольше узнать о своей новой знакомой.
- Да, я заведую детским отделением больницы, - ответила она, - но знаете, давайте пока не будем об этом, мне хочется отвлечься от моих дел. Спросите о чём-нибудь другом.
- В таком случае вопрос: вы приехали одна, потому что муж занят или его нет?
- Да, я не замужем. А что, это плохо? – спросила она и в её глазах запрыгали весёлые искорки.
- Да нет, дело вкуса. Я, кстати, тоже не женат и никогда не был мужем, но это обстоятельство меня совершенно не мучает.
- Я была замужем, но так давно, что моё замужество уже  плохо помнится. Лучше расскажите мне о здешних местах. Прежние хозяева всё собирались провести меня по местным достопримечательностям, но как-то не получилось. Они говорили, что и река рядом, и лес совсем близко от нас. А что ещё есть?
- Смотря что вас интересует. Тут недалеко есть деревенька, а в ней магазинчик, но мой вам совет – старайтесь закупки делать в городе, а то местная лавочка штука ненадёжная, работает, когда ей вздумается. Ну, что ещё? Слышите шум? Там проходит трасса, да вы и сами, наверное, уже знаете. У съезда в сторону нашего посёлка находится остановка автобуса. Это недалеко, метров триста от наших дач.
- Это меня не волнует, я на машине, - отмахнулась женщина.
- Вот как? А где же она?
- Я её оставила на въезде.
- А почему сюда не доехали?
- Так ворота закрыты – вот я её там и поставила.
- Ах да, вам же надо дать ключ от ворот.
- Не беспокойтесь, это пустяки, мы договорились с вашим старостой встретиться в десять часов. Он обещал ознакомить меня со здешними правилами.
- Вы хотели сказать с председателем кооператива.
- Наверное да, я просто не знала, как правильно назвать.
- Ну, хорошо, Лиза, а после встречи вы в город?
- Пока не решила. Мне почему-то не хочется оставаться одной на даче. И вообще, я приехала просто познакомиться с председателем, а главное, поскорее привыкнуть к новому месту.
- Внутри дачи, в самом доме, у вас много работы?
- Конечно много. Надо всё вымыть, выскоблить, привести в порядок. Ремонтом и обновлением я займусь позже, а на сегодня я даже не взяла во что переодеться.
- Жаль, такие хорошие дни теряете.
- Вы завтра будете здесь? – спросила Лиза.
- Конечно буду. И пробуду ещё две недели.
- Тогда я приеду завтра с утра и захвачу всё необходимое для уборки.
- Вот и хорошо, а я вам помогу.
- Тогда до завтра? И большое спасибо за кофе – чувствуется, что вы знаете в нём толк, - сказала она и поднялась, чтобы уйти.
Я проводил Лизу до калитки и показал дорогу к домику председателя. Должен сказать, что эта женщина, хоть и не в моём вкусе, но впечатление о себе оставила очень приятное. Разве тогда я мог предположить, какой ком событий покатится вслед за её появлением на наших дачах.

…. На следующее утро, сидя в шезлонге, я поймал себя на том, что с нетерпением жду приезда соседки. Поразмыслив на эту тему, я пришёл к выводу, что моё желание снова увидеть Лизу объясняется простым стремлением к покровительству со стороны старожила. Приблизительно через полчаса со стороны дороги послышался хруст гравия под колёсами машины и тихое урчание двигателя. Затем хлопнула дверца, а спустя ещё мгновение, перед моей верандой возникло очаровательное создание в облегающих джинсах и легкомысленной маичке. Конечно же это была улыбающаяся Лиза. Сегодня её светлые волосы были забраны сзади в обычный пучок, а на голове красовалась фирменная бейсболка фисташкового цвета.
- А вот и я, - весело воскликнула она, поднимаясь по ступенькам крыльца. – Роман Евгеньевич, помогите мне, пожалуйста, разгрузить машину.
- С радостью, - согласился я, невольно улыбаясь её непосредственности.
 Я ещё тогда, в первый раз обратил внимание на то, что Лиза относится к той редкой категории людей, с которыми после десяти минут знакомства кажется, что знаете их сто лет. Её симпатичное открытое лицо, прямой внимательный взгляд светлых глаз и манера свободно держаться создало у меня впечатление нашего давнего знакомства. Мы прошли к её машине. Это оказалась «девятка» вишнёвого цвета с багажником на крыше, на котором была целая гора каких-то узлов, сумок и пакетов.
- Вы что, решили насовсем перебраться сюда? – в шутку спросил я.
- Разве тут много вещей? – удивилась она.
- По-моему, вы перевезли малогабаритную квартиру.
-  Это вам только кажется, - ответила Лиза. – Тут две смены постельного белья, моя кое-какая одежда, посуда, электроплитка, шторы, занавески и так далее. Ничего лишнего.
- Знаете, - сказал я, начиная стаскивать поклажу, - у меня комплектование дачи всем необходимым заняло около месяца, а то и больше.
- К сожалению, у меня такого месяца нет, - ответила Лиза, беря в руки увесистые сумки, - с завтрашнего дня начинается отсчёт моего отпуска, а он не такой уж большой. Мне хочется успеть сделать много дел прежде, чем я снова выйду на работу.
- Так вы отпускница? – спросил я и подумал, что такое соседство на протяжении месяца мне даже нравится. Главное, чтобы оно не было слишком навязчивым.
- С завтрашнего дня, - ответила она.
- В таком случае, у нас с вами уйма времени на обустройство вашей дачи.
- Но мне хочется ещё и отдохнуть, позагорать, нагуляться по лесу, накупаться и вообще, хочется отойти от дел и суеты, - сказала Лиза, подхватив очередные пакеты.
Разгрузив верх машины, мы принялись освобождать салон и багажник автомобиля.
- Я думаю, что за два-три дня в четыре руки мы всё приведём в порядок, - заверил я её.
- Э, нет, вот этого делать не следует – возразила Лиза. – Я сама отлично справлюсь, а вы только поможете мне там, где я сама просто не справлюсь. Я имею ввиду проводку, светильники, что-нибудь прибить, наладить, ну, и так далее.
- Как скажете, - ответил я, а про себя подумал, что Лиза мне определённо нравится тем, что сразу старается установить дистанцию, и это меня вполне устраивает.
- У вас есть инструменты? – поинтересовалась она.
- Здесь у меня нет только лазерной установки, а всё остальное к вашим услугам.
Наконец-то мы перетащили к дому последние свёртки и я сказал: - Объявляю перекур. Пойдёмте ко мне, я сварю атомный кофе и мы прикинем с вами объём работы на сегодня.
- Перекур, так перекур! – согласилась Лиза.
Я действительно сварил крепкий кофе, настолько крепкий, что даже у меня, кофемана с сорокалетним стажем, сердце заработало, как дизельный двигатель. После кофе мы занялись наведением порядка. Домик Лизы был ещё меньше моего. Вместо веранды к крыльцу прилепился какой-то скворечник. Когда я увидел его в первый раз, то сразу задал себе вопрос: зачем? С какой целью был в своё время слеплен этот закуток? А вот внутри дома мне быть не приходилось – всё наше общение с бывшими соседями проходило на открытом воздухе. Поэтому я с интересом переступил порог домика. Сразу же я оказался на кухне, она была проходной и это создавало впечатление пространства. Следом за кухней располагалась комната. Она была чуть меньше моей, на четыре небольших окна, которые своими размерами больше походили на бойницы. Вокруг царило запустение и сиротская обветшалость. Чувствовалось, что в доме давно никто не жил. Так вот, значит, чем объяснялось наше общение на свежем воздухе.
- Ну, как? – спросила Лиза после моего минутного созерцания обстановки. – Грустно, правда?
- Да, весёлого мало, - согласился я.
- А, как у бывших хозяев было в доме, когда они здесь жили?
- Понятия не имею, я сам впервые тут, - признался я.
- Вы не были у них ни разу?
- Представьте себе, не был, как-то не пришлось.
- Так вы совсем не общались?
- Почему же, общались, но только при случайных встречах, и говорили исключительно о погоде и видах на урожай с грядок.
- Понятно.
- Ну, с чего начнём? – спросил я.
- С переодевания, - коротко ответила Лиза.
- Я пойду перекурю, а вы, как переоденетесь, кликните меня, - сказал я и пошёл за своей трубкой.
Через десять минут мы приступили к работе. Так как вся, привезённая Лизой, поклажа была сложена на улице, мы в первую очередь нашли светильники, лампочки, бра и я взялся за исследование электропроводки. Лиза же настежь распахнула все окна и принялась за уборку.
      В тот день мы остановились, когда моя кукушка на часах в прихожей прокуковала шесть раз. Не думал, что мою кукушку слышат соседские дачи. Мы порядком устали, пропылились, вымазались, но результаты нашего героического труда были налицо: комната Лизы приобрела симпатичный вид, в ней стало уютно и светло.
- Всё! На сегодня хватит! – объявила Лиза и, как подкошенная, рухнула на диван. – А вы хорошо его починили, Роман Евгеньевич.
- А вы здорово его вычистили, - заметил я.
- Честно говоря, я даже не верила, что у меня получится привести его в порядок, - призналась она.
- Обивка у него оказывается в розочках, хотя сперва мне казалось, что это просто грязные пятна, - сказал я.
- Я так вообще не могла понять, какого цвета этот диван. Знаете, у меня есть идея.
- Излагайте.
- Давайте сбегаем на речку, искупаемся, смоем с себя всю эту грязь.
- Можно, - поддержал я её идею, хотя я любил купаться перед завтраком. Но в данном случае Лиза была абсолютно права.
       Подойдя к крошечному пятачку чистой воды в разрыве между зарослями кувшинок, Лиза сбросила халат и шагнула в воду. Я невольно засмотрелся на её фигуру, и там было на что посмотреть. Да, будь я моложе лет на пятнадцать, пожалуй, не удержался бы от заигрываний со своей соседкой. Конечно я не чурался женского общества, более того, у меня была постоянная женщина, с которой мы были в любовной связи уже лет семь. Звали эту женщину Наташей,  она работала зам. главного редактора одного из журналов, на страницах которого регулярно публиковались мои статьи. Лет пять назад я предложил Наташе руку и сердце. Её ответ был для меня совершенно неожиданным. Наталья серьёзно посмотрела на меня своими серыми глазищами и, улыбнувшись, сказала: - Знаешь, милый, мне конечно очень приятно твоё предложение, и как каждая нормальная женщина, я хочу иметь семью, но пока на твоё предложение вынуждена ответить отказом.
- Почему? – спросил я, почувствовав укол задетого мужского самолюбия.
- Понимаешь, ты старый холостяк, это твой образ жизни, я боюсь, что из нашего супружества ничего хорошего не выйдет. Через год совместной жизни ты начнёшь злиться по всяким пустякам, потом станешь тихо ненавидеть, но как человек интеллигентный и порядочный, ты будешь скрывать своё раздражение до тех пор, пока оно не превратится в безразличие, а вот этого я не переживу. Поэтому, давай оставим всё, как есть, хорошо? А там посмотрим, может быть я увижу, что действительно тебе нужна не просто, как женщина, а как спутница жизни, вот тогда вернёмся к этому вопросу.
На том наш разговор и закончился, хотя после Натальиного отказа моё отношение к ней несколько изменилось, я как бы увидел её другими глазами, она открылась мне совершенно неожиданной стороной. После, я ещё дважды делал ей предложение, на которые она реагировала одинаково: - Пока ещё рано, - говорила она улыбаясь и обязательно взъерошив рукой мою шевелюру.
Если быть до конца откровенным, за семь лет я настолько привязался к Наташе, что уже не думал о ней иначе, как о жене, тем более, что она устраивала меня по всем статьям: и как хозяйка, и как умная подруга, и в постели, что в общем-то было не удивительно с её взрывным темпераментом.
Я много раз звал её на дачу, но она посещала меня крайне редко, только тогда, когда, по её же словам, очень соскучивалась по мне. На мой законный вопрос, почему она не хочет провести свои выходные рядом со мной, Наталья неизменно отвечала, что мне необходимо уединение, а оно подразумевает нахождение одного человека в замкнутом пространстве, и что наши короткие расставания идут мне на пользу, и это она говорит, как женщина. Да, моей Наталье не откажешь в уме и знании жизни.  Вот о чём я думал, когда следил взглядом за Лизой, входящей в реку.
Вечер мы завершили на моей веранде за импровизированным ужином. После, по просьбе Лизы, я перетащил свой проигрыватель на веранду и мы долго слушали старые пластинки. Разошлись мы около полуночи.

         Проснувшись на следующее утро, я с хрустом потянулся и прошлёпал босиком к ведру с водой. Напившись холодной воды, я в одних трусах вышел на веранду – мне хотелось убедиться, что небо безоблачное, а само утро хрустально чистое. Остановившись на пороге, я услышал какую-то возню на Лизином участке. Моя соседка мыла в тазу гору посуды, какие-то кастрюльки, сковородки и прочие кухонные принадлежности.
- Лиза, доброе утро! – крикнул я. – Начнём наш новый трудовой день?
- Утро доброе, Роман Евгеньевич, - улыбнулась Лиза. – Я уже начала, а вам советую надеть штаны, а то соседи нас неправильно поймут.
- Ох ты, ё-моё! – воскликнул я, исчезая в дверях. Вот что значит привычка жить одному, я совсем забыл о приличиях.
Быстро натянув штаны, я сварил кофе, вынес поднос на веранду и позвал Лизу.
- Как вам спалось на новом месте?
- Не помню, - улыбнулась Лиза.
- Признаться, я тоже, - засмеялся я.
Потом мы опять принялись за работу. Правда, на этот раз её у меня было немного: я починил дверь туалета, заменил замок на входной двери, подстругал оконные рамы, чтобы они могли легко открываться и закрываться. Лиза же занялась кухней. Она долго гремела посудой, потом оттуда потянуло какой-то вкуснятиной, а через час она пригласила меня на обед. Моей соседке надо отдать должное: её тушёная, острая свинина с овощами просто таяла во рту, оставляя после себя небольшой ароматный пожар.
- Лиза, обед просто чудо! – искренне восхитился я, - Многие женщины умеют готовить, причём, весьма вкусно, но не многие умеют чудодействовать на кухне – вот в чём отличие вкусной еды от божественной, - не унимался я.
- Более хвалебного отзыва о моей стряпне я ещё не слышала, - призналась она, смущённо отведя глаза.

         В таком ритме мы прожили почти неделю: утром я варил кофе, Лиза к этому времени успевала что-нибудь покрасить, сделать какие-нибудь мелкие дела в доме или покопаться в саду. Затем, мы шли купаться, после речки занимались делами, потом обедали вместе и снова принимались за наведение порядка. Лиза совсем не утомляла меня своими просьбами, напротив, если она принималась красить оконные рамы или дощатые стенки крыльца, то просила меня поставить возле её дома проигрыватель, самому расположиться в шезлонге рядом, чтобы менять пластинки, и мы начинали вести наши неспешные разговоры обо всём на свете под тихое пение Джо Дассена. Только спустя неделю я сообразил, что Лиза так ничего толком о себе и не рассказала. Она оказалась женщиной не только умной, но и скрытной.
      В первую субботу нашего дружного соседства произошло приятное событие – ко мне приехала моя Наталья. Это случилось утром, мы только приготовились с Лизой выпить кофе, как за домом послышался звук подъезжающей машины и через несколько секунд на веранду поднялась Наташа.
