Глава 24. Мертвый город

Не могу сказать, что дорога была легкой. По степному плато снегомоб* бежал шустро. Ветра практически не было. Мороз хоть и был влажным, но крепостью не отличался. Так что, до леса я добралась бодрячком.

В лесу, однако, дела пошли не так резво. Вековой хвойник был раскидист и рос густо. Порой так густо, что ветки врастали в стволы соседей, образуя тем самым мало проходимую стену. А уж пробраться сквозь такой живой барьер на снегомобе и вовсе было нереально.
Такие  места мне приходилось объезжать, делая крюк. Иногда весьма приличный.
Да, впрочем, и на  менее заросших участках я ползла на минимальной скорости, пригнувшись  к самому рулю, что бы не напороться на торчащие во все стороны ветви.

В таком лесу  легко было заблудиться.
Пара метров вглубь, со степного плато и все. Обратной дороги не видно. Колючие, раскидистые, вечно зеленые ветви хвойника, словно занавес, отделяют тебя от всех ориентиров из вне. Огромные, необхватные стволы пиками уходят ввысь. Закрывая от твоего взгляда  само Небо. Запирая внутри зеленого полумрака.
Шершавые, с коричневатой корой, стволы потрескивают от начинающего выпускать их из своих крепких объятий,  жесткого  ледяного мороза, пугая  меня и звуком, и мраком царящим в их глубине, скрытой за пушистыми ветвями дерева.

Казалось, что в этой густой темноте живет Нечто, шипящее на тебя за то, что посмела потревожить вековой покой Леса.  Деревья словно сварливо переговаривались  друг с другом  о твоей напуганной персоне, незвано заявившейся в их царство.
 Их  раскидистые ветки с острыми, зелеными иглами перегораживают  мне  путь, царапая кожу, хватая за одежду.

То и дело на пути попадаются  огромные корни, норовящие  выкинуть мою особу прочь из седла  снегомобиля.
Скрытые серыми  облаками верхушки хвойника  негромко гудели, тихонько раскачиваясь под напором ветра и словно манной небесной, осыпают  меня снежной поземкой.
Мелкая снежная крупа вскользь касается куртки,  скользит тончайшей газовой тканью,  словно шаль с плеч,  по стеклам очков и острой ледяной крошкой  застывает в шерстяных ворсинках балаклавы, закрывающей мое лицо.

А впрочем, лес меня не так уж сильно и пугал.
Он, несомненно, был гуще, чем я встречала на своей родной планете. И выше. И темнее. Но его растения не были ядовиты. Иглы, заменяющее им листья, не были такими уж острыми. А его густота мне нравилась. Она давала чувство безопасности, позволяя укрыться среди его деревьев. Затеряться между их ветвей, скрываясь от враждебных глаз.

Достигнув поляны с сухими, поваленными,  поросшими мхом  и с  торчащими вверх, словно пики, голыми стволами, когда-то живого, а теперь мертвого участка леса, я разложила на пне угощение его Хозяевам.
Здраво рассудив, что без подношения Им, в такое урочище лучше вообще не соваться.
А бывать в лесу, мне очень хотелось. Это было то место, где я могла отдохнуть от давления чужой цивилизации, восстановить силы и душевное равновесие. Где чувствовала себя в гораздо большей безопасности, чем в любом из домов, построенном сапиенс.

Да, лес не был добрым дядюшкой. Да. В нем было опасно. Да. Можно было погибнуть. И все же,  среди этих темных ветвей, окружающих меня со всех сторон, мне было гораздо спокойнее, чем среди каменных стен здешних особняков.

Долго ли, коротко ли, но в середине дня я, наконец достигла цели своего путешествия.
Т.е. оказалась стоящей на краю ущелья, глубиной этак с километр. Впереди меня, выдолбленные в скале, возвышались поросшие мхом, башни покинутого жителями города.

Прямо передо мною был навесной мост, сделанный из звеньев огромной цепи, покрытых сверху деревянным настилом из бревен. Перил у моста не было.
Припрятав снегомоб среди ветвей ближайшего ко мне хвойника, я взвалила на плечи рюкзак и шумно выдохнув, шагнула на мост.
Надо сказать, что идти по нему, было удовольствием так себе.
Широкий, состоящий из мощных металлических звеньев, он, тем не менее, слегка вибрировал под  моими ногами.
А бревен, из которых состоял его настил,  как оказалось, в некоторых местах,  и вовсе не было.
И тогда мне приходилось идти по металлической части моста, над самым обрывом, серой щелью уходящего куда-то вниз.
К тому же, дно ущелья было скрыто белой пеленой, поднятого ветром снега. Лишь острые крючья серых скал, торчащие из стен каньона, намекали на то, что падать вниз мне не рекомендуется. Притом категорически.
Впрочем, учитывая, что многие бревна просто-напросто подгнили от времени, мне вообще большей частью и приходилось идти по  толстому краю звеньев его цепи, балансируя над самым обрывом.

Обледеневшие, подрагивающие под ногами, местами проржавевшие, они тоже не внушали доверия, в плане надежности, но выбирать не приходилось.
Я шла, аккуратно смотря себе под ноги, носком сапога проверяя прочность дороги, балансируя раскрытыми руками над уходящим вниз провалом в скале.
Проход не был таким уж широким. Метров пятьдесят, не больше.
Но, не смотря на усиливающийся холод, мне казалось, что еще чуть - чуть и я начну покрываться испариной.

