Калёным железом глава 7 Мятеж

Глава. 7 Мятеж.

Скрежет кажется не оставлял Виктора ни днём, ни ночью. Ни ремонтники, метавшиеся от одной поломки к другой, ни инженер, даже не спускавшийся в зловонные чеки, слышать его не могли. Виктор слышал стоны перекошенного металла, знал, чем это закончится, и молчал. Единственное, что беспокоило его: когда?

В баре теперь порядок и тишина. Объяснялась полиция с охранной конторой или нет, но Виктора больше никто не беспокоит. Рубщики и парни с перерабатывающей фабрики сами себе не верят. Ну, надо же! Отстали! Молния – то прав. Оказывается, бояться-то было нечего. А может быть и вообще не всё так страшно?!
 
Ось, вокруг которой на платформе вращались все валки и шестерни, переломилась всё-таки в смену Виктора, перед первым обедом. Махина дёрнулась, перекосилась, заскрежетала, по тросам пробежала дрожь, похожая на предсмертную судорогу, волной взметнулась густая грязь чека, и Виктор понял, что ему всё-таки везёт.

Мастер носился по дамбе, что-то орал, махал руками, помотавшись, какое-то время без толку, посмотрел на часы, поднял рупор, заорал на весь чек: «Перерыв! Обед и отдых!» Рабочие привычно полезли на железную громадину платформы. Погода сегодня, надо сказать была премерзостная: дождь с ветром. Люди поглощали стандартную, горячую лапшу, привычно бранились.

Приехали ремонтники, спустились в чек, осмотрели махину. Виктор следил за происходящим с нарастающей дрожью, понимая, что если он упустит этот шанс – следующий может подвернуться очень не скоро. Нет, такой случай упускать нельзя, но что тогда будет с парнями? Ответить на этот вопрос почему-то оказалось не так просто, как это было ночью, на дамбе, по дороге в посёлок.

 Тогда всё раскладывалось с математической точностью. Человечество противостояло ему, одному. Огромное и безлико-равнодушное. Если же какое-то лицо выделялось из этой массы, то ничего кроме ненависти оно вызвать не могло. Охранники в лагере, убийцы из профсоюза, циничные и самоуверенные офицеры из службы безопасности...

Виктор поднял голову, огляделся вокруг. Рубщики сидели на перекошенной, наполовину утонувшей платформе, мокрые, грязные, под секущим дождём. Инженер вместе с ремонтником спустился в чек и брёл через грязь к месту поломки.

«Проблема в том, – Виктор безжалостно оборвал свои мысленные блуждания, – что мне жалко этих парней, так же, впрочем, как и себя. Пусть они ничего из себя не представляют, но они – такие же как я, работяги – неудачники. Толкать их под пули – всё равно что сознательно готовить собственное самоубийство. А выскользнуть из заварушки целым и невредимым, – просто подлость».

Ремонтники простукивали металл, наперебой объясняли мастеру, что платформу на месте починить нельзя. Лопнула ось, через валки которой перекинуты тяговые тросы от лебёдок. Платформу надо вытягивать на дамбу, грузить на кар, везти в мастерскую и там полностью потрошить. И ещё неизвестно: сколько дней займёт ремонт. Мастер ругался. Норма выработки – чек за смену на бригаду. Если её не выполнить, завтра начнутся простои на перерабатывающей фабрике. И за все неполадки спросят с него…

Человек решительно залез на «скончавшийся» механизм, пошёл по нему к центру, гремя железом, остановился, прижал к губам громкоговоритель: «Так, парни! Внимание! Перерыв закончен!» – рубщики зашевелились. «Тростник рубим, собираем, и выносим на дамбу…» Люди от удивления окаменели, а мастер продолжал: «…К началу завтрашнего рабочего дня тростник из чека должен быть вырублен, погружен на кары и доставлен на фабрику…»