- Вот так сюрприз! – воскликнул я с радостью, - Как же ты сподобилась приехать?
- Очень просто, - заулыбалась Наташа и скользнула мимолётным взглядом по Лизе, - вдруг захотелось разделить с тобой радость общения с природой.
-Ты молодчина, что приехала, - сказал я, принимая из рук Натальи увесистые пакеты.
Я действительно был чертовски рад её приезду, тем более, что она появилась очень вовремя по целому ряду причин.
- Познакомьтесь, - сказал я, представляя женщин друг другу, - Лиза, это Наташа, мой близкий человек и почти жена. А это Лиза, теперь моя соседка по даче.
Женщины улыбнулись друг другу и кивнули головами.
- А, для меня кофе найдётся? – спросила Наташа.
- Сейчас сварю, - поспешил я.
- Я бы хотела переодеться, - сказала она и прошла в комнату. Я последовал за ней, извинившись перед Лизой. В комнате я привлёк Наталью к себе.
- Как здорово, что ты приехала, а главное – удивительно кстати.
- Морозов, уйми свои страсти, - улыбнулась Наталья, выскальзывая из моих рук. - Я приезжаю без предупреждения и застаю тебя в такую рань в обществе молодой и очень симпатичной женщины. Это по-твоему нормально? – спросила она, расстёгивая сарафан.
- Так Лиза -  моя новая соседка, просто соседка, и я, как сосед и мужчина, помогаю ей обустраиваться, - ответил я, хотя прекрасно понимал всю щекотливость ситуации. – Ты ревнуешь? – спросил я, пытаясь изобразить на лице максимум недоумения.
- Почти нет, - ответила Наталья и швырнула в меня снятым сарафаном. – Хоть она и достаточно красива, но я-то знаю, что эта дама совершенно не в твоём вкусе. По тому, как она держалась в первые секунды, я поняла, что Лиза – так, кажется, её зовут? – женщина, знающая себе цену, самодостаточная и умная, а такие барышни не сразу идут на сближение с малознакомыми мужчинами. К тому же, ты у меня валенок и сундук, и прежде, чем приступить к активному флирту, тебе необходима раскачка этак в месяц, а то и в два. Это из личного опыта. А теперь отвернись – мне надо надеть купальник.
- Зачем же мне отворачиваться? – плотоядно улыбнувшись, спросил я.
- Затем, что иначе у тебя глаза нальются кровью и ты рискуешь захлебнуться собственной слюной.
Я засмеялся и повернулся к Наташе спиной. Через минуту мы вернулись на веранду.
- Ну, где же обещанный кофе? – спросила Наталья, садясь в шезлонг.
- О, ё – моё! – спохватился я и вернулся в дом, успев заметить, как Лиза улыбнулась одними глазами.
        Утро мы провели на нашем малюсеньком пляже, нежась под лучами ещё не жаркого солнца, к обеду разошлись по своим дачам, договорившись вечером собраться на моей веранде. Пока Наташа готовила обед, я завалился на диван с кипой новых журналов. После нетерпеливого перелистывания Натальиного издания, я, наконец, нашёл свою статью и принялся читать её с таким интересом, словно писал её не я. Незаметно для себя я уснул. Проснувшись, я побрёл на поиск своей женщины. На даче её не оказалось, зато на кухне, под полотенцем, я нашёл уже чуть остывший обед и записку, в которой Наталья, в свойственной ей манере, извещала меня, что я питекантроп, коль сумел по запаху найти пищу, и что она уже перекусила и вместе с Лизой снова ушла на речку. В конце записки Наташа сообщала, что я проспал собственное счастье, а раз так, то теперь должен мучиться до ночи. Далее следовал яркий отпечаток помады Наташиных губ.
Наскоро пообедав, я бросился к речке, но каково было моё удивление, когда выходя из калитки, я вдруг услышал приглушённые голоса. Прислушавшись, я понял, что разговаривают Лиза и Наташа где-то около Лизиного домика. Я зашёл на соседский участок и обнаружил своих дам. Они мило беседовали под тенью развесистой яблони. Мне было странно, что сближение двух женщин произошло в таком стремительном темпе, зная, что они обе умели держать дистанцию в общении с людьми. И лишь позже, попивая ароматный чай с мелиссой и слушая их беседу, я понял, что происходит. Вернее, понять их поведение до конца было невозможно, скорее, я догадался, что между ними происходит некая дипломатическая игра, к которой моя персона вообще не имеет никакого отношения. Шла борьба за лидерство в нашем маленьком коллективе. В какой-то момент Наташа повернулась ко мне:
- Рома, мы сможем сегодня вечером организовать шашлыки? Мясо я привезла, надо только его замариновать.
- Ты привезла мясо? Так что же ты молчишь?
- Вот, говорю. Пожалуйста, прямо сейчас займись маринадом, ладно?
Я вернулся к себе. Мясо не успело промёрзнуть в морозилке, лишь чуть схватилось. Мариновать я решил на веранде. Пока готовил мясо и чистил лук, услышал, как к соседней даче, что справа от меня, подъехала машина. Своего соседа я знал довольно хорошо. Это был крупный, рано поседевший мужчина, с волевым и немного хмурым лицом. У нас с ним бывали вечера у меня на веранде или у костра на его участке за рюмкой водки. Из его биографии я знал лишь то, что он лётчик гражданской авиации, командир экипажа ТУ-154 на внутренних дальних рейсах. По обрывочным рассказам я понял, что жена его умерла лет десять назад, оставив ему двенадцатилетнего сына. Этого молодого человека я тоже знал и много раз видел вместе с отцом на даче. Это был очень красивый юноша лет двадцати с небольшим. Со слов отца я понял, что он студент-химик, учится в нашем городе и подаёт большие надежды. Сын был под стать отцу: такой же высокий, стройный, с фигурой спортсмена и с лицом херувима. Сам же сосед был лет на пять моложе меня, то есть ему было сорок пять. Наблюдая за ним, я пришёл к выводу, что Юрий - так его звали – из той категории людей, про которых говорят: «С ним бы я в разведку пошёл».
- Добрый день, - сказал Юрий, поднимаясь ко мне на веранду, и его широкоплечая фигура заслонила весь входной проём.
- Здравствуй, - ответил я, - извини, руки не подам – весь в мясе и маринаде.
- Вот это-то меня и огорчает, - ответил он с улыбкой.
- Огорчает, что руки испачканы, или ты из лиги защиты животных?
- Да какая там лига! Просто я соскучился по настоящему мясу и хотел делать шашлыки, пригласить тебя, хотя не знал здесь ты или нет.
- Ну, тогда милости прошу к нашему мангалу.
- У тебя гости?
- Да, Наталья приехала.
- Нет, не буду мешать, третий -  лишний.
- Погоди, ты не всё знаешь. У нас с тобой новая соседка.
- Какая ещё соседка?
- Старички Михеевы дачу-то свою продали и теперь у неё новая хозяйка. Так что ты никак не будешь третьим, только четвёртым.
- Так она тоже здесь?
- Тоже и давно – неделю.
- Ну, и как она, ничего?
- Ничего – слабо сказано. Симпатичная, стройная, а фигура, хоть на подиум.
- Я не об этом. Что за человек?
- Слушай, у вас в авиации все такие скучные?
- Я спрашиваю не из любопытства. Нам с ней жить по соседству бог знает сколько лет. Представляешь, если она окажется склочницей и скандалисткой?
- Да нет. Она нормальная, интеллигентная женщина, холостячка и очень привлекательная блондинка. Короче, ты принимаешь приглашение?
- Конечно. Сейчас мясо принесу, оно у меня уже замариновано.
- Кстати, а где твой Игорь?
- Как где? У него сессия, весь учебниками обложился.
- Всё ясно, тащи мясо, а я мангалом займусь.
- У меня есть что выпить. Тоже принесу.
- Давай, лишним не будет.
        Когда я уже положил на мангал первую порцию шашлыка, а Юрий, стоя на веранде, накалывал на шампура вторую, от калитки послышались женские голоса и смех.
- Мы пришли на запах костра, - весело объявила Наташа.
- А я только сейчас поняла, что очень давно не слышала этого запаха, - сокрушённо сказала Лиза.
Женщины подошли ко мне.
- Только бы ты не переперчил мясо, - насторожилась Наташа.
- Ничего, зальём пожар вином, - ответил я. – Кстати, у нас сегодня есть ещё один гость, Юра приехал.
Наталья быстро взглянула на Лизу. – Вот это сюрприз, - сказала она. – А, где он?
- На веранде, над мясом издевается, - ответил я. – Пойдёмте, Лиза, я вас познакомлю с вашим ещё одним соседом.
Когда мы поднялись на веранду, Юра уже заканчивал колдовать над шампурами.
- Юра, познакомься, это Лиза, Елизавета Петровна, теперь наша соседка, сказал я.
- Лиза, это Юрий Иванович, гордость нашей гражданской авиации.
Юра скупо улыбнулся, ополоснул руки в тазу с водой и, наскоро вытерев их о фартук, протянул руку Лизе.
- Здравствуйте, Лиза.
- Здравствуйте, - сказала Лиза и пожала протянутую руку.
Затем лётчик поздоровался с Наташей, улыбнувшись ей своей голливудской, белоснежной улыбкой. Наталья ответила ему не менее радушно. – Давненько вас не видела Юрий Иванович. Вы сегодня один, без Игоря?
- Да, у него сессия, а у меня работы прибавилось – время отпусков, не вырваться, как бы ни хотелось.
- Лиза, у Юрия Ивановича есть сын, обворожительно красивый юноша. Я даже пыталась уговорить его сняться на обложку нашего журнала в рекламе мужской туалетной воды, да куда там! Они оба – отец и сын – отказали мне с таким негодованием, как будто я приглашаю принять участие в чём-то неприличном.
- Наташа, ну что вы сгущаете краски? Просто у нас с ним своё отношение к рекламе.
- Да ладно вам, я в общем-то и не надеялась, предложила скорее, чтобы снять этот вопрос для себя. Хотя, очень жаль, у Игоря исключительно фотогеничное лицо.
       Я подхватил поднос с готовыми к жарке шампурами и удалился к мангалу, пора было переворачивать мясо. Вернулся я буквально через пару минут. Наша небольшая компания удобно расположилась в шезлонгах. Наташа сидела напротив Юрия, а Лиза чуть сбоку. Её взгляд был устремлён на него. Наталья интересовалась новостями в нашей гражданской авиации, выуживая из Юры те крохотные крупинки чего-то интересного, которые могли послужить отправной точкой очередного захватывающего очерка. А Лиза пристально смотрела на Юрия. Изредка она спохватывалась, отводила в сторону свой взгляд, но спустя несколько мгновений, снова впивалась глазами в лицо Юры.
- А вы где работаете? – спросил он, обращаясь к Лизе.
- Я? – переспросила она, словно очнувшись. – Я работаю зав. детским отделением в 1-ой больнице.
- По-моему, там, до вас, работал пожилой врач и звали его, кажется, Николай Васильевич? – спросил Юра своим бархатным баритоном.
- Николай Васильевич? А, ну да, он ушёл на пенсию, - ответила Лиза, и если бы свет падал на её лицо, то все заметили бы, как на нём заиграл румянец.
Заинтригованный своими наблюдениями, я чуть не забыл о шашлыках, и чтобы не остаться без них, мне пришлось покинуть свой наблюдательный пункт и вернуться к мангалу. В скором времени я крикнул в сторону веранды, что через пару минут принесу шашлыки, готовьте стол.
       В тот день шашлыки мне удались: мясо получилось сочным, хорошо прожаренным и в меру острым. Мы дружно поедали шашлыки, запивая сухим вином. Говорить было некогда и поэтому за столом была тишина. Лишь после первой порции шашлыков, Лиза сказала: «Господи, как же хорошо». Все дружно засмеялись.
- Ты, Роман, просто молодец, слов нет. Это именно то мясо, о котором я мечтал столько времени, - признался Юрий.
- Я сам удивляюсь, как мне удались эти шашлыки, ведь готовил-то я их без соответствующего настроя, спонтанно, а получилось…
- А получился настоящий шедевр, - закончила за меня Наталья.
Дальше мы повели неспешный разговор обо всём, продолжая наслаждаться сочным мясом. Наташа рассказала последние новости из области политики и упомянула при этом такие щекотливые подробности, о которых простому читателю знать не полагалось. Незаметно разговор перешёл на медицину, и тут уж Лиза поделилась своими историями. Я тоже не остался в долгу, рассказав про свою задумку написать очерк про пиратов. Отмалчивался лишь Юрий.
- Юра, а вы что молчите? – попыталась втянуть его в разговор Наташа.
- Вас слушаю, - ответил Юрий и налил всем вина.
- Вы же лётчик, у вас, наверное, было много интересных случаев за всю вашу лётную практику, – сказала Лиза, принимая из его рук фужер с вином.
В ответ Юрий задумчиво посмотрел на неё, потом неопределённо пожал плечами и сказал:
- Конечно, бывало всякое, но это просто работа – взлёт, полёт, посадка.
- А, куда вы летаете? – спросила Лиза.
- По всей стране, - ответил он.
- А где были в последний раз?
- В Иркутске.
- Так далеко? Это же другой конец земли! – воскликнула она.
- Другой конец – это когда мы летим во Владивосток, а Иркутск не так уж и далеко.
- Интересный был полёт? – спросила Лиза, отпив глоток вина.
- Не знаю, обычный рейс, - ответил Юрий, а затем, задумавшись, добавил, - Правда, пришлось садиться с третьего захода и без одного двигателя.
- Без одного двигателя? Как так? – в голосе Лизы послышались тревожные нотки.
- Очень просто. На подлёте к Иркутску в двигателе резко упало давление масла, пришлось его остановить.
- И вы приземлились? – спросила она, видимо, не очень понимая смысла своего вопроса.
- Как видите, - улыбнувшись, ответил Юра.
- Простите, я не то хотела сказать, - по-детски смутившись, поправилась Лиза.
- Знаете, у нас есть много песен про лётчиков, про небо, про романтику полётов, только у пилотов ко всему этому несколько иное отношение. Да, мы любим небо, любим летать, любим свою профессию, но для нас это обыкновенная работа, и романтики в ней не больше, чем в любом другом деле.
- Раз уж речь зашла о песнях, то можно я попрошу Юрия Ивановича спеть, ведь он знает много разных песен и у него замечательный голос, - сказала Наташа.
- Юрий Иванович, ну правда, смотрите, какой замечательный вечер у нас получился, а если ещё и песни под гитару… У меня такого не было, считай, со студенческих лет, - подхватила с улыбкой Лиза.
-  Можно и песни под гитару, - легко согласился Юрий.
- У Юрия Ивановича на участке оборудовано отличное место для костра, песни будем слушать и подпевать, глядя на живой огонь. Вы не против, Юра?
- Я и сам хотел предложить.
- Ну, вот. Так что вы идите разводите костёр, а мы тут с Ромой уберём со стола и присоединимся.
Когда соседская пара удалилась, мы принялись за уборку.
- Я ни в коем случае не хочу быть свахой, но по-моему, Юрий Иванович и Лиза – отличная пара, - сказала Наташа, моя в тазу посуду и передавая тарелки мне для вытирания.
- Да, в этой паре что-то есть, - ответил я.
- Если у них что-то получится, я буду только рада.
- По-моему, ты слишком торопишься.
- Ты думаешь? Я пару раз заметила, как Лиза поглядывает на Юрия Ивановича. И это были не просто взгляды.
- Я тоже видел, как Лиза смотрела на Юру.
