Глава 34. Вечерний город. Знакомство под дождем

Глава 34. Вечерний город. Знакомство под дождем. «Свято место пусто не бывает»

Как-то вечером, после возвращения из N-ска, гуляя от нечего делать по центральной улице города, Бескрайнов столкнулся с Ларисой. Лучистые глаза и белозубая улыбка в обрамлении копны рыжих волос, запах дорогих духов, все моментально пошло в атаку на Ивана. Первой реакцией его было желание закрыться. Но не тут-то было.

Лариса была не одна. Рядом стояла под стать ей, такая же стройная, молодая женщина, брюнетка, с требовательным, волевым взглядом.

— Познакомься, Марина,— несколько фамильярно про-изнесла Лариса,— это Ванюша. А это моя подруга.

Та чуть заметно кивнула в ответ, не отводя глаз, в кото-рых появились чуть насмешливые искорки.

— Очень приятно,— машинально проговорил он.

Лариса что-то быстро говорила, как всегда, аккомпани-руя себе руками и подыгрывая глазами,  но  Иван  не слушал ее. В нем не то, чтобы боролись, но каким-то образом одно-временно существовали два противоположных желания — повернуться и уйти и продолжить общение. Он прислуши-вался к обоим желаниям, каким-то краем сознания пытаясь понять, какое из них его. И снова, как в прошлый раз, все мысли и события последнего времени стали уплывать вдаль, вытесняемые неким неизбывным желанием веселья.

«Уж не колдует ли она? — подумал он и тут же опроверг свои мысли.— Сейчас начнешь выдумывать, просто изголо-дался ты тут по контакту с женщиной…»

Бескрайнов разозлился на себя, и эта злость вывела его из оцепенения.

— А почему вы, Марина, такая серьезная? — вдруг, спросил он, обращаясь к подруге Ларисы.

— Это вам так кажется,— ответила она.

— Да, нет…

— Кажется, кажется…— затараторила Лариса, беря его за руку.

Иван понял, что если сейчас не уйдет, то от нее ему не отделаться, и через какое-то время он окажется в ее постели и, может быть, не только с ней, потому мягко отвел ее руку.

— Извините... я тороплюсь в аптеку… нужно лекарство… срочно… бабушка…— начал врать он, покраснел и, резко шагнув в сторону, быстро зашагал прочь.

«Ну, ты даешь!..— подумалось ему.— Раньше непремен-но воспользовался бы случаем. И что случилось? Испугался, что может повториться инцидент или что-то другое?»
Вслед ему раздался даже не смех, а хохот откровенно развеселившихся женщин. Но он, не оборачиваясь, зашагал дальше, несмотря на то, что его сильно тянуло вернуться и провести вечер с Ларисой. И тянуло не только эмоциональ-но, но и физически. Бескрайнов не мог понять — что заста-вило его уйти? Но дать какое-либо вразумительное объясне-ние он не мог. И это его сильно мучило.

А город светился мягким желтым светом фонарей. Кое-где горели редкие провинциальные рекламы, какими им и пристало быть в районном центре. Вечер выдался теплый, и на улице было достаточно людно. Но и машин было много, так что о воздухе лучше было не говорить.

Бескрайнов свернул в переулок и, обогнув центр, поднялся на холм со стороны, противоположной реке. Весь город лежал перед ним. Улицы, улочки и переулки, обозначенные цепочками огней, где беспорядочно, как попало, а где строго по плану под прямыми углами или солнышком, как в центре, создавали неповторимый рисунок.
Среди неподвижных ог-ней фонарей были и подвижные, где цепочками в обе сторо-ны, а где редкими шариками, катились они по городу, созда-вая вместе с шумом автомобильных двигателей, железнодо-рожных составов, музыки, доносящейся из расположенного недалеко ресторана, картину живого города. И у него, несо-мненно, был свой собственный, может быть, одному ему присущий ритм, который оказывает на каждого человека, живущего в этом городе, свое, особое влияние. Кто-то акти-вен и, как заведенный, бегает с утра до вечера по своим де-лам, кто-то чередует периоды активности и передышки, и таких большинство. А есть, как во все времена, и такие, кто зевает день-деньской во весь рот, либо спит явно или неявно, либо ищет всякие дела, чтобы только не делать главного, либо смотрит на всех довольными глазами, как бы спраши-вая — «Я доволен всем, мне не скучно, что вам от меня нужно?» Но как бы то ни было, каждый человек несет на себе черты и общегородского типажа.

Бескрайнов спустился, но пошел не центром, а переулоч-ками, как он любил часто делать. Здесь было пустынно, и из открытых окон, со дворов он слышал голоса и пение, иду-щие из телевизоров и музыкальных центров, разговоры лю-дей, кудахтанье кур и другие звуки реальной жизни.

От прогулки он устал, впечатлений было много, и образы встреченных им женщин поблекли в сознании.

Пока Бескрайнов шел, прислушиваясь и приглядываясь к жизни переулков, попрятались звезды, заметно посвежело, потянул ветерок и начал накрапывать дождь. Зонта, конечно, не было. «Дотяну» — подумал он и, подняв воротник пиджака, быстро зашагал кратчайшим путем к дому.