Виктор не выдержал.  Он вскочил, по железу, по рукам, по плечам, промчался через человеческую массу, вырвал громкоговоритель из рук мастера и яростно рявкнул через него прямо в лицо инженеру:
– В болото!!! – и, уже обращаясь к товарищам, заговорил чётко и внятно. – Стойте, парни! Эта работа нам не по силам! Мы не справимся и потому завтра будем во всём виноваты! За сутки мы убьемся, но чек не вырубим. Надо идти в профсоюз. У них есть договор. Наш договор. В договоре прописаны особые обстоятельства. Наше обстоятельство – особое. Мы должны первые заявить протест. Прямо сейчас! Вечером профсоюз закроется, а завтра будет поздно!.. – Виктор говорил и говорил, бросая в толпу рубленные фразы. Короткие и всем понятные. Мастер пытался что-то сказать, но Виктор просто перекрыл его голос рёвом громкоговорителя. Человек разозлился, попытался вырвать мегафон, но к своему ужасу, оступился и со всего маху свалился в жидкую грязь чека. На него не обратили внимания. Виктора толкал один из рубщиков:
– Молния, ты свихнулся! Нам же смену не оплатят, да ещё и штраф навесят!
– Если останемся, – штраф нам навесят! – громко, через мегафон рявкнул Виктор. – Так что давайте скорее в контору, разбираться… пока машина не ушла! – он махнул громкоговорителем в сторону кара, на котором приехали ремонтники. – Поехали скорей, а то пешком плестись придётся!

Толпа инстинктивно качнулась в сторону машины, и Виктор рванулся вперёд: «Не отставайте, парни! Холодно! Хоть растрясёт по дороге, согреемся!» Совесть у Вика была абсолютно спокойна. Ни у него, ни у парней больше не было сил терпеть издевательство хозяев. Хуже не будет. Если кто и виноват в случившемся, так это боссы. Доэкономились до того, что на предприятии нет даже запасной грузовой платформы!

В кабину кара, рядом с водителем, Виктор посадил Марка. Сам Вик устроился в кузове,  и всю дорогу втолковывал парням, что они ничего противозаконного не сделали, и делать не собираются. Если же охранники не поймут их добрых намерений, то дубиноголовых следует просто оттеснить, используя численный перевес. Виктор же предложил, прежде чем идти в профсоюз, заглянуть в общежитие. Не следует пугать робких чиновников видом и запахом людей, только что вылезших из чеков с тростником.

Виктор и здесь не просчитался. «Его» смена не разбежится.  Люди слишком напуганы и потому будут держаться в куче. Но несвоевременный приход целой бригады поднимет такой шум, что отдыхающие сменщики волей-неволей, а проснутся.

Новость сменщиков ошеломила. Как? Сломалась платформа? Завтра им придётся рубить тростник и носить его на дамбу? Вручную?! Пойти к профсоюзу и прояснить ситуацию? Обязательно! Чем больше народу, тем лучше. А Молния правильно говорит. Есть же чрезвычайные обстоятельства! Нельзя же так, без всякой вины, штрафовать!

Толпа выросла многократно и это стало неприятной новостью для полицейских нарядов. Мастер конечно позвонил в город, сообщил, что бригада рубщиков взбунтовалась и идёт громить контору и профсоюз. Вот полиция и приготовилась встретить одну бригаду, а теперь полицейские из пикета в ужасе смотрели на улицу, запруженную взбудораженными работягами.
Виктор, размахивая мегафоном выбрался из толпы и обернувшись проорал товарищам:
– Так! Парни! Здесь недоразумение! Сейчас всё уладим!
– Ра-зо-й-тись! – рявкнул с опозданием в свой мегафон офицер.
– Не-рас-хо-дить-ся! – откровенно передразнил его через мегафон Виктор и уже без усилителя спросил. – В чём проблема, мастер офицер? – А так как полицейский с ответом замешкался, заговорил сам, в мегафон, для всех. – Парни хотят потолковать со своими представителями из профсоюза. Нас грузят незаконной работой и мы решили обратиться за защитой. Как видите, мастер офицер, наши намерения сугубо деловы. Так что вас ввели в заблуждение. Вы меня поняли? Мастер офицер?
– Почему такая толпа?!
– Когда дело касается кармана, – равнодушных не бывает, мастер офицер. Не дразните парней зря. Мы понимаем, вы отвечаете за порядок. Мы тоже любим порядок.
– Немедленно разойтись!
Но Виктора не мог сбить никакой, самый авторитетный тон. Он демонстративно хлопнул офицера по плечу:
– Зачем так, мастер офицер. Стрелять-то вы не будете! Всё в порядке, парни! Проходите, – крикнул он через усилитель в толпу и продолжил беседу с полицией. – Постоите, постоите и отойдёте. Чего уж там! Пойдёмте с нами!