- И как же?
- Как на инопланетянина.
- Конечно. Юрий Иванович очень интересный мужчина. Такой видный, а до сих пор один. Может, он однолюб? Сколько лет прошло, как умерла его жена?
- Лет двенадцать, может, десять, где-то так. Во всяком случае, за то время, что у меня есть дача, я не видел его здесь ни с одной женщиной, только с Игорем.
- А, как ты думаешь, он может увлечься Лизой?
- Почему бы нет? Она тоже далеко не простушка, а сколько в ней достоинства.
- А, во мне есть такое качество? – неожиданно спросила Наташа.
- В тебе? – я опешил, так как такой вопрос был совершенно не в стиле Наташи.
- Да, во мне?
- Более, чем.
- А, подробней?
- Ты умна, обворожительна, проницательна и наделена многими добродетелями, а это в наше время большая редкость. Кроме того, ты сильная, волевая и невероятно сексуальная.
- Ты так говоришь, потому что дело идёт к ночи?
- Ну, что ты? Я говорю совершенно искренне.
- Ой ли?
- Клянусь!
- Ох, Морозов, хоть ты и болтун и, вообще, несерьёзный человек, но я люблю тебя таким, какой ты есть. Вот странное дело, смотрю на Юрия Ивановича и вижу в нём чуть ли ни воплощение женских грёз: красивый, мужественный, немногословный, выдержанный, прекрасно воспитанный. Казалось бы, чего ещё желать? Но, увы! Я бы ни за что не смогла в него влюбиться. Ты же у меня просто симпатичный, обаятельный мужчина с умными глазами, доброй улыбкой, порой слишком задумчивый, поэтому кажущийся нелюдимым, но вот именно такого тебя я не променяю и на тысячу таких, как Юрий Иванович. Интересно, почему?
- Да кто ж вас, женщин, поймёт? – попытался я спрятать за шуткой своё смущение. – Любовь зла, полюбишь и журналиста.
- Всё-таки ты, Морозов, неисправимый трепач, - сказала Наташа и обняла меня. Я поцеловал её в тёплые губы и попытался сильнее прижать к себе, но она отстранилась:
- Потерпи, милый, мы ещё не закончили наш вечер.
- Ну, что ж, тогда пошли к костру? Видишь отблески огня на окнах Юриной дачи? Нас там ждут.
Солнце уже село за дальнюю полоску леса, и в том месте, где оно спряталось, нижние облака окрасились в розовато-фиолетовый цвет. Ещё было по-летнему светло, но настырные сумерки тихо выползали из садов, из-за углов дачных домиков, прятались в кустах поспевающей малины, а со стороны реки потянуло влажной прохладой. К нашему приходу костёр уже полыхал во всю.  Лиза сидела на длинном бревне, приспособленном под скамью. Выражение лица у Лизы было такое же, какое, наверное, бывает у маленькой девочки в стойбище оленеводов, с восхищением наблюдающей за действиями шамана. Отблески пламени играли на её лице, а глаза возбуждённо блестели. Юра был туристом со стажем. Начиная с юности, он побывал почти во всех уголках страны, от Прикарпатья до Алтая. Он сплавлялся по бурным рекам, прошёл сотни километров по лесам и степям, бывал в сезонных геологических партиях, побывал даже на Монгольской границе, где вместе со скотогонами перегонял табуны с летних пастбищ на места зимовок. Мне было не совсем понятно, когда этот человек всё это успел, однако, таков был Юрий Иванович. Мне всегда очень нравилось наблюдать, как он мастерски разводит костёр, причём, с одной спички. На этот раз мы с Наташей опоздали к началу Юриного священнодействия. Пламя костра было уже с метр высотой, а освещённый круг диаметром метров в шесть раздвинул сумерки, превратив их в темноту.
- А вот и мы, - громко сказала Наташа. Она тоже успела заметить необыкновенный блеск в глазах молодой женщины и бросила на меня короткий заговорщический взгляд.
- Здесь так здорово, что мне кажется я вернулась в свою юность, - восхищённо сказала Лиза.
- Да, Юрий Иванович у нас мастак костры разводить, - похвалил я соседа.
- Просто у меня богатый опыт, - отмахнулся Юра, но по его улыбке было заметно, что он доволен своей работой. – Присаживайтесь, где кому удобно, - пригласил он.
          Я расположился на небольшой скамейке напротив Натальи с таким расчётом, чтобы мне было видно всех сидящих. Юра принёс гитару. Это была двенадцати струнная гитара с большой декой чёрного цвета. Наконец, все расселись и в ожидании смотрели на Юру. Он же, не спеша, положил гитару грифом на бревно, на котором сидел, пошевелил костёр, подбросил ещё три крупных полена и только после этого взял гитару в руки. Проведя по струнам, Юра взялся за колки и подстроил звучание, на секунду замер, задумчиво глядя в пламя костра, а после запел очень популярную в своё время песню про Серёгу Санина. Пел Юра просто здорово. Его мягкий баритон, казалось, проникает в самую душу, вызывая необыкновенный трепет и создавая ощущение сопричастности к событиям, о которых говорилось в песне. Мы все, и каждый по-своему, видели и мокрую палатку, и тот распадок, через который приходит рассвет, и посадочные огни маленького аэродрома.
Когда песня закончилась и последние аккорды растаяли в воздухе, Лиза тихо сказала:
- Вы поёте потрясающе, у меня даже слёзы подступили.
- Спасибо, - улыбнулся Юра. – Вы знаете, я сейчас понял, что нам чего-то не хватает.
- Чего? – спросила Наташа.
Юра посмотрел мне в глаза и мы перемигнулись.
- Не достаёт одного небольшого, но так необходимого в такой обстановке компонента, – поддержал я Юру.
- Мужчины, что-то вы темните, - подозрительно сказала Наташа.
- Никаких тайн, - ответил Юра.
- Так я принесу? – спросил я.
- Тащи, -  решительно ответил Юра.
- О чём они? – не поняла Лиза.
- О чём – о чём. О водке! – засмеялась Наталья.
- А, вы знаете, я бы тоже чуть-чуть выпила, - неожиданно высказала Лиза свою солидарность с нами.
- Так и я не откажусь, - согласилась Наталья.
- Кстати, у меня есть спирт, - предложила Лиза.
- А у меня финская водка, настоянная на клюкве, - внёс я своё предложение.
- Я бы лучше выпил спирта, - сказал Юра.
- Тогда так: мужчины пьют свой спирт, а мы с Лизой водку, - внесла ясность Наташа.
- Но у меня и вино есть, - сказала Лиза.
- Нет-нет, не та атмосфера, - вмешался я.
- Может, тебе ветровку принести и пару рюкзаков в придачу? – съехидничала Наталья.
- Обойдусь спиртом, - я был трезв, а потому суров.
Спустя несколько минут, мы снова собрались у костра. Разлив спирт и водку по маленьким гранёным стаканчикам, мы подняли их, глядя друг на друга.
- Скажи что-нибудь, мой дорогой писатель, - попросила Наташа.
- Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались, - процитировал я строчки известной песни.
- Не очень оригинально, но в самую точку, - сказала Наташа и мы дружно выпили.
После короткого перекура Юра снова запел. Все его песни были нам хорошо знакомы и любимы нами, но в его исполнении они звучали особенно задушевно. Юра пел про кожаные куртки, брошенные в угол, пел про Визборовское плато Расвумчорр, не забыл он и Высоцкого, и про Геркулесовы столбы. За это время мы ещё пару раз устраивали перекур с поднятием наших стаканчиков. На душе было так хорошо, тепло и покойно, словно мы действительно вернулись во времена нашей беззаботной юности.
Я смотрел на свою Наташу и видел, как помолодело её лицо, ярко и озорно сверкали глаза, здоровый румянец от настроения, костра и выпитой водки пылал на её щеках. Я просто млел от удовольствия и романтического настроения, а Лиза уже не скрывала своего восхищения, неотрывно глядя на Юру. Наши женщины время от времени подпевали Юре, если вспоминали слова, а он лишь одобрительно улыбался, продолжая перебирать струны своей необыкновенной гитары.
Разошлись мы поздно, где-то после полуночи. Я не скажу, что сильно был удивлён окончанием того вечера, но всё-таки он меня озадачил. Мне казалось, что было бы логичным, если бы Юра под каким-нибудь предлогом остался с Лизой у костра, тем более, что по поведению Лизы было ясно, что она этого очень хочет. Однако Юра повёл себя сдержанно, я бы сказал, даже холодно. Конечно, это его право, но глядя на растерянное выражение лица Лизы, её потерянный взгляд, я почувствовал, как мне её жаль. Наталья тоже поняла ситуацию и, чтобы хоть как-то сгладить неловкость положения, взяла Лизу под руку и, рассказывая какую-то историю из своей студенческой жизни, повела Лизу в сторону нашей дачи. Проводив её, Наташа вошла в комнату.
- Я ничего не понимаю, - сказала она, снимая кофточку, которую надела поверх сарафана, когда вечер стал прохладным.
- А, что тут понимать, - сказал я, стягивая джинсы, - по-моему Лиза сразу влюбилась в Юру, и не заметить этого мог разве что слепой. Я думаю, что Юра не идиот и тоже это понял, но ему, видимо, всё равно.
- Слушай, может он женоненавистник?
- Не похоже, просто Лиза не в его вкусе.
- Знаешь, мне её по-женски жаль.
- И мне её жалко, только здесь мы бессильны помочь ей.
Наконец, Наташа залезла под одеяло и прижалась ко мне своим горячим и очень желанным телом.
- Я могу ей только посочувствовать. Они люди взрослые, без нас разберутся.
- И я того же мнения, - согласился я и повернулся на бок, чтобы обнять Наташу…

         На следующее утро мы проснулись очень поздно. Я открыл глаза и некоторое время лежал неподвижно, чтобы остатки сна скорее освободили моё сознание. Когда я смог вспомнить какой сегодня день, число и месяц, то повернул голову и взглянул на часы на моей прикроватной тумбочке. Они показывали половину десятого. Затем, я повернул голову в другую сторону и посмотрел на Наталью. Её волосы рассыпались по подушке, а розовые, сочные и очень нежные губы слегка улыбались. Спала Наташа тихо, так тихо, что казалось, она совсем не дышит. Я невольно улыбнулся, вспомнив минувшую ночь. Наверное, я всё-таки люблю её, и дело не в силе привычки, мне постоянно не хватает её, мне хочется, чтобы она всегда была со мной. Придя к такому выводу, я хотел было осторожно встать с постели, как вдруг услышал Наташин шёпот:
- Ты ещё не варил кофе?
- Я сам только что глаза открыл.
- А на меня смотрел? – спросила она, не открывая глаз.
- Смотрел.
- Ну, и как?
- Очень милый спящий ребёнок.
- А, о чём ты думал?
- Когда?
- Когда на меня смотрел?
- Думал, что может, мне пора в третий раз сделать тебе предложение?
- Как?! Без кофе, без признания в любви, без роз и без коробочки с обручальным кольцом?
- Ты меня сама приучила сперва спрашивать у тебя, а потом уже предпринимать что-либо.
- Тогда начнём с кофе, а с остальным ещё немного повременим.
- Слушай, что за эксперимент ты ставишь?
- Какой эксперимент?
- Эксперимент надо мной.
- Мой милый, мой любимый и горячо обожаемый Морозов, я не ставлю над тобой никаких экспериментов, но хочу, чтобы ты накрепко свыкся с мыслью, что я – твоя жена, единственная, нежная, неповторимая, а не просто давняя любовница. Согласись, что на это требуется время.
- Да я уже и так думаю о тебе не иначе, как о жене.
- Ну, вот и хорошо. Понимаешь, дорогой, если ты сбежишь от меня, как сбегал от всех своих прежних женщин, ты этим разобьёшь не только моё сердце, но и саму мою жизнь. Вот поэтому я хочу, чтобы ты изменил своё холостяцкое мировоззрение. На это тоже требуется время.
- А может быть, ты сама ещё не уверена в своих чувствах и желаниях? Может, ты сомневаешься, хочешь ли ты связать свою жизнь со мной и выйти за меня?
- Хороший вопрос. Отвечу со всей откровенностью: ты именно тот мужчина, который мне нужен, ты мне подходишь на все сто. Это, так сказать, житейский, прагматичный аспект моего к тебе отношения. Но есть ещё и другой фактор – это мои чувства. Я влюблена в тебя, как в первый раз в жизни. И с годами это чувство становится всё сильнее, да ты и сам это прекрасно знаешь. Даже если бы ты не был таким талантливым и успешным журналистом, и писателем, но оставался тем же человеком, каким я тебя знаю, то всё равно любила бы тебя точно так же и хотела бы за тебя замуж.
- В тебе пропал великий адвокат. Такая пламенная и искренняя речь может убедить кого угодно, а не только меня.
- Значит, я заслужила поцелуй и кофе?
- Безусловно, - ответил я и прижался к её горячим губам. После моего поцелуя кофе пришлось отложить, так как у нас нашлись более срочные дела, но до кофе к половине одиннадцатого мы всё-таки добрались.
               Утро снова побаловало нас прекрасной погодой: в ярко голубом небе сияло солнышко и до самого горизонта не было ни единого облачка.
- Эй, соседи, вы уже окончательно поднялись? – это был голос Лизы.
- Окончательно и бесповоротно, - громко ответил я.
- Тогда, можно вас угостить горячими оладьями?
- Что значит можно? Это даже очень кстати. Сейчас я вам помогу.
Я быстро прошёл на Лизину дачу и принял из её рук большую эмалированную миску, укрытую чистым полотенцем. Вместе мы вернулись на нашу веранду.
- Когда же вы успели? – спросила моя Наталья, беря в руки первый, ещё горячий оладышек.
- Я проснулась в половине девятого и мне захотелось чего-нибудь печёного. Затеваться с тестом, да ещё на даче – нет уж, увольте. Вот я и напекла оладьи. Тут услышала ваши голоса.
                Я поставил закипать большой кофейник и вернулся на веранду. Женщины о чём-то разговаривали. Мне показалось, что в Лизе что-то изменилось и я решил получше её рассмотреть. Мне не потребовалось много времени, чтобы понять очевидные вещи: по тёмным кругам под глазами, по совсем безрадостному усталому взгляду и ссутулившимся плечам я понял, что Лиза не спала всю эту ночь. И если даже она всё-таки заснула, то перед самым рассветом.
- Лиза, какие у вас планы на сегодняшний вечер? – спросила Наташа, когда мы уже пили кофе и доедали оладьи.
- Я не знаю, ещё не думала. Может, в город поеду, там у меня есть кое-какие дела.
-Если вы уедете, то совершите опрометчивый шаг. Не стоит так нерационально использовать свой отпуск, да ещё в такую погоду, - сказал я.
- Давайте проведём этот вечер вместе, - предложила Наташа. – Ну и что, что у нас не будет шашлыков, можно просто посидеть, поговорить.
- Я поддерживаю эту идею, - неожиданно раздался голос Юры. Он уже подходил к нашей веранде и слышал наш разговор, но из-за густой листвы винограда мы его не увидели.
– Всем доброе утро.
Все поздоровались. По его бодрому виду было ясно, что он прекрасно выспался, отдохнул, а судя по его влажным волосам, успел поплавать в речке.
- Я предлагаю устроить вечер ретро музыки. Вчера забыл сказать, что в Иркутске я зашёл в букинистический магазин и там, к своему удивлению, заметил пластинки, - сказал Юра, принимая от меня чашку кофе, - так что я привёз их тебе в подарок, пополнишь свою фонотеку.
