Спасите птичьи души!

Друзья!

Язык птиц и животных знали некоторые святые. Ведь в основе его- тонкая энергия, мысль, чувство братьев наших меньших. Да, они не бессмысленно чирикают, кукарекают,кричат, а разговаривают. По- своему, по- птичьи!
В Учении Живой Этики много пишется о божественных монадах, проходящих ныне  космическую эволюцию на планете Земля. В камне, дереве, вороне и человеке живут и развиваются они.  Цель каждой- стать …Богом!
Миллиарды лет занимает этот величественный цикл. Не одну планету должна сменить монада, чтобы добиться успеха.
Так что убийцы-охотники посягают на сами космические законы, лишая пернатых и шерстистых жизни. Преступники , конечно, будут наказаны!
Но…Как быстро растет в мире и в России армия желающих удовлетворить свое желание позабавиться с карабином и ружьем на природе. Бабахают едва ли не круглый год!
Но птиц поджидает еще масса опасностей, в том числе лесные пожары, хищники, уничтожающие кладки яиц, нефтеразливы, ЛЭП и ветряки на пути перелетов и т.д.
Не все пернатые выживают. Но добрые души помогают им в беде (см. файл ниже).

Вл.Назаров
*******************
1.Разговор с человеком, который знает этот язык с самого детства

Человек с серебряной бородой сидит в кресле. Никакой он не учитель в школьном смысле этого слова химии там или биологии. Он мой учитель. Человек, с помощью которого я открыла глаза и смотрю в мир. А о птицах он знает столько, сколько расскажет не всякий преподаватель. Но, главное, он знает нечто о птицах и детях одновременно, о птичьих тайнах детской души.
– Как вы думаете, что происходит с внутренним миром ребенка в моменты общения с животными? Наверняка в вашем детском опыте было много таких моментов. Давайте поговорим об этом.
– Самое любимое учительское замечание в моем дневнике за первый класс: “Опять смотрел в окно!” Чирикающие воробьи интересовали меня гораздо больше, чем то, что происходило в классе. Вовсе не потому, что я был непослушным ребенком. Просто когда учительское внимание переключалось с меня на кого-нибудь из моих сорока двух одноклассников, я тут же возвращался к своему любимому занятию – наблюдению. Я мог часами смотреть в окно, мне не надоедали снующие люди и машины. Очень привлекали меня птицы. Однажды я пропустил уроки из-за маленькой птички. Это был то ли сорок седьмой, то ли сорок восьмой год. Мы жили тогда на Воробьевых горах. До школы надо было идти минут пятнадцать через парк. Было начало осени, невероятно красиво, и я уговорил себя, что только пять минут посижу на траве и пойду. Прилетела крохотная птичка, уселась на ветку прямо перед моим носом. Это было как во сне, как какое-то видение – вдруг передо мной птица. И главное, она совершенно меня не боялась. Я протянул руку и стал играть с ней. Я был словно заколдован – не понимал, сколько времени прошло. Из этого оцепенения меня вывел мамин голос – она искала меня по парку. Оказалось, что так я проболтался чуть ли не час и, конечно, опоздал.
Почему это со мной произошло именно так?
– Может, потому, что вы были мечтательным ребенком, не деятелем, а созерцателем?
– Нет, я был обыкновенным мальчишкой, играл во дворе, как все. У меня дома жили щегол, снегири, синицы. И первое серьезное огорчение, которое я испытал, тоже было связано с птицами. Мне было семь лет, когда отец купил для меня на Птичьем рынке (который тогда по старой памяти еще назывался Конным) ловушку для птиц – маленькую клеточку с приманкой. Мы с приятелем решили немедленно ее испытать во дворе, возле помойки, где всегда была уйма воробьев. Поставили клетку и ушли, а когда вернулись, ни ее, ни птиц не было. И я понял, что это он украл. Стало ужасно стыдно за него, так стыдно, что даже подраться с ним из-за этого не хотелось.
Потом, став чуть-чуть старше, я увлекся голубями, даже пытался держать их в своей московской квартире. Но главное удовольствие было летом на даче, где меня ждала настоящая голубятня.
– Это увлечение голубями, особая жизнь, захватывавшая когда-то многих мальчишек, кажется мне, этого не испытавшей никогда, во многом мифом, порожденным ностальгией по детству. Расскажите немного об этом, пожалуйста.
– После войны в Москве голубей не было как и вообще никакой живности. Редко кто мог тогда позволить себе держать дома собаку. А завести маленькую птичку было проще. К тому же после фестиваля пятьдесят седьмого года сотни голубей, выпущенных в московское небо, расплодились и наводнили город.
Мой друг устроил свою собственную голубятню. Самые смышленые были полупочтовые и варшавские голуби, их можно было накидывать. “Накидывать” – особенное словечко, оно означало, что наши птицы могли уводить чужих к нам.

