Бессонница

Антон Фёдоровичу Булкину не спалось. Он тщетно жмурился и добросовестно считал животных, но, дойдя до тысяча третьего фламинго, сдался. Решив, что нет смысла возвращаться к классическим баранам, Антон Фёдорович поправил сползшее с лежащей рядом Зиночки одеяло и спустил ноги с кровати. Поелозил по полу, нащупывая тапки.

“Пойду покурю”, — сказал он Зиночке и вышел на балкон. Конечно, приятнее было бы покурить в комнате, откинувшись в мягком кресле. Но ради Зиночки Булкин был готов на всё, даже на “курить на балконе”. Нет, Зиночка ничего такого вслух не говорила, но зато очень выразительно молчала.
“Всё-таки в этом есть и своя прелесть”, — подумал Антон Фёдорович, с наслаждением втягивая в лёгкие смесь табачного дыма с тёмной магией июльской ночи. Внизу, под балконом темноту вскрывал неожиданно яркий белёсо-голубой свет фонарей. Булкин покуривал, чесал правой тапкой левую ногу и лицезрел длинный двор и собственный дом, такой же длинный. Сигаретный дым медленно плыл, прошивая тёплую, вязкую тишину.
Внезапно тишина лопнула. Стукнула дверь последнего подъезда и выплюнула стройную девушку вместе с эхом высоких звонких каблуков.
— Даша, прекрати, ну что за детсад, ей-богу! — Бац(!) — снова хлопнула подъездная дверь, плюнув во двор мужчиной.
— Да остановись же ты! — прокричал он вслед девушке и, догнав в два прыжка, попытался остановить, но лишь поймал подол её лёгкой шёлковой рубашки. Девушка рванулась — и мягкие петельки не удержали порыва стремящихся к свободе пуговиц. Блузка соскользнула к запястьям. Продолжая идти, красотка каким-то неуловимым, естественным движением рук освободилась от шёлковой тряпочки, оставив её в руках растерянного мужчины.
Обнажившись, крупная, тяжёлая грудь так красиво сияла в феерическом свете, так эротично подпрыгивала в такт шагов девушки,что стоящий на балконе Антон Фёдорович поперхнулся дымом от восхищения и вожделения. “Соски точно розовые”, — машинально отметил он и воровато оглянулся, будто Зиночка могла услышать его мысли.
— Даш, ты куда голая-то? Пошли домой, а? — голос мужчины снизу звучал устало-безнадёжно.
Девушка круто повернулась, при этом её грудь аппетитно колыхнулась и Антон Фёдорович судорожно сглотнул.
— Поэт, я не люблю тебя! — театрально процитировав мужчине Пушкина, полуголая девица выхватила у него из рук блузку и скрылась с глаз Антон Фёдоровича Булкина, оставив дробное эхо каблуков по звонкому ночному асфальту.
Бросив последний взгляд на неподвижно стоявшего внизу мужика, Булкин аккуратно потушил окурок в пепельнице и вошёл в спальню. Он широко и удовлетворённо улыбался. Зиночка преданно ждала его в постели, и он точно знал, что она от него никогда не уйдёт...
Булкин ласково посмотрел на любимую и нежно поцеловал в резиновую щёку.