- Что за пластинки? – встрепенулась Наталья.
- Да там разные. Много песен конца 60-х и 70-х. В общем, можем посидеть, послушать под рюмочку чая.
- Вот это вы здорово придумали! – воскликнула Наташа. – А я приготовлю что-нибудь на ужин.
- Я помогу вам, - подала голос Лиза. До этого момента она старалась не смотреть в сторону Юрия. – У меня есть курица, овощи…
- Ну, тогда собираемся к пяти вечера. Мы с Лизой будем готовить, а вы, мужчины, будете нас развлекать, - сказала Наташа, тем самым поставив точку в наших планах.
К восьми часам наш вечер перешёл в музыкальную стадию. К этому времени женщины убрали со стола, оставив нам с Юрой только лёгкую закуску под остатки финской клюквенной водки, а под лёгкое вино Лиза принесла коробку зефира. Обеденный стол был отодвинут в конец веранды, проигрыватель занял своё место возле меня, а я к тому времени заварил 2-х литровый чайник ароматного чая. Мы с удовольствием слушали старые песни нашей далёкой юности, немного спорили, немного шутили, но главным образом вспоминали истории из своей жизни, связанные с очередной песней.
И вот из стареньких колонок зазвучал голос Градского, который с ностальгией вспоминал «как молоды мы были». Мы с Наташей переглянулись и, не сговариваясь, поднялись навстречу друг другу. Мы поплыли в медленном танце. Эта же песня звучала в наш первый вечер, и тогда же мы впервые поцеловались. Вокруг были люди, но нам было плевать. Для себя я тогда решил, что если Наташа ответит на мой поцелуй, то это будет означать, что я ей не безразличен. И она ответила, да ещё с таким желанием… Мне было так хорошо и радостно на душе, как бывало в детстве перед праздником.
-Знаешь, тот наш первый вечер не мог иначе закончиться, как закончился на самом деле, - прошептал я Наташе.
- Ещё одно сумасбродство и сумасшествие: на кухне, в какой-то жуткой обстановке…
- Но как нам это надо было, как мы оба этого хотели…
- Я тогда поняла, что любила тебя всегда, всю жизнь, даже когда не подозревала о твоём существовании.
- Как это?
- Да так, у женщин так бывает.
- А ты помнишь, какой был вечер?
- Конечно помню. Было очень влажно и тепло. Весь вечер моросил бесконечный осенний дождь. Я стояла у открытого окна, вглядываясь в темноту, но думала только об одном – мне до боли хотелось, чтобы ты обнял меня сзади, прижал к себе и я бы тогда почувствовала наше единение. Мне хотелось прижаться к тебе и не отпускать, потому что я, наконец, нашла своего мужчину. И ты услышал меня. Это было так здорово и это был знак.
- Я помню, что тогда поймал себя на мысли о нашем давнем знакомстве, как будто я знал тебя много-много лет, чуть ли не с детства.
- У меня были такие же ощущения, но я этому даже не удивилась, потому что уже тогда знала, что ты – мой суженый.
Песня закончилась, я поцеловал Наташу в щёку и помог ей сесть в шезлонг. Но тут зазвучала ещё одна песня, памятная нам, связанная с более поздним периодом нашего романа. Я снова пригласил Наташу на танец, прижал её к себе и она положила свою голову на моё плечо. Тут я заметил, что Юра пригласил Лизу. Она, видимо, с замиранием сердца, очень осторожно приблизилась к Юре, как если бы его тело было раскалённым железом, и в этот момент сама Лиза, оказавшаяся в объятьях огромного кавалера, показалась такой маленькой, такой хрупкой и беззащитной, словно была маленькой девочкой рядом со взрослым дядей. Хотя нет, Лиза скорее походила на старшеклассницу, влюбившуюся первый раз в жизни. И надо же, в кого? В своего учителя. Лиза сохраняла независимый вид, но её выдавали глаза. Они светились любовью, надеждой и радостью, что её любимый «преподаватель», наконец-то, обратил на неё внимание.
Юра что-то шепнул на ухо Лизе, она удивлённо взглянула в его глаза, секунду подумала, а после от души рассмеялась.
- Боже, - тихо сказала Наташа, приподняв голову с моего плеча, - как же она в него влюблена.
- Не удивляйся, ты в своё время вела себя точно также.
- Не может быть, ты шутишь.
- Ничего подобного, именно также. Ты тоже смущалась при моём появлении, прятала глаза, если я смотрел на тебя, краснела от случайного прикосновения и всегда казалась мне совершенно растерянной. Помнишь, во второй или в третий мой приход в редакцию, когда ты только-только стала замом, сколько времени я втолковывал тебе, почему свой очерк я написал именно так, а не иначе? У меня даже мелькнула мысль, что ты несколько не в себе.
- Конечно, не в себе. Когда я увидела тебя впервые, то просто потеряла голову. Это было для меня самой так удивительно, непонятно и ошеломляюще, как удар молнии. Ну кто бы мог подумать, что я в свои под сорок, могу влюбиться в незнакомого мужчину с первого взгляда? После нашего короткого делового общения я заперлась в кабинете и рухнула на диван. Я абсолютно точно поняла, что влюбилась. Но как мне теперь с этим было жить? Этого я не знала. Не знала я и того, женат ты или нет. Скорее всего, женат – разве возможно, чтобы такой импозантный мужчина был не женат? Я навела о тебе справки. И когда узнала, что ты холост, то поняла, что окончательно пропала. Моя влюблённость захлестнула меня. Я стала ждать встречи с тобой, мечтать о ней, а когда она случилась, для меня всё равно была неожиданной, я растерялась. Я с трудом понимала, о чём ты говоришь, я просто наслаждалась твоим голосом и не сводила глаз с твоих губ, они мне казались луком Амура, а слова - его стрелами, и попадали эти стрелы прямо в моё колотящееся сердце.
- Да, я это помню. Твоё странное поведение было очевидным, просто я не понимал, чем оно вызвано.
- Знаешь, мой дорогой, уже в который раз мы с тобой вспоминаем наше прошлое, и каждый раз, при  упоминании того периода, меня охватывает радостное и немного грустное волнение.
- Мне тоже те наши встречи теперь кажутся такими милыми, такими светлыми и непосредственными, словно наше знакомство состоялось в юности, а не семь лет назад.
                В этот момент песня закончилась. Мы оба посмотрели на Юру с Лизой. Юра о чём-то тихо говорил Лизе, а она смотрела ему в лицо, улыбалась и время от времени кивала головой.
- По-моему, она его не слышит или плохо понимает, о чём он ей говорит, - очень тихо шепнул я.
- Она тоже смотрит на его губы, - со знанием дела ответила Наташа.
Наконец, эта пара сообразила, что музыка давно стихла.
- Можно поставить ещё что-нибудь медленное? – обращаясь ко мне, попросил Юра.
- Я поставил «Падает снег» Адамо, взглядом спросил Наташу, но она отрицательно покачала головой, показав на шезлонг рядом с ней.
- Налей мне, пожалуйста, вина, - попросила она.
- Тогда выпьем вместе, за ту нашу встречу.
- За тебя, мой дорогой, - сказала Наташа и посмотрела мне в глаза поверх бокала.
Когда песня Адамо закончилась, Наташа незаметно подмигнула мне и сказала:
- Милые мои соседи, ребята, завтра понедельник, мне на работу, можно я тихо удалюсь? Спать хочу, просто глаза слипаются.
- Тогда, может, закончим наш вечер? – спросил Юра.
- Ни в коем случае, - запротестовала Наталья, - я тихо покину вас, а вы продолжайте хоть до утра, мне это не помешает. И простите меня, у меня завтра действительно очень трудный и ответственный день.
- Ну нет, так дело не пойдёт, - сказал Юра, - мы не будем злоупотреблять гостеприимством хозяев. Лиза, вы согласны со мной?
- Ну, конечно же, - тут же согласилась Лиза, но в её глазах промелькнуло беспокойство.
- Рома, ты доверишь мне проигрыватель? – спросил Юра.
- Конечно!
- Тогда мы берём проигрыватель и перебираемся ко мне, - предложил Юра.
- А, вам завтра не надо на работу? – спросила Лиза.
- Нет, у меня рейс только через два дня. Лиза, вы бы хотели продолжить наш вечер? – спросил Юра.
- Конечно хотела бы. Я и потанцевать ещё хочу. Таких вечеров у меня давно уже не было.
- Роман, ты с нами? – спросил Юра.
- Да нет, пожалуй, я тоже пойду спать.
- Так может, и мы разойдёмся? – спросила Лиза, обращаясь к Юре, но в её вопросе как раз вопроса и не прозвучало.
- Ну, честное слово, ну что вы мудрите? Вы завтра оба не работаете, вечер чудесный, музыка – так что устраивать споры? Танцуйте, общайтесь, слушайте песни хоть до утра и не ставьте меня в неловкое положение, а то получается, что из-за меня компания развалилась. Ну, что мне делать, если у меня завтра гости из-за границы, потом с ними обед, а после обеда заседание редколлегии. Я сама хочу остаться, но не могу.
- Так, ребята, забирайте проигрыватель и марш к Юрию Ивановичу веселиться и встречать рассвет, а то моя Наталья ради солидарности вполне может остаться, а завтра будет клевать носом иностранцам в жилетки.
После моих слов Юра подхватил проигрыватель и колонки, Лиза пластинки, а я собрал на поднос спиртное и зефир, помог им перебраться. Такой веранды, как у меня у Юры не было, поэтому они чудесно расположились в большой комнате, обставленной, как гостиная.
Когда я вернулся, Наташа уже забралась под одеяло.
- Иди скорее ко мне, я замёрзла.
Я быстро сбросил одежду и присоединился к Наташе.
- Ты и правда ледышка, - сказал я, обнимая тело Натальи.
- Зато внутри у меня пожар, - улыбнувшись, прошептала она.
- А что это, девушка, с вами? – пошутил я.
- Ничего себе! – она подняла голову и слегка укусила меня в плечо, - Напоил женщину, распалил воспоминаниями, а теперь ещё спрашивает?
Больше я уже ничего не спрашивал, не до того мне было.
 
         Проснулся я среди ночи, полная луна светила в окно и её яркий свет легко проникал через гардины. Наталья так и уснула у меня на груди, её волосы щекотали мне лицо. Я осторожно переложил её голову на подушку, поднялся, набросил на себя махровый халат, нащупал тапочки и вышел из комнаты. Возвращаясь из туалета, я бросил взгляд на Юрину дачу: во всех окнах было темно, а по случаю тёплой погоды они были открыты настежь. Набив трубку, я снова вышел на веранду. Ночь была сказочной. Огромная луна нагло светила своим желтоватым, но холодным светом, на реке во всю надрывались лягушки, а в траве стрекотали кузнечики. А может, это были вовсе и не кузнечики, а какие-нибудь сверчки, но разве это важно?
            В этот миг со стороны Юриной дачи послышались приглушённые вскрики, которые через паузу уступили место сдавленному и очень вожделенному стону. Двух мнений у меня не было – голос принадлежал Лизе. Мне стало жутко неудобно, что я невольно подслушал столь интимный момент, поэтому я сделал две-три глубоких затяжки, выбил трубку в пепельницу и поспешил скрыться в доме.
Уже ложась в постель, я подумал, что ситуация вполне нормальная -  естественное продолжение отношений мужчины и женщины. Я искренне порадовался, ведь эта пара была достойна друг друга.

                Наступило утро понедельника. Наташа была раздражена тем, что надо было уезжать, а ей не хотелось покидать меня и дачу со всеми её прелестями: чистым воздухом, обилием света и тепла, свежей зеленью и птичьим гомоном.
- Может, и правда нам надо пожениться, - вдруг сказала она, сидя перед зеркалом.
- О, как! – удивился я.
- Поехали бы сейчас вместе, ты бы остался работать дома, а я бы ушла в редакцию, согреваемая мыслью, что вечером опять смогу к тебе прижаться, обнять, поцеловать твою вечно колючую щёку.
- Ну хочешь, поедем вместе, - мой порыв был совершенно искренним.
- Ни за что! Таких жертв я не приму. Ты не обращай внимания, мне просто не хочется уезжать от тебя, вот я и капризничаю.
- Так может, ты после работы опять сюда вернёшься?
- Нет, дорогой мой, это не самая лучшая идея, я как представлю весь сегодняшний день…
- А когда тебя ждать?
- Пока сама не знаю, как получится.
- Кстати, прошу тебя заехать ко мне и взять из письменного стола один пакет с табаком.
- Хорошо, привезу, тем более, что мне надо забрать из твоей квартиры фен – мой домашний совсем сдох.
Тут я вспомнил ночной эпизод и рассказал Наташе. Она на мгновение перестала работать кисточкой для век, через зеркало посмотрела на меня и, улыбнувшись, сказала:
- Что ж, это называется жизнь. В самом начале мне показалось, что Юрий Иванович вообще не заинтересовался Лизой, но потом я случайно перехватила его очень короткий взгляд, который мне рассказал больше, чем всё его напускное равнодушие.
- То есть, ты хочешь сказать, что это была игра?
- Не совсем так. Я думаю, что он просто осторожничал. Представляешь, сколько женщин вешалось ему на шею, и я их понимаю. Вот, видимо, Юрий Иванович и решил поближе узнать, кто такая Лиза, не одна ли из тех. Во всяком случае, я рада за Лизу. Может, из этого дачного романа выйдет что-то стоящее.
- Возможно, возможно… - проговорил я в задумчивости. - Поживём – увидим.
После отъезда Наташи моя дача как-то сразу опустела, показалась мне сиротливой и неуютной. Всё-таки Наташа обладала той удивительной способностью наполнять мою жизнь своим теплом и придавать ей определённую цельность.
Сидя в одиночестве на веранде с четвёртой чашкой кофе, я незаметно для себя вернулся мыслями к своей задуманной статье.
- Роман Евгеньевич, вы не хотите составить мне компанию и пойти на речку? – голос Лизы вернул меня с просторов Карибского моря на берега нашей несудоходной речушки.
- Доброе утро, Лиза, - громко ответил я. - Вы не хотите спасти меня от этого утреннего напитка, а то я выпил уже четыре чашки, а он всё не заканчивается?
Через мгновение Лиза поднялась на мою веранду.
- Я уже пила кофе, но с удовольствием спасу вас, так как у меня не получается он таким вкусным, как у вас.
Я мельком, чтобы мой изучающий взгляд не выдал мою осведомлённость, взглянул на Лизу. Ну, что тут скажешь? Я не боюсь повторить известное выражение, так как трудно подобрать более точное определение, чтобы описать состояние моей соседки. Она именно «светилась изнутри». Этот свет струился из её глаз, с губ не сходила загадочная улыбка, круги под глазами исчезли, словно талантливый художник заметил их неуместность и стёр прикосновением кисти, придав лицу очень свежий вид, убрав все морщинки. Словом, Лиза помолодела лет на десять.
Мы сидели на веранде, Лиза пила уже чуть тёплый кофе, а я, чтобы отвлечься от грустных мыслей в связи с отъездом Наташи, рассказывал исторические факты из жизни корсаров. Когда Лиза допила кофе, я спохватился:
- Вы же хотели на речку или передумали?
- Нет, не передумала, просто не хотела вас прерывать – вы так красочно описывали события тех лет, как будто сами в них участвовали.
- Тогда пошли на речку?
- Пошли.