– Наверное, что-то важное было для детской души в этом, если столько поколений ребят за эти голубятни держались? Что это – тоска городских детей по природе? Мечты о чем-то высоком?

– Мотивы, по которым мы туда лазили каждый день, у нас с другом были совершенно разные. Его увлекал спортивный азарт – переманить побольше чужих голубей, чтобы кого-то оставить себе, а кого-то при случае продать. Он очень гордился тем, что таким образом помогал своей семье. А мне нравилось наблюдать голубиную жизнь, все их ухаживания, появление птенцов. И однажды наступил момент, когда мне было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что с ними там происходит.
– А вы не пробовали вести что-то вроде детского дневника наблюдений, делать записи о поведении птиц, о своих переживаниях?
– Нет, для меня вся эта возня с голубями не была чем-то сознательным и рациональным. Я не ставил себе исследовательских целей. Это было какое-то поглощение, я словно бы проваливался в другой мир. Я терпеть не мог школу. Отсиживал в ней положенные часы, получал какие-то оценки, чтобы меня не трогали. И мне было важно найти какое-то место, где я мог бы спрятаться, мог бы жить своей настоящей жизнью. Эта жизнь была для меня там. К тому же я всегда был уверен, что плохие люди не станут заниматься птицами. Это тоже было для меня важно.
Еще одно притягательное для меня место – закрытый парк на территории института, где работали мои родители. Там был огромный пруд, в котором просто-таки кишели тритоны. И летом я не вылезал оттуда. Мне физически было нужно залезть в эту тину, нужно было, чтобы этот тритон у меня на ладони посидел...
– А может быть, важно было понять нечто не только про этого конкретного зверька, а заодно и про себя? Не кажется ли вам сейчас, с высоты прожитых лет, что тогда, мальчиком, вы стремились к физическому контакту с живым, чтобы продемонстрировать свои растущие возможности? Может быть, мир птиц и земноводных был для вас первой моделью мира, в жизни которой вы принимали деятельное участие? Знаете, не так, как в школе: делаю, что задали, а по-другому – делаю, потому что я демиург этого мира? Не было таких мыслей в отрочестве?
– Вполне возможно. Мне действительно нравилось чувствовать, что я во многих вещах сильнее и способнее этой живности и могу своими действиями влиять на их жизнь. Взрослые со своими воспитательными заботами оставались где-то там, за пределами нашей голубятни, и я чувствовал себя самостоятельным, сильным. Я был не ученик пятого класса, а генерал голубей. Это было огромное поле для моих волевых решений, я должен был сам выбирать, что делать – любить, ненавидеть, разводить потомство. Но главное все же было не в этом. Главное было – переживать, чувствовать, что я с ними одно, мне с ними хорошо, как нигде.
Поэтому когда подошло время выбирать, чем я буду заниматься в жизни, я решил поступать в Московский университет на географический факультет. Поездки в экспедиции были для меня продолжением моей детской жизни. Там тоже можно было быть абсолютно свободным, никто никого не воспитывал, никто ни на кого не стучал. Все то вранье, в котором мы росли в городе, не имело здесь ни смысла, ни силы.
Сейчас, с высоты прожитых лет, я думаю: почему все было именно так? Видно, Богом не зря устроено, что есть некоторые места и занятия, которые возвышают тебя, делают лучше, чище, сильнее. И дети тянутся к таким вещам.
Вопросы задавала Елена ЛИТВЯК
https://ps.1sept.ru/article.php?ID=200103411

