Когда зацветёт земля... 6

***
Дома я застал тётку за тем, что она металлической рейкой от дореволюционной кровати (очередной батон колбасы измочаленный валялся под окном) дубасила по трубе в ванной комнате. «И буду колотить, ублюдок!» – орала она, буравя взглядом стену, из-за которой доносились звуки дрели. Сосед делал ремонт, но ещё неизвестно, что сверлило лучше: его инструмент или взгляд моей тётки.
Я прошёл на кухню, открыл холодильник, увидел упаковку котлет из кулинарии, хотел было их поджарить, но стало лень. Взял связку сосисок, одинаковых, как дни моей жизни, и съел несколько штук холодными, закусывая хлебом с водянистым зимним огурцом. 

Под тёткины вопли («А трубы-то вибрируют, у-у!») я отправился в свою комнату, заставленную затхлой советской мебелью, улёгся на диван и начал думать.
Хорошо бы закончить Высшую школу экономики, мечтал я, стать крутым государственным менеджером, и тогда бы эта тёлка не воротила от меня нос. Но я понимал, что ВШЭ не по моим мелким зубам. Пришлось понизить планку и подумать, что сошёл бы и какой-нибудь институт коммерции попроще. В конце концов, главное ведь - практические умения, а не диплом. Я воображал, как весь из себя успешный, в элегантном костюме от Версаче, подкатываю на элегантной же иномарке к той девушке из галереи. И тогда, конечно, ей и в голову не приходит ответить мне: «Да… нет… просто не могу…»  Потом мы с ней ужинаем в… г-м-м… ресторане на двадцать девятом этаже гостиницы «Украина», в зале с гигантскими панорамными окнами и сногсшибательным видом на столицу.  Поев и выпив чего-нибудь необычного и возбуждающего (моя фантазия не стала на этом задерживаться), мы бы начали танцевать. И я бы обнял её за талию, потом опустил бы руку ниже. Та девушка положила бы голову мне на плечо, а я бы поцеловал её смешную черепашью шейку.
Дальше на моём Порше-Кайене мы бы отправились в мои апартаменты в одном из небоскрёбов Москва-Сити. Дальше… в общем, в моих мечтах она проявляла удивительную покладистость во всём, что я от неё требовал.

Следующий день был выходным, и я решил начать его с поисков информации о поступлении в какой-нибудь экономический вуз, однако, проснувшись в восемь утра, сразу почувствовал, что мне в лом. Вышел на кухню. Тётка пила чайную жижу, рейка от дореволюционной кровати уже лежала наготове. Я опять поел холодных сосисок. Они по-прежнему были одинаковыми, но моя жизнь поменялась.

Я оделся потеплее, взял из холодильника бутылку водки и поехал на Алексеевскую к дому той девушки. Её подъезд выходил в переулок, на другой стороне которого пестрела грибами и вертелась каруселями детская площадка.
 
Я уселся там на лавочку, до некоторой степени прикрытую игрушечным домиком а ля собачья конура и стал ждать. Мамаши на площадке посматривали на меня с подозрением, но мне было плевать. Будучи охранником, я не испытывал проблем с сидением без дела на одном месте. Время от времени я украдкой прихлёбывал из бутылки. Одна мегера с восточным носом набросилась на меня: катитесь, мол, отсюда, здесь вам не кабак. Но я и носком ботинка не шевельнул. Что она могла мне сделать? Полиции вокруг не наблюдалось.

Примерно в час дня двери подъезда в очередной раз отворились и пламенем вырвался из сумерек малиновый пуховик. В ушах моих раздался малиновый, очевидно, звон. Нет, если честно, я сам не ожидал такой степени оглушённости.  Чёрт, она задела меня сильнее, чем я предполагал. Я разволновался, как школьница перед первой дискотекой. К девушке я не подходил, следовал за ней издали, как в кинодраме. Она посетила парикмахерскую, потом обувной магазин, откуда вышла с объёмной коробкой, потом заглянула в небольшой супермаркет. Туда я вдвинулся вслед за ней и купил там отвратительный склизкий сэндвич. Затем она направилась к своему дому. Тут я догнал её и начал быстро говорить: «Девушка, меня зовут Владислав. Помните, вчера на выставке картин…» Она мельком взглянула на меня и поначалу, кажется, не узнала. Потом, торопливо переложив пакет с коробкой из одной руки в другую, пробормотала: «Я ведь вам уже говорила… извините…». Чёрт, даже в этом перекладывании сквозила невероятная женственность. «У вас кто-то есть? Вы замужем?» Она отвернулась и быстрыми шагами пошла к подъезду. Я вернулся домой злой и обескураженный и смертельно разругался с тёткой. Хотел было поискать информацию насчёт института, но завалился спать. 

Продолжение
http://proza.ru/2020/06/08/1087