Офицер колебался и упустил момент. Толпа двинулась, подхватывая растерявшийся заслон защитников правопорядка. Законопослушные работяги, в отличие от преступников, просто не воспринимали ситуацию, как опасную.

Виктор волок за собой полицейского, громко, для всех, объясняя ему суть дела:
– Мастер офицер, я вас не понимаю. В сущности, парням из профсоюза зарплату платим мы! Следовательно мы вправе требовать от них работу! А что получается? Если работник приходит один – с ним никто не хочет разговаривать. Вот мы и решили прийти все вместе! Правильно, парни?
– Хименес, – упирался офицер, с беспокойством оглядываясь по сторонам. – Всё это делается иначе…
– А иначе, мастер офицер, они нас просто не слушают. Я рад, что вы с нами!
– Я не с вами!
– За порядком посмотрите, – не сбивался с мысли Виктор. – Эти дуболомы из охраны могут драку затеять. Нет, без полиции в профсоюз соваться не стоит. В общем, хорошо, что вы нас встретили…
– Ну, Хименес, ты и нахал! Ты хоть понимаешь, что это может закончиться кровью?!
– Нет! – неожиданно резко оборвал Виктор человека. – Крови не будет. Её никто не хочет! Вы хотите крови?
– Нет, конечно…
– Вы – не хотите, я не хочу, парни не хотят! И профсоюзники особо бузить не посмеют. Так, поорём друг на друга, расставим запятые и разойдёмся мирно. Крови не будет, мастер офицер!
Офицер помолчал, обдумывая, попросил тихо:
– Хименес, останови людей, или поверни их. Ты можешь.
– Нет, не могу, – лихорадочно – весёлое лицо Виктора на мгновение стало сосредоточенным и злым. – Люди хотят идти и идут. Я иду с ними, потому, что нам по пути. Если я сверну – они пойдут дальше и даже не заметят моего отсутствия. Вот так, мастер офицер!

Дверь в профсоюзе оказалась запертой. Виктор рта не успел раскрыть, а тяжёлые башмаки рубщиков обрушились на неё. «Парни, парни! – закричал Вик, в мегафон, перекрывая грохот. – Вокруг посмотрите! А то они через чёрный ход уйдут!»

Толпа, сгрудившаяся было перед дверью, расползлась, обтекая здание. Дверь, не выдержав ударов, распахнулась. Виктор рванулся в неё, толкая перед собой упирающегося полицейского. Группа вооружённых охранников перегородила вход в фойе, но вид полицейского мундира сработал как тормоз. Пальцы застыли на спусковых крючках. Заминка, как всегда была мгновенной, но вслед за Виктором, в фойе валили люди и остановить их охрана уже не могла.
– Босс! Где босс!!! – горланил в мегафон на всё здание Вик. – Мастер босс, выходите! Бить не будем. Выходите же, а то искать пойдём, – и, подмигнув полицейскому, сказал уже без усилителя. – Ничего, сейчас выползет. Куда ему деваться?

«Босс» не «выполз». Вместо него вышел секретарь. Но такой пустяк Виктора остановить не мог. Оттяжки и отмазки, привычно применявшиеся чиновниками были «обкатаны» на многих и многих предшественниках Виктора. И Вик, даже ещё не переступив порога конторы, их все знал. Он с дерзким отчаянием разыгрывал свой «спектакль одного актёра» перед завороженной толпой сопереживающих и поддерживающих его зрителей. И устоять перед этим общим настроем кажется не смог бы никто.

