Микадо должен умереть в полночь

— Ваше Величество, — сказал монах, — начнём с самого простого. Для постижения искусства созерцания Вы должны пожертвовать вечностью, которой у Вас нет. Сейчас раннее утро. Посмотрите на это спокойное озеро, по которому скользят водомерки. Нежный туман, легче пуха, висит над водной гладью. Холодная гора, имени которой мы не будем называть вслух, потому что оно должно быть в сердце — смотрит на вас холодно и безразлично; и Вы должны пропитаться равнодушием. В этом залог успеха. — Монах, сморщенный, как изюм и лёгкий, как тростник, в одежде ветхой, как увядшая листва, смотрел на императора строго; казалось, если с озера подует ветер, старик улетит подобно одуванчику.
— Как обращаться к тебе, монах, — с трудом выдавил из себя микадо.
— Зовите меня просто — Учитель,— император вздрогнул, недоверчиво посмотрел на самоуверенного старика и подумал про себя: «Зачем только я послушал советника! Чем мне может помочь этот нищий?»
— Любезный,— сказал император.
— Учитель,— поправил монах и улыбнулся. «Наглец!» — подумал император.
— О, вовсе не наглец, — сказал старик, — микадо опять вздрогнул, монах выдержал паузу, смакуя произведённый эффект на молодого человека  и добавил, — произнесите это слово и Вы освоите новое впечатление в Вашей короткой жизни.
   Убогая хижина из тростника, тропинка, ведущая к озеру, Храм на другом берегу, отражающийся в воде; горы в снегу и в облаках, и два человека: могущественный император и нищий монах. Наверное это сон. Сейчас войдут преданные слуги, в роскошных красных, жёлтых, пурпурных и золотых одеждах, и начнётся церемония чаепития...
— Ваше величество, — мягкий голос монаха порвал тишину словно рисовую бумагу, — может быть Вы желаете пить? Но помните — время утекает сквозь пальцы.
— Хорошо... Учитель, начнём! — сказал молодой человек и почувствовал, как звякнул серебряный колокольчик, то ли в лесу, то ли у него в голове. — Странное чувство, — сказал император.
— Да, — подтвердил старик, — и это только первый маленький шажок на пути к вечности. Вам угрожают смертью, это тоже самое, что угрожать поцелуем. На протяжении одного лишь дня мы умираем множество раз, совершая поступки; а Вы, Ваше Величество, боитесь воина, способного пронзить только Вашу плоть, но не дух; будь это даже ловкий и хитроумный ниндзя — тем прекраснее будет смерть!
— Так, стоп, стоп, стоп— воскликнул император, — я пришёл сюда, как раз не за этим. Сегодня в полночь, я должен уцелеть.
Монах, склонив голову, покорно улыбался.
— Хорошо, Ваше Величество, тогда я превращу Вас в цветок лотоса, и мы переждём эту ночь посреди озера, но Вы навсегда пропахнете ряской и тиной, и Ваши придворные будут Вас путать с духом воды. — Микадо внимательно посмотрел на монаха. Старик покорно улыбался.
— Это была шутка, Ваше Величество.
— Я не верю своим ушам! — сказал император.
— Мне нужно было Вас отрезвить. — пояснил монах, — должен Вам напомнить, что время скоротечно, если тратить его на болтовню. Со всех уголков страны устремились отъявленные головорезы, что б исполнить предсказание о Вашей  смерти сегодня в полночь и вонзить  холодную сталь в царственную плоть.
   Император поёжился. Тишина воцарилась над озером, будто сопереживая сказанному и только глупая лягушка плюхнулась в воду и нарушила торжественность момента.
— Итак, — продолжал монах, — мы потеряли утро; остались: день, вечер и незначительная часть ночи. Это время Вы должны превратить в вечность.
— Но, как, Учитель! — воскликнул микадо.
 — О, нет ничего проще, Ваше Величество, если у Вас есть озеро, рисовая бумага, кисти и чёрная тушь.
— Всё это у меня есть во дворце. Но, Учитель, ты же сам приказал мне отпустить всех слуг, — возмутился микадо. — Хитрые искорки замелькали у нищего старика в щёлочках глаз.
— Микадо, в моём скромном жилище Вы найдёте всё, что Вам не достаёт, — торжественно произнёс монах.
— И что мне со всем этим делать?
— От Вас требуется сущий пустяк — сотворить Вечность! Озеро подарит Вам вдохновение, вы напишете прекрасное хокку и это станет для Вашего Величества надёжным щитом на века! А сейчас позвольте наградить Вас одиночеством, к вечеру, перед закатом я вернусь, и мы вместе оценим, какие у Вас шансы встретить рассвет.

— Учитель, — взмолился император, — я не способен написать ни строчки!
— Вы не воспользовались вдохновением, Ваше величество, — спокойно заметил старик.
— Но озеро мне его не дарит.
— Обратитесь к нему!
— Как обратиться? — не понял микадо.
— С трепетом, — подсказал монах,— поторопитесь, солнце заходит.
— О, старое озеро, — произнёс молодой человек,
— Размер нарушен, — забраковал Учитель, — поменяйте «озеро» на другое слово.
— О старый пруд, — сказал неуверннно император, — и опять глупая лягушка плюхнулась вводу.
— Ну, дальше! — закричал монах, — Что Вы видите?
— Лягушка прыгнула, — ответил микадо.
— Что, Вы слышите?
— Что-что? — Плеск воды.
— Браво, Ваше Величество, Вы мой самый способный ученик. Но торопитесь, скоро полночь! Вы владеете икусством каллиграфии? Надо всё это записать. Возьмите фонарь в моей хижине.
Император прилежно вывел волшебные строчки, которые должны были защитить его от убийц:
«О, старый пруд,
   Лягушка прыгает,
   Всплеск воды»
— Ваше Величество, я Вас поздравляю, Вы превзошли все мои ожидания. Повесьте перед входом в хижину Ваше бессмертное хокку, которое защитит Вас, и спокойно ложитесь спать. А завтра утром можете возвращаться во дворец!

Император провалился в сон. Ни мятежный сёгун, ни злой самурай, ни ловкий ниндзя, не подобрались к могущественному императору в эту ночь, чтобы нанести предательский удар безжалостным мечом. Монах пошёл прогуляться на другой берег озера, после долгого дня проведённого в неустанных заботах. Луна освещала тропинку, на которой показался человек.
— Советник, доброй ночи. Его Величество спит, как младенец.
— Доброй ночи, Мацуо. Прекрасная работа. Я твой должник. Проси всё, что захочешь.
— Советник, зачем тебе нужен был весь этот театр?
— Мацуо, теперь моё влияние на микадо безгранично. Проси всё, что захочешь!

               06.06.20