Я сознательно не упоминал имени Юры, чтобы не смущать Лизу. Мы успели несколько раз искупаться, обменяться мнениями по поводу местной природы и погоды, когда услышали голос Юры.
- А я ищу вас на дачах. Зашёл к тебе, Роман, заглянул к Лизе – везде заперто, - сказал он и присел рядом с нами.
- Я подумал про тебя, но потом решил, что раз тебя не видно, значит ты занят или вообще ещё спишь, - ответил я.
- Да нет, я сегодня поднялся рано. Когда живу в городе, мечтаю, что вот вырвусь на дачу, буду спать до полудня в дачной тишине, но стоит оказаться тут – куда только деваются мои мечты.
- Я тоже заметила, что здесь высыпаюсь гораздо быстрее и лучше.
Услышав такое, я чуть не ляпнул лишнего, но вовремя поймал себя за язык.
- Что будем делать вечером? Или у каждого свои планы? – спросил Юра.
- У меня нет вообще никаких планов, - меланхолично признался я.
- Так и у меня их нет. И вообще, какие могут быть планы, если я в отпуске? Хочу отдыхать – вот и все мои планы, - сказала Лиза.
- Какие будут пожелания? – спросил Юра.
- Хотите, я приготовлю что-нибудь вкусное на ужин… - начала Лиза.
- А после, мы посидим у костра с гитарой, - продолжил Юра.
- Ой, как здорово! – воскликнула Лиза.
- Всё, решено, так и делаем, - подытожил Юра.
Мы продолжили наслаждаться рекой, солнцем и своим бездельем. Сегодня Юра был оживлён, весел, а его взгляды, направленные в сторону Лизы, излучали тепло и доброту. Видимо, моя проницательная Наталья правильно определила прежнее отношение Юры к Лизе.
Так этот день и прошёл. Накупавшись, мы вернулись каждый на свою дачу. Я наскоро перекусил и завалился на кровать, обложившись той литературой, которую успел подобрать до своего отъезда на дачу. Увлёкшись работой, я не заметил, как солнце стало клониться к горизонту, пора было идти поливать свой сад.
- Роман Евгеньевич, у меня ужин готов, - крикнула Лиза со своего участка.
- Ещё минут двадцать и я закончу, - ответил я.
- Пойду позову Юрия Ивановича, - сказала Лиза.
             С удовольствием поужинав, мы с Юрой пошли разжигать костёр, а Лиза осталась мыть посуду. Появилась она, когда наш костёр уже хорошо пылал. Я невольно залюбовался ею, так она была хороша, а её обаятельная улыбка способна была растопить самое холодное сердце. Наш вечер у костра прошёл очень мило. Юра был в ударе и пел явно для Лизы, а я наблюдал за ней и видел, сколько в её глазах любви и желания. После одиннадцати я объявил, что покидаю их. Мне даже понравилось, что вслед за моими словами не последовало ненужных уговоров и просьб посидеть ещё. Мы просто пожелали друг другу спокойной ночи.

              … Минувшие две недели после описанных событий ничем знаменательным отмечены не были, если не считать того, что последние несколько дней я провёл в городе. Были две причины моего отъезда: первая причина – Наталья, вторая – нехватка материала для очерка. Если первая причина устранялась легко – я среди рабочего дня просто вошёл в кабинет Натальи, то вторая требовала терпения и упорства в поисках дополнительных исторических источников.
Когда я переступил порог Натальиного кабинета и громко поздоровался со всеми коллегами, сидящими за столом, мне дружно ответили, а Наташа просто посмотрела на меня, но я успел заметить, как в её глазах запрыгали так знакомые мне чёртики. Ох, как хорошо знал я этот взгляд, сколько заманчивого и соблазнительного обещал он мне. Как только коллеги покинули кабинет, Наташа повернула ключ и кинулась мне на шею.
- Как же ты догадался приехать? Мне было так одиноко без тебя, прямо осиротела совсем, - прошептала она мне на ухо после того, как осыпала моё лицо поцелуями.
- Я тоже очень соскучился по тебе. Может, это летняя погода так действует на меня? – пошутил я.
- Нет, это моя тоска достучалась до тебя, - ответила она и ещё раз крепко прижалась ко мне, поцеловала и пошла открывать дверь.

              Собрав, наконец, недостающий материал, я вернулся на дачу. К моему сожалению, Наташа не смогла составить мне компанию – дел у неё действительно было много. Уже поднявшись на свою веранду, я услышал голоса со стороны участка Юрия Ивановича. Женский голос принадлежал конечно же Лизе, а вот неокрепший басок выдавал желание юноши казаться старше и солиднее своих лет. Это был голос Игоря, сына Юрия Ивановича. Как я понял, они готовили какую-то еду.
- Эй, соседи! – громко позвал я. – Для голодного писателя у вас что-нибудь найдётся?
- Роман Евгеньевич, вы приехали! – услышал я Лизу.
- Как видите, вернее, как слышите.
- Дядя Рома, здравствуйте, - крикнул Игорь.
- Привет, студент, - ответил я.
- Роман Евгеньевич, ну, покажитесь нам, - попросила Лиза.
- Сию минуту, мадам, только переоденусь.
Сменив одежду, я прошёл на дачу к соседям. Рядом с крыльцом появился большой стол с настольной газовой плиткой, на которой Лиза готовила что-то в чугунной гусятнице. Рядом расположился Игорь. Глядя на него, я лишний раз удивился щедрости природы, наделившей этого юношу какой-то ангельской красотой. Светлые, слегка вьющиеся волосы почти касались его голых плеч, большие серо-голубые глаза обрамляли пышные и длинные тёмные ресницы, а высокий рост и великолепное спортивное телосложение завершали это чудо природы.
- Надежде современной химии мой пламенный привет, - сказал я и пожал узкую и крепкую ладонь Игоря.
- Да уж какая там надежда, -немного смутившись, сказал Игорь, - я чуть не завалил последний экзамен.
- Но ведь не завалил, - улыбнулась Лиза.
- А где хозяин дачи? – спросил я.
- Он уехал в город, но уже скоро должен вернуться, - ответил Игорь.
- А ты давно здесь?
- Нет, сегодня второй день.
- Как дела у отца?
- Ничего, нормально, - ответил Игорь.
- Так он поехал по делам?
- Да какой там по делам, - сказала Лиза. – Это Игорь его отослал.
- Так вы же сами сказали, что очень хотите большой торт. Он сам решил поехать.
- Вы, Игорь, не искренни, - с упрёком сказала Лиза, - я же слышала, как вы настаивали на поездке. Ну, разве так можно? Я же сказала, что это был мой мимолётный каприз, только и всего. Я просила не настаивать, но вас было не переубедить.
- Но вы же хотели торт, - упорствовал юноша.
- Да, я сказала про торт, а через секунду уже забыла об этом, - начала кипятиться Лиза.
- Я думаю, что поступил правильно, уговорив отца съездить в город и привезти вам торт, - упрямо стоял на своём Игорь.
- Хорошо, не будем спорить, - согласилась Лиза, - тем более, что поздно об этом говорить, Юрий Иванович уже скоро вернётся.
Я наблюдал за происходящим и никак не мог отделаться от ощущения, что за время моего отсутствия в нашем дачном мире что-то произошло, но вот что? Мне было не понятно. Ясно было другое: между отцом и сыном начались странные разногласия, о которых раньше даже говорить не приходилось. Какая-то смутная догадка шевельнулась в моей голове.
- Игорь, ты полностью сдал сессию?
- Конечно, уже две недели назад, - ответил Игорь.
- А, что же раньше не приехал?
- Я приехал сразу после вашего отъезда, прожил здесь неделю, потом на пару дней снова уехал – у меня были срочные дела в деканате, а вчера утром вернулся.
- А-а-а, - протянул я и моя слабая догадка начала обретать силу, - значит мы с тобой просто разминулись.
- Роман Евгеньевич, как вы съездили, нашли то, что искали? – спросила Лиза, убавляя огонь под гусятницей.
- Да, нашёл. Теперь остаётся написать то, что сложилось в голове.
- А, о чём будете писать? – поинтересовался Игорь. – Кстати, я читал ваши последние публикации. Мне было очень интересно.
- Спасибо, Игорь, - кивнул я. – Моя последняя статья задумана, как рассказ о причинах зарождения пиратства, его истории, ну и о наиболее значимых моментах жизни известных корсаров.
- Должно быть очень интересно, - сказал Игорь.
- Я постараюсь, - ответил я.
- Так, Роман Евгеньевич, вы не вздумайте уйти, у меня скоро всё будет готово. Вот-вот и Юрий Иванович вернётся.
- Спасибо, Лиза, но я хочу сбегать на речку, всего на пару минут, я быстро.
               Пока я шёл на пляж, мои мысли крутились вокруг моих соседей – я пытался найти подтверждение или опровержение своим догадкам, но стоило мне окунуться в ласковую прохладу нашей речки, как все бренные мысли куда-то улетучились и я отдался блаженству и удовольствию от купания. Плавать в прохладной воде после жары летнего дня было истинным наслаждением, но зная, что меня ждут, я вынужден был вылезти из речки. Проходя по тропинке между дачными участками, я заметил, как по дороге промелькнула синяя машина Юрия Ивановича, а подойдя к своей калитке, увидел соседа – он вытаскивал объёмистые пакеты из багажника.
- Юра, привет, - крикнул я. Он оглянулся, посмотрел на меня и вдруг улыбнулся с явным облегчением.
- Роман, привет! – воскликнул он. – Как хорошо, что ты приехал. Ты надолго?
- Думаю, что как минимум дней на десять, - ответил я, подходя к Юре.
- Мне надо тебе кое-что сказать, - тихо произнёс Юра, при этом посмотрев в сторону своей дачи.
- Что-нибудь случилось? – спросил я. В тот момент мне самому было не понятно, зачем я устраиваю весь этот театр, ведь я знал, о чём он хочет поговорить, но, видимо, меня вела интуиция: скажи я откровенно о своих предварительных выводах, Юра сразу же мог сильно огорчиться. Лучше пусть он сам выскажет вслух свои мысли.
- Пока ничего серьёзного, но у меня такое ощущение, что я теряю опору под ногами.               
- Пошли ко мне, расскажешь, - предложил я.
- Э, нет. Я хочу, чтобы ты сам понаблюдал, побыл с нами, а после расскажешь о своих выводах, исходя из увиденного, - ответил Юра.
- Ну, хорошо, только имей ввиду, что я приехал заниматься очерком, так что вести семейную хронику мне будет недосуг.
- В этом нет необходимости, мне просто нужно знать твоё мнение.
- Я понял, - кивнул я. – Кстати, ты торт привёз?
Юрий удивлённо посмотрел на меня, усмехнулся и сказал:
- Вот один из примеров, о чём я хотел поговорить. Значит, и ты уже в курсе. Я ничего не понимаю. Что происходит в моём доме!?
- Да ты не волнуйся, я же приехал около часа назад, зашёл к тебе и мне объяснили, что ты уехал в город за тортом для Лизы.
- Знаешь, таким упрямым я Игоря не припомню.
- Дети взрослеют, у них появляется своё видение мира, а в силу своей молодости в них сильна уверенность в своей правоте. Отсюда упрямство и эгоизм.
- Думаешь, дело в этом?
- Думаю, что и в этом тоже.
Юрий хотел ещё что-то сказать, но в это время к моей калитке подошёл Игорь.
- Пап, я слышал, как ты подъехал, а тебя всё нет и нет. Ты купил то, зачем ездил?
- Купил, - ответил Юрий и подал из салона машины большую коробку, перевязанную шпагатом.
- Вот спасибо, ты меня выручил, - обрадовался Игорь, принимая из рук отца коробку. – Кстати, дядя Рома, Елизавета Петровна уже накрывает на стол.
- Да, Игорь, я сейчас подойду.
- Давай, не задерживайся, - сказал мне Юра. Он подхватил пакеты с провизией и пошёл к калитке.
         Я зашёл к себе, переоделся соответствующим образом, захватил из холодильника бутылку украинской горилки с мёдом и направился к соседям. Обед был отменным, а на свежем воздухе, да под пару рюмок хорошей выпивки, показался мне просто царским. Во время обеда ничего необычного не произошло. Я старался незаметно наблюдать за Игорем, за реакцией Лизы, за Юрой, но ничего особенного в их взаимоотношениях я не заметил. Может, только пару раз Игорь был несколько суетлив, если речь шла о какой-нибудь просьбе Лизы, но это было вполне объяснимо желанием молодого человека быть галантным к даме.
           После обеда мы договорились собраться вечером на моей веранде. Я проводил Лизу до её участка и, уже прощаясь, она спросила:
- А, почему Наташа не приехала?
- Очень много работы, - ответил я.
- Но она приедет на выходные? Хорошо, конечно, женщине быть одной в мужском обществе – много внимания, даже избыток его со стороны молодого поколения, вот почему мне так не хватает вашей Наташи, - сказала Лиза.
- Мы планировали, что она приедет или в пятницу вечером или в субботу утром, но пока не известно, позволит ли работа, - ответил я.
- Хорошо бы, - произнесла Лиза, глядя мимо меня куда-то в сторону, - мне не хватает женского общества.
- Вы верно подметили, что на отсутствие внимания вам грех жаловаться.
- Я же говорю, что его для меня одной, пожалуй, слишком много…
                Ближе к семи часам вечера гости собрались на веранде. Я сварил кофе, Игорь принёс торт. Когда все удобно устроились, Игорь сказал:
- Елизавета Петровна, вам слово.
- В каком смысле? – не поняла она.
- В смысле порезать торт.
- Ну, уж нет – по-моему вы, Игорь, способны справиться с этим сами.
- Я подумал, что вы захотите…
- Нет, я вам доверяю.
- Но я не знаю. Тут есть розочки и ещё какие-то цветы из крема. Боюсь, что я не сумею поделить торт так, чтобы они всем достались.
- Игорь, ну вы, как ребёнок. Я не думаю, что Юрий Иванович, например, обидится, если ему не достанется какая-то там розочка.
- Я понимаю, - смущённо ответил Игорь, при этом заметно покраснев.
Тут Юра молча поднялся и, не говоря ни слова, взял нож и, придвинув к себе коробку с тортом, быстро разделил его на несколько частей.
- Кофе наливать? – спросил я, чтобы развеять возникшее напряжение.
- Наливайте, Роман Евгеньевич, - кивнула Лиза. Она продолжала сохранять невозмутимость, а Юра бросил вопросительный взгляд на меня. В ответ я незаметно пожал плечами.
Конечно, можно было воспринять произошедшее, как стремление Игоря проявить заботу, но вот его взгляд – короткий, мимолётный, которым он выстрелил в отца, -  был весьма выразительным, он будто обвинял Юру в предательстве.
Я разлил кофе по чашкам, разложил куски торта по тарелкам и подал гостям. Опять возникла напряжённая пауза.
- Хотите, я снова поставлю старые пластинки? – предложил я.
- Было бы замечательно, - подхватила мою идею Лиза.
- Вам помочь? – подал голос Игорь, обращаясь ко мне.
- Да тут и помогать нечего, - отмахнулся я и пошёл за проигрывателем.
                «… Для меня нет тебя прекрасней, но ловлю я твой взгляд напрасно.
                Как виденье не уловимо, каждый день ты проходишь мимо.
                А я повторяю вновь и вновь: - Не умирай любовь, не умирай любовь,
                Не умирай любовь…» - пели «Весёлые ребята» и их песня тревожила мои воспоминания. Я видел сосредоточенное лицо Лизы, хмурый остановившийся взгляд Юры, и профиль Игоря, с напряжённо сдвинутыми бровями.