Однако дождь расходился не на шутку, полил ливень, и теперь, как ни иди,— быстро или медленно,— а вымокнешь до нитки. Бескрайнов, увидев на другой стороне перекрестка широкий козырек над подъездом, шагнул в его направлении. Но тут из-за угла вышла женщина с зонтом. Столкнувшись с Иваном, она выглянула из-под своего убежища,  улыбнулась чуть насмешливо, съежившемуся мужчине.

— Что же вы прогноз погоды не слушаете, а?

— Да как-то…

— Идите скорее под зонт, а то, чего доброго, простуди-тесь еще!

Бескрайнов шагнул в спасительное пространство зонта. Незнакомка, не церемонясь, взяла его под руку.

— А то зонт-то женский, маленький… Вам далеко?

— Минут десять, к реке…— и Бескрайнов назвал адрес.

— О, да мне почти туда! Пойдемте, я вас, так и быть, провожу.

— Спасибо!.. Но мне неудобно…

— Как вас хоть зовут? Я — Елена.— Не обращая на его слова внимания, она решительно повела его через улицу.

— Иван…

Они бодро шагали по улочкам, обходя большие лужи, куполом зонта решительно пресекая мощные струи дождя и весело болтая. Больше, конечно, говорила Елена, ибо трудно было себе представить, что могло бы заставить Бескрайнова болтать. Он всегда либо что-то произносил определенное и четкое, о чем думал, что его волновало, либо мямлил.

Так незаметно они дошли до дома бабушки. Дождь не стихал, хотя стал немного меньше.

— Ну, вот я вас и довела.

— Я вам очень благодарен.

— Прощайте, мой неожиданный попутчик,— проговори-ла, улыбаясь Елена.

— Прощайте…— И как бы спохватившись, произнес: — А можно я вам как-нибудь позвоню?

— А запомните?

— Да, конечно!

Елена назвала ему номер своего сотового телефона. Он наморщил лоб, запоминая цифры и их последовательность. А она, подтолкнув его к калитке, засмеялась коротким звон-ким смехом и исчезла за углом.

Домой идти не хотелось. Бескрайнов спрятался под навес над калиткой и стоял так, глядя на струйки затихающего до- ждя, ручьи и лужи, ожившую после жары растительность, и на душе его было как-то мечтательно хорошо. Как это часто бывало с ним, вспоминались чьи-то стихи.

По улице, испачканной дождем,
Шла женщина, укрытая зонтом.
От всех невзгод, от непогод
Был только тонкий-тонкий зонт.
По улице, испачканной дождем,
Мужчина шел, бездомным псом.
От всех невзгод, от непогод
Был только плотно сжатый рот.
И прикоснулся он к зонту
На зыбком уличном плоту.
И вот плывут они вдвоем
Сквозь серый, мглистый водоем.
А из зашторенных окон
Струится тихий теплый сон.
На улицу, на дождь, на грязь
Незримою рукой ложится вязь.
 
Дождь уже закончился, только капало с веток, крыш и с козырька. Шум проехавшей машины вывел Бескрайнова из оцепенения, и он зашел в дом. Было поздно, все, видимо, спали, и Иван, тихонько сняв обувь, прошел к себе.

Бескрайнов любил свою комнату. Она была солнечной практически весь день, кроме ранних утренних и предзакат-ных часов. Бескрайнов любил понежиться в ласковых лучах, ему так хорошо думалось. А по ночам ему нравилось долго смотреть на луну, навевавшую мечтания-сны, которые почему-то ассоциировались у него с серебряными колокольчиками. Вот и сейчас он, не зажигая свет, сохраняя очарование вечернего полумрака, подошел к окну, в которое сквозь разрывы в тучах заглядывала полная волшебница луна. В сознании зароились какие-то надежды и соблазны вперемешку с мыслями о жизни и смерти. И мысли о смерти, всегда вызывавшие в нем философское настроение, сейчас были неприятны, хотелось, чтобы бесконечно длились вот такие, как сегодня, дивные и прекрасные дни и ночи. Он испытывал сейчас буквально физическое наслаждение. Но — «свято место пусто не бывает» — в это состояние души, в эту самую внутреннюю красоту, уже начали понемногу, затем все более, вкрадываться черными точками, испускавшими ядовитый дух, воспоминания, сомнения, страхи и что-то еще, чему он пока не мог дать имени. Бескрайнов не любил это, но не имел ни сил, ни знаний, ни опыта, как с этим бороться. И яды эти постепенно поедали его прекрасный душевный настрой. Так же было и сейчас…

Бескрайнов стоял у окна, мысленно накинув на себя се-рый плащ своего одиночества, своего безразличия, неверия и неприятия ни плохого, ни хорошего. Апатия овладела им.

«Как уйти от этого состояния, что все время «пожирает» в моей душе все хорошее? Почему не могу удержать пре-красное настроение хотя бы на недолго? — Эти вопросы не впервые мучили, но сегодня к ним прибавился еще один: — Может, поэтому я не могу на чем-то сконцентрироваться? Другие ведь работают от света и до света, и вдохновение долго не покидает их. Почему со мной такое?»

Бескрайнов еще некоторое время постоял, тщетно пыта-ясь найти ответы на свои вопросы. Уже было поздно, он устал и, едва прикоснувшись к подушке, так и не раздев-шись, забылся глубоким сном.

© Шафран Яков Наумович, 2020