********************
2. АИСТЕНОК И ЛЮДИ.
Добрый день!
Сегодня у меня для вас особая история. Она достойна настоящего полнометражного фильма. О том, как легко ломается жизнь, птичья или звериная. И о том, что порой в наших с вами силах защитить слабых и восстановить хрупкое равновесие окружающего мира. Пока мы неравнодушны и готовы помочь, у нашей зеленой планеты и ее обитателей есть шанс на жизнь.
Везунчик
Весной в бассейн Амура возвращаются дальневосточные аисты. Они летят из Китая, чтобы провести на родине теплый сезон и вырастить потомство. Одна аистиная пара заселилась в свое давно обжитое гнездо на старой иве в Муравьевском заказнике. К слову сказать, дальневосточные аисты выбирают партнера на всю жизнь и не меняют насиженных мест.
Отдохнув от перелета, птицы обзавелись потомством. Но откуда им было знать, что их любимая ива пострадала в луговом пожаре. Слабый ствол день за днем расшатывался под весом семьи крупных птиц. И однажды гнездо с птенцами не рухнуло на землю...
Птенцов нашли экологи во время обхода. Двоим аистятам уже было не помочь. Но третий оказался везучим — был сильно истощен, но жив и не достался на обед местным хищникам.
Птенца забрал к себе в поселок Усть-Ивановку орнитолог Антон. Аистенка приняли в человеческую семью и поселили в подворье под навесом. Теперь там зазвучало имя «Борька». Так его назвали для конспирации, чтобы не привлекать к пока слабому малышу излишнего внимания. Пусть сельчане думают, что в хозяйстве завели поросенка.
Жизнь по-человечески
Борька постоянно требовал еды. Пришлось Антону ловить, а потом и покупать рыбу. Птенец съедал по два килограмма в день и хриплым голосом вечно выпрашивал добавки. Особенно полюбил мойву. Отказать ему в лакомстве Антон был не в силах.
Во дворе для Борьки разместили детский надувной бассейн, куда запускали живых вьюнов и ротанов. Так аистенок учился рыбацкому промыслу. Поначалу робко и неумело, но потом втянулся и вошел во вкус. Он пользовался своим длинным клювом просто мастерски, как пинцетом или китайскими палочками. Борьку стали вывозить на озеро. Целыми днями аистенок рыбачил, а к вечеру сам возвращался домой, важно вышагивая по деревне.
Борька оказался дружелюбным и общительным парнем, быстро выучил всех соседей и научился клянчить гостинцы. Но приемные родители понимали, что, только оставаясь голодным, он научится сам добывать пищу и летать. Все должно быть так же, как у птиц в дикой природе. А потому не обошлось без запретов и строгостей — как с любым малышом.
Аистенок подрос, и птичья душа запросила полета. Он забирался на крышу и подолгу махал крыльями. Иногда удавалось пролететь небольшое расстояние. Но не все тренировки завершались удачно. Как-то подул сильный ветер, Борька не справился с воздушным потоком и повредил крыло. Пришлось ему снова топать до озера пешком. Потом крыло поджило, и Борька наконец взлетел. Днем юный аист совершал плановый облет окрестностей, а к ночи возвращался на уже родное подворье.
Пора прощаний
В один из вечеров Борька с озера не вернулся. Он прибился к стае и домой больше не прилетал.
Антон присматривал за Борькой до осени. Приемные родители скучали по аисту, но были рады за него. Так Борьке повезло трижды: он выжил при падении, встретил хороших людей, получив у них помощь и правильное птичье воспитание, и вернулся к собратьям в дикую природу.
Каждый год в октябре дальневосточные аисты покидают бассейн Амура. Конечный пункт их маршрута — река Янцзы и озеро Поян в Китае, куда они долетают в декабре. По пути стаи делают остановки. Эти птицы не формируют в полете V-образный клин. Аисты летят с вытянутой вперед шеей и опущенным вниз клювом, могут подолгу планировать и кружить в восходящем потоке воздуха. Это очень красивое зрелище.
С первыми холодами со своей новой стаей поднялся на крыло и Борька. Ему предстоял путь в 3500 км и 2,5 месяца.
Мы не знаем, как долетел и перезимовал Борька и где поселился со своей новой семьей. Он остался вольной дикой птицей, которой чудом повезло выжить. Хочется верить, что когда-нибудь он опять появится в тех краях, и, может, сделает круг над домом Антона. Как бы там ни было, пусть все беды обходят его стороной!  Мы поможем птицам выжить
К сожалению, не всем везет так, как счастливчику Борьке. Из-за активной сельскохозяйственной деятельности, пожаров и лесных вырубок ежегодно на Дальнем Востоке страдают и погибают красивейшие редкие птицы. Специализированных мест для их лечения нет. Поэтому вся надежда только на нас — людей. На тех, кто неравнодушен, любит природу и готов помочь.
WWF России продолжает сбор средств на постройку специальных вольеров для спасения пострадавших редких птиц. Благодаря вам — нашим сторонникам —  мы уже смогли собрать 350 тысяч из необходимой суммы в 1 миллион рублей. Вы можете помочь прямо сейчас.
Марина Серякова,
координатор  программы «Сторонники WWF России»
**********************
Материалы из Сети подготовил Вл.Назаров
Нефтеюганск
8 июня 2020 года