      Атмосферу нашего вечера нельзя было назвать непринуждённой: в воздухе пахло грозой и непонятно было грянет ли гром или тучи пройдут стороной. В тот момент, когда я уже было открыл рот, чтобы произнести первую расслабляющую фразу, мне вдруг подумалось, а зачем я это делаю? Пусть всё развивается своим чередом, не надо никаких поправок и изменений. И я занял позицию стороннего наблюдателя. В конце концов, Юра просил меня именно об этом. Зазвучала очередная мелодия, неожиданно для всех Игорь поднялся.
- Елизавета Петровна, разрешите пригласить вас на танец? – спросил он и блеск в глазах выдал его сильное волнение.
- Ну, что вы Игорь, может быть в другой раз? Я сегодня очень устала и мне так хорошо от этого вечернего безделья, - виновато сказала Лиза.
- Не смею настаивать, - покраснев от смущения, произнёс Игорь.
- Не обижайтесь, пожалуйста, обещаю, что в следующий раз буду танцевать с вами столько, сколько пожелаете, - примирительно сказала она.
- А я и не обижаюсь, - ответил Игорь, но по тому, как задрожал его голос, мне стало понятно, что он готов на скандал. – Чего мне обижаться? Со мной обращаются, как с несмышлёным мальчиком, а это должно быть забавно. Вы ещё предложите мне посмотреть «Спокойной ночи, малыши» и не забудьте вовремя отправить меня спать.
- Тебя никто не отправляет спать, - глухим голосом сказал Юра. – Елизавета Петровна действительно устала, неужели не ясно?
- Её слова я не ставлю под сомнение.
- Тогда не становись в позу оскорблённого, - сказал Юрий.
- Дорогие мои, да перестаньте спорить из-за такого пустяка! – громко воскликнула Лиза. – Хорошо, если Игорю так важно потанцевать, то я готова.
- Нет, Елизавета Петровна, не надо делать мне одолжение. Не хотите танцевать – не надо, но мне почему-то кажется, что если бы вас пригласил отец или, скажем, Роман Евгеньевич, то вы бы с радостью пошли бы танцевать.
- Игорь, остановись. У тебя есть претензии к Елизавете Петровне? – хмуро спросил Юрий Иванович.
- У меня? Конечно, нет. Скажи уж, отец, напрямую, что моё присутствие на этой веранде всех только раздражает.
- Я бы этого никогда не сказал, но ты своим нежеланием спокойно воспринять отказ Елизаветы Петровны вынуждаешь меня это сделать.
- Мужчины, да прекратите же ссориться,- вмешалась Лиза. – Этого ещё не хватало.
- Ну, что же, я понял, - побледнев, сказал Игорь, - в таком случае, всем спокойной ночи.
- Спокойной ночи, - сказал Юра и тяжело посмотрел на сына.
- Да что ж это такое? Игорь, - обратилась она к юноше, - я прошу вас остаться, а вы, Юрий Иванович, не должны так жёстко реагировать на его юношеский максимализм.
- Максимализм? – удивился Игорь. – И в чём же он проявился?
- В том, что ты любое несогласие с твоим мнением и желанием воспринимаешь, как личное оскорбление, - сказал Юрий Иванович. – Это не просто максимализм, это уже эгоизм, доходящий до крайности, - ответил Юра.
- Ну, вот что, мне кажется, что уйти должна я, - сказала Лиза и быстро поднялась. – Всем спокойной ночи. Может быть, до утра вам хватит времени понять, что нельзя так глупо ссориться из-за пустяка, тем более таким близким людям, как вы.
После этих слов Лиза резко повернулась и направилась к выходу.
- Погодите, Елизавета Петровна, я вас провожу, - подхватился я.
- Право же, не стоит, я сама дойду, - остановила меня Лиза и исчезла в густой темноте летней ночи.
- Тебя какая муха укусила? – спросил Юрий сына. В ответ Игорь как-то странно посмотрел на отца и, ни слова не говоря, тоже ушёл.
Мы остались с Юрой вдвоём.
- Ну что, видел?
Я пожал плечами – что тут скажешь?
- И как это называется? Что с ним? – снова спросил Юра.
- А, ты что, не понимаешь?
- Нет.
- Влюбился твой Игорь в Елизавету Петровну по самые уши.
- Чушь собачья, не может он влюбиться в женщину старше него на пятнадцать лет.
- На тринадцать.
- Да какая разница!?
- Вот и я говорю, какая разница сколько ей – любовь в паспорт не смотрит.
- Да что ты такое говоришь! У него на губах ещё молоко не обсохло. Он при виде своих сверстниц смущается, а ты говоришь о взрослой женщине.
- Дорогой папаша, при виде сверстниц он смущается от своих мыслей о них.
- Да ну тебя, Роман, ты, словно специально, решил подразнить меня. Я просто уверен, что дело не в этом, а в чём-то совсем другом.
- Юра, не будь идиотом, ты похож на страуса. Я сильно подозреваю, что ты давно сам всё понял, но боишься признать очевидные вещи.
- У меня этот бред не укладывается в голове.
- Факты – вещь упрямая, прими, как данность – твой Игорь втюрился в Лизу. И это, похоже, серьёзно.
- Да не может такого быть!!!
- Юра, поубавь свои эмоции, иначе весь посёлок будет знать о вашей истории, - одёрнул я соседа, - говори тише.
- Не может этого быть! – натужным шёпотом прохрипел он.
- Не может, вернее, не должно быть по логике жизни, однако… Отнеси сей факт к парадоксам судьбы.
- Понимаешь, - продолжал он хрипеть громким шёпотом, - я знаю всех его девиц, мне даже пришлось ему кое-что объяснять по мужской части. Он тогда краснел, смущённо смеялся, пытался пошлить, но я-то видел, как внимательно он слушает меня. Правда, это было довольно давно. А недавно я попытался дать ему пару советов, к слову пришлось, так он так на меня посмотрел, что я сразу понял, насколько опоздал со своими поучениями.
- Вот ты и ответил на свои риторические вопросы, - сказал я.
- Так я же говорю о его сверстницах! – забывшись, воскликнул Юра.
- Да что ты цепляешься за паспортные данные! – возмутился я его нежеланием посмотреть правде в глаза.
- Потому, что не могу в это поверить.
- Не можешь, а придётся, потому что влюбляются не в паспорт, а в его владельца.
Юра хотел что-то сказать, даже открыл рот, но вдруг замер на мгновение, плечи его безвольно опустились, он ссутулился и его руки безвольно упали на колени. Я молчал.
- У тебя выпить есть? – через несколько минут молчания спросил он.
- Сколько угодно, - кивнул я и пошёл на кухню. Когда я вернулся с водкой и тарелкой с молодыми огурцами, Юра сидел всё в той же позе, тупо уставившись в одну точку. Я разлил водку по стаканам.
- А, что же теперь делать? – тихо и, как мне показалось, совершенно беспомощно спросил он.
- Время покажет, - ляпнул я первое, что пришло в голову. От Юриной растерянности и мне стало как-то не по себе.
Он посмотрел на стакан, затем, словно сообразив, что стоит перед ним, выпил водку, как воду, и снова задумался.
- Ладно, я пойду к себе, - после продолжительного молчания сказал Юра.
- Ну, ты как вообще? Очухался? – спросил я.
- Как будто из пике не успел выйти, - ответил он.
На этом мы расстались. Я убрал со стола, выкурил трубку, собрался вернуться в комнату, но мне было   жаль уходить с веранды в такую ночь. И я, махнув рукой на очерк, остался в шезлонге, только выключил свет. Тёплая темнота тут же взяла меня в свой чудесный плен. Я смотрел в небо и удивлялся кажущейся близости звёзд, они озорно подмигивали мне, вызывая невольную улыбку. Сидел я долго, и мне всё не хотелось уходить. Постепенно тепло начала ночи сменилось ощутимой прохладой и я вынужден был уйти в дом.

                Утро у меня было поздним. Я разлепил глаза, когда часы показывали без пяти девять, а солнце во всю лепило в плотные занавески моего окна. Вставать мне не хотелось, но пора было начинать новый день. Чтобы скорее прийти в норму и почувствовать прелесть жизни, я обмотался полотенцем и босиком поспешил в летний душ. В первые секунды, когда холодные иголки вонзились в моё тело, ещё хранившее постельное тепло, мне захотелось заорать во всю силу моих прокуренных лёгких, но не столько от холодной воды, сколько от радости жизни, переполнявшей меня. Орать я не стал – что подумают соседи? Кстати о соседях, интересный вырисовывается треугольник. По собственному опыту я знал цену первой юношеской влюблённости: она пылкая, страстная и безрассудная, как детские поступки, она как порох – горит ярко, сильно, но вспышка полыхнула и всё, порох сгорел. Может, именно поэтому я тогда не увидел в сложившейся ситуации никакой опасности. День я провёл плодотворно, много работал и почти не бездельничал. Ближе к вечеру, когда глаза стали слезиться от усталости, а мысли расплываться, я решил закончить свой рабочий день и вдруг подумал, что неплохо было бы для разнообразия и смены обстановки сбегать на своё излюбленное место на берегу, посидеть там с удочкой. Как раз начиналась вечерняя зорька – самое время отдохнуть и полюбоваться видом поплавка на глади реки. Не долго думая, я быстро собрался, захватив из холодильника кусок теста, оставшийся от прошлой рыбалки, вкусно пахнущий ванилью и анисом, и поспешил к реке. Там у меня было укромное место для рыбалки. Чуть дальше пляжного пятачка, в плотной стене камышовых зарослей была небольшая прогалина, вернее даже не прогалина, а просто стебли камыша росли не так тесно, как в других местах. Стоило мне осторожно раздвинуть острые стебли и зайти чуть глубже в воду, ступая босыми ногами с закатанными штанинами по мягкому дну, в самую гущу зарослей, как камыши за моей спиной смыкались опять в непроходимую стену, а передо мной открывалась небольшая заводь, сплошь заросшая кувшинками, но с местами чистой воды. Место очень тихое, а главное, с берега меня никак невозможно было увидеть, закрывал камыш, а со стороны реки эту сказочную по красоте заводь можно было обнаружить только если подплыть к ней вплотную. После того, как я случайно нашёл это место, я не поленился и оборудовал его лавочкой в полуметре над водой и разными приспособлениями, сделав его более удобным и функциональным. Каждый раз, собираясь на рыбалку, я с волнением думал, а не нашёл ли какой-нибудь дотошный рыбачок моё потаённое место, и всякий раз с облегчением обнаруживал, что природа продолжает хранить мою тайну от посторонних глаз.
 В тот вечер я дошёл до своего тайника, оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что никто меня не видит, и осторожно проскользнул к скамейке. Осмотревшись, я с удовлетворением отметил, что по-прежнему являюсь единственным обладателем этого места. Взгромоздившись на лавочку, я выдвинул свою телескопическую удочку на всю трёхметровую длину, насадил на крючок плотный шарик пахучего теста и забросил леску точно в разводье между листьями кувшинок. Поплавок лёг на воду, дёрнулся раз и встал вертикально – рыбалка началась.
Сидел я довольно долго, сколько именно сказать было трудно, часы я забыл в комнате на столе, но время меня вовсе не интересовало, потому что я просто наслаждался видом реки, вечерней зарёй, романтичной изысканностью кувшинок, а всплески воды в тех местах, где резвилась верховодка, только подогревали мой рыбацкий азарт. Вдруг, почти у себя за спиной, я услышал голоса. Сомнений быть не могло – за камышами разговаривали Игорь и Лиза. Этого мне только не хватало – снова стать случайным слушателем чужих секретов. Судя по всему, они расположились в этом месте берега, чтобы поговорить, и инициатором этого разговора был Игорь.
- Я не понимаю, почему вы, Елизавета Петрова, не верите в искренность моих слов? – донёсся до меня возмущённый голос Игоря.
- Я не говорила вам, что не верю, - ответила Лиза. – Я пытаюсь объяснить, что мне было очень лестно услышать ваше признание, но оно меня, если честно, просто шокировало. Вы знаете, насколько лет я старше вас?
- Это здесь ни при чём. Я люблю вас, а остальное не имеет значения.
- Может быть, для вас это и не имеет значения, но для меня-то имеет.
- Это значит, что вы не можете меня полюбить, потому что я слишком молод для вас?
- И поэтому тоже.
- Значит, есть ещё какая-то причина?
Возникла пауза. Моё воображение тут же нарисовало лицо Лизы, её взгляд, устремлённый в даль. Я продолжал машинально смотреть на неподвижный поплавок с таким упорством, будто он загипнотизировал меня.
- Да, есть, я люблю другого человека, - раздался в тишине голос Лизы.
- Можно узнать, кого именно?
- Нет, нельзя.
- Вы говорите правду?
- Конечно.
- Тогда почему не хотите назвать этого человека?
- Потому, что это всё равно ничего не изменит.
- Тем более, вам нечего опасаться.
- Опасаться?
- Я не это имел ввиду. Его имя буду знать только я.
- Вот именно.
- Что именно? Вы говорите загадками, я вас не понимаю.
- Дело в том, что этот человек тоже ещё не знает о моей любви.
- Так вы ещё не объяснились с ним?
- Странно, правда? Но, к сожалению, это так.
- Тогда для меня ещё не всё потеряно.
- Игорь, я очень хорошо отношусь к вам, даже лучше, чем вы думаете. Мне очень приятно сознавать, что могу кому-то нравиться, но поймите, между нами не может быть ничего.
- Потому что существует этот мужчина?
- Потому что я его люблю.
Как раз в этот момент мой поплавок, до этого неподвижно торчащий из воды, вздрогнул раз, затем ещё несколько раз подряд, и снова замер.
- Верховодка дурью мается, - подумал я и в этот миг поплавок слабо дрогнул, на мгновение чуть приподнялся из воды и тут же резко по косой исчез под листом кувшинки.
- Так почему вы не хотите назвать его?
- Игорь, по-моему, вас это не касается.
Моя леска натянулась, как струна, а кончик удочки напряжённо согнулся.
- Мне почему-то кажется, что вы сейчас выдумали этого мужчину, - сказал Игорь, а моя леска рывком вышла из-под листа кувшинки и стала выписывать замысловатые круги по воде.
- С чего вы решили, что я его выдумала? Что за бредовое предположение?
- Мне кажется странным, что вы не хотите назвать этого человека. Видимо, у вас есть другая причина.
Наступила пауза, видимо, Лиза что-то решала для себя, а моя сумасшедшая рыбина окончательно одурела. Она металась под водой с отчаяньем обречённой и моё удилище стало ощутимо подёргиваться в руках.
- Хорошо, чтобы снять все сомнения и ваши непонятные для меня надежды, я назову вам его имя. Это… Роман Евгеньевич.
Раздался щелчок, леска лопнула, не выдержав силы рыбины, а освободившийся поплавок, на несколько сантиметров выпрыгнувший из воды, тут же плюхнулся снова в воду и безвольно поплыл на боку по её поверхности.
- Роман Евгеньевич? – удивлённо переспросил Игорь.
- А, что? Разве он не достоин моих чувств?
- Очень достоин, но ведь у него есть Наталья Фёдоровна.
- Я знаю об этом, но ничего с собою поделать не могу.
Замерев, я продолжал сидеть на своей лавочке. Мне бы в пору свалиться в воду от изумления, но я сидел, как обухом пришибленный, чувствуя себя, почему-то, ощипанным петухом на жёрдочке.
