Юность. Загорск и Чесноковка

В начале 1963 года отец переехал в Загорск работать лесником. Весной уехала и мать с сестрёнкой, а я остался доучиваться до лета, живя в селе Русский Юрмаш у Никитиных дяди Васи и тёти Саши в виде приложения к их собственным 2 ребятам (они были старше меня, старшего звали Петром, а младший – Василий был хромым, но умственно очень развитым). Старшая, замужняя дочь, жила отдельно.
После переезда на кордон у пос. Загорский, перешел учиться в 8 «Б» класс Чесноковской средней школы. Видимо для адаптации к новой среде отец направил меня в пионерский лагерь трикотажной фабрики “Буревестник”, находившийся в его лесу. Там я за месяц отдохнул. Разводили огромные костры, пускали в небо самодельные ракеты, играли с кордовыми моделями самолётов, волейбол, футбол (последние игры были распространены и среди деревенских ребят), ходили в путешествия по окрестностям с ночёвкой в палатках у берега реки Агидели (Белой по русски) и, конечно, купались.
В Чесноковской школее моей первой классной руководительницей была Марья Ивановна Бугаёва. Затем она передала эстафету Ивану Денисовичу Цысь, также преподававшему русский язык и литературу. Любовь к физике привил Саватеев Борис Петрович. Труду обучали Башкаров Рифкат Гильмиярович, а позже Кириллов Пётр Иванович. Гопеев Виктор Львович обучал истории и черчению (он же был классным руководителем параллельного нам 8 «А» класса). Историю преподавали также Стяжкин Анатолий Викторович и Челиков Савелий Иванович. Были и др. учителя, но несмотря на близость к Уфе, порой их не хватало. Так органическую химию нам почти не преподавали, поэтому на вступительных экзаменах в институт мне пришлось не сладко.
27 октября 1964 года меня приняли в комсомол (билет №16153032). Сколько дрожжи было в коридоре райкома комсомола (в Уфе), но как всегда, находился балагур, который разряжал обстановку. Я гордился тем, что на моём комсомольском билете были нарисованы 5 орденов (позже добавили шестой), в то время, как на сохранившемся отцовском, только два. Комсомольские собрания нравились, мы спорили, жили полнокровной общественной жизнью. В частности, активно помогали милиции, надев красные повязки с надписью “КАИ”  ходили по Оренбургскому тракту от Чесноковки до пункта ГАИ у кафе “Отдых” . Если в Юрмаше мы боролись с курильщиками, то здесь наоборот, выискивали на обочине дороги окурки. Найдя несколько бычков, складывали все в одну самокрутку, добавляя туда сухие листья. Надо сказать мне это не понравилось и навсегда отбило охоту курить. Комсоргами в школе были моя одноклассница Красильникова Тамара (из д. Зубово), а позже, сын моего классного руководителя Цысь Александр (из д.Чесноковки), ещё позже Кобякова Дарья (из д.Мокроусово).
Не помню в каком году, приезжие работники, которым было поручено сжечь старую киноплёнку на костре, поленились и большую часть киноплёнки просто напросто выбросили в реку Белую. Пацаны увидели это и достали часть киноплёнки со дна Белой. Мы рассматривали кадры фильмов, обменивались друг с другом плёнками. Но главная изюминка была в том, что в те годы киноплёнка была из легко воспламеняемых материалов. Мы брали кусочек плёнки, скручивали в конус, забинтовывали фольгой, оставляя маленькую дырочку, а через неё поджигали плёнку. Эффект был потрясающий, плёнка загоралась, но из-за отсутствия кислорода начинала дымить, как дымовая шашка. К сожалению, эта история закончилась трагически. Рассказывали (не знаю, насколько правда), что один из пацанов, обмотавшись плёнкой (чтобы руки были свободны), слишком близко подошёл к костру, а потушить случайно вспыхнувшую плёнку оказалось практически не возможно.
23 октября 1965 г. вступил в члены ДОСААФ СССР (Всесоюзное ордена Красного знамени добровольное общество содействия армии, авиации и флоту). Членские взносы платил по 10 коп. в год, а с 1967 г. начал платить по 30 коп, т.к. получал зарплату. Кроме того, эпизодически с каждого человека брали небольшие суммы в помощь развивающимся странам и отдельным личностям международного революционного движения. Взамен давали различные марки, посвящённые этим событиям.
Школа была с производственным обучением, т.е. в старших классах уроки труда были заменены уроками механизации. Летом я проходил практику в поле на тракторе, откуда приходил домой весь грязный от солидола и прочих масел, а главное, от всепроникающей пыли. Позже, недели две ежедневно добирался до деревни Нижегородки, где находилась крупная ремонтная база и мы ремонтировали трактор ДТ-54А. Я был новичком и в первый же день молоденький тракторист, как это было принято, посмеялся надо мной. Он крикнул, как мне показалось: “Радик, возьми у мастера и принеси отработок пару. Срочно, мол, нужно, скажи. Ведро возьми с собой”. Я не знал, что такое отработки, но, не подав виду, пошёл к пожилому мастеру. Тот сунул мне дюжину фрикционных накладок. “Зачем столько, они только парочку просили?” “Пригодятся”. Отнёс. Трактористы ухахатываются, чему, мол, тебя в школе учили, ведь пар в дырявом ведре не принесёшь. Оказывается, они просили принести “отработанного пара”. Тем не менее, по окончании школы вместе с “Аттестатом о среднем образовании” я получил “Свидетельство механизатора” за №4397 от 14 мая 1966 года.
Если восьмых классов было 2 (я учился в 8“б”), то 9 класс был один, а 10 класс со мной закончили: Гаврилова Мария Александровна, Горбулин Николай Алексеевич, Исупова Мария Трофимовна, Кирюшкина Татьяна Николаевна, Красильников Александр Фёдорович, Красильникова Тамара Васильевна, Мигунова Любовь Ивановна, Миронов Пётр Константинович, Мунасипова Валентина Усмановна, Пономарёва Екатерина Ивановна, Попова (Челнынцева) Анна Михайловна, Рахматуллина (Газизова) Зиля Назиповна, Шабрина Анна Фёдоровна и Шабрина Валентина Михайловна (в скобках фамилии девчат после замужества).
О том, кем для нас были учителя говорит тот факт, что треть выпускниц нашего класса (Т.В.Красильникова, А.М.Попова, З.Н.Рахматуллина и В.М.Шабрина) стали учительницами, а Т.Н.Кирюшкина воспитателем, а затем и заведующей детским садом.