Почему Николай Петрович яду выпил

Николай Петрович уже лет шесть работал кем-то вроде фельдшера в своём захолустье, только ездил в основном не по вызовам, а по записи. Платили очень хорошо, прям даже излишне - не мудрено,  считай, один врач на всю деревню.
И самовары кипятили, и баранки подавали в самой красивой вазочке, и кланялись, перед Николаем Петровичем так низко, как будто из чайника последние три капли выдавить пытались.  Только Николай наш Петрович на все на это лишь кивал слегка, небрежно кланялся, сводил брови, делал вид, что думает о чем-то серьезном, и как можно быстрее пытался выскользнуть на улицу.
И у ларьков, и на рынке тоже кланялись, и приставали с ненужными разговорами, чуть ли не даром телячье филе отвешивали. Правильно, кто знает, глядишь - сердце завтра прихватит, так на одного Николай Петровича вся надежда, уж надо услужить как-нибудь, заранее.
Казалось бы, живи да радуйся - лечи себе стариков и их детей, да и получай потом все самое свежее чуть ли не даром. Только учёный наш год от года становился все чернее и чернее. 
Пить начал, опаздывать стал, денег недосчитывался постоянно, хотя платили - дай бог каждому, все же  работал Николай Петрович так же усердно, хоть уже стареть начал, да и спина так о себе заявила, что не дай бог никому.
Однажды сидел он полночи за столом у больной, дом бедный-бедный, одну табуретку только и дали, к утру так у него в спине заболело, что еле встал. А уж когда к этой самой больной подошёл, только пригнулся над ней, так у него такое в спине стрельнуло, что тут же перекосило его и упал он навзничь прям на Маньку. Вся деревня потом обсуждала, потешалась.
В общем, Николая нашего Петровича вся деревня знала, платила, звала, доверяла как своему, а учёный наш день ото дня чернее тучи ходил из дома в дом. Однажды выпил он яду, да и помер на шестом десятке.
Судачили деревенские, плакались, что звать теперь только из соседнего села придётся. Думали-гадали, что нашло на Николая то Петровича, ведь и деньги платили, и самовар кипятили, и на рынке чуть ли не даром давали.
Все делали, все как положено, только «спасибо» ученый наш только раз в жизни услышал, да и то, от Маньки только, которая и разнесла про спину то, по всем домам.