Даже офицер полиции со злорадным удовольствием наблюдал, как худощавый парень в форменной одежде механика космо-корабля, ломает сопротивление откровенных, зажравшихся бандитов в костюмах чиновников от профсоюза.
 
Виктор сходу предложил секретарю составить от имени всех присутствующих заявление в суд. Секретарь покорно развернул свой рабочий компьютер, после чего вдруг вспомнил, что такие документы может составлять только юрист. Вик удивлённо округлил глаза: профсоюзу по штату юрист положен. Где же он?

Секретарь не знал. Но вот босс должен знать. Где же босс? Впрочем, не страшно. Парни сейчас за ним сгоняют. Правда, они, ребята грубые…

Президент филиала профсоюзной организации нашёлся мигом. Спектакль пошёл по второму кругу. Оказалось, что юриста он сегодня лично отпустил по причине каких-то там обстоятельств. Вот если парни придут завтра…

Виктор и тут заводиться не стал. Нет этого юриста, и не надо! Любой адвокат составит такое заявление! Деньги? Без проблем. Профсоюз оплатит, президент подпишет счёт. Возражения не принимаются!

Рабочие с наслаждением вслушивались в речь неожиданного вожака. Толково говорит, парень! Точь-в-точь, как сказали бы они, если бы вовремя нашли нужные слова. Одобрительные выкрики сопровождали любое высказывание Виктора. И одобрение толпы давило на чиновников действеннее оружия. Так что нашёлся и профсоюзный юрист. Вдруг оказалось, что он ещё не успел уйти.

Следующее действие развернулось в конторе предприятия. Кроме заинтересованных лиц в нём приняли посильное участие представители профсоюза: президент, секретарь с юристом и офицер полиции. Остальные полицейские и охранники просто разбежались.

В конторе двери перед рабочими никто не запирал. Бесполезно. Напротив, директор встретил толпу на крыльце, предложил представителям войти в помещение.
Виктор отказался, пояснив, что хоть и берётся вести переговоры от имени друзей, но, по ходу дела, должен будет советоваться с ними. Директор хотел возразить.

– Мастер Дрохед, – остановил его дерзкий механик.  –  Пусть из конторы принесут стол и стулья для юристов. Мы вполне можем разговаривать стоя. Поверьте, так мы быстрее закончим наше дело! Да и парни этого хотят! Так, парни?
Директор покосился на зашевелившуюся толпу, согласился вынужденно:
– Придётся так и сделать, – махнул своему секретарю. – Распорядитесь пожалуйста, мастер Фрицман, – и перенёс своё внимание на главного противника. – Мастер Хименес, судя по форменной куртке, вы служили механиком на космокорабле? Такая работа требует высокой квалификации. Думаю, в нашей фирме работа, например ремонтником, для вас была бы более приемлемой?
– У меня немножко другие планы, – весело отозвался Вик. – И менять я их пока не намерен, – он отступил перед людьми, несущими стол и стулья. – Ну, вот и мебель здесь. Пусть юристы садятся, а я изложу суть дела. Кратко, господа. Профсоюзная администрация, со слов своих рядовых членов составила обращение в суд. В нём перечислены все наши требования и претензии.
– Это не документ, мастер Хименес, – резко перебил его директор. – Это набор абсурдных и нереальных требований.
– Это документ, мастер Дрохед, – столь же жёстко оборвал человека Виктор. – Он составлен по всем правилам юриспруденции и зарегистрирован как полагается.
– В нём сплошные противоречия…
– Согласен, но как рабочий документ, он годится. Надо же от чего-то плясать?! Правда, парни?! В нём учтены все наши мнения!
– Но вы не отрицаете, что над окончательной формой документа ещё предстоит поработать?
– Я бы назвал этот будущий документ соглашением. Да, мастер Дрохед? Над соглашением нам с вами придётся поработать.
– Здесь и сейчас? Мастер Хименес, вы же реалист и не можете не понимать, что работа над соглашением требует времени и немного других условий. Нам хотя бы следует прочитать ваше послание.
– Прочитать наши требования не долго, мастер Дрохед, – не отступал Виктор. – Да вы их уже прочитали!
– Мало просто прочитать текст. Его следует обдумать и обсудить!
– Короче: вам нужно время?!
– И условия для работы!
 – Хорошо. Если вы обещаете оплатить работникам часы простоя, случившегося из-за недосмотра администрации, а это в сущности пустяк по сравнению со всем остальным, парни успокоятся и разойдутся. По крайней мере, до утра.
– Оплатить простой? – глаза директора бегали. Он подсчитывал, прикидывал, сравнивал. Сумма, по прикидкам, выходили, в общем-то, небольшая, а возбуждённая толпа внушала немалые опасения. И защиты искать не у кого. Полиция сама рассеяна и деморализована. Охрана профсоюза бунтарей не удержала. Его охрана, скорее всего, тоже с этим не справится…
– Да, мастер Дрохед!
– Хорошо, простой будет оплачен!