- Тогда это безнадёжно, - через паузу сказал Игорь. – Наталья Фёдоровна очень любит Романа Евгеньевича, а он её, и их свадьба – просто вопрос времени.
- Вот именно – вопрос времени, - повторила Лиза.
- Знаете, ваши слова только укрепили мои надежды, что рано или поздно, вы всё-таки полюбите меня.
- Это почему же?
- Потому, что Наталья Фёдоровна ни за что не отступится от Романа Евгеньевича, да и он никогда не уйдёт от неё.
- Возможно, - вдруг легко согласилась Лиза, видимо, ей основательно надоело это затянувшееся объяснение, перешедшее в неприятный и совершенно никчёмный спор. – Игорь, становится прохладно и я очень устала, пора по домам.
Ответа не последовало, а спустя некоторое время, я услышал стук Лизиных босоножек по деревянному мостику, перекинутому через небольшой ручей, который протекал от посёлка. Постепенно я стал приходить в себя. Это что же происходит в этом мире? Я несколько раз глубоко вздохнул, потряс головой и даже зачем-то пальцем покрутил в ухе, будто проверял, всё ли с ним в порядке. Затем я сложил удочку и осторожно выглянул из камышей. Рядом не было ни души.
                Придя на дачу, я налил себе полстакана коньяка, набил трубку и остался в комнате – мне никого не хотелось видеть. Потягивая коньяк, я размышлял о произошедшем. То, что Лиза схитрила и попросту обманула Игоря, я понял ещё там, сидя на своей жёрдочке. Непонятно было другое: почему её выбор пал именно на меня? Ведь она вполне могла выдумать любое другое имя. А её фраза о том, что они с Юрой ещё не объяснились? Это тоже была неправда? Или дело обстоит именно так? Одно я понял, Лиза сознательно сказала полуправду, не подставив Юру под удар возможного семейного раскола. Пол стакана коньяка подействовали на меня, как снотворное и уже к половине одиннадцатого глаза мои стали слипаться. Я принял тёплый душ, залез в постель и, засыпая, успел подумать: «Интересно, что за рыбина сидела у меня на крючке? Судя по повадкам, это был окунь, большой, просто огромный, настоящий окунище…».

                Утром я проснулся рано и первое, что вспомнил – свой утренний сон. А снились мне камыши, из которых выглядывал Игорь с лицом окуня, а между листьев водяных лопухов плавала Лиза с венком кувшинок на голове, и у неё был русалочий хвост. Я вышел на участок и заметил Лизу. Она поливала цветы возле своего крыльца. Я поздоровался и пригласил Лизу к себе на кофе. Моё предложение было принято с удовольствием. Поднявшись на веранду, я сварил кофе и стал ждать соседку. Спустя пять минут, Лиза уже сидела в шезлонге и мило беседовала со мной ни о чём.
- Роман, - вдруг услышали мы голос Юры со стороны его участка, - Игоря у тебя нет?
- Нет и не было.
- Вот паршивец, доброе утро, - поздоровался Юра, поднимаясь ко мне.
- Утро доброе, - ответила Лиза и в её глазах промелькнуло беспокойство. – Что случилось, Юрий Иванович?
- Привет, - сказал я.
- Да пока ничего, но вот не могу Игоря найти. Вернулся он вчера поздно, сказал, что гулял по берегу. Я в это время уже лежал и читал журнал. Потом он прошёл в свою комнату и я слышал, как там тихо заиграл магнитофон. Через час я уснул, а утром позвал Игоря на завтрак, а он не отозвался.
- Так может, он с утра на рыбалку ушёл, - предположил я.
- Не похоже, - ответил Юра. – Да и какой из него рыбак.
- Ну, не скажи, рыбалка вещь заразительная. И в наших лопухах очень даже крупная рыба водится, и не одна, сам видел.
- Нет, рыбалка отпадает. Я зашёл в его комнату – постель разобрана, но он даже не ложился, подушка не измята.
- Ты записку искал? Может, он в город уехал и оставил тебе записку, - предположил я.
- В город? С какой стати? И почему так внезапно, без предупреждения? О записке я и не подумал.
- И посмотри его одежду, вряд ли он в город поедет в плавках и в шортах.
Как только Юра ушёл, Лиза сказала:
- Не простой парень Игорь. В нём странным образом переплетаются рассудительность взрослого и детская наивность.
- Пожалуй, он и есть взрослый ребёнок. Со второго курса занимается научной работой и в то же время может быть по-детски упрямым.
- Он очень влюбчивый юноша, - сказала Лиза.
- В этом возрасте мы все были влюбчивыми.
 - Однако вы, к примеру, влюблялись в своих ровесниц, а Игорь способен на чувства к женщине значительно старше него.
- С чего вы это взяли? – спросил я.
- Так мне кажется, - ответила Лиза.
- А мне кажется, что по причудам его поведения вы сами о многом догадались.
- А вы?
- И я тоже.
Юра вернулся быстро.
- Вы оказались правы, - сказал он, показывая записку. – Но я не понимаю, что он хотел ею сказать.
- А, что в записке? – спросила встревоженная Лиза.
- Вот послушайте, - сказал Юра и стал читать записку. – Я уехал в город – не хочу чувствовать себя лишним в жизни вообще и среди вас в частности.
Мы помолчали, каждый пытался осмыслить услышанное.
- Да, какая-то странная записка, - согласился я.
- Может, это его очередной экстравагантный выпад, продиктованный желанием быть оригинальным? – спросила Лиза.
- На Игоря это не похоже, он никогда не стремился быть оригинальным.
- Это, видимо, моя вина, - тихо произнесла Лиза, взглянув на меня. – Мне показалось, что все дни он очень старался произвести на меня впечатление.
- Возможно, - согласился Юра и тоже скользнул по мне взглядом.
- Послушайте, - не выдержал я, - вам не надоело делать вид, что ничего не произошло? Почему вы не хотите взглянуть правде в глаза? Да, парень влюбился в Елизавету Петровну, такое случается, но я не вижу причин делать из этого факта трагедию. Переживёт. Помучается, пострадает и переживёт. Мне его, конечно, жаль, но что ж теперь? Надо терпеть, иного выхода у него просто нет.
- Я поеду в город – мне так спокойней, - после минутного раздумья, сказал Юра.
- Конечно поезжайте, у меня тоже как-то неспокойно на душе. Я хочу проводить вас, можно? – спросила Лиза и в её вопросе прозвучала не столько просьба, сколько настойчивое предложение.
Юра кивнул ей головой и они ушли. Я поднялся, одел соломенную шляпу с большими полями и направился в сарайчик за стремянкой и секатором – я решил, наконец, сделать то, до чего руки не доходили -  обрезать сухую лозу на винограднике, что так густо оплёл мою веранду. Сарайчик мой, выкрашенный в весёлый светло- зелёный цвет, располагался в узком проходе между глухой стеной дома и плотным рядом малины, которая осталась от прежних хозяев и давно уже выродилась, но избавиться от неё у меня не хватало духа, мне почему-то было её жаль. Эти заросли и были зелёной границей с Юриной дачей. Стремянку я нашёл быстро, а вот секатор… Я стоял посередине сарая и хмуро осматривал полки: «В каком ещё месте могут прятаться от меня эти чёртовы ножницы?» - спрашивал я сам себя. В это время я услышал буквально рядом с собой голос Лизы.
- Юра, иди сюда на минутку, я хочу тебе сказать что-то очень важное.
- Лиза, ну куда ты меня тянешь, мне ведь пора ехать.
- Я не хочу, чтобы во время нашего разговора кто-нибудь появился и прервал меня.
- Да кто тут может появиться – вокруг ни души?
- Да хоть бы Роман Евгеньевич. Он же может что-нибудь вспомнить и прийти к тебе.
- Ну, хорошо, я слушаю тебя.
После небольшого молчания я снова услышал Лизу, только голос её был глухим и напряжённым.
- Юра, -  сказала Лиза и снова замолчала, словно собиралась с духом. – Юра, я до сих пор не знаю, как ты относишься ко мне и что ты про меня подумал, когда мы с тобой так быстро оказались в одной постели. Но я хочу, чтобы ты знал – я тебя люблю, люблю с первой минуты, как только увидела тебя. Погоди, не перебивай, я должна всё сказать именно сейчас.
               Я стоял в центре сарая и не знал, что мне делать. Я не мог выбраться из сарая, так как выход был рядом с тем местом, где стояла моя парочка. Мне ничего не оставалось, как стоять не дыша и дожидаться окончания этого запоздалого объяснения. А ещё я подумал о Лизе: «Бедная женщина, она хотела укрыться от посторонних глаз и ушей, а оказалась так близко, что я слышал даже её взволнованное дыхание».
- Юра, я взрослая и самостоятельная женщина, поэтому хочу, чтобы ты понял – я оказалась в твоей постели именно потому, что влюбилась в тебя, и никакие законы морали не могли меня остановить. Вторая наша близость была по той же причине. Я не знаю, что ты обо мне подумал, но очень надеюсь, что ничего плохого.
- Лиза, милая, дорогая Лиза, и я тебя люблю…
- Юра, подожди, не перебивай меня, я и так чувствую себя, как в бреду. Я знаю, как ты любил свою жену, как долго не мог смириться с её смертью. Я ни в коем случае не стремлюсь занять её место, но… Юра, я не могу без тебя.
- Лизонька, милая, я всё отлично понимаю, не надо лишних слов. Признаюсь тебе – после Насти ты первая женщина, к которой я испытываю не просто влечение. Я люблю тебя. Поверь, эти слова я говорю со всей серьёзностью.
- Юра, дорогой, ты не представляешь, как я счастлива слышать от тебя это. Я надеялась услышать что-нибудь подобное, но то, что ты сказал… Я не верю своему счастью.
- Глупая, пойми, я же не мог вот так, спонтанно, взять и признаться тебе в своих чувствах. Мне надо было самому убедиться в глубине своего чувства, понять люблю ли я тебя настолько, чтобы сделать предложение.
- Ты делаешь мне предложение? – голос Лизы задрожал ещё сильнее.
- Лиза, я тебя люблю и хочу, чтобы ты стала моей женой.
  Повисла тишина, во время которой, по моим соображениям, влюблённая парочка уже целовалась, но спустя мгновение я понял, что ошибся.
- Лиза, что с тобой? – услышал я встревоженный голос Юры. – Тебе плохо?
- Нет, милый, мне очень хорошо, это от волнения, сейчас всё пройдёт.
- Ты уж пожалуйста, так больше не бледней. Так ты согласна выйти за меня?
- Господи, конечно же согласна, разве может быть иначе?
- Знаешь, по тебе иногда невозможно определить твою реакцию.
- Это во мне срабатывает инстинкт самосохранения, защитная реакция на вас, мужчин.
- Что, так достают?
- А ты как думаешь? Стоит только узнать, что молодая, не самая уродливая женщина не замужем, как тут же становятся в стойку, а после так удивляются, когда их посылают к чёрту, словно их облик самца должен был наверняка повергнуть меня в сексуальный экстаз, но почему-то не поверг. Кстати, Юра, что нам делать с Игорем?
- А что с ним делать? Ничего. Перегорит, успокоится и заживёт своей прежней жизнью.
- Юра, я думаю, что ты ошибаешься. Он объяснился мне в любви, и можешь поверить мне, что делал он это очень и очень серьёзно. Именно потому, что я женщина, можешь не сомневаться, обмануть меня в этом плане невозможно. Он действительно по-настоящему влюблён в меня.
               Юра молчал, видимо, обдумывая услышанное.
- Я верю тебе, Лиза. Всё-таки я съезжу к нему, может быть удастся поговорить с ним по душам, как отцу с сыном. Раньше это у нас получалось.
- Поезжай, а то я тоже что-то волнуюсь за него, - сказала Лиза, и теперь уже явственно я услышал звук поцелуя.
                Послышался шорох листьев и удаляющиеся шаги. Наконец-то я смог глубоко вздохнуть – да, тяжела ты, жизнь шпиона. Я постоял ещё немного и осторожно вышел из сарая. Только оказавшись на свежем воздухе, я удивился той плотной духоте, которая царила в сарае – моё лицо было мокрым от пота, не говоря уже о майке.
После душа и двух выкуренных трубок, я всё-таки заставил себя отыскать секатор и заняться делом. В работе я забылся, мысли мои пришли в плавное течение, и обрезая лозу, мне легко думалось об очерке. Вечером ко мне на веранду поднялась Лиза с глазами больной кошки.
- Как день прошёл? – спросил я.
- Да, как-то нервно. С утра всё пошло кувырком, дальше свершилось нечто очень важное, но после отъезда Юрия Ивановича места себе не нахожу.
- Мне кажется, что вы усложняете ситуацию. Всё устроится, рано или поздно жизнь войдёт в норму, просто надо пережить это время.
- Вы просто не всё знаете, наша ситуация гораздо сложнее, чем вам кажется.
- И опять вы всё усложняете. Я наблюдаю вашу жизнь как бы со стороны, я лицо объективное, хотя бы потому, что не заинтересованное. Есть вещи, о которых я не знаю наверняка, но могу догадаться, выстроив логическую цепочку между двумя событиями. Но даже не это главное.
- И что же, по-вашему, главное? – спросила Лиза с интересом.
- Справедливость, - коротко ответил я.
- Вот как? И почему именно справедливость?
- Вот если бы вы были с Юрием Ивановичем, то с точки зрения Игоря это не справедливо, а по-моему вполне справедливо. А, если бы вы влюбились в Игоря, то для него это было бы высшим счастьем и верхом справедливости, а для Юрия Ивановича – полный бред и вопиющая несправедливость. Так вот я хочу, чтобы жизнь сама рассудила вас, троих, по справедливости. Я имею ввиду высшую справедливость. Но для этого нужно время, понимаете?
Лиза молча смотрела на меня, но мысли её были уже далеки. Я в полной тишине набил ещё одну трубку и стал смотреть на угасающее небо. Оно потемнело, его цвет стал мягким и бархатистым. Дневные птицы постепенно смолкли и им на смену послышались робкие, распевочные трели ночных птах. Я посмотрел на Лизу.
- Знаете, о чём я сейчас подумала? Я подумала, что мне лучше поехать в город. Сама не знаю почему, но мне так будет спокойней. Вы знаете адрес или телефон Юрия Ивановича?
- Понятия не имею. А вы знаете его фамилию?
- Нет, но, наверное, её знаете вы?
- Я? Чёрт возьми, а ведь я понятия не имею, как его фамилия, - я сам удивился этому открытию.
- Ну, как же так? – разочарованно воскликнула Лиза.
- О, Господи! Как же я сразу не сообразил? Все данные есть у нашего председателя, у Анатолия Ивановича.
- Всё, я пошла к нему.
         Через час или около того, я услышал, как Лиза завела машину. Я вышел через калитку и подошёл к машине. За рулём сидела начальственно спокойная, собранная, серьёзная женщина с минимумом косметики на лице. Волосы её были собраны в строгую причёску.
- Лиза, - начал было я и осёкся. Дачное имя моей соседки никак не сочеталось с этой деловой женщиной, что сидела передо мной. – Елизавета Петровна, я за природную, естественную справедливость, поэтому от всей души желаю вам удачи.
- Спасибо вам, Роман Евгеньевич, я всегда подозревала, что вы знаете гораздо больше, чем хотите показать, - улыбнулась Лиза.  – Ну, всё, мне пора, хочу пораньше добраться. Наташе огромный привет и самые наилучшие пожелания.