Со дна ущелья начинало подниматься белесое марево. Где-то в верхушках хвойника слышался шелест ветра.
А это значит, что мне лучше было поторопиться, поскольку ни ветер, ни снег, ни туман, на этом переходе мне точно были не нужны. Но и скакать, словно горная коза, я не могла. Иначе просто  поскользнусь на обледенелом железе и все.
Даже порыва ветра не понадобиться.
Я и без него улечу в пропасть.
А проверять собою из чего состоит ее дно, я была не расположена. Не геолог я, что б изучать состав и свойства камней.

Когда я, наконец,  достигла противоположного конца моста, мои ноги чуть подрагивали от нервного напряжения. Но этот кусок пути,  был пройден.
Так что, склонив голову перед аркой ворот и поздоровавшись с духами Врат, я не спеша вошла в Город и огляделась по сторонам.
Заиндивевший камень стен. Обрушенные колонны. Лестницы. Амфитеатр, с разрушенными временем и непогодой ступенями лестниц.  Фасады без потолков.  Фонтаны, наполненные снегом. Ажурные скамейки с подкосившимися ножками. Остатки мозаики на  сохранившемся кое-где в домах, потолках.
Изящные выступы, поросшие мхом. Каменная крошка под ногами.
Вверх, к выдолбленным в скале и  украшенным остатками лепнины,  оставам зданий, вели многочисленные дорожки, вымощенные булыжником.
Город напоминал мне пчелиные соты в разрезе, уходящие пиками башенок высоко вверх.
Его квадратные, круглые, прямоугольные площади были выложены мраморной плиткой, теперь покрытой каменной крошкой обвалившихся зданий, поросших мхом, с начинающим их раскалывать хвойником.
Лес уже начал заявлять  права на этот город, прорастая среди его площадей, в окнах домов, на крышах ажурных беседок, молодой порослью.

Я остановилась на площади, перед одной из украшенных мозаикой, стен.
Зеленокожие, гуманоидного вида  жители.
Зеленое Солнце. 
Женщины, дети, мужчины. Светлокожая с зеленоватым оттенком кожа. Улыбающиеся. Нарядно одетые.
Сжимающие, белые, с пушистой бахромой салатового цвета, по краям лепестков цветы, в тонких с удлиненными ладонями, руках.
Работающие фонтаны.
Изящная архитектура зданий, гармонично  сочетающаяся с монументальностью.
Не было сомнений в том, что это и есть коренные жители Гатиллайи.
Какое-то время я бродила по кривым улочкам города, поднимаясь по многочисленным ступеням его переходов. Пересекла несколько мостиков, перекинутых через горные речушки. Прошла пару проходных дворов, соединяющих кварталы между собой. Заглянула в пару домов. Побродила по террасам, когда-то украшавшим город  своей зеленью.

После чего, устав, остановилась, задумчиво задрав голову вверх и глядя на Зеленое Солнце Гатиллайи, расплывающееся в серой дымке облаков мятным маревом, переводя дыхание, подумала: «Солнце осталось. А племя, населяющее эту планету исчезло.»

Из манускриптов, найденных в закромах библиотеки имения, я уже знала, что имбанги прибыли в свое время, с Каты. Остатки именно их города я когда-то нашла в песках ее пустыни. Оттуда они ушли. И поселились здесь. Сменив один вид на другой. Заселив  дома местных.  Пользуясь их дорогами, их посудой, их мобилями. Цивилизованная раса, в поисках дома не постеснялась стереть с лица планеты  всех ее жителей, являющихся сапиенс.

Я тяжело вздохнула. Несомненно, это было давно. Очень давно. Однако, характеризует эту расу. Да и не только ее. История Содружества мною была изучена неплохо.
Презрительно дернув плечом, я развернулась, что бы отправиться обратно.
Все, что хотела, я увидела. Этот город был доказательством, найденному в книгах.
А вот изучить его поподробнее, мне еще предстояло. Но, не все сразу.
Зато, будет чем заняться на досуге.
Я довольно улыбнулась, а затем призадумалась: « Факт экспансии и геноцида в отношении аборигенов Гатиллайи,  умалчивался  официальной историей имбангов и не только ею. Но, по факту, эта планета не приняла чужаков, убивших ее детей. И имбангам удалось прижиться лишь на небольшой части ее земли. Вот откуда возник термин: Зона Заселения. Вот почему периметр моего Имения охраняется еще и силовым полем, ведь оно стояло на самой границе этой самой Зоны. Местная фауна то тоже не в ладу с чужаками. А привезенная, в свое время с собою, тут так и не прижилась. Потому животных у имбангов в домах не было.
 Правда, я не очень понимала: почему имбанги покинули Кату? Есть ли на Гатиллае иные измерения? Кто тогда обитает там? Или уничтожены все аборигены вообще?»

Сведений об этом мне пока  найти не удалось, как и получить Знание иным путем.
Вздохнув, я вышла за ворота мертвого города, готовясь проделать обратный путь по мосту, но быстро поняла, что с этим, мне придется притормозить.
За пределами городских стен, не на шутку разыгрался ветер. И пересечь мост в таких условиях, было весьма проблематично. А точнее – нереально.
Так что, мне пришлось вернуться обратно в город,  и, устроившись за ближайшей стеной ворот,  укрываясь от пронизывающих порывов ветра, подумать о костре и, видимо, о ночлеге.
Забираться внутрь одного из домов, выдолбленных в скале,  дабы переждать непогоду, я не рискнула. Неизвестно, кто там нынче водится, в этих пустых комнатах. И куда ведут коридоры, в этих заброшенных особняках?

Задумчиво почесав пятерней в затылке, я принялась искать хворост, для разведения костра.

• - снегомоб ( сленг)- то же, что и снегомобиль= снегоход.