Согласие директора ошеломило всех. Профсоюзный босс в ужасе вскрикнул, замахал руками, офицер полиции побледнел и закусил губу, люди на площади разразились оглушительным рёвом. Только Виктор не потерял головы, а обратился к секретарю:
– В протокол заноси, а не рот разевай! А то сейчас как… – он взмахнул рукой над затылком испуганного человека.
– Что вы себе позволяете! – возмутился тот, съёживаясь и спешно набивая текст.
– Работнички! – презрительно фыркнул Вик. – За всем самому смотреть надо! Ну ладно, закрывай протокол и распечатай пару листов для подписей.

Добытые листки парень тут же всучил директору:
– Ваша подпись, мастер Дрохед.
Вильям Дрохед изумлённо взирал на него. Виктору даже показалось, что директор и сам не поверил, что слова об оплате сказал он, но злые глаза парня с листами протокола в руках, вернули человека к реальности. Без слов он расписался, передал один экземпляр протокола своему секретарю:
– Нет, мастер Хименес, вы действительно не на своём месте и в этом наша главная проблема.
Виктор молча сложил подписанный лист, спрятал его в пояс, прижал к губам мегафон, обращаясь сразу ко всем:
– Так, парни! Сейчас мы расходимся. Утром, к началу рабочего дня, всё, кто не на смене, должны быть здесь! Предприятие оплачивает время простоя! Форма одежды – выходная, настроение – боевое! Всё! Сегодня все свободны! – он опустил громкоговоритель. – Мастер Дрохед, у вас времени – до завтрашнего утра.
– Я это понял, мастер Хименес. Кстати, не хотите участвовать в обсуждении? Вы сами понимаете, что документ – противоречив.
– Я всё понимаю, – серьёзно ответил Виктор. – Документ я буду обсуждать с ребятами, но за доверие – спасибо.

Директор проводил Виктора прицельным взглядом. Не получилось затянуть парня одного в кабинет. Жаль. Но всё-таки, откуда он такой взялся? Профсоюзник почувствовав что опасность отступает, зашипел со значением:
– Ну, завтра он может и не дойти…
– Не лучше ли обратиться к профессионалам? – попытался остановить болтуна полицейский. – Насколько мне известно, парень находится под следствием. Может быть, на этом можно будет сыграть?
– Хорошая мысль, мастер офицер, – согласился Вильям. Идите и делайте вашу работу, а мы займёмся проектом соглашения.
– Чем там заниматься, – опять сорвался профсоюзник. – Это же красная белиберда! Её калёным железом выжигать надо!
– Посмотрим, посмотрим, – директор фирмы был более осторожен. –Кстати, – обратился он к подчинённым, – мне почему-то знакома фамилия этого парня. Хименес. Где я раньше мог её слышать?
– Лариса Хименес, актриса. Фреляйн Лора. Мои девочки с ума от неё сходят, – отозвался на вопрос профсоюзный юрист.
– Правильно, – согласился Вильям. – Эту фамилию я слышал от своих детей. Фильм им очень понравился.