- Обязательно передам, - кивнул я и отошёл в сторону.
Лизин отъезд странным образом повлиял на меня, мне стало грустно. Чтобы отвлечь себя от грустных мыслей, я решил продолжить работу над очерком, но для того, чтобы писать, необходимо  настроение и вдохновение, а их у меня не было. Я бесцельно послонялся по даче, сходил в душ и уже было собрался перекусить, как мне почудились чьи-то шаги. Не успел я выйти на веранду, как нос к носу столкнулся с Натальей.
- Наташка, привет! – радостно воскликнул я.
- Привет, добрый вечер, - ответила она и прижалась ко мне всем телом.
Мы стояли обнявшись. Я вдыхал запах её духов, волос, а ещё от Наташи чуть уловимо пахло какой-то едой, бензином, пылью и ещё чем-то очень городским.
- Наташка, какая же ты молодец, что приехала.
- Я сама решилась ехать в последний момент. Завтра же суббота, можно было выспаться и спокойно прикатить к тебе утром, но…
- Как суббота? – удивился я.
Она посмотрела на меня с какой-то безнадёжностью.
- Не удивляйся, я тут совсем потерял счёт времени.
- Ты счастливый человек.
- Так значит, ты пробудешь со мной все выходные?!
- Конечно, но ты так об этом говоришь, как будто их не два, а целых сто два.
- Я очень соскучился по тебе и поэтому даже два дня для меня – за счастье.
- У тебя кофе есть? Я схожу в душ, а ты пока свари кофе, хорошо?
Я варил кофе и сердце моё ликовало – Наташа рядом.
- Ты хочешь мне что-то сказать? – спросил я Наташу, разливая кофе, на её лице играла загадочная улыбка.
- Да, хочу. Ты знаешь, сегодня весь день меня не покидала одна навязчивая мысль: может, мне и правда пора выйти за тебя замуж? Роман, осторожней, ты же обожжёшься! – воскликнула Наташа. Это чашка дрогнула в моей руке, я обжог себе язык, выплеснул немного горячей жидкости себе на голые ноги, и отставив чашку, я сказал:
- Ну, Наталья, ты даёшь!
- Нет, ну правда. За семь лет, что мы вместе, я тебя достаточно приручила, ты стал управляем, поддаёшься дрессировке, я почти сделала из тебя человека, ты даже научился заботиться обо мне. Так почему бы мне не рискнуть?
- Действительно, почему бы? – спросил я, понимая, что за её вреднющими колкостями скрывается великое смущение, любовь ко мне и нежность. А ещё, в её глазах на долю секунды промелькнул обыкновенный страх – вдруг я передумал и сейчас начну пространно рассуждать, ища мало-мальски убедительную причину для отказа.
- Ты готов делать мне предложение?
- Как, опять?! – воскликнул я.
- Непременно, без этого я не выйду за тебя.
- Но тогда я в затруднении, - сделав серьёзный вид, сказал я. – Вдруг ты согласишься, а кольца-то у меня нет.
- Я предвидела твою убогую попытку увильнуть от ответственности и захватила кольцо, - ответила Наташа и достала из кармана халата бархатную коробочку изумрудного цвета – в этой коробочке я подарил ей обручальный перстень, когда ещё в первый раз делал ей предложение. Наташа открыла коробочку и рядом с перстнем я увидел мужское кольцо.
- А это тебе, если я вдруг соглашусь с твоим предложением, - сказала Наташа, протягивая мне кольцо. Я взял его в руки и хорошо рассмотрел. Это было обручальное кольцо тонкой работы, с какой-то замысловатой резьбой по наружной поверхности.
- Господи, красота-то какая! Таких колец я раньше никогда не видел. Где же ты его такое раздобыла?
- Не все мои тайны тебе надо знать. Теперь можешь приступать к главному. Начинай меня уговаривать.
Недолго думая, я бухнулся на колени перед Наташей и громко произнёс:
- Дорогая моя Наташа…
- Так, уже хорошо, начало положено…
- Я давно, страстно и пылко люблю тебя. Я люблю тебя так сильно, что не мыслю свою дальнейшую жизнь без тебя. Я прошу тебя стать моей женой. Выходи за меня замуж.
- Рома, я тебя тоже очень люблю и с радостью выйду за тебя замуж. Я согласна, - совершенно серьёзно ответила она, будто я впервые делаю ей предложение.
Я быстро поднялся, привлёк Наталью к себе и мы поцеловались.
- Это же наша помолвка, а у меня только яичница с колбасой.
- Зато я захватила с собой продукты, они в машине. Принеси, пожалуйста.
                Наш ужин проходил весело. Наташа рассказала свои редакционные новости, слегка покритиковала меня за медленную работу над очерком, а я, как мог, подробно изложил ей события последних дней нашей дачной жизни.
-  Ну и досталось же тебе, мой хороший. Ты удивительным образом умеешь оказаться не в то время и не в том месте. Если бы тебя обнаружили, то потом пришлось бы долго убеждать людей, что ты не верблюд.
Наш замечательный вечер продолжался до рассвета. Уже засыпая, Наташа тихо сказала:
- Рома, я хочу тебя сразу предупредить.
- Слушаю тебя, - еле шевеля губами от блаженной усталости, ответил я.
- Рома, если я почувствую, что моё присутствие тебя тяготит, мы тут же расстанемся. Чем мучиться и страдать, изводить себя ожиданием разрыва, лучше пристрели меня сразу, я не хочу медленно гибнуть.
- Нет, стрелять я не буду. И потом, из чего я тебя пристрелю? Из шариковой ручки? Если мои чувства к тебе изменятся, я сам скажу тебе об этом, но я уверен, что этого никогда не произойдёт. А теперь, закрой глаза и спи спокойно – летние ночи такие короткие.
- Уже светает?
- Да, ночь прошла, за окнами серый рассвет.
- А, день будет хорошим?
- Обязательно. Наш первый день новой жизни не может быть плохим.
- Сейчас в тебе говорит писатель?
- Нет, это говорит моя душа.
- А-а-а, - протянула Наташа и прижалась губами к моему плечу. Через мгновение она уже крепко спала.

                К сожалению, дальнейшее развитие любовной истории, произошедшей на моих глазах я могу передать только со слов Юрия Ивановича, так как ни Лизу, ни Игоря я с тех пор ни разу не видел. Юра рассказывал долго, довольно подробно, в лицах, но я видел, как ему тяжело снова вспоминать события тех дней.
Приехав в город, Юрий Иванович застал Игоря дома и с порога решился на откровенный разговор с сыном.
- Ты почему сбежал от нас?
- Я не сбежал, я просто уехал. Надоело чувствовать себя среди вас ненужным, лишним человеком.
- Ты не прав, ты не можешь быть лишним.
- А как бы ты себя чувствовал на моём месте?
- Не знаю, но только не лишним.
- Хорошо, пусть не лишним, скажем так – нежелательным.
- Ещё лучше!
- Отец, давай говорить начистоту.
- Я для этого и приехал.
- Как бы тебе это не казалось абсурдным, но я влюбился в Елизавету Петровну. Это реальный факт, а не навязчивая идея. Да, я влюблялся в девушек, и не раз, сегодня я сгорал от любви к какой-нибудь Маше, а завтра думал, как бы мне отговориться от свидания с ней. Поверь, отец, я уже в состоянии отличить юношеское увлечение от серьёзного чувства, потому что такого со мной ещё никогда не было. Ты должен знать это состояние. Все мои мысли заняты только Елизаветой Петровной, я совершенно отчётливо сознаю, что люблю её, и это чувство сидит во мне очень крепко и глубоко, оно заполнило каждую клеточку моего организма, оно, как глыба, как скала. Теперь я знаю, что такое любовь. И вот я рядом с Елизаветой Петровной, а ты вместе с ней делаете из меня клоуна…
- Какого клоуна? О чём ты говоришь?
- Пусть не клоуна, но какого-то несмышлёного мальчика. Все мои слова, все мои просьбы вы воспринимаете, как капризы подростка.
- Что за глупости ты говоришь? Игорь, почему во всём ты видишь какое-то негативное отношение к тебе? Ничего этого и в помине не было и нет.
- Отец, я что, дебил? Неужели я не в состоянии увидеть явное нежелание пойти мне навстречу: согласиться с тем, что я говорю или о чём прошу?
- Да потому, что твои просьбы там, на даче, больше походили именно на капризы, а твоя обидчивость вообще не поддаётся объяснению.
- Да, во многих моментах я обижался на вас, но мне действительно было обидно – что бы я ни сказал, всё воспринималось вами в штыки.
- Нам с тобой ещё там, на даче, надо было поговорить откровенно. И объясниться.
- А, я объяснился.
- Не понял – ты о чём?
- Я объяснился.
- Со мной?
- Нет, с Елизаветой Петровной. Ну, что так на меня смотришь? Можно подумать, что ты этого не знаешь. Я уверен, что она уже поставила тебя в известность.
- Да, Елизавета Петровна действительно сказала мне об этом, но только как о факте, без подробностей и комментариев.
- Вот видишь, значит, она мне не поверила, посчитала моё признание юношеской забавой. Будь иначе – она бы скрыла это.
- Нет, она сказала мне об этом лишь потому, что у нас с ней тоже состоялось объяснение.
- Что ты хочешь этим сказать? – спросил Игорь и на его лице отразилось смятение, испуг и ещё что-то, что Юрий Иванович не успел понять.
- Елизавета Петровна и я, мы объяснились и, как выяснилось, мы любим друг друга.
- А, как же Роман Евгеньевич? Она же любит его!
- При чём тут Роман Евгеньевич? Что за чушь? С чего ты это взял?
- Она так сказала.
- Когда?
- Когда я признался, что люблю её. Она заявила, что её сердце уже занято Романом Евгеньевичем.
- Ничего не понимаю, - Юра пытался осмыслить услышанное, а Игорь напряжённо думал о чём-то своём.
- Хотя, что ж тут непонятного? – с каким-то злобным шипением произнёс Игорь. – Она просто издевалась надо мной. Ну вот, теперь всё стало на свои места. Так вы, значит, объяснились и теперь, наверное, договорились жить вместе, так сказать, одной семьёй, под одной крышей, вот под этой самой крышей? Или решили жить у неё, а я буду приходящим сыном и пасынком?
- Ничего мы не решали, просто выяснили своё отношение друг к другу.
- Скажи, отец, а детей вы не планировали? А что, она ещё вполне может от тебя родить. Вы хотите мальчика? Ах, нет, мальчик уже есть. Значит, девчонку?
- Игорь, ты переходишь все границы!
- Я перехожу? А, по-моему, это ты вероломно разрушаешь нашу семью. Почему ты ответил на её признание, почему? Зная, что твой сын влюблён в неё, ответил ей взаимностью? Это же предательство, настоящее предательство с твоей стороны по отношению ко мне. Ты предал меня. Ты растоптал память о нашей маме и о наших с тобой отношениях. Растоптал и бросил под ноги этой случайной бабе, а она вытерла о них ноги. Ты, отец, предатель, ты Иуда!
В ответ Юрий Иванович отвесил Игорю пощёчину и не столько от обиды и оскорбления, нанесённых ему сыном, сколько ради того, чтобы прекратить начинающуюся истерику. По словам Юрия Ивановича, Игорь стал не похож на себя: он страшно побледнел, черты лица заострились и стали неподвижными, а глаза наполнились слезами, в них сверкала откровенная злоба. Его надо было как-то остановить. Дальше, не говоря ни слова, Юрий Иванович повернулся и вышел из квартиры. Он сел в свой «Жигулёнок» и поехал куда глаза глядят. После двух часов бесцельной езды по городу, он остановился у телефонной будки и позвонил своему старому приятелю – они дружили ещё с курсантских лет.
Просидев в гостях пару часов, Юра вернулся домой и застал страшную картину: на кровати в луже рвоты лежал его смертельно бледный сын, а на тумбочке в изголовье были раскиданы пустые упаковки от разных лекарств. На полу валялся пустой стакан и бутылка с остатками коньяка. Юра кинулся к Игорю, несколько раз в испуге встряхнул сына, но тот безвольно, словно тряпичная кукла, болтался у него в руках, не подавая ни малейших признаков жизни. Юра попытался нащупать пульс, но тот отсутствовал. Всё, что происходило дальше, Юра помнил смутно: как вызвал неотложку, как приехали врачи и что они делали с Игорем, чтобы вернуть его к жизни. Последующие трое суток Юра провёл в больнице, жизнь Игоря висела на волоске, врачи уже не надеялись вытащить юношу с того света, но молодой, здоровый организм постепенно справился с отравлением. На четвёртый день врачи с облегчением сообщили, что состояние Игоря остаётся крайне тяжёлым, но стабильным. Оставалось только ждать и уповать на крепкий организм молодого человека. Прошло две недели, прежде чем Игорь пришёл в норму. Там же, в больнице у него состоялся тяжёлый, но так необходимый разговор с отцом. Этот момент Юрий Иванович пересказал слишком туманно. Вот, что я понял: Игорь поставил отцу ультиматум – Лиза должна исчезнуть из их жизни, исчезнуть навсегда, окончательно, так, чтобы даже имя её не упоминалось в их с отцом дальнейших отношениях. Если же отец попытается его обмануть и тайно продолжит встречи с Елизаветой Петровной, а он, Игорь, рано или поздно всё равно узнает об этом, то тогда исполнит до конца своё намерение уйти из жизни. Всё это Игорь произнёс тихим, бесцветным голосом. Посмотрев сыну в глаза, Юра понял, что это не просто шантаж или пустая угроза – Игорь поступит именно так. Более того, сын настоял, чтобы отец дал своё честное отцовское слово, что исполнит просьбу сына и никогда больше не встретится с этой женщиной. В итоге, Юре ничего не оставалось, как выдавить из себя обещание навсегда забыть о Лизе.
          Слушая Юру, я думал о том, каким причудливым образом Елизавета Петровна в одночасье изменилась в глазах Игоря, превратившись из любимой женщины в злейшего врага. Ненависть к ней переполнила душу молодого человека. Он так и не смог примириться с мыслью, что она может принадлежать кому-то другому, пусть даже родному отцу. Что это было? Юношеский эгоизм? Дикая ревность? Непомерное самолюбие или особенности психики? Трудно сказать, да я и не психолог, не мне решать такие ребусы. Жаль лишь Юрия Ивановича и Лизу. Мне даже трудно себе представить, каких мук им обоим стоило последнее объяснение, поэтому я лишь спросил у Юры:
- Скажи мне только одно – Лиза поняла тебя?
Он поднял на меня больные глаза и ответил:
- Да, Лиза меня поняла. Я видел, как она невыносимо страдает, понимал, что у неё рушится вся жизнь, но что я мог поделать? Я виноват перед ней, постоянно живу с этим чувством, и, видимо, буду жить с ним до конца своих дней.

            В конце лета мы с Наташей поженились и по её настоянию разменяли свои холостяцкие квартиры на одну большую – Наташа настояла на том, чтобы у меня был свой просторный кабинет для работы. Я продолжаю писать исторические очерки, не изменяя своего пристрастия к этому жанру, а моя Наталья теперь сама руководит издательством, став его главным редактором. Мы по-прежнему выезжаем на нашу дачу. Иногда я вспоминаю эту грустную историю и с тоской посматриваю на соседние дачи – они изменились, стали для меня чужими. Теперь в этих до боли знакомых домиках живут совсем другие люди, их новые хозяева.